Кальки
При изучении иноязычного влияния на русский язык теме «кальки» и процессам калькирования традиционно уделяется меньшее внимание, чем лексическим заимствованиям. Этому есть по крайней мере два объяснения: во-первых, калек в языке (не только современном, но и, например, русском языке XIX века) несравнимо меньше, чем заимствований.
Во-вторых, кальки трудно выявить: неясны критерии, по которым то или иное слово или словосочетание следует признать результатом иноязычного влияния, а не продуктом процессов, происходящих в русском языке в соответствии с его собственными закономерностями развития. Например, часто обсуждаемый сейчас жаргонизм крутой, круто (крутой парень, это круто!) обычно квалифицируется как калька английских cool или tough (см., например: [Крысин 1996: 161; Ермакова, Земская, Розина 1999: 87]). Но что мешает нам считать это значение слов крутой, круто результатом саморазвития их семантики? Ср. сочетания типа крутые меры, крутой характер и т. п.: от того значения слова крутой, которое реализуется в подобных сочетаниях (оно формулируется в [СОШ-1997] как ‘суровый, строгий’), — один и вполне органичный шаг к значению, которое в этом же словаре толкуется — впрочем, не совсем точно — как ‘решительный и быстрый, а также вообще оставляющий сильное впечатление’. Выражение зеленый свет в контестах типа дать зеленый свет каким-либо начинаниям, новшествам в точности соответствует переносному значению английского оборота green light. Стало быть, это калька? Но вполне возможно, что это — перенос значения «внутри» русского языка: от прямого, «автодорожного» значения словосочетания зеленый свет — к переносному.О трудностях, которые ожидают исследователя калек при их выявлении и идентификации, пишут и другие авторы; см., например: [Арапова 2000; Данн 1998; Зализняк 2001; Пфандль 2002, Pfandl 2002]. X. Пфандль, поддерживая мысль Дж. Данна о том, что часто бывает трудно разграничить англицизмы, интернационализмы и собственно русские образования, пишет: «Разумеется, точных критериев для решения вопроса о первоисточнике не существует, и отделить интернационализм от англицизма не всегда легко.
Во многих случаях на помощь приходит или контекст, или внеязыковая действительность: если спорное выражение употребляется журналистом, находящимся в англоязычной среде или пользующимся англоязычными источниками (например, сообщениями агентства Рейтер), то вероятность английского заимствования выше, чем в случае употребления такого выражения в сугубо русском контексте» [Пфандль 2002: 421].По-видимому, можно говорить о двух типах критериев, позволяющих идентифицировать кальки и отделять их по крайней мере от «внутренних» образований, — лингвистических и экстралингвистических (вопрос о дифференциации английской по происхождению кальки и такой, которую X. Пфандль называет интернационализмом, более сложен).
Во-первых, кальки отличаются тем, что в них реализуются какие-то нехарактерные, неорганичные для данного языка черты — либо в формальной, либо в содержательной стороне слова, словосочетания. Например, для русского словообразования конца XIX — начала XX века было вполне нормально соединение приставки сверх- с прилагательными (сверхъестественный, сверхскоростной и т. п.) и нехарактерно соединение с существительными, как это имеет место в кальке сверхчеловек — с нем. Ubermensch. В сочетании синий чулок, которое является калькой с английского оборота bluestocking, употребление прилагательного синий никак не мотивировано ни прямым, ни переносными значениями этого прилагательного.
Во-вторых, при определении кальки важно обращение к внеязыковой действительности: если само обозначаемое данным словом или словосочетанием явление пришло к нам извне, то можно с большой вероятностью предположить, что и его наименование — либо «материальная» иноязычная единица (то есть лексическое или фразеологическое заимствование), либо калька. Например, словосочетание сезонный билет — скорее всего, калька, поскольку эта реалия была заимствована нами из стран Западной Европы, и ее название в точности соответствует английскому обороту season ticket (по-русски то же самое обозначается как проездной билет).
