ПЕРЕСТРОЙКА ОТНОШЕНИЙ МЕЖДУ РАЗНОВИДНОСТЯМИ КНИЖНОГО ЯЗЫКА В РЕЗУЛЬТАТЕ ОТТАЛКИВАНИЯ КНИЖНОГО ЯЗЫКА ОТ РАЗГОВОРНОГО. РАЗВИТИЕ ГРАММАТИЧЕСКОГО ПОДХОДА К КНИЖНОМУ ЯЗЫКУ (XIV-XVI вв.)

1. Так называемое «второе южнославянское влияние» и связанные с ним культурно-языковые процессы. Социальные и культурно-исторические импульсы «второго южнославянского влияния».
   Начало реформ, связанных с исправлением книг; пурификаторские и реставрационные тенденции, лежащие в их основе: стремление восточнославянских книжников «очистить» книжный язык от элементов, проникших в него в результате его взаимодействия с языком живым, возвратить его к «первоначальному» (общему для всего православного славянства) состоянию. Восприятие южнославянской традиции как «чистой» (лучше сохраняющей кирилло-мефодиевское наследие) и регламентированной; обращение к ней как к авторитетному источнику обновления. Значимость византийской культурной традиции; важность межславянских культурных центров в Константинополе и на Афоне. Проблема связи филологических реформ у южных и восточных славян с исихастским движением. Вопрос о роли южнославянских религиозных деятелей, живших в Московской и Литовской Руси. Чудовский Новый Завет святителя Алексия как веха в становлении нового культурного сознания и нового отношения к тексту. Вопрос об отражении (разновременном в памятниках разных типов) тырновской и ресавской справы.
2. Реформа церковнославянского языка в ходе «второго южнославянского влияния». Деадаптация как общий принцип реформирования. Изменение орфографической системы (по А. И. Соболевскому и В. Н. Щепкину), которая перестает ориентироваться на книжное произношение. Искусственный характер новой орфографической практики: введение черт южнославянской и греческой орфографии. Правописание грецизмов (употребление С, Е и т. д.). Реставрация графем, вышедших ранее из употребления (A, s). Изменение правил дистрибуции букв: V перед гласными, ? после гласных, дополнительное распределение ? и ? (в середине и в конце словоформ), написания Ш, Ш в рефлексах редуцированных с плавными и т.
   д. Изменение пунктуации и введение надстрочных знаков, в том числе и знаков ударения; нормализация употребления титла. Случаи отражения орфографических реформ в книжном произношении: ?? (на месте *dj), Ч- / ?- в начале слов и т. д. Деадаптация в морфологиии: суффикс -ов- в парадигме мн. числа (типа сын-ов-е, сын-ов-омъ и т. д.), особые формы притяжательных местоимений (еговъ, тоговъ) и др.
3. Перестройка отношений между книжным и некнижным языком. Развитие грамматического подхода. Отталкивание от живого языка как принцип построения новой книжной нормы. Необходимость новых механизмов регламентации книжного языка в этих условиях. Развитие грамматического подхода как реализация этой потребности. Появление первых грамматических трактатов и развитие представлений о парадигматической соотнесенности форм. Регламентация специфически книжных средств выражения (признаков книжности). Использование книжных словообразовательных моделей для пополнения специфически книжной лексики: существительные с суффиксом -тель, прилагательные с суффиксом -тельн, сложные слова. Изменение соотношения образцовых книжных текстов и правил как критериев правильности книжного языка.

Неоднородность книжной языковой практики в рассматриваемый период: наряду с текстами, реализующими новые принципы построения языковой нормы, продолжают создаваться тексты, обнаруживающие традиционное взаимодействие установки на книжность и естественных языковых навыков (сочинения Епифания Премудрого как пример текстов первого типа, летописи XV-XVI вв. и северно-русские жития как пример текстов второго типа). Кристаллизация противопоставления регистров книжного языка (стандартного и гибридного) как результат этого процесса.

4. Культурно-языковая ситуация в Московской Руси. Размежевание культурно-языковых традиций Московской и Литовской Руси (Украины и Белоруссии). Рост национального самосознания в Московской Руси и связанные с этим лингвистические процессы: идеи «Москвы — третьего Рима» и их отражение в лингвистической идеологии.
   Восприятие собственно русской книжной традиции как наиболее правильной. Вопрос о «достоинстве» (dignitas) книжного языка; ученая традиция, филологическая критика текста и грамматическая нормализация как средства достижения равного «достоинства» с классическими языками (греческим и латынью). Разработка грамматической традиции (Дмитрий

Герасимов, преп. Максим Грек, Герасим Ворбазомский, старец Евдоким и др.). Развитие книжной справы, основанной на грамматическом подходе, как реализация нового понимания соотношения правил и образцовых текстов в процессе обработки книжного языка. Изменение восприятия кирилло-мефодиевского наследия, элементы гуманистического подхода в отношении к правильности и обработанности текста. Переводческая деятельность преп. Максима Грека и его учеников и ее влияние на книжный язык Московской Руси.

Стандартный регистр книжного языка как грамматически нормированный регистр; моменты искусственной нормализации (замена омонимичных форм 2 и 3 лица ед. числа аориста и имперфекта формами перфекта, построение унифицированной парадигмы). Использование орфографических различий для различения грамматических омонимов (трактат «О множестве и о единстве» и его влияние на языковую практику). Переработка текстов гибридного регистра в соответствии с нормами стандартного регистра. Новое имперское самосознание и большие московские компиляции XVI в. (Великие Минеи Четьи митрополита Макария; Степенная книга). Редактирование текстов в рамках этих компиляций: сочетание риторической стилистики, грамматической нормализации и отталкивания от некнижного языка (переработка житий в составе Великих Миней Четьих, переработка летописей, житий и других текстов в составе Степенной книги).

Приказной язык Московской Руси и проблемы его статуса. Централизация делопроизводства и административно-управленческой деятельности — решающий фактор распространения норм московской приказной документации, приобретающих в XVI в. общегосударственный характер. Оформление особой нормы приказного языка, связанной с системой московского койне. Правка московскими канцеляристами местных деловых текстов как проявление нормативности приказного языка. Признаки, противопоставляющие приказной язык книжному, с одной стороны, и живому языку — с другой: отражение на письме ассимилятивных изменений согласных внутри словоформ, род. ед. числа на -у существительных с безударной флексией, флексия -ы / -и в им.-вин. мн. числа существительных муж. и жен. рода, -ой / -ей в им. ед. числа прилагательных, -ого / -ово в род. ед. числа муж. и сред. рода прилагательных, род. ед. числа жен. рода тое, будущее время с глаголами стану и учну и т. д. Синтаксическая организация деловых текстов. Первоначальная ограниченность функций приказного языка и их расширение (лечебники и хозяйственные руководства, сочинения Г. К. Котошихина и др. авторов).