ЛЕКСИКОГРАФИЯ.

Словарный материал русского языка, собираемый и систематизируемый с теми или другими целями, представлен в разных типах лексиконов. Из большого количества их видов укажем только немногие, представляющие больший интерес для работника по языку (литератора, учителя, языковеда).

Толковые словари.

Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля. 4 тома.

Словарь Даля преследовал задачу охватить и объяснить слова живого разговорного русского языка, главным образом (см. выше), лексику общественных групп, не владевших литературным языком. Материал для него Даль собирал с 1819 г. (восемнадцатилетним юношей) до 1863—1866 гг., когда словарь появился первым изданием. Свою работу собирательского характера сам Даль охарактеризовал в таких словах: «Жадно хватая на лету родные речи, слова и обороты, когда они срывались с языка в простой беседе, где никто не чаял соглядатая или лазутчика, этот [соглядатай или лазутчик] записывал их... Сколько раз случалось ему среди жаркой беседы, выхватив записную книжку, записать в ней оборот речи или слово, которое у кого-нибудь сорвалось с языка, а его никто и не слышал. Все спрашивали, никто не мог припомнить чем-либо замечательное слово, а слова этого не было ни в одном словаре, и оно было чисто-русское».

Строгого плана в своей собирательской работе Даль не имел: наряду с добытым им огромным живым материалом в его словарь вошли выписки из академических словарей слов древнерусских и церковнославянских (Далем использованы «Словарь Академии Российской», «Словарь церковнославянского и русского языка», изд. Акад. (1847), «Опыт областного великорусского словаря» (1852); в живом материале—много такого, что явно не относится к русскому языку; кое-что включил Даль, особенно в объяснения, из собственных новообразований, как ему казалось, «в духе» народного языка (ср.,напр., колоземица, мироколица—«атмосфера», себятник, самотник — «эгоист», насылка — «надпись на письме, посылке, адрес»; озор, овидь, огляд, закрой, кругозор...

Истолковываемые слова Даль распределил гнёздами: в гнездо включаются родственные слова (слова того же корня), связь между которыми ещё сознаётся. Исключение сделано только для префиксальных образований, которые в словаре даны под другими буквами (под буквами, с которых они начинаются).

Иллюстративный материал у Даля, главным образом, пословичный и поговорочный. Дано его много, настолько много, что он зачастую производит впечатление самоцели, а не иллюстраций.

Объяснения слов не представляют обыкновенно определений, а даются в виде длинного ряда синонимов. Синонимы эти не всегда, однако, близки к настоящему значению слова и не всегда представляют слова, более употребительные и потому более понятные, чем объясняемое; ср.', напр.: ветхий — «исконный, доконный, древний, давний, стародавний, отживающий, дряхлый, пришедший в негодность от долгого употребления»; ссора — «свара, непе согласие, раздор, побранка, перебранка, размолвка, вражда, козлы, нелады, разлад, неприязнь, розни, вздоры».

При объяснениях Даль не упускает случая развернуть своё исключительное знание быта—вещей, действий и явлений — в их закреплённых словами подробностях. Как примеры, можно привести хотя бы такие толкования:

«Скоба... железная полоса с заострёнными концами, загнутыми буквою п, но иногда концы загнуты в рознь, вразбежку. Скоба вбивается для взаимного скрепления двух частей, иногда накладные скобы прибиваются гвоздями. || Рвань или обойма на ободе колеса с заклёпкой. \\Скоба калиточная, ворбтная, двернйя, стар, кольцо, крюк в виде молотка, для стуку, что нынешний колокольчик. \\Скоба, иногда и округло согнутая, вбивается в дверь и вообще служит замест ручки, хватки; скобы сундучные для подъёму; скобы к выдвижным ящикам; скобочки вбиваются в вал органа, а кончиками вверх — в чесалки и пр.».

«Берёвка... самое общее название свитой или спущенной в неск. прядей толстой нити, обычно пеньковой; каждая прядь скручивается сперва по себе, из кйболки, а затем три, иногда четыре пряди спускаются вместе.

В 1880—1882 гг. словарь Даля был переиздан.

