Понятие вариантности и ее истоки
Языковая вариантность определятся как способность языка передавать одни и те же значения разными формами. Языковые варианты — это формальные разновидности одной и той же языковой единицы, которые при тождестве значения различаются частичным несовпадением своего звукового состава1.
Вариантными языковыми знаками, как правило, бывают две языковые формы, хотя их может быть и более двух.Вариантность как языковое явление2 демонстрирует языковую избыточность, которая вместе с тем необходима языку. Будучи следствием языковой эволюции, вариантность становится почвой для дальнейшего развития языка. Избыточность формы — естественное состояние языка, показатель его жизнеспособности и динамичности. Более того, не всякая вариантность средств языкового выражения «избыточна». Она становится «избыточной» только тоща, когда варианты не имеют никакой особой нагрузки3. Добавим — ни информационной, ни функциональной.
Вариантность обычно рассматривается в отношении к нормативности (нормативное — ненормативное), а также к временной отнесенности (устаревшее — новое). Кроме того, вариантность обнаруживается и в функциональном плане (общеупотребительное и специальное, функционально закрепленное).
Современный русский язык, отражая социальную мобильность, изобилует вариантными средствами выражения, и искусственное сокращение их (например, ограничения в словарях) бессмысленно.
«Требования абсолютной инвариантности норм не соответствуют современному состоянию русского литературного языка»1.
Вариантность можно рассматривать как конкуренцию средств выражения. В результате этой конкуренции побеждают варианты наиболее удобные и целесообразные для конкретных условий общения, т.е. конкуренция — это закономерное явление, продиктованное коммуникативной целесообразностью2.
Причины появления вариантности кроются в сочетании действия внутренних и внешних факторов развития языка.
Внутрисистемные причины порождаются возможностями самого языка (действие законов аналогии, асимметричности языкового знака, речевой экономии и др.). Среди причин внешнего характера обычно называют контакты с другими языками, влияния диалектов, социальную дифференцированностъ языка.Вариантность активно используется при создании социальнопрофессиональных различий языковых средств, их возрастной и функционально-стилевой дифференциации.
Наличие некоторого количества вариантов есть величина непостоянная, нестабильная. Варианты то прибывают, то убывают. Продолжительность жизни вариантов неодинакова: одни живут долго, на протяжении десятилетий и даже столетий, другие — можно причислить к вариантам-однодневкам. Например, форма прилагательного английский, окончательно утвердившаяся как стабильно литературная, пришла на смену распространенным в XVII—XVIII вв. формам английский, англиский, англицкий, аглицкий и др.[8] Сложную жизнь прожили и такие слова, как зал (хронологически фиксированные варианты зало, зада), кофе (кофий) и др. Процесс вытеснения вариантов, сокращение их количества — процесс неравномерный, часто противоречивый. Мажет случиться полное вытеснение вариантов (зала зал), а может наблюдаться
соперничество вариантов довольно длительный период времени, при сохранении этой вариантности вплоть до наших дней (индустрия — индустрия; творог — творог). И в рамках одного хронологического периода допускается варьирование форм (джерси — джерси; Ньютон — Ньютон; кружный — кружной путь).
При неизбежности процесса непрерывного варьирования в каждый хронологический период возникает необходимость унифицировать языковые формы и, следовательно, сократить вариантность. Убывание вариантов происходит, как правило, в результате регламентации, кодификации явлений (узаконение какого-либо из вариантов в словарях, справочниках, учебниках), т.е. возведения одного из вариантов в ранг литературной нормы.
То, как сложна жизнь вариантов и как несхожи могут быть результаты варьирования, можно проиллюстрировать множеством примеров, взять хотя бы процесс смыслового расхождения вариантных форм, следствием которого может оказаться рождение нового слова.
Например, в вариантной паре прожект — проект за счет концентрации в варианте проект значений «замысел», «разработанный план», «предварительный текст какого-нибудь документа» с общей семантической доминантой реальности, вариант прожект с бывшим, устаревшим значением «план на будущее» приобрел новый семантико-стилистический облик — на первое место выдвигается значение «несбыточный план» с некоторой долей иронического оттенка (строить прожекты). В результате современные словари фиксируют разные слова. Разные значения развели и вариантные формы острота — острота, закрепив во втором случае (теперь уже отдельном слове) одно из возможных, бывших переносных употреблений. Ср. также: травник — человек, который занимается сбором лечебных трав, знает способы их применения, и травник — слово, имеющее три значения: 1) то же, что трівник; 2) настойка на траве; 3) старинная книга с описанием лечебных трав и способов лечения травами.Кстати, с подобными случаями нельзя путать слова-омографы (одинаковое написание, различное ударение): атлас — атлас; ледник — ледник.
Вариантность может проявиться не только непосредственно в самой форме слова, отдельно взятой, но и на уровне сочетательных способностей слова: атомный двигатель — атомный вес; ноль часов — свести все к нулю.
