Покос
На другое утро Константин Левин встал раньше обыкновенного, но хозяйственные распоряжения задержали его, и, когда он приехал на покос, косцы шли уже по второму ряду.
Еще с горы открылась ему тенистая, уже скошенная часть луга, с сереющими рядами и черными кучками кафтанов, снятых косцами на том месте, откуда они зашли первый ряд.
По мере того как он подъезжал, ему открывались шедшие друг за другом растянутою вереницей и различно махавшие косами мужики. Он насчитал их сорок два человека.
Они медленно двигались по неровному низу луга, где была старая запруда. Некоторых своих Левин узнал. Тут был молодой малый Васька, бывший у Левина в кучерах, с размаха бравший каждый рад. Тут был и Тит, маленький, худенький мужичок. Он, не сгибаясь, шел передом, как бы играя косой, срезывая свой широкий ряд.
Левин слез с лошади и, привязав ее у дороги, сошелся с Титом, который, достав из куста вторую косу, подал ее.
Левин взял косу и стал примериваться. Потные и веселые косцы выходили один за другим на дорогу и, посмеиваясь, здоровались с барином. Они все глядели на него, но никто ничего не говорил, до тех пор пока вышедший на дорогу высокий старик со сморщенным и безбородым лицом не обратился к нему.
- Смотри, барин, взялся за гуж — не отставать! — сказал он, и Левин услыхал сдержанный смех между косцами.
- Постараюсь не отстать, — сказал он, становясь за Титом и выжидая времени начинать.
Тит освободил место, и Левин пошел за ним. Трава была низкая, придорожная, и Левин, давно не косивший и смущенный
обращенными на себя взглядами, в первые минуты косил дурно, хотя и мл хал сильно. Тит шел впереди, не выказывая ин малейшей усталости. Левину уже страшно становилось, что он не выдержит: так он устал.
Он чувствовал, что махает из последних сил, и решился просить Тита остановиться.
Но в это самое время Тит сам остановился я, нагнувшись, взял травы, отер косу и стал точить. Левин расправился и, вздохнув, оглянулся. Сзади него шел мужик и, очевидно, также устал, потому что сейчас же остановился и принялся точить. Тит наточил свою косу и косу Левина, и они пошли дальше.На втором приеме было то же. Тит шел не уставая. Левин шел за ним, стараясь не отставать, и ему становилось все труднее и труднее. Наступала минута, когда он чувствовал, что у него не остается больше сил, но в это самое время Тит останавливался и точил.
Так они прошли первый ряд. И длинный ряд этот показался особенно труден Левину. Но Левину было очень хорошо, хотя пот катился градом по его лицу и вся спина его была мокра. В особенности радовало его то, что он знал теперь, что выдержит.
Он ничего не думал, ничего не желал, кроме того, чтобы не отстать от мужиков. Он слышал только лязг кос и видел перед собой удалявшуюся прямую фигуру Тита, выгнутый полукруг прокоса, медленно и волнисто склоняющиеся травы и конец ряда, у которого наступит отдых.
Прошли еще и еще ряд. Левин потерял всякое сознание времени и решительно не знал, поздно или рано теперь. В его работе стала происходить теперь перемена, доставлявшая ему огромное наслаждение. Чем долее Левин косил, тем чаще и чаще он чувствовал минуты забытья, при котором уже не руки махали косой, а сама коса, как бы по волшебству, двигала за собой полное жизни тело. Это были самые блаженные минуты. (531)
По Л. Н. Толстому