ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК РАННЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

1. Возникновение книжно-языковой традиции в Древней Руси.

Кирилло-мефодиевская традиция на Руси; пути ее возникновения. Проблема существования письменного языка на Руси до официального принятия христианства (вопрос о договоре русских с греками, древнейшие восточнославянские надписи).

Южнославянские источники восточнославянской книжности. Южнославянская книжность и византийское культурное наследие. Отличия в культурно-языковой ситуации Древней Руси и Византии. Восприятие византийской культуры как культуры христианской, отсутствие античной традиции в восточнославянской образованности. Объем переводов с греческого, доступных восточным славянам. Проблема определения места перевода (лексические и синтаксические критерии). Грецизмы, свойственные разным уровням церковнославянского языка. Западнославянские источники восточнославянской книжности и проблемы западного религиозно-культурного влияния, переводы с латыни в составе восточнославянской книжности. Восточнославянский извод церковнославянского языка в ряду других изводов церковнославянского языка.

2. Пути формирования книжного языка восточных славян. Характер освоения книжного языка у восточных славян и владения этим языком. Обучение чтению по складам и заучивание наизусть текстов конфессионального содержания (Часослова и Псалтыри), понимание этих текстов на основе ресурсов живого языка (отсутствие грамматик и словарей как пособий при обучении книжному языку). Характер активного владения книжным языком. Воспроизведение освоенных образцовых текстов (их форм, конструкций, синтаксического построения, лексики, фразеологии, отдельных фрагментов) в оригинальных произведениях восточнославянских книжников (ориентация на образцы).
   Соотнесение книжных элементов с элементами живого языка и использование этого соотнесения при порождении оригинальных текстов (пересчет). Восприятие книжного языка как «своего», т. е. как обработанной разновидности родного языка. Эволюция церковнославянского языка русской редакции как проявление данного языкового сознания. Функциональное переосмысление генетически разнородных элементов как основной процесс в эволюции книжного языка.
3. Разновидности письменного языка и культурно-языковая ситуация Киевской Руси. Памятники книжного языка. Воспроизводимые и оригинальные произведения на книжном языке. Корпус основных текстов (книги Св. Писания, богослужебные тексты) как образец правильного книжного языка. Ориентация всей книжной письменности на данный образец и допустимые отступления от строгой нормы в текстах разного типа. Четьи тексты в восточнославянской письменности южнославянского происхождения; их относительная сложность и возможность сохранения в них окказиональных архаизмов и реликтовых форм протографов. Тексты, созданные у восточных славян (оригинальные тексты). Различные регистры книжного языка, реализующиеся в этих текстах. Непосредственная или опосредованная ориентация на основной

корпус книжных текстов как важнейший фактор возникновения различных регистров. Гимнографическая, проповедническая и житийная литература Киевской Руси (службы русским святым, сочинения митрополита Илариона и Кирилла Туровского, житие преп. Феодосия Печерского,

свв. Бориса и Глеба) как произведения стандартного регистра, созданные в условиях непосредственной ориентации на корпус образцовых текстов.

Оригинальные восточнославянские тексты, созданные в условиях опосредованной ориентации на основной корпус текстов. Тематические факторы, обусловливающие опосредованную ориентацию (отступления от стандартной религиозной тематики). Гетерогенность языкового опыта книжников, реализующаяся в подобных текстах. Действие в них механизма пересчета, порождающего книжные формы и конструкции на основании естественного языкового опыта книжников; манифестация установки авторов на книжность изложения.

Юридическая и деловая письменность. Древнейшие юридические тексты как ядро некнижной письменности. Отражение традиций обычного (устного) права в языке «Русской правды»; связь этих явлений с архаической мифопоэтической традицией. Особенности синтаксиса и терминологии восточнославянских юридических текстов как отражение их социально-культурного статуса. Нормализация в юридической и деловой письменности, отражающаяся в устранении диалектных элементов и фиксации синтаксических моделей; стандартные восточнославянские элементы как основа этой нормализации. Сходство и отличия в нормализации некнижных и книжных текстов. Фразеологические клише и дипломатические формулы как показатели автономной письменной традиции.