Два последующих издания словаря Даля (4-е 1912—1914 гг.) вышли в научно улучшенном виде под редакцией проф. И. А. Б о- дуэна-де-Куртенэ[102] [103] [104]. Редактор взял на себя задачу усовершенствовать «подробности внешней отделки словаря, исправить ошибки», включить «слова, почему-либо пропущенные Далем, а также те новые слова, которыми обогатился живой русский язык за последние годы». Существенное изменение внесено в словарь также в том отношении, что, кроме исправлений «гнёзд», сделанных при буквах А—М, начиная с буквы Н, в «гнёздах» оставлены только слова, связанные алфавитным порядком, но даны при них ссылки на родственные, у Даля выступавшие в том же самом «гнезде». При словах заимствованных приводятся указания на слово- источник. Внешне работа редактора достаточно определённо показана тем, что внесённые им дополнения даются в угловатых скобках с соответствующими ссылками.

Хотя даже в момент выхода словаря Даля жизнь сделала его уже в значительной части историческим памятником, а теперь, после больших сдвигов, совершившихся в русской лексике в результате Великой Социалистической революции, когда завершена ликвидация эксплоататорских классов и в основном построено бесклассовое общество, он ещё в большей мере является таким памятником,— однако, значение его и теперь для работников слова велико: он остаётся грандиозным законченным (охватывающим все буквы) собранием русского словарного материала, и ещё многим, при критическом к нему подходе, можно из него воспользоваться в практических целях (истолкование и подбор синонимов, слово- производство, справки об ударении и под.).

Лучший критический разбор словаря Даля в первом издании принадлежит акад. Я. К. Гроту — «Филологические разыскания», том 1 Ч

«Толковый словарь» Даля в настоящее время имеет меньшее значение сравнительно с другим, коллективно в течение нескольких десятилетий осуществляемым грандиозным предприятием — «С Л 0- варём русского языка» Академии наук. Буквы А—Д (включительно) (составившие первый том словаря— 1250 с лишним страниц) вышли под редакцией акад. Я. К. Грота в 1891 — 1895 гг. Задача словаря в этой редакции понималась так, что он должен был быть истолкователем общеупотребительного в России литературнохудожественного и делового языка со времени Ломоносова. Затем план издания был изменён в сторону его увеличения и усложнения задач. Уже при работе над первыми выпусками стало ясно, что чётко различить лексику литературную от диалектной (областной) очень нелегко. «Так как,—писала редакция словаря,—очень трудно с точностью определить, к общерусскому ли языку или только к его говорам принадлежит такое-то слово, то в словаре иногда появляются и слова областные, и именно частью такие, которые получили распространение, частью местные слова, встречающиеся у писателей, частью, наконец, часто выражающие такие понятия, для которых в общеупотребительном языке недостаёт слова». Поэтому новая редакция, приняв во внимание условность отношения между местными словами и словами литературного языка («...среди областных слов попадаются нередко такие, которые известны на большом пространстве России, но чужды общеупотребительному языку, языку Москвы и Петербурга, центров нашей образованности»), изобилие диалектизмов в языке писателей как у их персонажей, так отчасти и у них самих, наконец, недостачу в литературном языке слов для очень многих понятий, обеспечен- [105] ных областными словами (таковы, по преимуществу, слова, относящиеся к различным явлениям природы, многим ремёслам и производствам), признала необходимым обнять русский язык во всей его совокупности, т. е. «включить в... издание весь словарный материал, представляемый живыми говорами».

Общее редактирование перешло к акад. А. А. Шахматову и после его смерти (1920 г.) до 1929 г. в основном осуществлялось по уже принятому направлению. В этом плане были окончательно разработаны и изданіы: в 1897—1916, 1922—1929 гг. вып. Е, Ж, З (т. II, вып. 1—9), И — Издёргивать (т. III. вып. 1—2), К — Крошечный (т. IV, вып. 1—10), Л — Лисичий (т. V, вып. 1—3), М—Маститый (т. VI, вып. 1—2) и Не—Недорубщик (т. VIII, вып. 1—2).

