Отношение к переходности/непереходности глагола

Среди славянских языков конструкции с причастиями на -н, -т от непереходных глаголов в наименьшей степени представлены в русском литературном языке. Возможно, это связано с широкой употребительностью действительных причастий прош.

381. Он шел по полю, года два не паханному и поросшему дикой травой (П. Проскурин. Снова дома)

(...) zarostlym divokou tuhou travou;

и словацкий:

382. (...) сзади обрыв, поросший медноствольными соснами (Б. Пильняк. Голый год)

(...) zarasteny medenokmennymi borovicami.

Однако и в тех славянских языках, где широко используются действительные причастия на -л (например, украинском, чешском, болгарском), причастий на -ти, соотносящихся с непереходными глаголами больше, чем в русском литературном языке, причем это касается и возвратных (РГ), и невозвратных глаголов.

Применительно к причастиям на -н, -т, соотносительным с РГ, существенно, что в такого рода соотносительность могут быть вовлечены не только отдельные РГ[483], но и целые разряды «субъективно-тер- минативных» РГ со сложным формантом, что для русского литературного языка нехарактерно (см. § 5.3.1); ср. в чешском: najist se ‘наесться, насытиться’ — najedeny ‘наевшийся, сытый’, napit se ‘выпить, напиться’ —napit ‘напившийся’ [Havrdnek, Jedlidka 1960: 262], а также:

укр. [Гнатюк 1982: 48—49]

383. Втихомирила Савчиха розплакані діти lt;— розплакатися ‘расплакаться1;
384. Не роз Тжена на батьківских харчах lt;— роз'їстися ‘разъесться1;

макед. [Усикова 1973: 274]

385. С полузатворени очи бешезагледан кон градините.
     Беше пре- морен и ненаспан lt;— загледам се ‘заглядеться’, наспие се ‘выспаться’;

‘Полузакрыв глаза, он смотрел на сады. Он был усталый и невыспавшнйся’;

болг. [Чоролеева 1978: 96]

386. Той стоеше вслушан в далечния гръм lt;— вслушам се ‘вслушаться’

‘Он стоял, прислушиваясь к дальнему грому’;

польск. [Стрекалова 1979: 200]

387. W tak szczerze wesolym, rozbawionym, rozdokazywanym towa- rzystwie nie zdarzyio mi siq bye dawno lt;— rozbawic siq ‘развеселиться’, rozdokazywac siq ‘расшалиться*

‘В такой искренне веселой, разыгравшейся и расшалившейся компании мне давно не приходилось бывать’.

Что же касается причастий, соотносительных с невозвратными непереходными глаголами, то, как отмечалось в § 5.3.7, в этом случае и в русском литературном языке, и в диалектах абсолютно доминируют конструкции с безличным оформлением. Конструкции с согласующимся причастием в диалектных записях встречаются редко; ср. один из немногочисленных примеров в [Кузьмина И., Немченко 1971: 26]:

388. Девушка уехана была в Ленинград, теперь вернулась.

То же, видимо, относится к чешскому и болгарскому литературным языкам, в стандартных описаниях которых упоминаются только безличные конструкции; ср., соответственно:

389. Bylo tarn uklizeno a vyvitrdno [Bauer, Grepl 1970: 57]

‘Там было прибрано и проветрено’;

390. По тревата еходено [Маслов 1981: 357]

‘По траве хожено’;

391. В стаята е влизано ‘В комнату входили’[484].

В других южно- и западнославянских языках согласующие причастия на -н, -т от невозвратных непереходных глаголов нормативны;

ср. смрзнут Kpaj ‘замерзший край’ [Гудков 1969: 134] в сербохорватском; wypoczqty ‘отдохнувший', zaginiony ‘погибший, пропавший’, wyschni^ty ‘высохший' [Мацюсович 1976: 70] в польском; stuchnuty ‘стухший', odcestovany ‘уехавший’ [Semjanovk 1981: 75] в словацком.

392. Семен Иванович, уже усталый, говорит о добре сухо и зло (Б. Пильняк. Голый год)

‘(...) je uz ustaty;

393. В каменных рядах было темно, сыро, пахло крысами, гнилыми кожами, тухлыми сельдями (Б. Пильняк. Голый год)

‘(...) zhnitou kozou, stuchnutymi sledmi’.

Крайняя точка в этом отношении достигнута в македонском языке, в котором, помимо общеславянских перфектных форм типа сум дошол ‘я пришел’, образуемых сочетанием форм глагола «быть» и причастия на -л[485], в сходной функции используются и два типа конструкций с причастиями на -«, -т: посессивный перфект с несогласу- емым причастием типа имам dojdeno и так называемый «третий» перфект типа сум dojden [Б. Конески 1966:168—171;Усикова 1998:182— 184; Graves 2000: 479—494]. Отмечается, что «второй» и «третий» перфекты стали употребляться относительно недавно, а областью их максимальной употребительности являются юго-западные диалекты, географически контактирующие с неславянскими балканскими языками. Они сохраняют разговорную и диалектную окраску. В переводах с английского языка, судя по данным из [Арсова-Николик 1973: 172], наиболее типичным соответствием форм Present Perfect остается «старый» перфект.

Конструкции посессивного перфекта в македонском языке (а следовательно и сами причастия на -«, -т) образуются от любого глагола: переходного и непереходного, возвратного и невозвратного [Б. Конески 1966: 157; 1981: 434; Friedman 1974: 99; Усикова 1977: 364—365]; при этом РП се в них сохраняется; ср. пример, приведенный в [Усикова 1973: 365]:

394. Членот се има развиено од показни заменки во постпозици/а[486]

‘Член развился из указательных местоимений в постпозиции1.

