ХРОНОЛОГИЧЕСКИЕ ГРАНИЦЫ СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА
Вопрос о хронологии современного русского литературного языка приобрел сейчас особенную остроту. Языковеды-русисты и преподаватели в средней школе обычно опираются на понимание современности от эпохи Пушкина до наших дней.
Однако существенные изменения и в составе лексики, и в нормах словоупотребления вызывают необходимость пересмотра такой хронологизации.Действительно, даже у Пушкина мы встречаем такие, например, устарелые ударения и формы слов: засуха, музыка, библиотека, кладбище, эпиграф, филолог, дальный, турка, вихорь, клоб (вм. клуб) и т. п. Глагол взойти в значении ‘войти’ употребляли Грибоедов, Пушкин, Лермонтов, Никитин, Лажечников, Л. Толстой, Слепцов, Чернышевский и другие известные писатели прошлого. Ненормативная сейчас форма родительного множественного сапогов была совершенно нормальной для литературного языка XIX в. Особенно значительные изменения произошли в лексической и синтаксической сочетаемости.
Естественно, что во многих научных работах, в том числе и в Академических грамматиках (1953, 1954, 1970 и 1980), язык нашего времени если не противопоставляется, то сопоставляется с языком эпохи Пушкина. Представление о таких хронологических рамках современного русского литературного языка иногда толкуется как расширительное, даже как дань традиции. Язык советской эпохи рассматривается в качестве нового эта- п а исторического развития русского литературного языка. В научной литературе нередко встречаются такие уточняющие наименования: «язык нового времени», «живая система языка» и т. п. В 1966 г. В. В. Виноградов высказал мысль о том, что границы современного языка — это время с 90-х гг. XIX — начала XX в. вплоть до наших дней (Вопросы языкознания.— 1966.— № 6.— С. 8).
В особенно неблагополучном и двусмысленном положении оказывается нормативная и учебная лексикография, которая, с одной стороны, должна считаться с традиционной хронологизацией литературного языка (от Пушкина) и оберегать культурно-историческое наследие, а с другой — обязана отражать реальное языковое сознание носителей языка.
Ориентация на язык классической литературы XIX в. нередко приводила лексикографов к неоправданному уравниванию старых и новых форм выражения. Например, в Словаре Ушакова и Большом академическом словаре признаются нормативными ботинок (мужской род) и ботинка (женский род). Действительно, в XIX в. преобладал вариант ботинка (Гончаров, Достоевский, Некрасов, Тургенев, Лесков, Григорович, Писемский, Мамин-Сибиряк, Салтыков-Щедрин, Л. Толстой, Чехов и.др.). Хотя форма женского рода встречается и в начале XX в. (М. Горький, Блок, Маяковский), сейчас она уже не соответствует современной литературной норме.Поэтому при составлении сугубо нормативного словаря-справочника «Трудности словоупотребления» (1973) нижней границей современного литературного языка был признан период конца 30-х — начала 40-х гг. нашего века. Дело в том, что многое в языке 20-х — начала 30-х гг. оказалось эфемерным и не сохранилось. Относительно этого периода писали о языковой смуте, языковой разрухе, огрублении языка, болезни роста и даже гибели языка. В то время в связи с массовой миграцией населения (в основном приток крестьянского населения в города) усилилось влияние диалектных особенностей речи. На конец же 30-х годов падает окончание важного этапа культурной революции. К этому времени складывается новая по социальному составу интеллигенция. Происшедшие в 30—40-е гг. изменения в составе населения крупнейших городов существенно влияют на нормы произношения и ударения. После I съезда советских писателей усиливается борьба за чистоту русского языка, начинается упорядочение общественной речевой практики, известная стабилизация языковых норм. Именно этот период (конец 30-х— начало 40-х гг.) характеризуется укреплением языковых норм, созданием художественных произведений, отличающихся, помимо прочих достоинств, образцовым языком.
Сейчас в Словарном отделе Института русского языка АН СССР начата подготовка нового словаря современного русского языка, хронологические границы которого будут ограничены письменными источниками XX века.
Примечательно, что пересмотр хронологических границ современного словоупотребления происходит и. в западноевропейской лексикографии. Так, в недавно изданном Большом словаре немецкого языка (Вена — Цюрих, 1976—1981) источники охватывают период с конца XIX — начала XX века. Таким образом, ни Гете, ни Шиллер, ни Гейне в этом словаре.не представлены.Хронологизация русского литературного языка наших дней ждет своего подлинно научного освещения, при котором должны учитываться и «читаемость» художественной литературы XIX в., и ее культурно-воспитательное значение. Ни один языковед не призывает сбросить непревзойденные творения Пушкина и Гоголя, Лермонтова и Тургенева с «корабля современности». Однако при всем этом нормативная оценка речевых фактов может производиться только с точки зрения языкового сознания наших дней. Поэтому и словарь-справочник «Трудности словоупотребления» (1973), и «Словарь трудностей» (1976) квалифицируют, например, форму сапогов (вм. сапог) как ненормативную, несмотря на то что ее употребляли Пушкин, Гоголь, Достоевский, Некрасов, А. К. Толстой, Л. Толстой, Чехов и другие выдающиеся писатели XIX в. Хотя форма предложного падежа в дому широко представлена в классической литературе (Пушкин, Фет, А. К. Толстой, Короленко и др.) и встречается даже у современных поэтов (Твардовский, Друнина, Ахматова, Цветаева, Прокофьев и др.), нормой стала форма в доме. Сейчас уже не могут считаться нормативными ударения гроббвый, громовый, несмотря на то, что они были обычны для поэзии XIX в. (Пушкин, Лермонтов, Жуковский, Полонский, Некрасов и др.).