В отношении понимания и трактовки самого понятия «языковой вариант» существуют некоторые разногласия. По мнению одних исследователей, вариантными можно считать разновидности языковых знаков в пределах тождества слова. Причем вариантными могут быть слова или его грамматические формы. В других случаях вариантность понимается несколько шире: к вариантам относят словообразовательные модификации типа туристский — туристический, накат — накатывание[9]. Узкое и широкое понимание вариантности обнаруживается даже при рассмотрении отдельных, частных случаев, например при сопоставлении форм типа глас — голос; врата — ворота; ночь — нощь. Камнем преткновения оказывается происхождение этих форм — исконно русское и старославянское.
Все зависит от исходной позиции. Если рассматривать вариантность только как формальную разновидность языкового знака в пределах одного национального языка и внутри языка в рамках тождества слова, то из вариантности выпадут не только параллели, этимологически восходящие к разным языкам, но и большая часть так называемых словообразовательных вариантов, различающихся словообразующими суффиксами (омич — омичанин, планетный — планетарный и др.).Проблема вариантности в русистике возникла в связи с развитием нормализаторской деятельности и изучения динамики литературной нормы. Поэтому вопросы вариантности и нормативности изначально изучались параллельно, что получило надежный выход в практическую деятельность по составлению словарей, справочников, в которых необходимы были сведения рекомендательного характера. Так понятия вариантности и нормативности стали ключевыми для особого раздела науки о языке — ортологии (наука о правильности речи).
Оставив в стороне споры о конкретном содержании термина «вариант», остановимся, вслед за К.С. Горбачевичем, на признании в качестве варианта формальной разновидности слова (тождественной данному слову), обладающей тем же лексическим значением и имеющей ту же морфологическую структуру. Т.е. наличие разного значения или разных словообразовательных суффиксов будем рассматривать как признаки отдельных слов, а не их вариантов. При таком подходе к вариантности, например, топорище (большой топор) и топорище (рукоятка топора) — это разные слова, а закут и закута (обл.) — вариантные формы одного слова. Или еще: закуска и закусь (прост.) — разные слова, хотя имеют одинаковое значение, но различаются морфологическим составом. В этом смысле интересен следующий пример: закутка и закуток (в значении «закут, закута» — хлев для мелкого скота) — варианты, различающиеся формой грамматического рода, а закуток в значении «укромный уголок в жилом помещении» — отдельное слово.
Понимание вариантности как формальной разновидности слова или его грамматической формы приводит к признанию наличия в вариантах следующих возможных признаков: различие в произношении, в расположении ударения, различие в составе формообразовательных аффиксов.
В таком случае даже суффиксы субъективной оценки не могут быть признаны в качестве образующих варианты, например: сынок, сыночек, сынуля, сынишка — разные слова, а сынишка и сынишко (устаревшее) — варианты одного слова.Вариантные языковые знаки (слова, их формы и реже — словосочетания) должны обладать некоторым набором признаков: общим лексическим значением, единым грамматическим значением и тождеством морфологической структуры. Так, чепец и чепчик — это разные слова, так как в них нет тождества морфологической структуры, хотя они имеют одинаковое лексическое значение; с другой стороны, разными словами (а не вариантами) могут оказаться и одинаковые по фонетическому составу и морфологическому облику слова, имеющие разное значение; худой — не толстый, не упитанный; худой — худший, плохой (разг.); худой — дырявый, прохудившийся (разг.) или скобка — пунктуационный знак; скобка — способ стрижки волос; скобка — изогнутая полукругом металлическая полоса, служащая ручкой у дверей, сундуков. Признаком разных грамматических форм слова могут служить разные грамматические значения, например: Вы любите читать (изъявит, накл.), любіте книгу (повел, нахл.). Еще пример: недостаток сахара и недостаток campy (сахара и сахару — вариантные формы, если они имеют одно значение — колич., нехватка сахара); если же имеются в виду разные значения — недостаток сахара (плохое качество) и недостаток сахару (малое количество), — то это не варианты, а разные формы слова.
Чем же различаются варианты? Во-первых, произношением: булочная — було[ш}ная, темп — т(э]мп, дождь — дож’жь; во-вторых, фонемами, утратившими словоразличительную функцию: галоши — калоши, матрац — матрас; в-третьих, расположением ударения: далеко — далёко, творог — творог, кдмпас — компас (профес.), договор — договор (разг.); в-четвертых, формообразовательными суффиксами: достигнув — достиг, намокнул — намок; в-пятых, окончаниями некоторых падежей: инженеры — инженера, пять килограммов — пять килограмм, много апельсинов — много апельсин; в-шестых, звуковыми несовпадениями в некоторых приставках и суффиксах (часто это формы, восходящие к старославянскому и исконно русскому источнику; если пренебречь этимологией, можно такие параллели причислить к вариантам, так же как и вообще полногласные и неполногласные формы (брег — берег, врата — ворота): всходить — восходить, умиротворение — умиротворенье, смирение — смиренье.
