§ 11. Последствия утраты редуцированных гласных для качества предшествовавших им согласных звуков.

Вследствие отпадения редуцированных гласных предшествовавшие им согласные оказались в абсолютном конце слова. Результаты такого положения сказались в следующих явлениях: '

1. Конечные звонкие стали звучать в случаях, если за ними не следовали во фразе звонкие же, как глухие: бобъ>боб >боп; городъ > город > горот и под.

В ближайшей связи с этим стоит появление нового звука ф: домовъ теперь произносится «дамоф», улов — теперь «улоф».

Примечание 1. В отдельных случаях новые фонетические формы с глухим согласным на конце слова узаконились во всей парадигме; ср. тулуп из старого «тулуб» — укр. тулуб, род. тулуба «туловище».

Примечание 2. Под влиянием отношений «звонкий — перед конечным гласным: глухой на конце слова» некоторые заимствование слова получили в русском звонкость согласного, отсутствующую в слове-источнике; ср. франц. service — русск. сервиз, род. ед. ч. сервиза и т. д.; греч. tormos «втулка» — русск. тормоз, род. ед. ч. тормоза.

2. Конечные губные отвердевали во всех случаях, где их не поддерживала аналогия других форм: дамь изменилось в дам, ѣмь в ем, возъмь (твор. пад. ед. ч.) — в возом, рукавъмь — в рукавом и под.

Как свидетельствуют памятники, явление это относительно

позднее, значительно более позднее, чем отпадение звука ъ. В московском говоре оно засвидетельствовано только с XIV в.

Показания памятников убеждают, что и те факты, которые мы констатируем теперь, не представляют собою фонетического явления одной эпохи: отвердение губных наступило, как результат своеобразной диссимиляции, раньше после палатальных гласных, чем после гласных велярных, т. е. некоторое время было еще дамь, возомъ, но уже ѣмъ (ем), конемъ1.

В единственной большой категории, где теперь литературный язык сохраняет конечные мягкие губные,— им.-винит, падеже ед. ч. образца кровь, сохранение мягкости — результат влияния других форм парадигмы (крови), с одной стороны, и мягкости окончания в этом типе склонения при других согласных (плеть, грязь) — с другой.

Что касается наречий типа вновь, то в них мягкость конечного согласного — явление, повидимому, времени после отвердения конечных губных: здесь мягкость — результат редукции конечного гласного полного образсщания; ср.: ... Чтоб им в своей монастырской вотчине... учинити торг внове [«вновѣ»] (Грамота ц. Бориса на Белоозеро, 1602 г.).

Выпадение редуцированных сопровождалось такими изменениями согласных:

1. Глухие, оказавшись в положении перед звонкими, стали произноситься звонко: молотьба стало произноситься с мягким д, косьба — с мягким з, съдоровъ— «здароф» и под.

Древнейшие примеры отражения этой ассимиляции в памятниках встречаются с XIII в. Все они относятся к памятникам севернорусским.

2. Звонкие, оказавшись в положении перед глухими, переходили в глухие: бъчела (к старинной форме ср.: мед в бчелках, Лавр. спис. 43 об., укр. бджола) изменилось в «пчела», узъко изменилось в «уско», коробъка в «коропка» и под. В памятниках этот переход находит свое отражение несколько позже, чем первый,—с XIV в. Аналогия украинского языка позволяет предполагать, что он и фактически совершался позднее.

В связи с ассимиляцией звонких согласных стоит появление звука ф: ковъка > кофка, ловъко > лофко.

3. Губные и зубные согласные (кроме л) отвердевали в положении перед зубными: ровный из ровьн-, славный из славьн-, верный из вѣрьн-, грязный из грязьн-. Отвердели эти же согласные перед (ь)ск, (ь)ств: бабский (из бабьск-), земский (из земьск-), земство (из земьство), родство (из родьство), женский (из женьск-) и под. а. [166] [167]

4. Согласные, разные в разных диалектах, получили смягчение перед следующими мягкими. Наиболее распространено в таком положении смягчение сиз: зьдьэлать (сделать) из «съдѣ- лати», сьвьэсьить (свесить) из «съвѣсити». Перед j (й) смягчались все согласные, способные выступать как мягкие: абьйавьить (пишется объявить или об’явить), разьйасьньить (пишется разъяснить или роз’яснить), пьйаный (пьяный).

5. Звук к подвергся диссимиляции в х в положении перед к и т: из мякъко получилось «мяхко», из ногъти — «нохти», из къто — «хто».

