ПРЕДИСЛОВИЕ.
Задача предлагаемой части курса и в новом, переработанном, издании та же, что и в предшествующих, когда она представляла собой отдельную книгу, — дать в руки студента филологического факультета дополняющее лекции пособие, которое, во-первых, помогло бы ему сознательно отнестись к языковой стороне изучаемых памятников литературной русской речи, во-вторых, дало бы исторический комментарий к фактам современного литературного языка, вне истории его непонятным, неясным и вообще выигрывающим в перспективности и ясности при привлечении соответствующего исторического материала.
Автор думает, что книга оказалась бы полезной в их работе также и преподавателям языка.
Выходить в комментировании за пределы славянской системы автор считал нежелательным, хотя и не избегал этого в отдельных случаях, этого требовавших.
В качестве материала для суждения о фактах, предшествовавших образованию восточнославянских языков, привлекаются сопоставления, главным образом в фонетике (специально — в области ударения), морфологии (для синтаксиса это должно бы вызвать очень значительное увеличение объема книги) из других славянских языков, естественно, больше всего — из старославянского, отражающего в ряде черт, по всем вероятностям, особенности еще более древнего строя. Из других языков индоевропейской системы материал, параллельный славянскому, берется преимущественно в случаях, где он по архаичности тех или других своих черт’способен помочь осветить в историческом аспекте соответственные славянские (русские) факты. Полезен в этом отношении, конечно, и такой живой язык, как литовский, и поэтому чаще, чем к другим, пришлось, особенно Є области ударения, обращаться к нему.
Важный момент методологического порядка, проходящий через книгу, — возможно строгое понятие фонетической закономерности, т. е. полноты осуществления явлений фонематического порядка при исторических сменах одних звучаний другими в коллективах — носителях соответствующих языков или диалектов.
Это понятие (независимо от тех в большей или меньшей мере существенных ограничений, которые в него необходимо внести, считаясь, напр., с темпом, в котором произносятся определенные слова, в первую очередь, служебного характера, с их эмоционально-волевой окраской и под., с контактом между собою близких по языку коллективов и т. д.) вполне оправдало себя практически применительно к самым различным языкам и, естественно, должно быть применено и к изучению истории родного. Эти сопоставления тем естественнее, что «...нельзя отрицать, что языковое родство, например, таких наций, как славянские, не подлежит сомнению, что изучение языкового родства этих наций могло бы принести языкознанию большую пользу в деле изучения законов развития языка» (Сталин).Выбор освещаемых в книге моментов, в отдельных пунктах условный, диктовался преподавательским опытом автора и тем кругом вопросов, с которыми к нему в течение ряда лет обращались преподаватели русского языка и начинающие ученые. Во всем существенном сделанный выбор совпадает с действующей программой по истории русского языка для педагогических институтов и университетов, и это дает право рассчитывать на то, что книга в известной мере обеспечит потребности преподавания данного предмета в высшей школе.
Иллюстративный материал взят главным образом из памятников Московской Руси, Как наиболее важных для истории именно русского языка.
Что касается периода восточнославянской письменности от XI до XIV в., изучаемого на филологических факультетах Украины в параллельном курсе истории украинского языка, то автор, считаясь также с необходимостью уложить большой материал в тесные рамки небольшой книги, нашел полезным ограничиться относительно него только общими замечаниями и привлечь из материала памятников этого периода лишь самое необходимое.
Целью книги был прежде всего, как ясно из ее заглавия, исторический комментарий к современному литературному языку. Правописно-палеографической стороны памятников автор прямо не имел в виду и нашел возможным поэтому, считаясь также с большими техническими трудностями точного воспроизведения текстов, не окупающимися непосредственной полезностью при учебной работе, цитацию максимально упростить: старинная орфография что касается знаков ъ, ѣ, Ѳ заменена новой; старославянское йотированное к заменено буквою е; вместо оу, читавшегося как у, дается у; введена современная пунктуация и т. п.
