§ 28. Неологизмы
Противоположным процессу исчезновения слов из языка является процесс появления в нем новых слов. Неологизмы — слова, которые осознаются как новые лексические единицы, не вошедшие в активный словарный запас.
Они до тех пор лишь и остаются неологизмами, пока окончательно не вольются в состав активной лексики, пока воспринимаются еще как слова, имеющие оттенок свежести и необычности. Так, не являются в настоящее время неологизмами слова кругозор, будущность, гражданин (в современном значении), бывшие ими в последней четверти XVIII в. (первое было введено Н. Г Кургановым, второе — Карамзиным, третье, с новой, ныне существующей семантикой,— Радищевым). Не воспринимается сейчас как неологизм появившееся впервые у В. И. Ленина и им введенное в русскую лексику слово партийность (первый раз оно было употреблено В. И. Лениным в конце 1894 г. в работе «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве»: «С другой стороны, материализм включает в себя, так сказать, партийность, обязывая при всякой оценке события прямо и открыто становиться на точку зрения определенной общественной группы» '). Вскоре после появления в начале XX в. в русском языке перешли в его активный словарный запас слова антенна (в современном значении), аспирин, ангар, айсберг, автобус; не воспринимаются как неологизмы, хотя и являются сравнительно недавними, слова болельщик, вратарь.Следовательно, если то или иное слово, даже возникшее как языковой факт недавно, стало общеупотребительным, потеряло специфические стилистические качества и вошло в активный запас языка, оно уже не неологизм. С этой точки зрения неверно относить к неологизмам современного русского литературного языка, т. е. к пассивному запасу его лексики, абсолютно все слова, появившиеся в русском языке в советскую эпоху. Ведь подавляющее большинство их стало словами активного словарного запаса {колхоз, комсомольский, трактор, заочник, спецовка, телевизор, ГУМ, капрон, электричка, новостройка и т.
д.), некоторые из них, побывав в активном запасе, превратились в устаревшие слова {наркомат, МТС, нэп, женотдел и т. п.).В качестве неологизмов современного русского литературного языка можно назвать, например, такие слова, как сейсмодин, дорнит, кардиомобиль, супертяжеловесы, картодром, искрин, зерновоз, турбоэлектробус, джинсовый, микрофильмировать, радиотелемастер, смесовая (ткань), телесерия, фианит, фототкань и т. д.
Неологизмы могут возникать в языке: 1) и как обозначение появляющихся в жизни новых вещей, явлений, качеств и т. д., 2) и как новое название того, что уже имеет наименование.
Возникновение неологизмов первого рода совершенно необходимо; они появляются в языке потому, что в жизнь его носителя — русского народа — входят новые вещи, предметы, явления и т. д. Как неологизмы в свое время воспринимались слова пароход (этим словом обозначался первоначально и паровоз), нигилизм, радиовещание, аэро- план, советский и т. п.
Неологизмы второго рода возможны, но не обязательны, хотя всегда в своем появлении обусловлены; они появляются в языке потому, что возникает необходимость дать свежее, новое наименование тому, что свое обозначение в языке уже получило. В этой связи как неологизмы в свое время воспринимались прочно вошедшие сейчас в активный запас слова предложный падеж (введено М. Ломоносовым), самолет, мифология, заменившие соответственно слова сказательный падеж (введеноМ. Смотрицким), аэроплан, баснословие.
В зависимости от того, новое ли это слово вообще или же это использование для выражения нового понятия уже существующего слова, неологизмы распадаются на лексические (образованные на базе существующих слов; заимствования из других языков) исеманти- ческие. Как семантические неологизмы (примеры лексических были даны выше в достаточном количестве) возникли в русском литературном языке второй половины XIX в. слова подоплека, шумиха, помпадур в современных значениях (ранее они обозначали, соответственно: «подкладка у крестьянской рубахи», «сусальное золото», «собственное имя фаворитки Людовика XV»).