Контаминацию старого мягок и форм типа мяхко, старого ноготь и форм типа нохти представляют мяЬок и ноЬоть.

В литературном языке произношение «хто» почти полностью уступило место орфографическому кто (ср., вероятно, более раннее параллельное изменение гд в Іід — коЬда, тоЬда; — группа гд существовала уже в ст.-слав.: къгда, тъгда).

Обращает на себя внимание контаминированное написание: «...в посошных людей имати со всех без омены, чей кхто ни буди» (Дела Тайн, приказа, II, стр. 578, 1602 г.).

6. ч перед т диссимилировалось в ш: чьто перешло в «ш/ж>».

7. С XIV—XV вв. памятники свидетельствуют переход чн в шн: Не люби потаковщика, люби встрешника (Стар, сборн. пословиц, XVII в.). ...опричь душегубства и тадьбы и разбою с полишным (грам. XVIII в.,— Крепост. мануф., III, № 43, IV). Ср. там же: ...а кому у них лучитца выняти поличное...

Колебание между орфографической и произносимой формой отражается, напр., в том же самом документе — отписке новгор. воеводы 1602 г. (Дела Тайн, приказа, II): «...и верхновному (sic!) человеку проехать не мочно» и «...и мосты и по ся места не мощены и проехать ими не мошноу>.

Сохранение в литературном языке ч перед н находим теперь или в результате действия грамматической аналогии: начну — начинать, ночной — ночь, или как факт книжного влияния: вечно, млечный (путь) и под.

В нескольких случаях установлению книжных форм могла способствовать и опасность омонимии: ср. научный, точно и под.1.

В народной речи количество форм с переходом чн в шн . значительно больше[169] [170].

8. Сочетание чч диссимилировалось в тч: кабачьчик изменилось в кабатчик, потачьчик — в потатчик, причем подобные формы оказались в дальнейшем, за единичными исключениями, узаконенными в письме.

9. щ перед согласными изменилось в ш: «клещьия» (ср. кле• щи) перешло в клешня (у рака); из «пещьня» (ср. пест) явилось пешня «лом для колки льда»; из «пригорщьня» (ср. горсть, пригъръща — в Жит. Феод. Печ. по сп. XII в.) — пригоршня; из «тъщьно» (ср. тоска) — тошно; из «плющька» — плюшка; из «горщька» (род. ед.) — горшка, откуда затем, по аналогии подобных форм,— горшок (ср. укр. горщок); из «плащьмя» (ср. др.-русск. плащь «пластинка») —плашмя; к площька (напр., в грамоте в. кн. Софьи 1450 г.: «...ни с варниц площок не ем- лют...») — плошка.— Заслуживает внимания, что это единственное фонетическое явление в области согласных, вызвавшее последовательную деэтимологизацию (разрыв старых смысловых связей).

Примечание. Потчевать «угощать» восходит к корню «чьсть»; ср.: почщиваєтся, (Григ. Богосл. XIV в.), потщиваху, (кн. Паралипоменон в перев. с лат.); сев.-русск. потшую. Видимо, чщ давало подобно чч, переходившему в тч,— тщ. Установление в литературном (народном) языке ч отражает, вероятно, или дальнейшую (не общерусскую) диссимиляцию, или русификацию этого слова под влиянием сознаваемого отношения «церковнослав. щ: русск. ч» (см. в § 10 о слове «перчатка»).

10. Относительно большую категорию представляет упрощение группы бв в в: объвьртъка >обертка, объволочька>оболочка. Ср.: обетшала (Домостр., 58); обетшалые (Ломон.); ...и мне,

•

князю великому, того обшити... (Догов, грам. вел. кн. Василия Вас. с галиц. князьями Дмитр. Шемякой и Дмитр. Красным, Юрьев., 1434 г.); ...приговорил истца Семена Маркова обинить... (Суд. дело, 1649 г., Фед.— Чех., II, № 118); «...дабы обыкали круче голову держать» (Регула о лошадях, XVIII в.).

11. Не получила в литературном языке значительного распространения довольно широко распространенная в говорах диссимиляция ньн>льн; см. в грамотах XV—XVII вв. частую замену жалованная (грамота)—жаловальная, причем, впрочем, не исключена и роль семантического, момента (образований на -альн-), свящельник из священник, послальник из посланник (в грамотах XVII в.); ...и десятильники [десятинники] не судят их ни в чем...

Кроме тенденции собственно-фонетической во всех подобных случаях надо принять дополнительное влияние образований вроде: целовальник, гусельник и под.