Все же формы переходных глаголов в таких конструкциях встречаются гораздо чаще [Усикова 1973: 277—2][487], а кроме того полный охват лексики еще, видимо, не достигнут. В [Б. Конески 1966: 170] отмечается, что формы посессивного перфекта от глаголов «быть» и «иметь» (имам бидено, имам имано) характерны только для юго-западных диалектов македонского языка — центра этой инновации.

Существенно также, что македонской посессивный перфект не имеет ограничений, связанных с обязательной одушевленностью подлежащего, характерных для этих конструкций в других славянских языках (см. § 5.2.6); ср. (392), а также другие примеры из [Усикова 1973: 279]:

395. Утринското сонце имаше позлатено од край до край малата станица, кога тие застанаа край поставената ком- позицща

‘Утреннее солнце уже озарило всю маленькую станцию, когда они остановились около вагона1;

396. Годините имааоставено длабокитраги во душата на па- шата. Животот го имаше научено (...)

‘Годы оставили глубокие следы в душе паши. Жизнь его научила, что С..)1.

Поскольку в македонском языке продолжает функционировать пассив с причастиями на -н, -/и, в качестве «третьего» перфекта рассматриваются конструкции с причастиями непереходных глаголов; чаще всего это глаголы СВ со значением перемещения или изменения состояния [Усикова 1973: 281]:

397. — Одамна сте во Скоп]е? — Бевме dojdenu во 1947 г.

‘ — Вы давно живете в Скопле? — Мы приехали в 1947 г1;

398. Веке dojde и зимата, насекаде наоколу беше паднат голем снег

‘Пришла зима, везде вокруг выпал толстый слой снега4.

В конструкциях македонского «третьего» перфекта употребляются и причастия глаголов НСВ; ср.:

399. Taaejadeua [Fici Giusti 1994: 144]

‘Она уже ела (поела)’;

400. — Бидена си во Австралии? — Не, никогаги не сум бидена тому [Graves 2000: 491]

‘— Ты была в Австралии? — Нет, никогда не была’.

ВЫВОДЫ

1. При образовании причастий и деепричастий видовая основа со всеми входящими в ее состав перфективирующими и имперфекти- вирующими аффиксами остается неизменной. Что же касается содержательной стороны видового противопоставления, то лишь действительные причастия не отличаются по составу видо-временных значений от соотносительных личных форм наст, и прош. вр. НСВ и СВ, сохраняя, в частности, способность выражать как синхронные, так и ретроспективные значения НСВ. Деепричастия СВ, в отличие от соотносительных с ними личных форм прош. вр. СВ, свободно употребляются для обозначения неограниченно-кратных ситуаций, а деепричастия НСВ (за исключением крайне редко используемых деепричастий типа читав) употребляются исключительно лишь в инт- ратерминальных — однократном или многократном — значениях.
2. Наиболее же специфичны причастия на -н, -т, основной отличительной особенностью которых является способность обозначать как завершенное действие, так и состояние, которое может быть результатом этого действия; ср.: Дверь только что закрыта vs. Дверь все еще закрыта. В силу этого у них необходимо различать два основных значения: комплетивное (перфективное) акциональное и инкомплетивное (имперфективное) статальное. Помимо этого, на базе этих причастий строятся конструкции, специализированные на выражении перфектного значения: акциональные конструкции с нулевым вспомогательным глаголом; ср. Все сделано, и употребляющиеся во всех временных формах конструкции посессивного перфекта;

ср. У меня все сделано (было сделано, будет сделано). Отталкиваясь от широко распространенной линии развития видо-временных форм от обозначение состояния (статива) к статальному перфекту (ре- зультативу) и далее к акциональному перфекту и повествовательному (нарративному) претериту, можно отметить, что конструкции с причастиями на -т могут обозначать ситуации, относящиеся к любому из названных четырех этапов. Поэтому представляется необоснованной распространенная точка зрения, в соответствии с которой перфектность является инвариантным значением всех конструкций с причастиями на -н, -т.

жения значения прогрессива.

3. Причастия на -н, -ти образуются прежде всего от переходных глаголов. Вместе с тем во всех славянских языках, включая литературный русский, в той или иной мере возможно и их образование от непереходных глаголов. Соотносительность причастий на -н, -т с непереходными глаголами в каждом славянском языке подчиняется определенным закономерностям и в значительной степени (хотя, возможно, и не полностью) предсказуема. Такие причастия чаще всего выражают статальное значение, однако это не обязательно.
4. Общей для всех славянских языков чертой является способность конструкций с причастиями на              -т (-п, -t) выражать статальное значение. Оно же, по всей видимости, было и исторически первичным [Havrdnek 1937: 94—99]. Таким образом, свойственное им в настоящее время совмещение статального значения с акциональным (сочетание функций результатива и пассива) является примером упоминавшейся выше общей тенденции к «акционализации» результативно-перфектных форм. При этом исходное статальное значение не утрачивается, а конструкции, специализированные на выражении именно акционального значения, появляются относительно поздно. Так, польские акциональные конструкции с вспомогательным глаголом zostac впервые отмечаются в текстах XVII века, а в грамматиках они упоминаются начиная с XIX века [Дуда 1978: 225]. Кроме того, конструкции, специализованные на выражении акционального значения, функционируют прежде всего или исключительно в сфере прош. вр.
5. К инновациям относят и посессивные конструкции с причастиями на -н, -т (-л, -г), привлекшие к себе внимание исследователей лишь в XX веке. Они в той или иной мере представленны во всех славянских языках. В акциональном значении эти конструкции используются для выражения перфектности. Существенно при этом, что если непосессивные акциональные конструкции с причастиями на -и, -т считаются чуждыми разговорной речи, то новые посессивные конструкции с этими причастиями возникают именно в устной речи.