Слово самообслуживание (в словосочетании магазин самообслуживания) следует считать словообразовательной калькой английского selfservice, так как сама реалия — магазины самообслуживания — была заимствована нами, по-видимому, или непосредственно из США, или из стран европейского Запада (где она тоже — из США).Если сравнивать современный этап развития русского языка с предшествующими этапами, то надо отметить различие в типах калек. В XIX — начале XX века преобладали кальки словообразовательные — типа: сверхчеловек (нем. Ubermensch), себестоимость (нем. Selbstkosten), скоросшиватель (нем. Schnellhefter), работодатель (нем. Arbeitsgeber), небоскрёб (англ. skyscraper) и т. п. (см. об этом: [Флекенштейн 1963; Грановская 1981: 226 и след.]); основным их источником был немецкий язык. Отмечены также сравнительно немногочисленные семантические кальки — типа гвоздь (в сочетаниях гвоздь выставки, гвоздь театрального сезона и т. п. — под влиянием французского clou), платформа ‘программа, совокупность принципов политической партии’ — под влиянием нем. Plathform в том же значении, и нек. др. [Грановская 1981:294—295].
В русском языке наших дней преобладают кальки семантические и сочета- емостные, а главным их источником является английский язык (преимущественно в его американском варианте). При этом основными сферами появления калек являются сферы дипломатии, политики, спорта, моды и нек. др., а распространяют их, внедряют в широкое употребление средства массовой информации.
Приведем примеры калек, появившихся в последние два-три десятилетия.
Семантические кальки:
- высокий в знач. ‘лучший, элитный’ (ср. франц. haut) — первоначально только в сочетании высокая мода (франц. haute couture), а затем появляются другие сочетания со словом высокий в этом значении: высокие технологии и даже высокая стоматология (в тексте рекламы);
- теневой в значении ‘незаконный’, а также ‘не стоящий у власти’[37]: теневая экономика, теневой бизнес, теневой кабинет (министров) (lt; англ. shadow economy, shadow business, shadow cabinet)’, словарь [Algeo 1991: 70] отмечает словосочетание shadow economy среди неологизмов в американском варианте английского языка и датирует его появление 1988 годом;
- ястреб в знач. ‘сторонник жесткой, обычно реакционной политики’ — под влиянием этого же значения у англ. hawk; у русского слова ястреб в его прямом значении отсутствуют коннотации, на основании которых могло бы возникнуть это переносное значение (ср. наличие отрицательной коннотации у слова той же тематической группы стервятник);
- продвинутый в значении ‘находящийся на более высоком уровне, чем раньше; более совершенный’ (продвинутый этап работы, продвинутый курс обучения) — калька с англ. advanced;
- по-видимому, под влиянием английского языка появился некий семантический сдвиг у глагола шокировать, которое было заимствовано в XIX веке из французского языка и традиционно употребляется в значении ‘приводить (привести) в смущение нарушением правил прили- чия, общепринятых норм’ [СОШ-1997]; теперь же нередко этот глагол употребляется как синоним глаголов поражать, потрясать (ср. соответствующее значение у английского глагола to shock, также, по- видимому, заимствованного из французского);
- зеленые — о долларах (ср. англ. жаргонное green в этом же значении); впрочем, возможен и самостоятельный метафорический перенос значения у прилагательного зеленый — по цвету американских долларов; ср. основанную на том же признаке жаргонную метафору капуста — ‘деньги’, первоначально об американских долларах.
Сочетаемостные кальки:
- горячая линия (в системах связи; калька с англ. hot line; первое употребление выражения hot line в значении ‘a communicative line that is open at all times for use in emergencies’ датируется маем 1966 года — см.: [Algeo 1991: 50]);
- горячая точка (о территории, где ведутся военные действия; калька с англ. hot spot);
—утечка мозгов (lt; англ.
brain drain; появление английского словосочетания датируется 1965-м годом — см.: [Algeo 1991: 29]);- промывание мозгов (lt; англ. brainwashing; появление английского слова датируется 1956-м годом — см.: [Там же: 29]);
- отмывать деньги (lt; англ. to launder money)[38];
- шоковая терапия (lt; англ. shock therapy); словарь [Там же: 70] отмечает чрезвычайную словообразовательную активность слова shock при образовании словосочетаний и сложных слов, характерную для американского варианта английского языка в конце XX века;
- челночная дипломатия (lt; англ. shuttle diplomacy; словарь [Там же] датирует появление английского словосочетания 1974-м годом, примерно в это же время его перевод в виде словосочетания челночная дипломатия появляется и в русских средствах массовой информации);
- мыльная опера (lt; англ. soap opera; первоначально английское словосочетание употреблялось для обозначения радиосериала, ив этом значении оно отмечается начиная с 1941 года — см.: [Там же: 26]);
- постельная сцена (lt; англ. bed show); в пользу именно калькированного, а не исконного происхождения русского словосочетания может свидетельствовать и такой экстралингвистический факт, как то, что сами постельные сцены не были характерны для отечественного (советского) кино, сначала они появились в иностранных кинолентах, а затем и в снятых в России; любопытно, что в [Algeo 1991: 72] bed show квалифицируется как неологизм британского варианта английского языка;
- жесткое порно, мягкое порно — буквальные переводы соответственно английских словосочетаний hard porn, soft рот.
