§ 1. Фонетические особенности русского языка.

Важнейшие фонетические черты русского литературного языка, отличающие его от других славянских (всех или некоторых), сводятся к следующим:

1. Носовые гласные о, е (старославянск.

2. Редуцированные («глухие») звуки ъ в соответствии и (у) краткому других индоевропейских языков и ь в соответствии і краткому там, где они не выпали (см. § 2), перешли соответственно в о и е:

ст.-сл. сънъ, мъхъ, рътъ—русск. сон, мох, рот. ст.-сл. дьнь, льнъ, пьнь — русск. день, лён, пень.

(Подробности см. ниже — в § 2).

3. Звук ѣ в литературном русском имеет под ударением соответствие в виде е, не изменяющегося в ё: ст.-сл. мѣсто, дѣло, лѣто — русск. место, дело, лето (подробности см. ниже — в §4).

4. Звук е под ударением перед твердым согласным и в конце слова перешел в ё (о со смягчением предшествующего согласного). Это же произошло с е из ь; орёл из «орьлъ», затёр из «затьрлъ» (подробности см. ниже — в § 5). Явление это обще русскому с белорусским2. [97]

5. Звуки а и о, различающиеся под ударением, в литературном языке совпали в одном а непосредственно перед ударением и редуцируются в других положениях: вода произносится «вада», хожу произносится «хажу», ворочу произносится «ворачу», мало произносится «мала». Явление это — диалектное в пределах самого русского языка (подробности см. ниже — в § 6).

6. Звук е в тех же самых условиях, что и а, о, перешел в еи или и (непосредственно перед ударением еи или и, в других положениях возможен редуцированный звук переднего ряда): село, весло > «сьило, вьисло», перевал > «пьирьивал» и под.

7. Древние славянские группы, с известной вероятностью восстанавливаемые как tort, tolt, tert, telt (op, ол, ер, ел между согласными), предполагаемые в тех случаях, где имеем отношение: литовск. (или другие индоевропейские языки) аг, аі (в других or, оі), er, еі и под., ст.-сл. ра, ла, рѣ, лѣ, пол. го, to, rze, le, — в восточнославянских имеют соответствия в виде оро, оло, ере, оло (полногласие); ст.-сл. градъ, млатъ, младъ, брѣгъ, млѣсти «доить», пол. ogrod (род. ogrodu) «сад», mtot, mtody, brzeg, mleko—русск. город, молот, молод, берег, молозиво. К реконструируемым формам сравн.: лит. gardas «плетень, загородка»; нем. Garten «сад»; лат. martulus «молот» из *malt-tlos; др.-прусск. maldai «молодые»; лат. mollis «мягкий» из *molduis; литов, melzu «дою» и под.1 [98].

Хронология этого изменения спорна. Возможно, что оно отделено от эпохи первых памятников временем приблизительно в один-два века. С известной вероятностью об этом говорят литовские заимствования из восточнославянских говоров, лежащих в основе белорусского языка, относящиеся, вероятно, к IX—X вв.

Это слова: сегрё «черепок», skavarda «сковорода», karvojus «коровай» с сохранением еще довосточнославянских фонетических групп. Ср. исследование К. Б у г и «Die litauischwei|3russischen Beziehungen und ihr Alter»,— Zeitschr. f. slav. Phil., I, 1925, c. 29.

Древние славянские группы типа *ort, т. е. *ог в начале слова в положении перед согласным, изменялись в зависимости от характера принадлежавшей им в прошлом интонации (движения тона)1. Напр. *ort, *olt имеют соответствия в виде го (ро), Іо (ло): робота (ср. нем. Arbeit), лодка (литов, aldija, норв. olda «корыто») и в виде га (ра), Іа (ла): ратай (литов, artojas), лакомый (лит. alkti «чувствовать голод»)[99] [100].

8. Древние группы *tbrt, *h>lt, *tbrt, *tblt (ър, ъл, ьр, ьл между согласными), предполагаемые там, где в балтийских языках были группы turt, tult, tirt, tilt и где в ст.-славянском в результате действия специального фонетического закона выступают соответствия ръ, лъ, рь, ль,— в русском являются как ър, ъл, ьр, ъл, откуда нынешние ор, ол, ер, ол; ср.: лит.