12. Слово назойливый (из *на-золь-лив-ый, — ср. укр. назола «строптивый, непослушный», назолити «досадить»[171]) дает основания догадываться о диссимиляции льль > йль; что касается народи. гульливий, шальливый (Грот иіалливый считал литературным), то в них л, видимо, восстановлено ассоциацией с соответствующими глаголами.

Из случаев выпадения согласных (главным образом — зубных), оказавшихся после выпадения редуцированных гласных в положении перед другими согласными, отметим еще такие, которые могут представлять затруднения при истолковании:

Берцовый — из «бедрьцовый». Ср. бёрце, берцо «голень»: «...у другова на правой ноге поперег берца рубец посечено...» (Из акт. при «Созері£. кратком» С. Медв.).

Гончар— из «горньчар»; ср.: у горнчара, в моек, грамоте до 1460 г. В Новгор. зап. кабальн. книге за 1596 г. встречается фамилия Горончаров.

Почва. Потебня, К истории звуков, IV, Русск. филолог, вести., 1883, стр. 82, объяснял это слово как восходящее к подъ- шьва — «подошва».

«Пошва» в значении «почва» употребляет и П. А. Вяземский (Остаф. архив, II). Трудность со стороны фонетической (из «подъ- шьва» закономерно могла возникнуть только форма подошва) устраняется догадкой о том, что первоначально соответствующее образование звучало *подъшьвь, откуда в им. п. ед. ч. должно было явиться *подшевь ~>*почевь, а в косвенных — *подъ- шьви > *подошви. Параллель к русск. почва представляют диалектн. чешек, росеѵ, род. ед. ч. робѵи, и робѵа, род. -п. ед. ч. росѵу «подошва». Форма пошва, свидетельствуемая Державиным и Вяземским, может быть, отражает диалектную рефлексацию образовавшейся группы «дш»: «В тот миг, как с пошвы до конька... Мое строение слегка С своим обозревая рядом...» (Держ., Ко втор, соседу).

Стакан (др.-русск. дъетъканъ)', дисканец — из «дъетъканьць», напр., у Державина, Видение мурзы. На параллелизм форм с дъ и без дъ указывает текст из «Дела Ник.», № 105: Пять досто- канцев да рюмка, стекляные и: Дюжина стаканов, Четыре чашки да пять стаканов среднихъ.

Хорь, хорек — из дъхорь\ ср. укр. тхір, пол. tchorz и под.

Чан. Первичная форма дъщанъ от дъека. В грамоте XV в. засвидетельствовано тщанъ (Собол.), в «Домострое» — во тча- нехъ (60), во 7щанехъ, тчаны (Собол.). В № 102 «Дела Ник.» читаем: тщанъ квасной, 2 щана, в № 105 — щанъ елевой тридцать ведръ.

Форма щан до сих пор сохраняется в олонецком говоре (Собол.). Повидимому, литературная форма — продукт отвлечения и сочетания из щана — «ишчана» — с осмыслением из чана.

Очнуться. Слово родственно с очутиться, ст.-слав, оштю- тити, пол. (о)сисіс и восходит к *ot-jbt-nQ:ti (ср. литов, at- jus-ti «ощущать, чувствовать»); t фонетически выпало перед п[172].

Примечание. Славянские языки на древнейшей стадии не имели закрытых слогов. Последние образовались на почве отдельных славянских языков в результате отпадения и выпадения редуцированных гласных. Но предлоги- префиксы типа из, раз и под., как свидетельствует еще старославянский, были известны и без редуцированных. Наша орфография узаконила в одном случае старое образование с выпадением з при префиксе раз в положении перед корнем, начинающимся с з: разинуть — ср. болг. (да)зина «открыть рот», сербск. зинути и под.

Что касается слова разорить, которое Ломоносов, напр., писал с двумя «Воззрим на венценосну внуку, Что злых советы раззоря, Приемлет скиптр в Геройську руку...» (Ода II) и в параллель которому существует диал. зорить «разорять» (ср. у Державина: «... Зорят жилища, жгут...», — Умиление), те з в корне его не первоначально и явилось в результате народного переосмысления префиксального глагола разорить. Правильная этимология слова ясна из ст.-слав, орити «ронять, заставить падать», серб, орити «разрушать»; литов, ardyti «разделять»: irti. См. еще стр. 119.

Относительно редкие случаи выпадения й представляют явившиеся в ускоренном темпе произношения поди-ка и небось (частица). Параллель к последнему отмечалась (Э. Френкелем) в ли- товск. nebjok — nebijok.