§ 36. Итоги исторических изменений в склонении и спряжении.
Состав синтаксических форм[327] нынешнего литературного русского языка сравнительно с его прежним состоянием позволяет констатировать такие изменения:
1. Из употребления вышел ряд категорий узкого семантического значения или специальной психологической окраски.
Сюда относятся: утрата двойственного числа (полная — в глаголе и с различными отложениями — вименах существительных), звательных форм, супинов .(достигательных форм), числительных типа двои, трои, относившихся к именам существительным, которые употреблялись только во множественном (pluralіа tantum) или представляли названия парных предметов, энклитических местоимений: мя, тя.2. Сократилось разнообразие примет склонения в тех же самых падежах и числах: вымерло почти полностью мужское склонение типа гость, род. п. гости, типа камы, род. камене, типа дьнь, род. дьне, типа судии, род. судиѣ, сред. р. тѣло, род. тѣлесе1, женского рода — типов богыни, пустыни, род. богынѣ, пустынѣ, букы, род. букъве, тела,, род. тел Ате, и др.
3. Утрачено именами прилагательными и родственными цм по флексии категориями былое различение грамматических родов во множественном числе.
4. Сократилось количество форм, служивших передаче родственных (близких) временных значений в глаголе (ср. утрату аористов и имперфектов — § 25).
5. Старая система аналитических (составных) форм спряжения претерпела ряд изменений.
а) Форма перфекта — ...Послася изяславъ к нему, река: ци сам есмь сѣлъ кьіевѣ? посадили мя кыяне (Лавр. сп. Сузд. лет., 105), утратила свой аналитический характер благодаря опущению вспомогательного глагола (что встречается уже с начала восточнославянской письменности).
б) Утраченными оказались: формы давнопрошедшего (прошедшего предварительного), состоявшие из вспомогательного глагола бѣхъ или бѣахъ и т. д. (ср. еще специально вост.-слав.
1 л. ед. ч. бяхъ, 3 л. ед. ч. бяшеть и под.) и причастий на -лъ, -ла, -ло:Матере же чадъ сихъ плакаху по нихъ еще бо не бяху ся оутвердили вѣрою. Но акы по мертвеци плакахся [sic! — плакаі хуся] (Лавр. спис, летоп., 41)2. И рече ему Олга: «видиши ли мя болну сущю? камо хощеши от мене ити? бѣ бо уже раз- болѣлася (Новгор. 5 летоп., под 6477 годом). ... И несъше по- гребоша ю на мѣстѣ, идеже повелѣла. И бѣ заповѣдала Олга не творити трызни над собою» (там же). ...а Святослава Ростислав-? лица выгнаша, за не бѣ Ростиславъ, отечь его, изморилъ братью в погребѣ и много имѣния ихъ взялъ» (Новгор. 5 • летоп., под [328] * 6668 годом), и формы будущего предварительного (употребляющегося часто также в условном значении): ...Кого буду прикупилъ, или хто ми ся будетъ въ винѣ досталъ... или хто ся будетъ у тыхъ людии женилъ, всѣмъ тѣмъ людемъ далъ семь волю (Дух. в. кн. Сем. Ив.). Оже ся гдѣ буду описалъ или переписалъ или не дописалъ, чтите, исправливая бога дѣля (Лавр, спис. Сузд. лет., 173а). Или не будет и исіьца... целовав ему крест, куны ему взяти у Новагорода, колько будет дал... (Догов, грам. Новгорода с тверск. вел. кн. Александр. Мих., 1325—1326 г.).
в) В форме условного (сослагательного) наклонения (ср. § 28): Єда быхъ ся постриглъ (Лавр. сп. Сузд. лет., 104 об., р). Людемъ силно налегшимъ а быша легко дошли цьркве (там же, 96 об., а) — вспомогательный глагол превратился в частицу бы.
г) Из образовывавшихся в древнерусском форм давнопрошедшего времени типа отняли были, имали были [ср. еше в начале XVII в.: Поехал был к государю царю и великому князю Дмитрею Ива- новичю всеа Русій, и к тебе к государю... архимандрит Феофил с образы и святой водой челом ударити; и мы с Петром Голови- чем [sic! — Головиным], не допуская Ростова, с дороги его воротили, для бездорожици... (Письмо Ив. Волынского к гетману Яну Сапеге, 1608—1609 г.) ...И к тебе, государю, мы, нищие богомольцы, из Ярославля поехали были, и, недоехав, государь, до Ростова, стрети л и нас Иван Иванович Волынской да пан Петр Головин, и по твоему государева слову нас воротили (Письмо архим.
Ярославск. Спасск. монаст. Феофила гетм. Яну Сапеге, 1609 г.). ...писали... что генваря в 11 день пошли были из Смоленска полковник Тумашевской со многими с польскими и с литовскими людьми на Бельскую дорогу стоять и отнимать ' дороги (Прих.- расходн. книга золотых, 1623—1629 гг.). ...Сидели они от Тюрх- менцов в осаде, укрепясь, 20 ден, и с ними были помирились... И после де того, те Тюрхменцы опять с ними задралися и почели их грабить... (Статейн. список посольства в Бухару Ив. Хохлова 1620—1622 г.)]—обособился вспомогательный глагол-частица было со значением начавшегося, но не закончившегося, не увенчавшегося успехом и под. действия: пошел было, сказал было и под.: ...Воров каменьем з города отбили; и они уж были у Каличьих ворот и ворота было отняли[329] (Письмо чернеца Семиона к келарю Авраам. Палицыну, 1608 г.).В целом, таким образом, русский язык проявил тенденцию к сокращению употребления глаголов-связок или к превращению их в частицы.