лит. kirmis, ст.-сл. чрьвь — русск. червяк; лит. pirmas «первый», ст.-сл. прьвъ — др.-русск. пьрвый, русск. первый; лит. vilnis, англо-сакс. wylm, ст.-сл. вльна,— др.-русск. вълна, русск. волна; лит. ѵііпа «шерстяной волос», ст.-сл. вльна,— русск. волна «шерсть овечья, козья»; литов, vilkas, ст.-сл. влькъ — русск. волк.

Особенно важен, при этом, переход былого ьі (ьл) в ъі (ъл), параллельный упомянутому переходу еі в -оло-, тоже в положении между согласными,— как отражение общей тенденции восточно- славянских языков к лабиализации е и ь в положении перед 1 (л).

Соответствующие изменения — явление общее восточнославянское.

9. Начальное сочетание je (je) в восточнославянских языках изменилось через стадию е в о перед слогом с гласным переднего ряда, если за ним не следовал слог с ударяемым гласным переднего же ряда; так объясняются русск. озеро, осень, олень, один, ожина и под. в соответствии ст.-сл. єзеро, есень, елень, единъ, ежь, западнославянским: пол. jezioro, jesieri, jelen, jeden, jez — но: ежевика, ерепениться и под.

Редуцированный гласный ь оставался без влияния на переход начального е в о; поэтому: еж (из «ежь»)[101], ель и под.

10. Начальное сочетание ju (іи) утрачивало j(j): др.-русск. угъ «юг» (см., напр.: «...И придоша к ц(е)ркви и зажгоша двери, еже къ угу устроении...» (Лавр. спис, лет., I, 77—77 об.), унъ «юный». Ср. соврем, ужин с изменением значения (первоначальное сохранено, напр., в словенском juzina «полдник»)1. Явление это, ограниченное несколькими словами, в дальнейшем оказалось затертым вследствие церковнославянского влияния, передавшего русскому языку книжные югъ, юнъ[102] [103].

11. Звук ы после к, г, х изменился в и: ст.-сл. и др.-русск. кыдати, кыселъ, русск. кидать, кислый; ст.-сл. и др.-русск. гыбъкъ, русск. гибок; ст.-сл. и др.-русск. хытръ, русск. хитер и под. Переход кы, гы, хы в ки, ги, хи — явление исторической жизни восточнославянских языков.

12. Древнейшая йотация (положение перед j или неслогообразующим і) обусловила ряд изменений согласных: появление губных с мягким л, известное, кроме восточнославянских языков, еще и южным (в болгарском языке в настоящее время утраченное), переход *dj (,nj) в z (ж), *tj (tj) в с (ч) и др. (см. ниже — § 10).

13. Древнейшие группы kt, gt (кт, гт) перед j (і) и гласными переднего ряда изменились в с (ч): *noktb (ср. лат. пох, род. п. noctis) >• ночь, *pektb > русск. печь, *pekti — русск. печй и более новое печь (инфинитив). Явление это — общевосточнославянское.

14. Древние группы *tl, *dl (тл, дл) упростились в 1 (л). Это изменение обще восточным и южным славянским языкам и относится еще к эпохе довОсточнославянской. Ср. пол. mydlo — русск. мыло, пол. sadlo — русск. сало. «Плет-лъ, вед-лъ, мет-лъ» и под. соответственно изменились в плёл, вёл, мёл.

15. Группа dm (дм) из *bdm во всех восточнославянских языках упростилась в m (м): седмь > семь (ср. др.-греч. hebdomos «седьмой»)[104] [105] [106] [107] [108] [109].

16. Группы kv (ku), gv (gu) в положении перед гласным ѣ из [110]оі (*аі) изменились в цв, зв: цвѣтъ — прл. kwiat (льон, дьэнь. При подобном условии трегий от конца ъ или ь являлся тоже слабым и подлежал выпадению: жьрьць переходило в жрець, приіиьльць — в пришлець, шьвьць — в швець Ч

Если второй от конца слог не имел за собою слога с ъ, ь, то его ъ, ь были слабыми и подлежали выпадению. В таком случае сильными становились ъ, ь предшествующего слога: подъ къняземь — подо княземь, жьньця (род. п. ед.) переходило в женця, шьвьця (род.