Семантическими неологизмами в свое время были возникшие с соответствующими значениями лишь в советскую эпоху слова Советы, партия (в значении «Коммунистическая партия Советского Союза»), призывы (в значении «лозунги»), плитка (в значении «электрическая плитка»), ясли (в значении «детские ясли»), перекрыть (в значении «перевыполнить») и др. Таким же семантическим неологизмом еще совсем недавно было существительное спутник.
В зависимости от того, являются ли неологизмы простыми наименованиями чего-либо (если они возникают как названия появляющихся в жизни новых явлений) или также служат и определенным стилистическим целям (если они по-другому называют уже названное), их можно разделить на чисто номинативные неологизмы (целинник, госхоз и т. д.) и неологизмы номинативно-стилистические (брякнуть «позвонить», показуха и пр.).
В процессе'развития языка в его (сначала пассивном) словарном запасе одинаково часто появляются слова как чисто номинативного, так и номинативно-стилистического характера. Последние обогащают и стилистическую систему русского языка в целом, и его синонимику в частности.
От неологизмов, реальных слов (на какое-то время пассивного словарного запаса) языка, выступающих как воспроизводимые значимые единицы (правда, с ярким налетом новизны и свежести), следует отличать контекстуальные образования (окказионализмы), которые не являются словами языка в полном смысле этого слова. Они существуют в качестве определенных номинативных единиц только в том или ином контексте и не обладают основным свойством любой единицы языкового стандарта — воспроизводимостью. Это образования, которые нами понимаются (и то иногда лишь в общих чертах), но совершенно не используются.
В отличие от слов типа целиноградец, космонавт, полимеры, которые выступали как «неологизмы на час», мы сталкиваемся с такими лексическими единицами, которые в своем подавляющем большинстве как бы обречены быть «вечными неологизмами». Поскольку «слово не есть наша произвольная выдумка: всякое слово, получившее место в лексике языка, есть событие в области мысли» (В.
Жуковский), любой неологизм, появляющийся в языке, должен быть оправдан в своем возникновении или потребностью назвать познанное, открытое, изобретенное и т. д., или определенными стилистическими задачами. Однако важной является не только оправданность индивидуально-стилистического образования.Любой неологизм, появляющийся в лексике русского языка, не может быть новообразованием, созданным вне правил и законов русского словопроизводства, русской семантической системы и грамматического строя. Созданное без соблюдения указанного слово будет ненужным и бессмысленным набором звуков. Образование новых слов без учета активных тенденций современного русского словообразования всегда было чуждо нашим писателям и публицистам. Аномальными неологизмами характеризуется в целом лишь творчество некоторых символистов и футуристов (Хлебникова, Белого, Северянина и др.). Именно поэтому их словоновшества оказались мертворожденными; не только те, которые были образованы совершенно произвольно, но и те, которые базировались на реальном материале русского языка (вроде слов будетляне, речар, охотея, кричак и др.).
Новообразования, создаваемые писателями и публицистами с определенными стилистическими целями, вне «родного» словесного окружения теряют свою выразительность и могут быть даже непонятны. Авторские новообразования употребляются или для свежего и яркого выражения понятий, или для создания определенных художественных эффектов и тонкой словесной игры.
Именно указанным целям служат, например, выделенные окказионализмы: Д влюблен, я очарован, Словом, я огончарован. (Пушкин); Ты скажешь — Ветреная Геба, Кормя Зевесова орла, Громокипящий кубок с неба, Смеясь, на землю пролила. (Тютчев); Перья-облака, закат расканарейте. (Маяковский); Мир осинам, что раскинув ветви, Загляделись в розовую водь. (Есенин); Отец мне ничего про себя не пишет, а это беспокоит меня, ибо я все- таки его сын, т. е. мнителен и ханд р лив (каково словечко?). (Пушкин); Мне думалось: ты за моей спиной пойдешь теперь 'б е з м о лени цей бескрылой. (Луконин); Завтра, значит, будет праздны ц а.— Праздник, Жанна, говорят.— Все равно, какая разница, лишь бы дали шоколад. (Инбер).