Более ранние по времени, но также сравнительно недавно — в середине и во второй половине XX века — вошедшие в употребление в русском языке со- четаемостные кальки с английского:
- холодная война (lt; англ. cold war, появление этого оборота в английском языке датируется 1948-м годом, а начало употребления его в расширенном значении — ‘любое жесткое противостояние’ — 1951-м; см.: [Algeo 1991: 33]);
- делать деньги (lt; англ. to make money);
- заниматься любовью (lt; англ. to make love)' и т. п.
(см. работу: [Феоктистова 1999], где дан перечень и классификация лексикофразеологических калек с английского, появившихся в последние десятилетия XX века).
X. Пфандль обращает внимание также на то, что современные русские средства массовой информации, в том числе и главным образом тексты телевизионных передач и телерекламы, насыщены разного рода клишированными оборотами, которые во многих случаях оказываются результатом буквального перевода соответствующих клише с английского: Оставайтесь с нами.[39] (англ. Stay with us!), критические дни (о менструации; ср. англ. critical days), Почувствуйте разницу! (англ. feel или taste the difference!) и т. п. [Пфандль 2002: 422, 425]. Разговорная речь также оказывается не свободной от влияния англоязычных оборотов, которые переводятся буквально; ср., например, весьма распространенные выражения Без проблем! Это ваша проблема; Это не моя проблема и др. [Там же: 423—425].
Можно отметить также иноязычное (английское) влияние в употреблении форм множественного числа от некоторых существительных, которые традиционно употреблялись в единственном числе: вооружения (гонка вооружений — ср. англ. arms race), инициативы (мирные инициативы — ср. англ. peace initiatives) и нек. др.
Некоторые группы лексики особенно активны в формировании устойчивых сочетаний, которые по происхождению являются кальками. Одна из таких групп — прилагательные со значением цвета.
Почти все прилагательные цвета имеют переносные значения, и часть этих значений — результат иноязычного влияния. Так, словосочетание черный рынок — калька с немецкого Schwarzmarkt; черный список, черный шар (при голосовании)[40], черный юмор — кальки с англ. black list, black ball, black humour (впрочем, в последнем случае возможно также влияние французского оборота humour noir). Ныне устаревший газетный штамп черное золото (= нефть) — тоже, скорее всего, журналистская калька с английского black gold. Устойчивые сочетания белая книга и красная книга — кальки соответственно английских оборотов white book, red book (откуда пришли и обозначаемые этими оборотами реалии). Словосочетанию желтая пресса соответствует английское yellow press, словосочетание серый кардинал — калька с англ. grey eminence; это же определение фигурирует в более специфическом и не часто употребляемом словосочетании серый импорт в значении ‘полулегальный импорт’ (ср. англ. grey import).
Весьма продуктивное при образовании словосочетаний с переносным смыслом английское прилагательное blue послужило основой для калек голубая кровь, синий чулок (ср. англ. blue blood, bluestocking). Однако другим сочетаниям с этим прилагательным в русском языке соответствуют словосочетания с прилагательным белый (напр., английскому blue bear соответствует русское белый медведь, blue ticket — белый билет, blue devils — белая горячка).
Таковы некоторые наблюдения над кальками последних десятилетий.
В заключение следует сказать, что иноязычное влияние на русский язык в изучаемый период более многообразно и интенсивно, чем в предшествующие десятилетия XX века. Оно требует углубленного и детального изучения, учитывающего как сравнительно легко обнаруживаемые лексические заимствования, так и разные формы скрытого влияния других языков на русский — не только в лексике, но и, например, в словообразовании, синтаксисе, в просодическом рисунке высказываний и в их коммуникативной организации.