При определении вариантов наиболее принципиальным и одновременно затруднительным в ряде частных случаев оказывается признак морфологического тождества[10]. Этот признак либо признается абсолютным, либо он частично не принимается во внимание, в последнем случае допускается говорить о словообразовательных вариантах. Отрицание этого признака (морфологического тождества) приводит к расширительному представлению о вариантности. Тогда многие паронимы попадают в разряд вариантных слов, типа элитарный и элитный, туристический и туристский, командированный и командировочный, планетный и планетарный и т.п. Однако все эти и подобные слова в словарях имеют самостоятельные словарные позиции, кстати, они различаются и значением, а не только морфологическим обликом. Думается, что отнесение их к вариантам неправномерно, хотя и достаточно распространено и фиксируется в авторитетных изданиях1. В таком случае признается тождество грамматической функции и различаются словоизменительные грамматические варианты (типа спазм — спазма, сыра — сыру) и словообразовательные (типа накатка — накат — накатывание, туристский — туристический).
Сужение представления о вариантности до морфологического тождества более соответствует лексикографической практике и современной теории словообразования. Однако возникают затруднения при рассмотрении ряда параллельных образований, в которых, в частности, суффиксы не могут был[11] признаны вариантами одной морфемы, так как они функционально не тождественньг. Действительно, как быть с такими формами, как волчиха и волчица, мостик и мосток, остричь и обстричь, носатый и носастый! Приставки и суффиксы здесь не варьируются в рамках слова, а словар- но определены (ср.: волчиха — слониха, волчица — лисица)2. Следовательно, строго говоря, это разные слова.
Итак, в квалификации вариантов мы согласны с мнением тех лингвистов, которые строго ориентированы на лексические и материальные показатели, когда вариантами признаются регулярно воспроизводимые видоизменения одного и того же слова. Причем формальные различия слов и их форм могут иногда обнаруживаться на уровне синтаксиса (например, кенгуру—ж. и м. род; кофе — м. или ср. р. и др.).
Понимание вариантов в рамках тождества слова (при учете содержательного и материального совпадения) дает возможность отграничить вариантность от других лексико-семантических явлений, в частности, от синонимии. Синонимы различаются либо оттенками значений, либо стилистической окраской, в то время как этимология и материальное (морфологическое) тождество при определении синонимов не принимаются во внимание. Для варианта же наличие особого (другого) словообразовательного элемента противопоказано, это признак отдельного слова. Поэтому пары слов типа глаза и очи, аэроплан и самолет синонимичны, но не вариантаы. Синонимы могут быть и однокорневыми, но от вариантов слов их отличает наличие особого, отдельного словообразовательного элемента, например приставки (выругать — отругать), суффикса (заглавие — заголовок), приставки и суффикса (качать — раскачивать), постфикса (дымить — дымиться). В любом случае синонимы — это отдельные, самостоятельные слова, близкие или совпадающие по значению, при этом отнюдь не претендующие на материальное тождество: это могут быть слова разных языков (виктория — победа), разных корней (страх — ужас), одного корня, но разного набора словообразовательных элементов (неграмотность — безграмотность, табурет — табуретка, планшет — планшетка).
Нельзя признать вариантами и паронимы — однокорневые слова, имеющие сходство в звучании, но различающиеся своими значениями и отчасти морфологической структурой: характерный — характерологический, двойной — двойственный, гневный — гневливый, шумный — шумовой, элитный — элитарный, мощный — мощностньш; заплатить — оплатить, выплата — оплата и т.п. Подобные пары слов отличаются от вариантов и лексически (имеют разные значения или разные оттенки значений), и морфологически (имеют разный набор словообразовательных элементов), и синтаксически (обнаруживают разную контекстуальную сочетаемость). В определенных значениях паронимы могут выступать в качестве синонимов (двоякий — двойственный), но чаще всего они контекстуально невзаимозаменяемы (болотный газ — болотистая местность; туристский инвентарь — туристическая путевка; командированный специалист — командировочное удостоверение). Невозможность взаимозамены принципиально отличает паронимы от синонимов, и тем более от вариантов. Паронимы могут различаться значением и при сочетании с одними и теми же словами, например: элитный жилой дом и элитарный жилой дам (элитарный дом — предназначенный для элиты; элитный дам — дом высокого качества, построенный как для элиты). Видимо, во втором случае просматривается первоначальный смысл слова, зафиксированный в специальной литературе: элитные семена, элитное животноводство (от элита — лучшие, отборные растения и животные). При введении слов элита и элитный в широкий социальный контекст изменились и их сочетательные возможности.