§ 7. Категория состояния и качественные наречия
Для всестороннего освещения вопроса о связях и взаимодействиях между категорией состояния и другими грамматическими категориями необходимо глубже вникнуть в отношение категории состояния к наречиям.
Согласно распространенному мнению, наречие близко к имени прилагательному не только потому, что наиболее продуктивные группы качественных наречий образуются от прилагательных, но и потому, что "наречие может являться в той же функции, как прилагательное, а именно в функции предиката"(39).Обозначение бытия, состояния акад. А.А.Шахматов считал синтаксическим свойством наречия. В предложении Здесь холодно он понимал холодно как наречие и относил его к признаку бытия, проявления, оставшемуся невыраженным(40).
Это убеждение в способности любого наречия стать сказуемым таит в себе много опасного. По-видимому, этот грамматический предрассудок покоится на смешении грамматических систем разных эпох, на переносе прошлых языковых отношений в современность. Ведь если бы способность непосредственно сочетаться с формами времени и превращаться в сказуемое была в современном языке присуща природе качественных наречий на -о (ср. единичность выражений вроде ум— хорошо, а два— лучше17 и невозможность говорить и писать такими предложениями, как жизнь— коротко, работа— быстро и т.п.), то это означало бы или распад системы словоизменения прилагательных, или ослабление связи качественного наречия с глаголом и именем прилагательным, т.е. полное слияние категорий наречия и прилагательного. Между тем в современном русском языке способность предикативного употребления ощутительнее в обстоятельственных наречиях, чем в качественных на -о, -е (ср.: до города недалеко, было еще рано, уже поздно и т.п.— при невозможности сказать было вечно, будет медленно, было поспешно, будет трусливо и т.п.).
Несомненно, что в древнерусском языке возможности сказуемостного употребления наречий были гораздо шире(42).
Между тем в современном русском языке качественные наречия на -о и на -ски "как раз не могут быть предикативными". "По-видимому, значение признака действия в них так сильно, что не может сочетаться с отвлеченностью связки",— заметил проф. А.М.Пешковский(43).Рост категории состояния был связан с теми внутренними грамматическими противоречиями, которые обозначились в употреблении наречий в сочетаниях с вспомогательными глаголами. Эти противоречия особенно резко выступали в сочетаниях наречий со связкой быть. Эти сочетания соответствовали синтаксическим функциям наречия лишь до тех пор, пока глагол быть еще не превратился в связку, в морфему времени и наклонения. Превращение же глагола быть в отвлеченную связку усиливало "предикативность" наречий. В сочетании совестно было слово совестно уже не могло осознаваться как наречие к глаголу было. Оно сливалось с связкой-морфемой было в одну составную грамматическую форму, форму прошедшего времени от слова совестно. Но такое употребление наречий не мирилось с их функцией качественного и обстоятельственного отношения (ср. также развитие аналогичных процессов в сочетаниях кратких имен прилагательных со связкой). Ослабление и выветривание в связке быть лексических значений глагола приводило к переходу "предикативных наречий" в категорию состояния.
А.А.Потебня впервые наметил основные этапы этого грамматического перерождения "предикативных" наречий. По мнению Потебни, существительные жаль, пора и т.п., примыкая к глаголу быть, сначала превратились в наречия. В сочетаниях страх было, жаль было слова страх и жаль когда-то были наречиями (но ср. в языке XIXв.: "Ленив— подумать ужас"— Грибоедов)(44). А.А.Потебня отрицательно отнесся к мысли Миклошича, "что наречие несовместимо с глаголом существования"(45). Он доказывал, что в было стыдно в период лексической и грамматической полновесности глагола быть слово стыдно не могло быть ничем иным, как приглагольным наречием. Но затем, в связи с грамматическим переосмыслением глагола быть, с превращением его в вспомогательную частицу, было стыдно стало пониматься как аналитическая форма прошедшего времени от слова стыдно, которое перешло в категорию состояния18 .
Невозможность понимать безлично-предикативные слова (оканчивающиеся на -о) как наречия доказывается и тем, что большая часть качественных наречий в сочетаниях с инфинитивом лишена свойства "обратимости" (т.е.
способности иметь при себе инфинитив в качестве определяющего слова). Например, в сочетании напряженно думать наречие напряженно неизбежно понимается как определение инфинитива (т.е. нельзя сказать: думать было напряженно; ср. сердечно относиться и т.п.). Правильно указывалось, что если бы весело в предложении Играть было весело было наречием, то соотношение между играть— весело и весело— играть (Дети успокоились и стали весело играть) было бы параллельно соотношению между весел и веселый. Но такого параллелизма нет. Говоря играть— весело, мы утверждаем совсем не ту связь, которая представляется данной в сочетании играть весело (Играть весело им редко удавалось); вторая предполагает возможность и скучной игры, первая ее устраняет.Вместе с тем грамматические функции таких безлично-предикативных форм, как сладко, легко, весело и т.п., ничем не отличаются от функций таких слов, как можно, должно, надо, полезно, простительно, тошно, грешно, недосужно, совестно, любо, стыдно и др., которые уже никак нельзя признать наречиями. Сюда же примыкают и формы страдательных причастий, вроде велено, принято, суждено, воспрещено, дозволено, запрещено, позволено, поручено, предписано, предположено, приказано, разрешено, рекомендовано и т.п. Таким образом, грамматические различия между категорией состояния и разрядами качественных наречий на -о очевидны.
Но обособление "безлично-предикативных слов" на -о от системы наречии еще не решает общего вопроса о взаимодействии категории состояния и категории наречия в современном русском языке.