Первые надежные случаи перехода русских ъ, ь в о, е относятся ко второй половине XII в.

Что касается выпадения редуцированных, то, вопреки мнению А. А. Шахматова, что оно раньше свидетельствуется для начальных слогов (XI и XII вв.): написания вроде князь, все- володъ вм. кънязь, вьсеволодъ, и только позже (со второй половины XII в.)—для срединных: пожни, божниця (вм. пожьни, божь- ниця), то, повидимому, следует согласиться с проверочными наблюдениями И. Фа лев а, О редуцированных гласных в древнерусском языке,— Язык и литература, II, вып. I, Л., 1927 г., стр. Ill—122. Как правдоподобно доказывается в этой статье, «сопоставление фактов опущения ъ, ь в разных рукописях (русских и старославянских) ведет к предположению о том, что «падение глухих» началось в русском языке (и в старославянском) с некоторых корней, в которых редуцированный звук не играа никакой роли, не поддерживался другими формами с сильным глухим, был, так сказать, «лишним», «пустым» с языковой точки зрения. Ср. постоянное в одних и частое в других рукописях написание многъ, князь, отчасти кто в противопоставлении более частому зъло и т. п. ...перед нами имеются несколько корней, «склонных» к употреблению без глухих и ряд других корней, долго удерживавших глухой; ясно и более долгое удержание глухого в префиксе, предлоге, суффиксе» (стр. 120). [112] *

Кроме положения перед слогом с ъ ь слабыми, ъ, ь были сильными еще под ударением; ср. дъскы, откуда доски, тьща, откуда тёща.

В ряде случаев первоначальные отношения, характерные для рефлексадии редуцированных, затерты действием смысловых сближений (ассоциаций). Так, в современном литературном языке выступают жнеца вм. «женца» под влиянием именительного ед. ч. жнец (из жьньць), чтеца вм. «четца» под влиянием чтец (из чьтьць), ропот вм.

Отношения, характерные для редуцированных, отчасти оказались перенесенными на случаи, где раньше были обыкновенные о, е: ров — рва (вм. старых ровъ — рова, ср. укр. рів — рову)[113] [114], лед — льда (вм. стар, ледъ — леда, ср. укр. лід, льод — леду, льоду), потолок — потолка (вм. ст. потолок — потолока: «...а подволоки или потолоков не будет, то не будет тепла (Инстр. дворецкому, 18). Иметь для жеребят особливый покой ... и с пото- локом, однакож наверху на потолоке прорубить небольшое окно...» (Регула о лошадях, 6); ср. «руки в боки — глаза в потолоки»), камень — камня (вм. ст. камы — камене, ср. укр. камінь, кйменя)[115].

В большинстве подобных случаев (потолка, камня и под.) влиятельною оказалась ассоциация с соответствующими суффиксами (ъкъ — ъка: кусок—куска и под.; вероятно, ьнь — ьня: баловьнь — баловьня, увальнь — увальня и под.). Ср. еще нефонетическое заяц (произносится «заец») — род. п. зайца (по аналогии ец — род. п. йца), пепел — род. ц. пепла (ср. козел — козла и под.).

В случае сот, род. п. сота и т. д. из сътъ, съта и т. д. — формы типа сота (др.-русск. ста) установились, видимо, из-за отталкивания от омонима ста и т. д. «сотня».

В других случаях выравнивание в пользу гласного поддерживалось тем, что иначе образовался бы в отношении звукового сходства слишком большой разрыв между формою именительного (ед. или мн. ч.) и другими: дъска фонетически изменялось в «дека» и далее в «цка» (форма, хорошо засвидетельствованная в памятниках — см., напр.: ...а с лодьи со дки по алтыну... (Догов, в кн. Юрия Дм. с в. кн. ряз. Ив. Фед., 1434). Ожерелье на цкахъ, на золотых, Моек. грам. 1509 г.; ...писаны на одной цке..., Писц. книга 1621 — 1629 гг. по Нижн. Новгор. ...На железных четырех «Зеках написав всю ту грамоту, на том столпе те деки со всех четырех стран прибили — «Созерц. краткое» С. Медв.)., но потом под влиянием дъекы — «доски» восстанавливалось доска.

