Объектно-посессивные конструкции
Особого рассмотрения требуют и конструкции с причастиями на -н, -т, в которых подлежащее называет часть тела, а соответствующий переходный глагол — действие, ведущее к изменению ее положения:
- С чувством глубокого удивления привыкал я к своему существованию — недаром же на детских фотографиях у меня всегда широко открыты глаза и подняты брови (В. Каверин. Освещенные окна);
- Мы вошли и увидели, что в кресле, у письменного стола, с закрытыми глазами сидит человек. Руки у него были подняты, точно он собрался лететь (В. Каверин. Освещенные окна);
Такие конструкции обычно соотносятся с двумя исходными конструкциями, синтаксически переходной и рефлексивной; ср.: У него открыт рот lt;— Он открыл рот / У него открылся рот, в силу чего их можно считать двудиатезными (см. § 5.3.4)[456]. Исходная конструкция с РГ обозначает неконтролируемое самопроизвольное движение части тела, что соответствует декаузативности (см. § 3.1.4.1); ср.:
- Вдруг над самой головой его со страшным, оглушительным треском разломалось небо; он нагнулся и притаил дыхание, ожидая, когда на его затылок и спину посыпятся обломки. Глаза его нечаянно открылись, и он увидел, как на его пальцах, мокрых рукавах и струйках, бежавших с рогожи, на тюке и внизу на земле вспыхнул и раз пять мигнул ослепительно едкий свет (А. Чехов. Степь);
- Пальцы его сжались в кулак. Прищурясь, он смотрел через меня насквозь (Д. Гранин. Обратный билет),
- Изумление Фалеева было неподдельным: никто никогда не осмеливался говорить ему такое. У него даже рот полуоткрылся (Д. Гранин. Ты взвешен на весах...).
Что же касается соответствующих синтаксически переходных конструкций, то они чаще всего обозначают контролируемое целенаправленное движение частью своего тела; ср.:
- Буфетчик медленно поднялся, поднял руку, чтобы поправить шляпу, и убедился, что ее на голове нету (М. Булгаков. Мастер и Маргарита);
- Раскрылась дверь, и все мы мгновенно закрыли глаза и притворились спящими (В. Пелевин. Синий фонарь);
- Андрей открыл рот, собираясь спросить, что случилось с поездом, но понял, что проводник его не видит (В. Пелевин. Желтая стрела)1.
Впрочем, идея контролируемости не всегда выражена достаточно отчетливо. В следующем предложении можно было бы употребить и РК глаза закрылись:
- — Левий Матвей? — хриплым голосом спросил больной и закрыл глаза (М. Булгаков. Мастер и Маргарита).
В конструкциях с причастиями на -н, -т различие по контролиру- емости/неконтролируемости сглаживается. Помимо этого, они отличаются от исходных конструкций и своими аспектуальными свойствами. Именно это, видимо, имели в виду исследователи, отмечавшие неспособность конструкций типа поднять руку к пассивизации [Буланин 1963: 27; Королев 1969: 180; Вежбицкая 1980/1985: 323—325]. Как правило, соответствующие причастные конструкции выражают статальное значение; ср. кванторное осмысление слова всегда как ‘на всех фотографиях’ в примере (269), а также следующие примеры, где указание на момент времени выделяет одну из серединных точек статической ситуации, в первом случае — единичной, а во втором — повторяющейся:
- Когда Бунин приблизился, лицо у Чехова было серым, губы бескровны, веки прикрыты — он, видно, устал (М. Рощин. Бунин в Ялте);
- Тут-то я мог раскрыться и посмотреть на того парня за столом, что сидит рядом с главным судьей, не собирается ли он ударить в гонг. Когда он собирается ударить в гонг, он смотрит на часы, и рука поднята кверху, а в руке у него молоток (В. Голявкин. Арфа и бокс).
Эта их особенность явно обусловлена тем, что агенс и пациенс в этих конструкциях частично однореферентны, поскольку они в данном случае связаны отношением неотторжимой принадлежности; обозначаемое ими действие, таким образом, фактически «не выходит за пределы субъекта».
В этом отношении объектно-посессивные конструкции с причастиями на -н, -т подобны автокаузативным РК (см. §3.1.3.4), отличаясь от них тем, что в данном случае каузируется движение лишь одной из частей тела [GeniuSiene 1987: 36—37][457].Если же субъект и объект не однореферентны, то такие конструкции могут выражать и перфективное акциональное значение; ср. описание последовательности действий полицейских, нашедших отрубленный палец абрека:
- С этим странным трофеем, явно неравноценным искомому трупу абрека, преследователи вернулись в Кунгур. В полицейском участке палец был опущен в бутылку со спиртом (Ф. Искандер. Сандро из Чегема).
К объектно-посессивным примыкают, с одной стороны, такие конструкции с причастиями на -я, -т, в которых исходные глаголы обозначают не телодвижения, а какие-то другие действия над частями тела, а с другой стороны, такие, в которых объектами действия являются не части тела, а предметы одежды, также иногда рассматрива- мые как неотчуждаемая принадлежность [Головачева 1983: 20]. Такие конструкции, как и объектно-посессивные в узком смысле слова, в нейтральном контексте предполагают или хотя бы не исключают однореферентность агенса и посессора и обычно употребляются в статальном значении; ср.:
- Михалыч согласно кивал, рот у него был набит (М. Рощин. Река);
- Брови у него черные, густые, чуть срослись на переносице. Волосы гладко причесаны назад, отсвечивают (В. Шукшин. Мой зять украл машину дров);
- Ее лицо, руки, колени чернели масляными мазками, вокруг носа было черно, низко на лоб повязана косынка (М. Рощин. Река).
Однако, в отличие от рассматривавшихся выше объектно-посессивных конструкций, они могут выражать акциональное значение и при сохранении однореферентности агенса и посессора; ср.:
- Четыре валенка у них были не парные, перемешанные; ребята долго выбирали их из кучи других валенок, сушившихся на печи. Наконец, валенки были извлечены и обуты (В. Белов. Привычное дело).
- Бесподлежащные конструкции
Считается, что в литературном русском языке конструкции, сочетающие пассивную морфологию с незаполненностью позиции подлежащего, «почти не встречаются» [Плунгян 20006: 202]. Это суждение, возможно, и справедливо по отношению к рефлексивному субъектному имперсоналу (см. § 3.1.5.2). Что же касается бесподле- жащных конструкций с причастиями на -н, -т[458], то к ним такая характеристика едва ли применима.