Там, где для сути дела была важна старинная орфография (в фонетике, отчасти в морфологии), при цитации она сохраняется.Библиографические справки автором ограничены вообще важнейшими книгами и статьями, но в случаях, где его освещение расходится с заслуживающими серьезного внимания другими точками зрения, выдвинутыми в более специальной литературе, он не отказывался от ссылок.
Надо, однако, заметить, что автором отнюдь не имелось в виду уделить внимание научным контроверзам в полной или даже в большой мере. В самом изложении контроверзы затронуты только в минимальной мере; сноски, которыми автор тоже старался не злоупотреблять, отсылают к полезным дополнениям и к иным толкованиям.
Книга построена в расчете, что материал ее будет изучаться студентами уже после серьезного знакомства с фактами, которые они усвоили из курса «Введения в языкознание», и что они твердо овладели материалом и важнейшими приемами сравнительно-исторического изучения старославянского языка. Считаясь с полезностью методологического углубления этой стороны науки, получившей свое особенное значение после руководящих указаний И. В. Сталина о пользе и недостатках сравнительно-исторического метода, мы даем особым разделом сжатое изложение принципов сравнительно-исторического исследования.
В методическом плане заметим, что, как и первый том, книга отнюдь не самоучитель для студентов и может быть для них до конца полезна только как пособие при лекциях по истории русского языка с соответствующими практическими занятиями по памятникам под руководством преподавателя.
Возможно, в условиях нынешней еще недостаточной разработанности ряда даже очень важных вопросов истории русского языка, хотя изучение ее и получило с 1950 года мощный стимул в гениальном произведении И. В. Сталина «Марксизм и вопросы
языкознания», указания которого стремился использовать в своей книге автор, — не свободен от тех или других недостатков также и предлагаемый труд.
За все обоснованные указания критики и товарищей по специальности автор будет глубоко благодарен в надежде использовать их для дальнейшего возможного улучшения книги.
Уже и теперь долг благодарности обязывает его упомянуть о ряде ценных замечаний к первому изданию, полученных им письменно от покойного академика Б. М. Ляпунова, ко второму изданию — в статье тоже, к сожалению, уже покойного профессора А. М. Се- лищева, напечатанной в «Ученых записках Моек. Городск. педаг. института, Каф. русск. яз.», вып. I, 1941 г., стр. 175—196, к третьему изданию — от проф. С. Г. Бархударова (письменно) и в обширной и содержательной рецензии профессоров П. С. Кузнецова и В. И. Борковского,— Русский язык в школе, 1951 г., № 2, стр. 66—76, и др.В статье А. М. Селищева, правда, относительно много утверждений, с которыми автор книги согласиться не мог. Прямые возражения требовали бы относительно много места и отвлекали бы читателя к частностям, не существенным в общем плане книги; поэтому соответствующие спорные вопросы оставлены в новом издании без рассмотрения или, в большинстве случаев, освещены в соответствии с собственными мнениями автора без прямых ссылок на статью Селищева.
Русскому языку первой половины XIX века, затронутому в книге лишь в очень небольшой степени, посвящен отдельный двухтомный труд автора (I том, -вышедший в 1941, и II, вышедший в 1948 году). Материала «Исторического комментария» ближе касается том второй, посвященный вопросам грамматики.
Замечание о месте ударения.
Общие указания могут быть даны для языков сербского (хорватского), чешского (со словацким) и польского.
В литературном сербском языке ударение обычно на слог ближе к началу слова, чем в русском (следовательно, конечного ударения не бывает): хвіла: русск. хвалі; мілина: русск. малина.
В чешском и словацком подударным является начальный слог слова (ударение слабое): в chvila, malina, padesit — «пятьдесят» сильнее других звучат слоги -ѵа-, та-, ра-.
В польском правилом является подударность в слове второго слога от конца: г^ка «рука», d^bina «дубина», ипікаб — укр. уникати «избегать» звучат с ударением на слогах г$-, -Ы-, -пі-.
I.