д) В форме будущего времени несовершенного вида над всеми другими связками, бывшими раньше в употреблении (иму, начну, учну1 и др.), возобладала наиболее абстрактная буду (в этой роли не засвидетельствованная вообще в древнейших памятниках) и реже — с эмоциональной окраской стану; ср. из старинного языка: ...И внидемъ в роту а ты к намъ, да ни вы начнете бояти ся насъ ни мы васъ (Лавр. сп. Сузд. лет., 120 р—120 об., а). Кто иметь держати споръ с своимъ баскаком, тако ему будеть (там же, 170а).
6. Значительно выравнялась дифференцированная по характеру согласных перед передненебными флективными приметами основа (материальная часть слова); ср.: руке, о волке, ноге, о друге, сохе, о страхе (др.-русск. руцѣ, вълцѣ, нозѣ, друзѣ, сосѣ, страсѣ) — рука, рукою, волка, волку и под.; волки, боги, страхи (др.-р. вълци, бози, страси) — волков, богов, страхов; пеки, зажги, стереги (ст.-сл. пьци, жьви и под.) — пеку, жгу, и под. Заслуживает внимания при этом, что выравнивания совершались даже вопреки фонетическим особенностям русского литературного языка: ке, ге, хе существуют в нем, оставляя в стороне заимствованные слова, только в морфологических группах (упомянутой, кем и ткешь) и появились еще даже до перехода кы, гы, хы, в ки, ги, хи (XIV в.): Дъмъкѣ — в сев.-русск.
Миеее 1095 г.. 7. Под влиянием тенденции к уменьшению фонети
ческой весомости конечных слогов с звуковой характеристикой, не существенной для различения соответствующих категорий, изменились приметы: твор. ед. ч. женского рода существительных и прилагательных на -ою, -ею изменился в -ой: рукой из рукою, землёй из землёю, сильной из сильною, синей из синею[330] [331]; утратилось неударяемое и в повелительном наклонении: стань, поставь; -ся в глаголах после гласных изменилось в -сь: родилась, казалась и под.; неударяемое
окончание инфинитива -ти перешло в -ть: видѣти—видеть. Сюда же, вероятно, надо отнести и переход во 2 л. ед. ч. -ши в -шь.
8. В исторических (совершившихся на русской почве) изменениях форм склонения имен существительных вообще охранялась дифференциация признаков отдельных категорий (ср. имен. мн. мужского склонения на -а, -й при родительном ед. ч. с -а, -я без ударения; род. мн. мужского склонения без окончания при имени- іельном ед. ч., имеющем другую примету (§§ 3, 6); местный ед. с ударяемым -у обычно при неударяемом -у в родительном,— §2).
Отступающий случай представляет частичное распространение на о-основы окончания род. пад. ед. ч. -у, при дательном ед. ч. с таким же окончанием, — падеже у той категории имен существительных, на которую распространилось окончание -у в родительном ед. ч. (материальные, абстрактные), без предлога малоупотребительном.— Что касается вытеснения именительного мн. ч. винительным в о-основах; то этому отклонению способствующими оказались несколько моментов: 1) отсутствие подобного различения во множественном числе у а- и ь-основ; 2) давнее неразличение именительного и винительного в ед. ч.; 3) тенденция к устранению смягчающих окончаний.
Омонимными стали, однако, окончания ряда форм в склонении имен прилагательных, знаменательных и местоименных, — черта, имеющая параллели в других языках и объясняемая природой прилагательных как категории, сопровождающей имена существительные. Существительные сосредоточивают в себе суть падежных различений, тогда как для прилагательных последние имеют гораздо меньшее значение.
9. Приобретения в области флективных морфологических категорий сводятся: к появлению частичной дифференциации падежей предложного и местного в склонении ед. числа мужского рода (ср. § 3), к частичной же дифференциации родительного вообще и родительного «количественного» (определенного и неопределенного количества), — ср. § 2. И то и другое приобретение представляют результаты семантической утилизации избыточных примет падежей, принадлежавших разным основам.
10. Новыми категориями нефлективными, развившимися из старых флективных, являются: деепричастия и сравнительная степень наречного типа, обе возникшие за счет категорий исчезнувших (причастий действительного залога и склоняемых прилагательных в сравнительной степени).
11. Книжным путем из родственного чужого языка введены: причастия действительного залога и страдательного на -нный, полезные главным образом для целей более экономного выражения усложненного фразного содержания, и получившие относительно слабую продуктивность причастия наст, врем, страдат. зал. на -мый. Этим же путем вошли в литературный язык формы превосходной степени (сильнейший, величайший) и не выжившие такие же формы сравнительной.
IV.