Функции заимствованных слов в речи эмигрантов

1. Функция первая — самая распространенная: номинативная. Заимствования служат для наименования предметов и явлений действительности, прежде всего тех, которых нет или не было в России и СССР.
   Она свидетельствует об освоении эмигрантами новых социальных, экономических, культурных, бытовых и прочих сторон жизни в чужой стране, ср.: [Benson 1960; Andrews 1998, Земская 2001а]. Эту функцию обслуживает наибольшее число заимствований. Сюда относятся многочисленные наименования жизненно важных социальных институтов, учреждений, явлений: англ .food stamp (талоны на продукты), welfare (вэлфэр и велфэр; род государственного пособия), green card (карта, дающая право на работу), SSI (эсэсай) — Social Security Incom (род пособия), credit card (кредитная карта); финск. Kela — ведомство по народным пенсиям и другим пособиям; pikkujoulu «маленькое Рождество», которое празднуют в начале декабря; нем. Arbeitsamt — биржа труда, Eintopf— обед из одного блюда, Schein — справка в университете о сдаче экзаменов/за- четов; фр. arrondissment (округ), agent (полицейский), ambulence (скорая помощь), cantine (столовая). Необходимо отметить, что номинативную функцию выполняют не только те слова, которые не имеют русских эквивалентов.
2. Функция вторая — служит для самовыражения, самоутверждения, которое создается употреблением иноязычных и, следовательно, более престижных слов. В какой-то мере это род саморекламы людей, которые стремятся на каждом шагу вставлять в свою речь заимствования. «А я знаю этот язык!» — вот девиз, которым можно кратко охарактеризовать этот тип речевого поведения. Он характерен в первую очередь для эмигрантов 4-й (реже 3-й) волны, которые недостаточно знают язык новой страны. Они уехали навсегда, не жалеют об этом и стремятся как можно скорее стать своими в чужой стране.

Наблюдения, проведенные в США, Франции, Италии, Германии, Голландии, показывают, что действует следующая закономерность: лица, хорошо знающие данный язык и — более того — свободно говорящие на двух-трех других языках, легко переключаются с одного языка на другой.

Москвичка 50 лет, живущая три года в Канаде (английский знает плохо), стремится употреблять английские слова. Одно из ее излюбленных словечек опция (англ. option — выбор; право на выбор, замену): Продается дом, причем есть две опции...; Есть такая опция: «туалет на первом этаже или...» (произношение показывает, что это слово ей известно лишь в письменном виде, вероятно, из рекламы: она не говорит опшн).

Русские студентки в Финляндии для шику говорят: «Пошли на Kahvi (кофе); Ты с майто или без майто? (о кофе: с молоком или без?)». Некоторые лица, живущие там, где есть океан, например, в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе, говоря об океане, именуют его на американский лад, что в русском произношении дает ошн. Это слово выделяется интонационно, тем самым подчеркивается престижность, значительность самого обозначаемого объекта (мол, у нас океан рядом).

3. Функция третья — экспрессивно-стилистическая, игровая; ср.: [Andrews 1998: 100—102]. Используется для выражения отношения к тому, о чем идет речь, иногда — шире — к новой стране и образу жизни вообще. Это могут быть иронизация, высмеивание, легкая шутка и т. д. Эта функция обнаруживается чаще всего у эмигрантов 4-й и 3-й волн, так как для них чужой язык — новинка (при этом они сохраняют прекрасный русский и достаточно хорошо знают и чувствуют новый). Этим людям в высокой степени свойственны языковая рефлексия и чувство юмора.

Приведу несколько примеров из писем инженера, жителя Бруклина, уехавшего из Москвы в 1992 году, к его родным.

