§ 2. Новые точки зрения на междометия в "Синтаксисе" А.А.Шахматова
Акад. А.А.Шахматов внес некоторую ясность в понимание междометий. Он старался наметить отдельные группы внутри класса междометий. Он занимался изучением разных типов междометных предложений.
А.А.Шахматов допускал, что междометия могут быть синтаксическим центром предложения. Он усиленно подчеркивал характерное для русского языка употребление междометий в роли эквивалентов глагола(13).А.А.Шахматов, вслед за другими лингвистами, считал, что междометие не может быть названием, что ему чужда номинативная функция, неотъемлемая от глагола. Однако здесь обнаруживаются переходные типы. Таково, например, так называемое "глагольное междометие" (вроде бац, стук, двиг, толк, порх, бух, чебурах и т.п.). Это "название глагольного признака, которое в своей звуковой форме обнаруживает стремление говорящего воспроизвести в нем хотя бы условно звукоподражание, напоминающее или указывающее на быстроту, резкость произведенного действия". Однако с этими междометными формами глагола нельзя смешивать простые междометия(14)3 .
Легко установить также родство и различие между повелительным наклонением и междометием. Ведь, кроме глагольной формы, "повелительное наклонение выражается другими частями речи при субъекте во 2-м лице единственного числа... между прочим и междометиями: но! тпру! брысь! (брысьте), также заимствованными: стоп! марш!" (17). Родство по значению с повелительным наклонением объясняет сочетание таких междометий с глагольными окончаниями и частицами (ну, ну-те, ну-ка). "Родство с повелительным наклонением выражается еще и в том, что, например, междометие ну употребляется и как усилительная частица при глаголе, подобно повелительному дай, дай-ка, да-ка, давай"(18). Ср. междометное употребление таких императивов, как вали, валяй, брось, бросьте (в значении: перестань), вваливай и т.п. Однако у форм повелительного наклонения сохраняются такие конструктивные свойства глагола, которые чужды междометиям.
Таким образом, глагол сближается с междометиями, и в некоторых разрядах междометий замечается встречное движение по направлению к глаголу.
Значение волеизъявления роднит отдельные группы междометий с глаголами. Но неспособность междометий непосредственно обозначать действие, подобно глаголу, выдает познавательную неполноту междометий и устанавливает резкую грань между ними и глаголом (в том числе и формами так называемого глагольного междометия типа бух!). "Глагол обозначает действия-состояния в их процессах, причем волеизъявление является сопутствующим представлением, между тем как междометия в своей словесной форме не выражают представления о действии-состоянии вообще... Междометие означает, что мы испытываем известное ощущение или выражаем свою волю, но слово является при этом только сигналом для возникновения соответствующего представления, а не знаком его"(19) (т.е. не является словесным выражением действия). Междометия и здесь оказываются неполными словами. "Разницу между словом и междометием,— пишет А.А.Шахматов,— я сравнил бы с разницей между предложением Дай мне воды! и предложением Воды!; воды как сигнал вызывает то самое представление, которое обнаружилось в полной форме в предложении Дай (дайте) мне воды!"(20). Итак, междометие является нерасчлененным выражением аффекта или волеизъявления.Тем не менее междометия находятся в теснейшем взаимодействии с частями речи— и не только с формами глагола. Так, среди междометий выделяются "слова знаменательные, обратившиеся в выкрики для выражения душевного состояния", вроде Батюшки мои! А.А.Шахматов отмечает синонимические соответствия между непроизводными, первичными междометиями и производными, развившимися из знаменательных слов: "Вместо ох! можно сказать: горе! беда!"(21) Так как А.А.Шахматов не отличает категории состояния от наречий, а признаки наречия понимает очень широко (можно даже сказать: незаконно широко), то, естественно, наречие выступает у А.А.Шахматова наряду с глаголом как другая основная часть речи, оказывающая громадное организующее влияние на междометие (ср. замечание Шахматова "баста— междометие, а довольно— наречие")4 .
В связи с этим у А.А.Шахматова возникает колебание, куда отнести да и нет.
Нет, употребляемое в значении отрицательной оценки, А.А.Шахматов считал наречием, а не междометием потому, что это слово выражает не только данное чувство, но и известное представление(22). Утвердительное да А.А.Шахматов сначала причислил к междометиям. Но затем он делает приписку: "Едва ли да— междометие: это— наречие. Может быть, наречие: тэк, тэк-с"(23). Ср. у Тургенева в "Петушкове": "Я, матушка, Прасковья Ивановна, очень люблю ваши булки,— сказал он ей.— Тэк-с, тэк-с".Таким образом, А.А.Шахматов не всегда проводит четкую пограничную черту, между наречиями и междометиями. Особенно неустойчивыми оказываются различия между междометиями и теми типами наречий, которые А.А.Шахматов относил к синтаксической категории "сопутствующего обстоятельства".
Сопутствующее обстоятельство, по Шахматову, иногда выражается и чистыми междометиями и переходными модально-междометными словами.
