Обязательность слабых позиций
Употребление граммемы в слабой позиции можно, видимо, рассматривать как большее или меньшее отклонение от ее «нормального» функционирования, поскольку они приобретают в этом случае признаки, которые обычно ей не свойственны.
Вместе с тем наличие у грамматических противопоставлений не только сильных, но и слабых позиций не только широко распространено, но и скорее всего является их обязательным спутником. Можно назвать, по крайней мере, два фактора, способствующих этому.Первый из них — структурный. Он связан с обязательностью выражения словоизменительных грамматических значений — свойством, которое считается одной из наиболее важных их конституирующих отличительных черт. Прямым и закономерным следствием обязательности выражения является необходимость употребления одной из противопоставленных форм не только тогда, когда семантическое различие между ними существенно для говорящего, но и по отношению к сомнительным, переходным явлениям, или, используя слова О. Н. Селиверстовой, денотативно «двусмысленным» ситуациям, — а именно они, собственно говоря, и составляют основной источник слабых позиций (см. выше § 1.1.2.3).
Другой — не менее важный — фактор можно назвать когнитивным. Как уже неоднократно отмечалось, «морфологические категории обнаруживают тенденцию к расширению области своего употребления и к перерастанию в своего рода гиперкатегории, (...) совмещающие множество формальных и содержательных функций» [Кацнельсон 1972: 76]. Несколько иначе формулировал сходные идеи Ю. С. Маслов, по мнению которого, «любое семантическое противопоставление, получающее статус грамматической оппозиции, неизбежно в той или иной мере формализуется, т. е. отрывается от своих реальных основ, отходит от более непосредственного и, если угодно, более “наивного” отражения действительности в сторону более обобщенного и опосредованного, более специфического и сложного ее отражения» [Маслов 1984: 15]. Т. Гивон считал метафорическое расширение (metaphorical extention) сферы употребления категории, вследствие чего она начинает охватывать все больше лексем, в том числе и не вполне соответствующих первичному значению этой конструкции, основным глубинным источником грамматических изменений [Giv6n 1984: 15][73].
По всей видимости, нечто подобное имел в виду еще С. О. Кар- цевский, формулируя свой знаменитый принцип «асимметричного дуализма» языкового знака: «Обозначающее (звучание) и обозначаемое (функция) постоянно скользят по “наклонной плоскости реальности”. Каждое “выходит” из рамок, назначенных для него его партнером: обозначающее стремится обладать иными функциями, нежели его собственная; обозначаемое стремится к тому, чтобы выразить себя иными средствами, нежели его собственный знак» [Карцевский 1929/1965: 90].