Бытовая письменность (бытовые берестяные грамоты, эпиграфика). Культурно-историческое значение этих памятников, оценки уровня грамотности в различных социальных группах восточнославянского населения. Обучение чтению на книжном языке как источник этой грамотности; возможность реконструкции системы обучения чтению на материале берестяных грамот. Языковые отличия бытовых и деловых текстов как отражение их разного социального престижа; социальный престиж и степень нормализации. Возможность трактовки языка деловых и бытовых текстов как особых регистров некнижного языка; выбор регистра как средство указания на социальный статус текста (Варлаамова грамота, новгородская берестяная грамота № 724).

4. Принципы формирования и характер нормы литературного языка Древней Руси.
   Функциональный и генетический подходы при решении вопроса о преемственности в истории русского литературного языка. Различные понимания термина «церковнославянский»; церковнославянский (восточнославянской редакции) как книжный язык Древней Руси. Неправомерность рассмотрения церковнославянского в генетических терминах (как южнославянского в своей основе языка). Синтаксические и лексические характеристики церковнославянского как специфичные для книжного языка (безотносительно к его генетическим пара- метрам): книжные синтаксические построения и абстрактная лексика. Синтез генетически разнородных (восточно- и южнославянских) элементов в книжном языке восточных славян и их функциональное переосмысление. Смена генетических оппозиций (восточнославянское — южнославянское) оппозициями функциональными (книжное — некнижное, стандартное — субстандартное, основной вариант — допустимый вариант и т. д.).

Отдельные процессы функционального переосмысления общеславянского книжного языка в восточнославянских условиях:

1. А даптация — усвоение нормой книжного языка восточнославянских элементов и последующее вытеснение ими соответствующих инославянских элементов (? вместо ?? в рефлексах *dj, -Ш вместо -Ш в окончаниях 3-го лица настоящего времени).
2. Приобретение элементами кирилло-мефодиевской письменной традиции статуса специфических признаков книжного языка (п р и - знаков книжности), противопоставляющих его некнижному языку (й как рефлекс *j, -?? вместо -ППв окончаниях 2-го лица ед. ч. настоящего времени и др.).
3. Возникновение вариативности: инославянский и восточнославянский элементы становятся допустимыми вариантами в рамках книжной нормы (формы с начальным Q или Q типа IIII I I I / I III I I I; окончания -l и -у (А) в род. ед. и других формах имен и местоимений).

Xарактер нормы в образцовых воспроизводимых текстах (тех, на которые ориентируются книжники в своей языковой практике): в этих текстах осуществляется адаптация, но лишь в очень ограниченной степени присутствует явление вариативности.

Значимость указанных моделей функционального переосмысления генетически разнородных элементов для эволюции книжного языка. Распространение этих моделей на восточнославянские процессы — при переходе книжной нормы из одной диалектной области в другую (например, усвоение фрикативного произношения г в качестве специфического признака книжного языка носителями северных восточнославянских диалектов) или от одного хронологического среза к другому (например, закрепление статуса признака книжности за двойственным числом после утраты этой категории в восточнославянских диалектах).

Характер переосмысления на разных уровнях языка. Преимущественное значение адаптации для орфографии (и орфоэпии) и словоизменения. Морфология и синтаксис как основная сфера формирования различий между регистрами письменного языка, значимых для языкового сознания носителей. Вариативность на лексическом уровне как его принципиальная характеристика; отсутствие общезначимых стилистических норм лексического отбора и индивидуальные поиски отдельных книжников и переписчиков. Лексические варианты в истории текста отдельных памятников (летописи, житие Андрея Юродивого) и типология лексических замен.

Методологические проблемы интерпретации письменных источников. Факторы, обусловливающие вариацию написаний в письменных памятниках, не выходящую за пределы языковой нормы: отражение книжного произношения, отражение орфографической традиции. Факторы, обусловливающие отступления от нормативного письма: отражение диалектного произношения; невладение письменными навыками, обусловленное обучением чтению, а не письму.

