Образование и употребление деепричастий несовершенного вида
Гораздо менее глубок и силен процесс адвербиализации глагольных форм, из которых (кроме отпричастных наречий на -юще (реже -яще): умоляюще, потрясающе — обычно со значением: с каким-нибудь видом или каким-нибудь образом) к наречию тяготеет лишь категория деепричастия.
В современном русском языке живы лишь две формы деепричастий: 1) на -я, -а, 2) на -в (реже -вши). Непродуктивна, замкнута в узкий круг основ на согласный третья форма — на -ши. В образованиях от основ несовершенного вида господствует форма на -я, -а. Она соотносится с формами настоящего времени, именно с формой 3-го лица множественного числа (портят — портя, гремят — гремя, кричат — крича, везут — везя и т. п.); кроме глаголов с основами -знавать, -давать, -ставать, -создавать (сознавать, придавать и др.). Если ударение в какой-нибудь форме настоящего времени (например, в 1-м лице) переносится на окончание, то ударение непременно становится наконечным и в деепричастии (за исключением адвербиализованных форм: глядя, лёжа, сидя, стоя, молча, судя и т. п.). Глаголы с односложной основой на -а- в инфинитиве, образующие настоящее время без этого -а- (например: брать — беру, звать — зову, рвать — рву и производные от них), глаголы с односложной основой инфинитива на -а-, чередующееся с носовыми согласными в форме настоящего времени (вроде мять — мну, жать — жну и т. п. и производные от них), с односложной основой на -и- (бить, вить, пить, шить и производные от них), с основами (корнями) на -к-, -г- (мочь — могу, печь — пеку, стричь - стригу и т. п.) , на -ере-м. -оло- в инфинитиве (например: мереть, тереть, переть, молоть, колоть и т. п.), все глаголы на -ну- (киснуть, вянуть, мерзнуть, зябнуть и т. п.), глаголы ковать, плевать и некоторые другие совсем не образуют формы деепричастия настоящего времени на -а-. По-видимому, прав акад. А. А. Шахматов, выставивший правило, что «обычно дее-причастие образуется только от тех основ настоящего времени, которые звуковой стороной не отличаются существенно от основы инфинитива». Деепричастия на -а, -я от основ несовершенного вида не имеют форм времени, а выражают только видовые и залоговые значения. В русских грамматиках принято определять временное значение этих форм как значение относительное, как значение одновременности с временем главного действия, к которому примыкает форма деепричастия настоящего времени . Но ведь всякая глагольная форма, выступающая в функции определяющего члена предложения, если она не имеет форм времени (например, инфинитив), обычно располагается — при отсутствии дополнительных указаний — в той же временной плоскости, что и определяемый глагол. Таким образом, сама по себе форма деепри-частия на -а, -я от основ несовершенного вида, в сущности, не имеет своего времени, т. е. морфологически не выражает временных оттенков, так же как и причастие настоящего времени. В предложении же вневременность этой формы понимается как одновременность с главным действием. Впрочем, в тех случаях, когда в высказывании подчеркивается видовое значение повторяемости, кратности, обычности, деепричастие несовершенного вида может выражать побочное действие, не одновременное основному действию, а лишь всегда сопутствующее ему, .хотя бы в порядке предшествования. Например: «Вставая на рассвете, она спускалась в кухню и вместе с кухаркой готовила закуску к чаю» (Горький); «Иногда Илья целые дни не замечал отца и, вдруг являясь в контору, влезал на колени, приказывал...» (Горький); «Раза два в год бывал в Москве и, возвращаясь оттуда, шумно рассказывал сказки о том, как преуспевают столичные промышленники» (Горький) .Таким образом, лишь залоговые и видовые значения, лишь особенности глагольного управления противодействуют превращению этой формы деепричастия (от основ несовершенного вида) в наречие, с которым ее роднит функция качественно-действенного отношения к глаголу.
Не подлежит сомнению, что особенно сильный налет наречности лежит именно на деепричастиях несовершенного вида, и притом на формах без -ся (-сь) в большей степени, чем на формах с -ся (-сь) (конечно, если те и другие деепричастия имеют непереходное значение). Например: «Случалось, что сторож обладал способностью альбатроса: он спал ходя и кланяясь, а спросонья бил ложный всполох» (Лесков, «Однодум»); «Собачка вдруг начала пить с жадностью, фыркая, трясясь и захлебываясь» (Тургенев, «Муму»):
Из мертвой главы гробовая змия,
Шипя, между тем выползала.