С конца 1929 г. план издания снова изменился, и задача его была уточнена как «толкового словаря современного русского языка, взятого в историческом развитии». Согласно с такой задачей «в Словарь включаются ...как слова литературные (в пределах от средины XVIII века до наших дней) и употребляющиеся в речевом обиходе различных социальных групп и местностей СССР, так и научные и технические термины по разным отделам знаний и производств. В качестве материала для Словаря использованы все прежние крупные словарные предприятия (словари академические, словарь Даля, областные, печатные и рукописные словари, терминологические и энциклопедические словари), широкий круг произведений художественных, критических, публицистических, научных и под. Для эпохи революции и социалистического строительства используются: а) новейшие энциклопедические словари и справочники (БСЭ, МСЭ, БМЭ, ТЭ, ЛЭ1 и др.), б) произведения современной художественной литературы в её виднейших представителях, в) ряд советских газет и журналов, г) сочинения вождей пролетарской революции и виднейших общественных и научных деятелей».

В новом издании уже начат был выпуск словаря на буквы А (вышло четыре выпуска, 1932—1936, А — Антиципироваться), Д (вып. 1: Д—Даятельный, 1937), И (вып. 1: И—Идеализироваться, 1935), Л (четыре выпуска; последний — Лезгота—Лесной, 1935), М (три выпуска; последний—Маслоглазый — Махать 1936), Н (вып. 4; Нежуреный — Некрытый, 1936), О (пять выпусков; последний: Ободраться — Обратность, 1936).

Подробности — «Вестник Акад. наук СССР», 1932, № 7, стр. 13—26.

Обработка отдельного слова в этом словаре сводится к таким моментам.

Что особенно характеризовало Словарь — это стремление к возможно полному использованию литературных печатных материалов. Разумеется, в выпусках, вышедших до Великой Социалистической революции, вовсе не отразились по причинам цензурного порядка издания революционные, и этот важный пробел исправляется только в новейших выпусках.

Нужно также отметить, что неверны, реакционны были в прежних (дореволюционных) выпусках многие толкования слов социально-политического характера. Для примера можно привести хотя бы объяснение слова коммунизм.

Коммунизм, -а, м. (Ново-латинск. communismus от communis, общий). Учение, отвергающее частную собственность во имя людского блага (Радлов, Филос. слов.). Самодержавие народа, которого первая степень — представительная монархия, вторая степень — демократия, третья степень — социализм и коммунизм. Жук., «Св. Русь»(т. VI, 168). Какое дело коммунизму до республиканской формы, когда он в основе своей отрицает не только всякую форму правления, но и само государство, но и всё современное общество? Дост., «Дн. пис.», 1876, март, I, 4. Я не проповедую коммунизма, кузина, будьте покойны. Гонч., «Обрыв», I, гл. 4.

Цитаты избирались, как видим, из произведений реаісционных и консервативных авторов.

Не на высоте в ряде случаев также характеристика стилистической стороны употребления слов, и вообще ей уделено в словаре слишком мало внимания.

Не всегда обеспечена была и необходимая точность в характеристике приводимого материала со стороны его хронологии.

Пособие исключительного значения представляет собою «Толковый словарь русского языка» под редакцией проф. Д. Н. У ш а- к о в а. Словарь этот, в составлении которого, кроме редактора, приняли участие выдающиеся лингвисты страны — В. В. Виноградов, Г. О. Винокур, Б. А. Ларин, С. И. Ожегов и Б. В. Томашевский, вышел в четырёх томах (первый том —в 1934 году, четвер’- тый — в 1940). Объяснены в нём свыше 85.000 слов.

Этот словарь охватывает материал только литературного русского языка, и притом главным образом современного, но «литературного» в широком смысле слова, т. е. вообще книжной и разговорной речи образованных людей. Не вошли в словарь узко-специальные термины наук, искусств и техники, но термины производств, шире других известные из прессы, в словарь включены и объясняются в нём. «Толковый словарь» ставит себе задачу служить пособием: 1) к правильному употреблению слов, 2) к правильному образованию форм слов и 3) к правильному произношению. Если две последние задачи относительно удовлетворительно разрешались различными прежними справочниками этого рода, то правильному употреблению слов со стороны стилистической данное пособие учит впервые, и работа проделанная его авторами для разграничения разновидностей устной и письменной речи, исторической перспективы языка, эмоциональных оттенков и под., представляет в русской лексикологии новый важный этап. Статья «Как пользоваться словарём», вводящая в него, даёт в существенном очерк русской литературной фонетики и морфологии[107].