В искусственном употреблении даже еще в XVIII в. можно, напр., встретить: «Подписано на деке — крылатой сей Пегас» (Чулков, Плачевн. падение стихотворцев).

К тьсть род. п. звучал тьсти, откуда далее «тсти» и «цти» (Иофора сти своего.—Пандекты 1296 г.); Или ми речеши: женися у богатаго цтя... (Слово Дан. Заточ., по сп. втор, полов. XVI в., XXXVII).

Играли роль и мотивы избегания трудных сочетаний: чернеца, мертвеца вм. фонетических: «чернца, мертвца», двери вм. «дври» (так, напр., в Новг. Кормчей ок. 1282 г.) и под.

В сосать из съсати, вероятно, имеем влияние съсъка> соска.

Другие случаи употребления с о предлогов и префиксов—во имя, во веки, совет, совесть и под., где за ъ предлога или префикса не следовало слога с редуцированным же, большею частью представляют собою результат книжного, искусственного чтения писавшегося ъ. В отдельных случаях можно думать о сохранении ъ>о по аналогии.

Группы ръ, лъ, рь, ль, повидимому, в русском переходили независимо от ударяемости и открытости или закрытости слога в ро, ло, ре, ле: крошить из «кръшгіти», бросать из *«бръсати», блоха из «блъха», глотаніи из «глътати», тревога из «трьвога», блестеть из «бльстѣти» и под.

Из др.-русск. Пльсковъ ожидалось бы действительно существовавшее Плесковъ. Что касается современного Псков (уже в XIV в. Пьсковъ), то, по объяснению Шахматова, это «изменение принадлежит к числу тех особенностей, которые ... отличали псковское наречие от севернорусского, сближая его с польским» (Очерк древн. пер., § 374).

В результате утраты ъ, ь после р, л, м, н, которым предшествовали согласные, имели место следующие изменения.

1. В конце слова л фонетически утрачивалось: моглъ> мог, пеклъ>пек и под. Там, где под влиянием аналогии, напр., в именительном пад. ед. ч. и родительном мн. ч., л восстанавливалось или удерживалось вопреки фонетической тенденции, перед ним являлось е (так, как будто ему предшествовал ь, что и засвидетельствовано в памятниках), а после к, г, х — о (так, как будто звуку л здесь предшествовал ъ, тоже «засвидетельствованный в памятниках): вёсел из «веслъ», узел из «узлъ»1, стёкол из «стьклъ» (род. мн. ч.). При этом есть. Основания думать, что ль в таком положении, переходя до выделения перед собою редуцированного звука в слоговое л, фонетически в говорах утрачивало мягкость; ср. в Ипатьевском списке летописи Теребовль и Теребовлъ — под 6605 годом; а сам пойде к Теребовлу — под 6661 г,; Теребовелъ — под 6662 г.; опухоль (Домостр., 23) из «опухль», гибель (дважды в грамоте 1605 г. — Строев II, стр. 54)— из *гибль (ср. укр. гибель без перехода е в і); соврем, сев.-русск. диал. земёл из «земль» и под. (Морф., § 13).

Для остальных сонорных, кроме утраты, которая не засвидетельствована, рефлексации параллельны: из «вѣтръ» явилось ветер, из «сестръ» (род. мн. ч.) — сестёр, из «хитръ» — хитёр, из «свекръ» — свёкор, из «угрь»—угорь. Переход рь в ър дает право подозревать вихор (ср. вихры) из «вихрь».

Осмь (род. п. осми) восемь (с сохранением мягкости под влиянием косвенных падежей и отношений семь: семи\ к стадии «осьмь» ср. восьмой). Плѣснь > плесень (с мягкостью из косвенных падежей). Род. мн. баснь, пѣснь изменился фонетически в басен, песен (см. Морф., § 13). Ср. и огонь из огнь (с мягкостью н из косвенных падежей)[116] [117].