40'

Наш инженер мастерски использует этот прием в письмах, чтобы создать американский couleur locale, а также и для того, чтобы показать свое знание английского. Для контраста используются и жаргонизмы, и устарелая русская лексика, и элементы просторечия. Вот шутливый рассказ об аварии на дороге: «Оглядываюсь, стоит небольшой трак (грузовик) с открытой платформой. Вылез из него мериканец лет под 50... Хэлп ми (помоги), говорю, но за сколько? За 60. Делать нечего, думаю. Вези меня за 60 баксов. Довез он меня до сервиса минут за 15. Орлы на сервисе взяли $ 65 при цене ремня $ 15, остальное работа и tax (налог)».

Из рассказа о новом доме: «Дом с зеленой лужайкой сзади (back yard). В доме есть сени-lobby».

Особый эффект создается сочетанием типично русского, с оттенком «дере- венскости» и устарелости сени (словарь Ушакова дает это слово с пометами «устар. обл.») и англ. лобби (lobby — вестибюль, приемная, холл, коридор).

Стилистическую функцию заимствования выполняют в тех случаях, когда говорящий основную цель своего сообщения видит в передаче не номинативного значения, а разного рода коннотаций слова и своего отношения — отталкивания, неприятия, иронии по отношению к чему-то американскому, реже — восхищения, удивления.

(Женщина, живет в США 10 лет; рассказывает во время прогулки по красивому району города): Они [американцы] устраивают дом как хотят II Хочешь waterfall [водопад] / пожалуйста II (через несколько минут, проходя по улице) Вот вам и водопадик // (показывает искусственный водопад); (Муж и жена живут в США 10 лет; обсуждают свою знакомую — вдову): Ж: Она же не одинока! У нее boyfriend есть // М: Хорош boyfriend! Он же не мальчик! Ему под семьдесят! Скажи прямо / любовник! Ж: (смеясь) Здесь так принято / Его все так зовут! (boyfriend—букв, мальчик-друг).

Девушка 17-ти лет гордо отвечает на замечания бабушки: «У нас free country [свободная страна]».

Высокообразованный режиссер и актер часто шутит, имитируя макароническую речь эмигрантов: Я был impress [под впечатлением] в Москве. И в Ленинграде я был импресс; Он наше фьюче [будущее]. Иноязычные слова он подчеркивает интонационно.

Вот еще несколько примеров языковой игры.

Эмигранты, живущие в Германии, создают каламбуры, сталкивая русские и немецкие слова: Такой Rechnung [счет], что рехнуться можно.

Переселенцы в Финляндию преобразуют финское название переселенцев paluumuuttajat в русское баламуты. По оценке Е. Ю. Протасовой, это слово — «удачное с точки зрения языковой игры, так как переселенцы часто чувствуют себя возмутителями спокойствия в финском обществе» [Протасова 2002: 61]. Финнов эмигранты иногда шутливо именуют финиками.

Рассмотрение причин заимствования и функций заимствованных слов показывает, что в некоторых случаях эти понятия сближаются. Так, номинативная функция и первая причина (необходимость в номинации для чего-то, отсутствующего в данной стране) очень близки. Однако это не всегда так. Слово, попавшее в язык как необходимая номинация, может использоваться с целью самоутверждения или с экспрессивно стилистическим заданием. См. выше примеры употребления слова бойфренд; см. также рассказ о табельщице, которая назначает appointment профессору [Земская 2001:192].

Закончу этот раздел обширной иллюстрацией, демонстрирующей характерный образец публичной устной речи эмигранта 4-й волны. Речь мужчины средних лет, живущего в Нью-Йорке и работающего гидом (он проводит для русских туристов автобусные экскурсии по городу), записывалась летом 2002 года.

Жанр экскурсии предполагает некоторую официальность, совмещаемую с желанием повеселить и развлечь публику. Гид говорит в хорошем темпе, с хорошим произношением, стремится острить, использует русские жаргонные, разговорные и просторечные выражения: Райончик так себе; Видок тот еще; Справа вы видите ресторанчики; (о встречном грузовике): Что вытворяет! Негодяй какой!’, Перед нами идет колымага, и всё тормозит...