Большое значение имеет принятая в словаре система помет, определяющих круг употребления соответствующих слов. Среди других особого внимания заслуживают: «(простореч.)», т. е. просторечие: слово относится к «простой, непринуждённой или даже грубоватой устной речи, не связанной нормами литературного языка, и стоит на границе литературного употребления»; примеры: капут, добытчик, канителиться.

Другой вид отношения к литературной речи характеризует «(разг.)», т. е. разговорные слова: последние не нарушают норм литературного употребления, но в книжном языке придают контексту разговорный характер: зажигалка, капустный, замаслить, выпачкать, ёрзать, выручка.

Слова разговорной речи или просторечия, носящие характер интимности или развязности, имеют помету «(фам.)»—фамильярное. Если слово «по своей бесцеремонности и грубости неудобно для литературного употребления», оно снабжается пометой «(вульг.)», т. е. вульгарное: 1) капризник, ерунда, пятишница («пять рублей»);

2) высадить «выбить, выломить сильным ударом», пережрать.

Из различений, требующих большой тонкости, можно отметить ещё: «(науч.)», т. е. научное, «(тех.)», т. е. техническое, «(спец.)», т. е. специальное. Первая помета даётся при терминах, одновременно относящихся к разным областям науки: атавизм, аэролит-, вторая— только к технике: клемма, поршень, амортизатор-, третья — к нескольким профессиям и производствам: заимка, высачивать, задорина, клепальщик, подогрев.

Далее: «(поэт.)» — поэтическое, свойственное языку поэзии, но «(нар.-поэт.)» — народнопоэтическое, слово, проникшее в литературный язык из устной народной словесности: долу, заутра, сень — «покров», кормило', соколик, родимый.

Не приходится удивляться, что в ряде случаев текучесть значений не даёт возможности чётко охарактеризовать слово в стилистическом и других отношениях, и многие пометы вроде фам.: вульг., техн., спец., поэт., ритор, (риторическое), канц. (канцелярское), офиц. (официальное) носят очень условный характер..

Большие достоинства имеет и значительно более краткий «Словарь русского языка» С. И. Ожегова под редакцией акад. С. П. Обнорского, вышедший в 1949 году. Словарь — в одном томе, 968 страниц. «Сведения, необходимые для пользующихся словарём» уложены в нём всего в несколько страниц (V—XIV). Он однообразнее, определённее «Толкового словаря» под редакцией Д. Н. Ушакова, так как, во-первых, не даёт вариантов написаний, последовательно идя за проектом «Правил русской орфографии и пунктуации», выработанным комиссией Академии наук и Министерства просвещения РСФСР в 1948 году, а во-вторых, в меньшей мере считает обязательным сохранение особенностей московского произношения (в широком смысле слова) и ориентируется вообще на литературную норму, выработавшуюся в последнее десятилетие в качестве общерусской. Задача словаря, как её понимает сам автор,— служить «руководством к правильному употреблению слов, к правильному образованию их форм, к правильному произношению, а также к правильному написанию слов в современном русском литературном языке». Охват лексики в этом словаре, естественно, уже: в него не вошли слова узкопрофессиональные; областные, кроме относящихся к существенным предметам и явлениям крестьянского обихода; просторечные с вульгарным или грубым оттенком,— старинные или устаревшие слова ограниченого значения; большинство сложносокращённых слов; слова индивидуального художественного употребления; собственные имена и под.

Объяснения слов в словаре Ожегова в большинстве верны, точны и доступны пониманию культурных читателей.

Кроме словаря В. Даля и «Словаря русского языка» Академии наук, включающих большой фразеологический материал (материал ходовой цитации), в русской литературе важнейшим фразеологическим справочником является М. Михельсон. Русская мысль и речь. Своё и чужое. Опыт русской фразеологии. Сборник образных слрв и иносказаний, 2 тома (779 и 580 стр. + 250стр.), 1903—1904.

