ГОРЫ
Туман розовел, таял в небесах, в дыму облаков обозначалось что-то радостное, нежное ... Над горной пустыней, окружавшей меня, сиял легкий лазурный купол. Но ещё долго курились зубчатые утесы под стремнинами, пока не блеснуло, наконец, солнце.
И тогда от тумана не осталось и следа. Небо раскрылось над горами во всей своей необъятности, далеко зазеленело в чистом воздухе волнистое плоскогорье. Ветер тянул с севера, но он был ласков, мягок. И, опьяненный этим ветром, я пошел к обрывам, чтобы ещё раз взглянуть на море.Бесконечная, изрытая равнина сгустившихся облаков - целая страна белых рыхлых холмов - развернулась перед моими глазами. Вместо бездонных стремнин и скал, вместо заливов, до самого горизонта простиралась передо мной эта равнина, необозримым слоем повисшая над морем. И вся сила моей души, вся печаль и радость - печаль о той, другой, которую я любил тогда, и безотчетная радость весны, молодости - все ушло туда, где, на самом горизонте, за южным краем облачного слоя, длинной яркой лентой сияло море.
Колокольчик однообразным дорожным напевом говорил о долгом пути, о том, что прошлое отжито, что впереди - новая жизнь. Долго я оборачивался и глядел на сизые зубцы скал, виднеющихся на сини
пустого неба ... А тройка, под заливающийся звон и топот, катилась и катилась все ниже и ниже, всё глубже и глубже, в лесистые живописные пропасти, все дальше и дальше от перевала, вырастающего и уплывающего в небо.
Здесь, в этих молчаливых горных долинах, стояла прозрачная тишина первых весенних дней, красота
бледно-ясной лазури, черных голых де-ревьев, прошлогодних коричневых листьев, слежавшихся в кустах, первых фиалок, диких тюльпанов. Здесь ещё только начинали зеленеть горные скаты, отдыхая от стужи и снега.
(И. Бунин, 258 слов)