Экскурсовод обильно уснащает свою речь американизмами. Преимущественно это имена существительные: Там вообще нет траков (грузовиков); Красивее нет сабвея; Проще разбогатеть на кэш; Справа вы видите огромное здание билдинга — банк; Он [театр] существует на донэйшн; Этот центр работает по принципу донэйшн; Это была задумка — фамилии самых больших и важных доноров (дарителей) писать здесь; А в центре восемь бил- дингов; Двести театров на узком пространстве в 15 блоков; Два блока в сторону — это все театральный Бродвей. На этом блоке кончается роскошная часть Нью-Йорка. Едем в down town; Перелет в три тысячи двести майлов (миль); Сабвей сюда не подходит, тут уже не до сабвея.

Высокочастотно слово траффик — в значении ‘пробки в уличном движении’: А с той стороны гигантский траффик; Тут уже начинается траффик, пока Бог миловал; Перед нами гостиница «Колонна», из-за нее этот траффик.

Многие широкоупотребительные слова, имеющие русские эквиваленты, информант дает в английском произношении: Хатсон river — река Гудзон; майл — миля; стайл (style) — стиль. Иногда поясняет для публики английские выражения: Мы возле касс фьючерсных продаж, (поясняет:) будущих продаж; Тут живут только богатые. Остальные не могут, как тут говорят, афордать, т. е. оплатить и содержать...

Между эмигрантами 1-й и 4-й волн имеется различие в составе иноязычных слов. Эмигранты 1-й волны часто используют слова отвлеченной семантики, такого рода, как responsabilite (ответственность), personality (личность) и обычно употребляют иноязычные слова тогда, когда русское слово забыто или неизвестно. Несколько иллюстраций.

Записано в США: Эта гостиница совсем fireproof (англ. огнеупорная); Потом недавно был монах-батюшка // Very intellectual//(англ. очень умный); Но не мог сообщаться с людьми /crazy И (англ. сумасшедший).

Диалоги в Лос-Анджелесе, 1999 год: Е. 3..* Я очень волнуюсь. — Это Ваше personality; А кем вы были в армии? Г. (долго молчит, забыл русское слово; наконец, произносит) Seaman [т. е. моряк, матрос] / (поясняет) navy [флот]; — Чувствуешь себя powerless // Е. 3.: Беспомощной? — Да //; Я научилась как relax II Е. 3.: Расслабляться // — Как вы это называете?; У меня был такой alarm (тревога).

А вот запись в Бонне в 2000 году. Пожилая дама в долгой беседе на русском языке рассказывает о болезни своего столетнего отца; участник беседы спрашивает: И никакой помощи нет? (она переспрашивает по-немецки,, хотя весь разговор шел по-русски) Pflege? (нем. ‘уход’; видимо, для нее это привычный термин, обозначающий уход за больными).

Уже из этих примеров видно, что говорящие затрудняются в употреблении слов, не связанных с особенностями образа жизни в эмиграции. Часто это слова с абстрактным значением.

Особо выделяются случаи включения иноязычных слов в русскую речь, когда говорящий знает или предполагает, что соответствующее слово есть в русском языке, но оно ему неизвестно или он не может его вспомнить: (запись 1999 года в США) Пора ему понять, что у него есть... не могу вспомнить слово даже по-английски... responsabilite//— Ответственность //—Да-да/ответственность; В день рожденья я еду к моей sister-in-law... /... Я никогда не помню / как по-русски sister-in-law // (медленно) жена / брата / моего мужа / кто она?; Там рядом чапэл? Как это по-русски? — Часовня.

В таких случаях иноязычные слова часто дополняются метаязыковыми пояснениями типа как это по-русски? Я не знаю, как сказать по-русски, или извиняющимися вставками типа как здесь говорят, как говорят в Америке; как здесь принято говорить и т. п.

Таким образом, эмигранты 1-й волны используют иноязычные вставки не потому, что они хотят употребить чужое слово, а потому, что они забыли или не знают русское, тогда как новоприезжие не успели еще забыть русское слово, но хотят вставить иностранные слова по «языковой лени», для шику или для того, чтобы показать свою приобщенность к новой жизни.