Труд Михельсона состоит из расположенных в алфавитном порядке крылатых слов и выражений с цитатами, приводимыми иногда в хронологической, а иногда в случайной последовательно

ности. Если соответствующее крылатое слово или фраза попали в русский язык извне, приводятся их источники немецкие, французские и под. и далее — в тех случаях, когда и по отношению к ним может быть указан древнейший источник,— цитаты из античной литературы. Наряду с указаниями прямых источников и комментариями к ним даются многочисленные параллели. Нахождение нужных цитат, справка о которых разыскивается, облегчается обширным предметным указателем, приложенным ко второму тому. При втором же томе дан очень полный «Указатель иностранных слов, вошедших в русский язык, а также других, нередко приводимых письменно и устно», в котором материал расположен по алфавиту в пределах языков немецкого, английского, французского, итальянского и латинского (греческий опущен).

Вот пример разработки у Михельсона отдельного фразеологизма (крылатого выражения):

Слёзы крокодиловы — волчьи (иносказ.) — притворные.

Ср. Все те его слёзы были крокодиловы, предваряет летописец события. Салтыков, «История одного города».

Ср. И крокодилы плачут, а всё-таки по целому телёнку глотают. Островский, «Волки и овцы», 2, 2.

Ср. Ну, это слёзы крокодиловы, и им не совсем можно верить. Достоевский, «Крокодил».

Не плачьте! Я вас понимаю, ваши слёзы — слёзы крокодила. А. П. Ермолов—Дибичу (при оставлении Кавказа).

Ср. Krokodilstranen weinen1.

Ср. Wie das Krocodil tranen weint, Wenn er einen zu fressen meint.— G. Rollenhagen. Froschm. 2, 15, 129—130[108] [109] [110].

Cp. Larmes de crocodile[111].

Cp. Le donne sono simile al coccodrillo: per prendere l’uomo piangono e preso lo divorano[112] [113].

Cp. Crocodiji lacrymae [114].

Cp. KpoxoSeiXou Saxpoa 6.

Древние говорили, что крокодил, прежде чем окончательно проглотить свою жертву, проливает слёзы (крокодиловы — фальшивые слёзы)[115].

Представляя очень большое собрание ходовой цитации, труд Михельсона даже и для своего времени имел существенные недостатки: многие приводимые им параллели явно натянуты и без пользы увеличивают размеры книги; в цитации проглядывают реакционные вкусы автора (очень часто приводятся выписки, напр., из В с е в. Крестовского, из третьестепенного, но яркореакционного романиста Маркевича, и обходится очень многое выдающееся даже из просто либеральной литературы); ряд замечаний обличает в авторе не специалиста, а дилетанта.

Лучший этимологический словарь русского языка — А. Преображенского, выходивший выпусками с 1910 г. и оставшийся в издании незаконченным (всего вышло 14 выпусков, от А до Сулея)..

Окончание его (с очень значительными пропусками: нет конца С; нет начала Т —до тело; отсутствуют слова на У после удручать; вовсе нет Ф и X и под.) напечатано в «Трудах Инст. русского языка» АН СССР, I, 1949.

Построен он на основе этимологических словарей славянских языков — Ф. Миклошича, ч«Etymologisches Worterbuch der slavischen Sprachen», 1886; H. В. Горяева, Сравнительный этимологический словарь русского языка, Тифлис, 1896 и в значительной мере — Э. Бернекера, «Slavisches etymologisches Worterbuch» с 1908 г. [не окончен —доведён до начала буквы m (м)] и, кроме них, на громадной этимологической литературе русской и европейской, которую автор, если и не всегда критически, использовал с исключительным трудолюбием и тщательностью. Хотя со стороны полноты разбираемых слов «Этимологический словарь русского языка» Преображенского и небезупречен (особенно много пробелов допущено относительно заимствований), но материал, в него вошедший, настолько велик и взят обыкновенно из настолько научно серьёзной литературы, что в целом словарь на том этапе языковедения, когда он выходил, в существенном удовлетворял поставленной задаче.