(Пушкин)
И всяк зевает да живет —
И всех вас гроб, зевая, ждет.
(Пушкин)
Ср.: говорить не думая; она тратит деньги не считая; говорить не переставая; волнуясь и спеша и т.
п.; ср. в идиоме: работать не покладая рук и т. п. Ср. также сближение деепричастий с предлогами и модальными словами: «Состраданье ведь на тебя глядя берет» (Достоевский, «Братья Карамазовы»); «Меня иногда досада разбирала на них глядя» (Тургенев, «Яков Пасынков»); «Говоря по совести, это дело темное» и т. п.57В отвлечении от форм глагольного управления и деепричастия на -ся (-сь) носят яркий отпечаток адвербиально-качественных значений, если они семантически сопряжены с определяемым глаголом, включены в его действие. Особенно тесно они примыкают к нему, стоя позади него. Например: говорить заикаясь; действовать открыто, не таясь; необинуясь и т. п. Но ср.: «Сонливо щурясь и носясь на огонь, [собаки] изредка рычали с необыкновенным чувством собственного достоинства» (Тургенев, «Бежин луг»).
Однако резко выраженное активное отношение к объекту, даже непрямому, яркие видовые оттенки или залоговые значения стоят как препятствия на пути адвербиализации деепричастий. Например: «Подь-ка, сунься!» — кричал мужичонка, одергивая рубаху и поминутно нахлобучивая картуз, словно перед кулачками» (К. Федин, «Трансвааль»), Система глагольного управления нейтрализует всякий привкус «наречности» в форме деепричастия. Деепричастие связано с формами глагола гораздо крепче, чем причастие.
Особенно интенсивно мешают адвербиализации деепричастий видовые значения и оттенки. В некоторых разрядах глаголов они сильнее всего противодействуют сближению деепричастий с наречиями. Так, глаголы несовершенного вида с суффиксами -ыва-, -ива- почти не обнаруживают тенденции к адвербиализации. Даже отыменные непереходные глаголы на -еть (типа бо-леть, светлеть и т. п.), в которых выражается постепенное развитие процесса, адвербиализуются с трудом. Ср., например, у Пушкина:
Меж нив златых и пажитей зеленых Оно [озеро], синея, стелется широко.
Итак, деепричастия несовершенного вида теснее связаны с глаголом, чем с наречием . Своеобразие их синтаксического употребления, например отношение к субъекту действия, подчеркивает их глагольность.
Акад. Д. Н. Овсяни- ко-Куликовский тонко заметил, что глагольность деепричастий увеличивается, когда они стоят перед определяемым ими глаголом, и, напротив, понижается, облегчая адвербиализацию их, когда они стоят позади определяемого глагола. Ср.: Не оглядываясь, он медленно шел по улице и идти не оглядываясь .Деепричастные образования на -ши, -в и -вши от основ несовершенного вида в живом языке неупотребительны. Они вымирают. В них уже, в силу их непродуктивности, обостряющей этимологическое чутье, сильнее ощутима глагольность, далекость от категории наречия. Ср. примеры, приведенные проф. A. Mazon: Лежавши на диване, Петр Иванович не заметил, как наступили сумерки; Встречавшись с знакомыми, он всегда вежливо с ними здоровался58. Ср. у Тургенева в рассказе «Постоялый двор»: «Наум, удачно хозяйничавши лет пятнадцать, выгодно сбыл свой двор другому мещанину».
Употребление деепричастий на -в, -вши, -ши от основ несовершенного вида вообще было синтаксически ограничено. В русском литературном языке XIX в. оно было возможно лишь при глаголе-сказуемом в форме прошедшего времени. Такого рода синтаксическое употребление, как в басенном языке Крылова: «Волк, евши, [т. е. во время еды] никогда костей не разбирает», отклонялось от литературной нормы в сторону областного просторечия (впрочем, ср. невозможность образовать от глагола есть деепричастие на -я).