Так, Шахматов говорит, что "наречие выражает побуждение к совершению того или иного действия"(24), например: "Ну, полно же, Ваня, пожалуйста" (Тургенев, "Нахлебник"); "Ну, же, Таня, говори" (Горький, "Мещане"). Кроме того, некоторые междометия А.А.Шахматов связывает с "обстоятельством усиливающим", например: "Марья Алексеевна не мешала, не косилась, хотя, конечно, не оставляла без надзора. О, разумеется, не оставляла" (Чернышевский, "Что делать?"). Эти синтаксические объяснения и квалификации Шахматова явно ошибочны. Но рассеянные в них намеки на взаимодействие между междометием и категорией состояния, между междометием и модальными словами полны глубокого интереса(25).
Еще большую ценность представляет собранная А.А.Шахматовым коллекция "междометных безличных предложений"(26). Тут есть примеры, свидетельствующие о сильном влиянии категории состояния на междометие. Например: "А ежели к фараонам в лапы попал— все одно не выцарапаешься... баста! крышка!" (Е.Карпов, "Зарево"); "Застрелюсь— и каюк!" (там же); "Такие пули отливает, что только люли!" (Островский, "Бедность не порок") и другие подобные.
Наконец, А.А.Шахматов вслед за другими грамматистами не раз подчеркивал тесную связь между междометиями и "воззваниями", звательными формами (и притом не только такого типа, как боже мой! господи! и т.п.; ср.: "Трое суток, не переставая, пороли...
бож-жа мой!" (Е.Карпов, "Зарево")(27).Таким образом, вырисовывается яркая картина грамматического расслоения междометий и взаимодействия их с другими грамматическими категориями. Междометия выступают как особый тип выразительных слов-высказываний, внутренне нерасчлененных, синтаксически неорганизованных, однако социально осмысленных, образующих своеобразные формы эмоционального выражения и испытывающих воздействие со стороны грамматических категорий интеллектуальной речи.
А.А.Шахматов недостаточно подчеркнул то обстоятельство, что современные междометные новообразования возникают только в исключительных случаях (и то преимущественно в жаргонах) путем условного осмысления непроизвольных выкриков, рефлекторных звуков и криков. Чаще всего новые междометия образуются посредством эмоционального изменения слов или форм, относящихся к знаменательным частям речи (ср. в современном просторечии: даешь! пока! определенно!). Кроме того, русский запас междометий значительно пополнился заимствованиями (например: из турецкого караул!, из татарского айда! и т.д.). С XVIIIв. междометия воспринимались из западноевропейских языков. Таковы, например: фи, фюить! (ср. фр. fuite), фу, фуй! пст! стоп! алло! марш! ату! ба! (ср. фр. bah) и многие другие.
Кроме того, А.А.Шахматов несколько упростил отношения между непроизводными, "первообразными" междометиями и другими их группами. Производные, вторичные междометия нередко сохраняют грамматические остатки своих прежних синтаксических свойств, следы своего былого отношения к интеллектуальным, знаменательным частям речи. А.А.Шахматов считал грамматическим центром междометий "междометия, представляющиеся говорящему выкриком или звукоподражанием по отсутствию связи его с звуковой формой других слов". Он подчеркивал полное отсутствие "соответствий" им в других частях речи(28). Однако многие первичные междометия типа: ах, ох, ух, ай, ой, у и т.п.— в современном языке сближаются с глагольными междометиями вроде: бух, бац и т.п.
(ср. систему словопроизводства: ох— охать— охнуть; ах— ахать— ахнуть; ой— ойкать— ойкнуть; а— акать— акнуть, например: "А-а, ну-ну, вали..."— и остановился подтянуть опустившееся голенище сапога.— Что ты акаешь?.. прямо говори!" (Леонов, "Барсуки"); ай-айкнуть: "Люд айкнул. Глеб Иванович обомлел" (И.Евдокимов, "Колокола"); "Подошли мы к ним, Федин как айкнет" (Ляшко, "Доменная печь"); ср.: бац— бацать— бацнуть; хлоп— хлопать— хлопнуть; бух— бухать— бухнуть и т.п.). Способность междометий этого рода замещать личную форму глагола также не лишена значения. Например: "Не-ет, с вами беда. Подальше от вас, нет, вы, господа, ой-ой-ой" (Тургенев, "Холостяк"); "Вот Кирила Кирилыч... богат, здоровехонек, весь век хи-хи-хи да ха-ха-ха, да жена вдруг ушла, с тех пор и повесил голову" (Гончаров, "Обрыв"). Те же первичные междометия функционально могут сблизиться и с другими частями речи. Нередко они выступают как экспрессивные синонимы или смысловые эквиваленты слов из категории состояния, существительных, количественно-усилительных наречий и даже целых предложений. Например: "Скучно так, что ой-ой-ой!" (Рылеев); "В ту пору был начальником губернии такой зверь, что у!" (Салтыков-Щедрин, "Губернские очерки", "Первый рассказ подьячего"); "В каждом приятном слове ее торчала ух какая булавка!" (Гоголь, "Мертвые души"); "Есть лица, которые существуют на свете не как предмет, а как посторонние крапинки или пятнышки на предмете. Сидят они на том же месте, одинаково держат голову, их почти готов принять за мебель и думаешь, что от роду еще не выходило слово из таких уст; а где-нибудь в девичьей или в кладовой окажется прямо ого-го!" (Гоголь, "Мертвые души")(29).Так расчищается путь для семантико-грамматической классификации междометий.