5. Книжный и некнижный языки в Древней Руси: основные характеристики. Признаки, по которым проходит адаптация церковнославянского языка на восточнославянской почве. Особенности употребления юсов; рефлексы употребления юсов; рефлексы *dj; рефлексы *zdj, *zgj, *zg; рефлексы *tj, *kt, *stj, *skj, *sk в книжном произношении (как [sc] или [sk’], а не как [st’]); книжное произношение г; употребление «еров» до падения редуцированных (правило написания «еров» в книжной письменности и их книжное произношение, исправление случаев неправильного написания «еров» при переписке инославянских оригиналов, включая «одноеровые»; сочетание «еров» с плавными); различение ? и l в книжном произношении; отражение *er в межконсонантной позиции. Морфологические признаки (обусловленность этих признаков формированием орфографической и орфоэпической системы): окончание твор. падежа ед. ч. муж. и сред. рода, окончание 3-го лица настоящего времени, стяженные формы. Новые адаптационные процессы, обусловленные развитием живого языка: изменение книжного произношения «еров» и правил их написания; отражение в книжном произношении и в орфографии последствий падения редуцированных; морфологические процессы (-Ш в окончании 3-го лица настоящего времени и т.

Признаки, допускающие вариативность в книжном языке. Морфологические варианты: -l и -у (А) в род. ед. и других формах имен и местоимений; формы местоимений I IIII / I I II I и IIIIII / IIIII I варьирование косвенных падежей существительных типа ГИШ/ ШІ IIIIIIIи т. д.; формы причастий типа I IIIIII / I IIIIIII/1 IIIIII вин. = им. и вин. = род. в склонении одушевленных существительных и местоимений в ед. и мн. числе. Словообразовательные варианты: приставки из- / вы-. Лексические варианты, обусловленные историко-фонетическими соответствиями: слова с начальным I / ? (типа I IIIIIII I/ IIIIIIII), СП- / СП- и СП- / СП- (типа ШШШ / I IIIIII ГГ) Проблема неполногласных/полногласных вариантов: лексическая вариативность, формальная соотнесенность и семантические параметры выбора варианта. Новые признаки, допускающие вариативность и обусловленные развитием живого языка: окончания полных прилагательных, окончания дат., тв. и местн. падежей мн. числа в склонении существительных а-склонения и i-склонения и т. д.

Признаки, допускающие вариативность в некнижном языке. Диалектные формы и вопрос об «общедревнерусском» языковом стандарте. Древненовгородский диалект как наиболее яркий пример диалектного своеобразия в восточнославянской области. Диалектные особенности в древненовгородской бытовой письменности: отсутствие рефлексов второй палатализации, окончание -е в им. ед. о-склонения, -а в род. ед. твердой и мягкой разновидности а-склонения и др. Связанная с этим вариативность в деловых текстах разного типа, проникновение подобных вариантов в книжные тексты (Новгородская первая летопись, Вопрошание Кириково и т. д.). Новые явления вариативности, обусловленные развитием живого языка: окончание -и в род. ед. мягкой разновидности а-склонения, второй родительный и второй предложный и др.

Признаки, противопоставляющие книжный и некнижный языки. Ограниченный набор формальных отличий в древнейший период: й вместо ? в рефлексах *tj, *kt, различные рефлексы ъ и ь в книжном и разговорном произношении. Проблема соотношения книжной и некнижной системы прошедших времен. Особенности форм имперфекта и их употребления в древнейших памятниках. Формы аориста и их употребление. Формы перфекта. вспомогательный глагол в перфектных формах. Экспансия форм перфекта в оригинальных восточнославянских памятниках, ее постепенность и семантическая обусловленность. Смешение форм имперфекта и аориста, интерпретация этого явления. Вопрос о плюсквамперфекте. Краткие действительные причастия и личные глагольные формы, случаи их смешения и интерпретация этого явления.

Различия между книжным и некнижным языком, не сводящиеся к оппозиции признаков. Принципиальное несходство в синтаксической организации письменной и устной речи: риторическое построение периода в книжном языке и ситуативный синтаксис разговорной речи. Явления, аналогичные синтаксису современной разговорной речи, в бытовых и деловых текстах Древней Руси. Нарушение проективности в синтаксической организации этих текстов, принцип распределения главной информации и деталей. Древнейшие переводы с греческого (Св. Писания и богослужения) как образцы книжного синтаксиса. Греческие синтаксические конструкции, усвоенные книжным языком восточных славян: причастные конструкции и дательный самостоятельный, инфинитивные конструкции (еже с инфинитивом, винительный с инфинитивом и др.), двойной винительный. Повторение предлогов в текстах разных типов. Генезис специфики приказного синтаксиса в связи с актуальным членением предложения и принципом распределения главной информации и деталей.