Презумпция и смежные явления
На фоне бурного внедрения понятия презумпции в лингвистику, в формальной семантике началась борьба с этим понятием, которое неудобно тем, что не формализуется в пределах двузначной логики.
В частности, многие типы презумпций (а именно, те, которые не касаются референции именных групп и фиктивности пропозиций) были разжалованы в конвенциональные импликатуры (см. Karttunen, Peters 1979) и перемещены из семантики в прагматику. Между тем, как уже говорилось, в лингвистической семантике четких границ между собственно семантическими и прагматическими аспектами значения не обозначено. Мы относим к презумпциям первоначальный широкий круг явлений, а понятием «конвенциональная импликатура» не пользуемся.Иное дело — импликатуры дискурса по Грайсу, Grice 1975. Импликатура дискурса (англ, conversational iniplicature) — это компонент содержания высказывания, который не входит в конвенциональное, т. е. закодированное в языке, значение слов или конструкций, а выводится из него при учете контекста ситуации, с опорой на Принцип кооперации Грайса и вытекающие из него коммуникативные постулаты, см. обзор в Падучева 1985: 42ff. Понятие импликатуры может быть полезно при изучении регулярной многозначности и семантических переходов, см. Экскурс 4.
К импликатурам примыкает понятие invited inference, Geis & Zwicky 1971, буквально — «приглашенная инференция», которое хорошо отражает некоторые аспекты взаимодействия говорящего и слушающего в ходе интерпретации высказывания. Хороший пример инференции (Падучева 1985: 44) — интерпретация союза если как выражающего не только достаточное, но и необходимое условие: фраза Если позовешь — приду произносится с импликатурой ‘а если нет. то нет’, приглашая адресата к соответствующей инференции.
В последние годы привлекли к себе внимание семантические компоненты предложений, которые проективны (в контекстах, упомянутых в разделе 4.1), но их неестественно считать презумпциями, если оставаться с понятием семантической презумпции как условием семантической неаномальности высказывания.
Иными словами, была поставлена проблема: все ли «проецируемые» компоненты предложения естественно считать его презумпциями? Например, следует ли проводить различие между презумпциями и значениями (предположительно, проецируемыми), которые выражены нерестриктивным придаточным, аппозитивом, вводным словом, как в следующих примерах:
(1) Боб, который ездил в Баку, пропустил последний семинар (пример из Падучева 1981).
(2) Боб, как честный человек, отказался.
(3) Боб, к сожалению, отказался.
Поискам общих свойств проецируемых значений посвящена большая литература, см. обзор в Roberts et al. 2012. Ключевая работа на эту тему — Potts 2007. В ней ассертивный компонент (= at-issue entailment) противопоставлен не только пресуппозиции, но и тому, что К. Поттс называет conventional implicature. Ниже в изложении его позиции я использую термин вторичный ассертив (термин «конвенциональная импликатура» не только омонимичен, но и хуже отражает природу описываемых явлений).
Как и пресуппозиция, вторичный ассертив подвергается проекции, но он не является пресуппозицией. Примеры вторичного ассертива — это именной аппозитив и нерестриктивное придаточное:
(4) Эд, который сейчас не в ладах с законом, уехал во Флориду.
В работе Potts 2007 показано, что вторичные ассертивы сходны и с ассерциями, и с презумпциями, но не тождественны ни тем, ни другим.
Основное отличие вторичных ассертивов от презумпций, как считает Поттс, состоит в том, что они логически и синтаксически независимы от главной ассерции того же предложения. Именной аппозитив, будучи вторичным ассертивом, в отличие от первичного ассертива, т. е. ассерции, и подобно презумпции, поддается проекции в контексты-дыры — в частности, под отрицание; так, в (5) сохраняется, в статусе истинной, пропозиция ‘Эд сейчас не в ладах с законом’, которая входила в (4):
(5) Эд, который сейчас не в ладах с законом, не уехал во Флориду.
Итак, пресуппозицию отличает от вторичного ассертива то, что ассертив первичный (т.
е. ассерция) семантически зависит от пресуппозиции, а от вторичного ассертива независим. Поэтому ложность вторичного ассертива может не делать предложение в целом бессмысленным или аномальным. И именно семантическая независимость вторичного ассертива от первичного заставляет отличать вторичный ассертив от пресуппозиции.Правда, вторичный ассертив поддается проекции ровно постольку, поскольку он независим по смыслу от ассерции. Между тем вторичные ассертивы часто бывают семантически зависимы от ассерции. Эта зависимость занимала еще Фреге, который приводит следующий пример, см. Frege 1892:
(6) Наполеон, который понял опасность, грозящую его правому флангу, сам повел свою гвардию на врага.
То, что предложения типа (1)—(3) действительно проходят тест на отрицание, не очевидноипо другой причине. В Падучева 1974:125—142 подробно обосновывается
(со ссылкой на Quine 1961) тезис о том. что нерестриктивные придаточные содержат в своей семантической структуре двойную ассерцию; а тогда, в свете того, что сказано в разделе 4.3, предложениям с нерестриктивным придаточным не должно соответствовать общеотрицательное.
Есть второе важное отличие вторичного ассертива от презумпции, отмеченное в Potts 2007. Как мы знаем, если триггер пресуппозиции находится в контексте пропозициональной установки, то пресуппозиция имеет подразумеваемым субъектом подлежащее установки, см. примеры (3), (4) из раздела 4.9. Причем то же верно для пропозиционального актанта нефактивного предиката. Между тем аппозитивный атрибут всегда имеет подразумеваемым субъектом говорящего. Ср. пример из Roberts е. а. 2012:
(7) a. Jane believes that Bill has stopped smoking «although he’s actually never been a smoker>;
b. Jane believes that Bill, who is Sue’s cousin, is Sue’s brother.
В (7a) глагол бросить (курить) является триггером презумпции ‘Билл раньше курил’. При этом мнение Джейн о том, что Билл бросил курить, включает презумпцию ‘Билл раньше курил’, которая, как презумпция, принадлежит той же Джейн, т. е. субъекту установки: говорящий этой презумпции не разделяет. Иное дело, вторичная ассерция ‘Билл — кузен Сью’ в (76) — она не подвергается проекции, т. е. принадлежит не субъекту установки, а говорящему.
Отрицание предложений с вводными словами, как в (3), — это отдельная проблема, которая остается за рамками настоящего рассмотрения.
На этом можно закончить с презумпциями и перейти к отрицательному предложению.