Глава 3 Ментальный образ пространства
В познании человеком окружающего мира важное место занимает освоение пространства. Пространство многомерно, его можно подразделить на освоенное, экзистенциальное, и воспринимаемое априорно, как непознанную сущность.
Пространство – один из важнейших элементов мифопоэтической архаичной модели мира [Топоров 1992: 340], оно может разворачиваться как географическое, художественное, мифологическое, теологическое и может быть репрезентировано в соответствующих текстах. Топонимия, как этнокультурный текст, является транслятором информации об освоении, прежде всего, географического пространства.Пространство понимается философами [Хайдеггер 1991] как вместилище предметов (объектов), его заполняющих. Когда речь идет о пространстве географическом, объекты подразделяются на естественные, природные, и искусственные, созданные руками человека. Как те, так и другие формируют образ пространства в сознании человека, познающего пространство, однако роль их в этом различна. С философской точки зрения окружающая действительность не равна тому представлению, которое складывается в сознании познающего, т.к. познающий субъект в силу своего исторического и социального опыта, практической необходимости, духовного состояния, особенностей чувственного восприятия, отчасти на уровне сознания, отчасти на уровне подсознания отбирает для формирования своих представлений наиболее выразительные черты окружающей действительности. «Характерной особенностью языкового отражения пространства (по сравнению с пространством геометрическим) является семантизация расстояния. Именно этот критерий лежит в основе выделения языковых моделей пространства» [Яковлева 1994: 64–65; выделено Е. Я.].
Существование в языке абсолютных и относительных оценок расстояния свидетельствует о релевантности для описания пространства такого параметра, как человеческое измерение. Абсолютность показателей «окрестности говорящего» (первая модель) определяется не только семантикой «наблюдение» у некоторых из них, априори задающей дистанционную закрепленность соответствующего показателя и «разворачивающей» пространство по горизонтали от говорящего.
Е.С. Яковлева отмечает также, что «окрестность говорящего» можно было бы назвать архаической моделью пространства, поскольку она отражает восприятие пространства древним человеком, а именно – это та часть пространства, которую он способен непосредственно воспринять, в той или иной мере, и самостоятельно освоить и узнать.Для относительной пространственной модели характерна незначимость абсолютного расстояния. Семантическую оценку расстояния в рамках этой модели можно охарактеризовать так: относительная трудность достижения данной точки пространства обусловлена удаленностью этой точки. Именно поэтому в деревенском пространстве в топонимической модели мира приобретает такое важное значение параметр дальний – ближний.
Обращение к категории пространства в нашей работе обусловлено, прежде всего, тем, что предметом изучения избрана топонимия. Топоним, как известно, – название места, обозначение точки на поверхности земли. В силу нескольких причин топонимы обладают рядом особенностей. Это вторичные языковые знаки, поэтому семантика их многослойна по сравнению с апеллятивами. В топонимах, как специфических единицах языка, обозначающих место, заложен семантический элемент пространства. Соотношение лингвистического и экстралингвистического в топониме делает его удобной единицей для наблюдения связей языка и сознания, языка и пространства. Развивая идею о взаимовлиянии пространства и положения вещей в нём, М. Хайдеггер приходит к мысли о влиянии «мест на пространство». Иными словами, пространство обусловлено и характеризуется «местами» и «вещами», их качествами и взаимодействием между собой и пространством.
Таким образом, топоним (обозначение места) можно рассматривать как связующее звено между пространством и языком, фиксирующим эту связь тем или иным способом через называние «мест» [Хайдеггер 1991: 96–97].
Первыми шагами в освоении окружающего мира является называние объектов, их классификация. Акт номинации считается актом творчества, но не только – это ещё и продукт осмысления.
Лингвистические исследования становятся антропоцентрическими, потому что освоение окружающего, выражение результатов освоения через язык есть не что иное, как осознание себя в этом мире, вначале чужом, а впоследствии освоенном, отраженном в образах, понятиях и выраженном в языке, т.е. означенном. Топонимия как текст, состоящий из дискретных единиц, репрезентирует народные представления о пространстве.Д. Лич при описании пространства использует такие базовые единицы, как «место», «протяженность», «близость», «вертикальность» / «горизонтальность», «север» / «юг», «запад» / «восток», «ориентация», «движение», «виды передвижения», «поза» (положение человека в пространстве) [Лич 1971]. У А. Вежбицкой к этому списку добавлены «направление», «границы пространства», «сила притяжения» [Вежбицка 1972]. М.В. Всеволодова, Е.Ю. Владимирский в своей работе отмечают способы субъективного и объективного определения расстояний между предметом и местом [Всеволодова, Владимирский 1982]. Все названные параметры относятся к области человеческих представлений о мире и лежат в основе картины мира. Пространство является одним из фрагментов картины мира [Яковлева 1994]. Задача данной главы – определить народные способы параметризации пространства в сознании сибиряка и способы его обозначения в топонимиии региона по следующим параметрам: 1) стороны горизонта; 2) локализация в пространстве по горизонтали; 3) параметризация по вертикали (верх – низ). В соответствии с этим формируются идеографические и семантические поля.