Слова даются в словаре Преображенского под основными формами: напр., ни донести, ни принести и под. непосредственно искать в нём по алфавиту не следует. Не окажется также в порядке алфавита форм носить, нашивать, носилки, разнос и под. — все их читатель должен разыскать под нести.- Или: нет самостоятельно данного слова истина: оно, как и другие родственные ему —■ истовый, истец, стоит в одной группе с заглавным истый. Таким образом, пользование этимологическим словарём Преображенского предполагает уже некоторое элементарное умение устанавливать родственные связи слов и ориентироваться, главным образом, на такие, которые предположительно можно признать более других первоначальными.

При каждом заглавном слове материал располагается следующим образом: 1. Указываются все важнейшие современные русские производные от корня объясняемого слова. Напр.: Г о р а... горка, пригорок, предгорье... горный, гористый. Сюда же: горница. Или: Миновать... минуть, минуя — мимо, обойдя, пройдя; минувший—прошедший; из ц.-сл. преминуть — пропустить, укло~ питься (в выр. «не премину» — не уклонюсь, непременно сделаю); диал. неминучий — неизбежный; разминоваться, разминуться — пройти, проехать мимо друг друга, не встретясь, не зацепясъ.

2. Даются существующие соответствия в славянских языках: украинском, белорусском, древнерусском ,(т. е. в восточнославянских памятниках, независимо от места их написания), старославянском (древнеболгарском), словенском, болгарском, сербо-хорватском, чешском, польском и лужицких. Отсутствуют, таким образом, соответствия только из языков словацкого и кашубского. В порядке расположения языков допускается известная необоснованность: между старославянским и болгарским почему-то стоит словенский язык, ближайший родич сербо-хорватского. Впрочем, серьёзного практического значения это обстоятельство не имеет.

3. В третьей рубрике указываются с ссылкой на авторов соответствия в других языках и отмечаются контроверзы, существующие по поводу того или другого сопоставления в научной литературе. Ср. при гора: .„сскр. girl гора, зенд. gairis (Уленб...), лит. glria, gire лес. лтш. dzire лес. др.-прус. garian дерево, гр. pop Це

(Гом.), атт. рорреас северный ветер. Прельвиц настойчиво утверждает, что под словом *gori разумеются волнообразные возвышенности. (Валдайские), покрытые лесом; от них шёл (Зоргас. Отсюда итерроргоі, так сказать, «загорцы»... алб. gur камень... При миновать —

лат. шео, -are идти, странствовать (WEW 478х, Solmsen KZ, 37, 528), гал. Moenus название реки (ныне Майн) (Stokes, 204).

Уленбек (AiW. 224) считает, напротив, исконнородств. сскр. minati,

*

min6ti вредит, уменьшает; miyate, miy&te уменьшается, проходит, пропадает... слав, мьний, гр. ціѵйѲго уменьшаю и пр. (см. под меньше). Solmsen..., ввиду значения наречия м им о, возражает против этого сближения. По мнению Вальде... *теі идти, м. б., наряду с лат. migrare относится к группе mutare. Буга... относит сюда лит. muities иметь сношения, обращаться, лтш. mudit побуждать, понукать и др. балт., лат. movere двигать, сскр. mivati толкает, побуждает...

При словах заимствованных указывается предполагаемый источник заимствования и, если она известна, этимология слова на той почве, откуда слово перенято... Ср., напр., оранжевый: Новое заимствов. (с Петра В...) из фр. (м. б. через пол.): orange апельсин; orangerie оранжерея (ср. лат. arangus, arangia. ит. arancio... исп. naranja. порт, laranja. перс, narenj. араб, naranja). Во фр. преобразовано под влиянием or золото (римляне называли апельсины аи-

rea mala). Немцы преобразовали лат. pomum aurantium в pomeranze...

К словарю приложены облегчающие ориентацию таблицы звуковых соответствий.

Наиболее серьёзный разбор этимологического словаря А. Пре- [116] ображенского дан акад. Б. М. Ляпуновымв «Изв. Отд. русск. яз. и слов. Акад. наук СССР», 1925 и 1926, XXX и XXXI.

Лучшие словари иностранных слов, вышедшие после Великой Социалистической революции: И. Вайсблит — «Полный иллюстрированный словарь иностранных слов с указанием их происхождения, ударений и научного значения», 1926 и «Словарь иностранных слов».

Словарь иностранных слов вообще должен служить двум мало связанным между собой задачам: одной, этимологической,— указывать, откуда заимствовано и какому именно иностранному соответствует изучаемое слово, другой, объяснительно й,— истолковывать заимствованные слова. Практически все справочники, в том числе и данные, вынуждены из-за несоотносительности обеих задач разрешать их только частично. Со стороны этимологической одинаковый интерес представляют и заимствования старые, не воспринимаемые в настоящее время как слова, поступившие извне (іаист, арбуз, хутор и под.), и заимствования более поздние, ещё чувствующиеся как «чужие»; точно так же с этой стороны имеют право на внимание, наряду со словами «культурными» (терминологическими, социально-политическими, относящимися к предметам культурного общения и т. д.), всякие вообще слова, усваивавшиеся данным языком из других.

Истолковательская задача, наоборот, сводится к значительно более узкому кругу слов—к тем заимствованным, которые нуждаются в объяснении, и, таким образом, работая над нею, нецелесообразно привлекать материал лексики, хотя и заимствованной, но общепонятной. Осмысливая истолковательскую задачу, естественно прийти к заключению, что по сути своей она не должна прямо иметь в виду именно заимствованные слова, так как, если взять хотя бы терминологическую лексику, в составе последней окажется много слов не заимствованных, но не менее нуждающихся в объяснении, чем заимствованные (ср.: сопло, берцовая кость, спаренная езда и др.).

За традиционной формой словарей иностранных слов лежит, повцдимому, легко угадывающаяся предпосылка — что «культурная» лексика (техническая и т. д.) есть по преимуществу лексика интернациональная, попадавшая в русский язык извне. Это справедливо только отчасти, и потому словари такого типа разрешают лишь приблизительно ту задачу, которую в полном её виде можно было бы сформулировать как объяснение лексики наук, искусств, производств, социально-политических понятий и т. д. Большая условность в построение таких словарей вносится ещё тем, что охват материала в них ни в коем случае не может быть полным (всей терминологии наук они вместить не могут: претенциозность заглавия словаря Вайсблита тут только может ввести в заблуждение неопытного читателя), и установка берётся обыкновенно на более чем условный круг слов, принадлежащий образованному человеку «вообще» или обращающийся в возможном круге неспециального чтения опять-таки абстрактно взятого «образованного человека».-

Лучший и со стороны этимологической и по подбору материала— словарь, изданный Гос. изд. иностр. и нацисн. словарей.

Последнее, 3-тье переработанное и дополненное, издание—под редакцией И. В. Лёхина и проф. Ф. Н. Петрова — 1949 года.

Со стороны этимологической его преимущество над всеми его предшественниками — в указании не только слов-источников, но и путей передачи. Ср., напр., турнир — нем. [Turnier] < фр. [tournoi]; буфф — фр. [bouffe шутовской, комическийф< ит. [buffa] комическая пьеса, шутка..., или тонус—лат. tonus < rp. tonos «напряжение»; фазаны—нем. Fasanболее медленно, чем его основной словарный фонд. Выработанный в течение эпох и вошедший в плоть и кровь языка, грамматический строй изменяется ещё медленнее, чем основной словарный фонд. Он, конечно, претерпевает с течением времени изменения, он совершенствуется, улучшает и уточняет свои правила, обогащается новыми правилами, но основы грамматического строя сохраняются в течение очень долгого времени, так как они, как показывает история, могут с успехом обслуживать общество в течение ряда эпох.

'Таким образом, грамматический строй языка и его основной словарный фонд составляют основу языка, сущность его специфики» [118] [119].

Грамматика распадается на морфологию — учение о формах слов и синтаксис — учение о типах связей слов и законах построения из них ббльших объединений (предложений).

2.