В очень значительном числе случаев, относящихся к рассматриваемому положению, в литературном языке приняты книжные нефонетические формы: кругл, смугл, журавль, мысль, рубль, быстр, остр, вепрь, волн (род. мн.), игр (роД. мн.) и под.

2. В средине слова в основном имели место все те же переходы, что и на конце слова, видимо, кроме утраты л.

К утрате мягкости ср.: гуселки (от «гусли»), сев.-русск. капелка, басенка, песенка (см. также Морф., § 13). Ср. и аналогическое петелка (при петелька)[118].

Связанные с былыми редуцированными гласными явления у предлогов и префиксов.

Старые фонетические отношения при редуцированных гласных во многом определили особенности, наблюдаемые теперь у предлогов и префиксов. В настоящее время мы имеем: во мне, предо мною, со мною, но в тебе, с тобою и под., отношения, восходящие к былым въ мънѣ, прѣдъ мънож, СЪ МЪНОІА и под., т. е. с выпавшим впоследствии редуцированным гласным, выпадение которых вызвало вокализацию ъ в предлоге, и въ тебѣ, съ тобой;, где за предлогом не следовал слог с редуцированным. Подобным образом во, со перед формами склонения весь (из вьсь) и всякий (из вьсакъ), многий (из мъногъ): во весь голос, во всех городах, во всяком случае, во многих положениях, со всеми, со многими товарищами, и в ряде имен существительных типа во сне, со сна (ср. др.-русск. сънъ), во лбу, со лба (др.-русск. лъбъ), со зла (др.-русск. зъло), во втором, со вторым (ст.-слав, въторый) и под. Сходные отношения имеем также при предлогах объ, отъ.

После утраты редуцированных аналогия распространила указанную вокализацию ъ также на случаи с начальными группами согласных, между которыми в прошлом не было редуцированных: во власти, во владение, во дворе, со стороны, со страху, со скоростью и под.

Известную роль сыграл, повидимому, при этом также момент фоноэстетического порядка — стремление разъединить гласным те же или схожие звуки: предлог в вокализируется преимущественно перед в и ф (ср., в частности, заимствования—во фраке, во фразе, во Франции), с — перед с, з, ш, щ: со смели, со стариком, со стола, со стипендией, со значением, со звездой, со шрамом, со шнурком, со щеткой, со щукой и под В относительно многих случаях возможно параллельное употребление: со слезами и с слезами и под.

Аналогией в : во, с : со захвачены и предлоги, первоначально не оканчивавшиеся на гласный: изо дня в день, безо всего и под.

Несколько сложнее отложения былых фонетических от ношений у префиксов в-: во-, с-: со-, об-: обо-, от-: ото-, под-: подо- (пред- : предо-); без- : безо-, из- : изо-, воз- : возо-, раз- : разо-.

Фонетическими являются случаи вокализации, вроде: вобрать, собрать, отобрать, подобрать (ср. бьрати), сорвать, оторвать (ср. ръвати), вогнать, согнать, отогнать, подогнать (ср. гънагпи)', под их влиянием и разобрать, разорвать, разогнать (раз-, роз-, из-; *orz первоначально не имело, как и другие префиксы на з, наконечного гласного).

Фонетическими же, вероятно, являются во, со и под. в положении перед слогом с ъ из былого напряженного редуцированного гласного (см. § 3): вобью, волью, вошью, собью, солью, сошью.

Ьт'обью, 'отолью, изобью, изолью, разобью, разолью и под.; и в глаголах войти, сойти, отойти, где й — из первоначального реду? цировавшегося и.

Продуктами аналогии надо считать префиксы типа во-, со-, ото- и т. д. в случаях, где в отглагольной части слова в прошлом' не было редуцированного гласного. Обычно такого рода огласовки выступают перед двумя и более согласными только в книжных словах (церковнославянизмах и близких им новообразованиях): вовлечь, совлечь, совладеть, составить-, хотя с о вошло в литературный язык и разговорное обокрасть.

Упомянутый фоноэстетический момент заявляет о себе в вовлечь, составить, состричь, хотя существует, напр., исстрадаться и под.

Влиянию форм совершенного вида обязаны своей огласовкой некоторые формы вида несовершенного, типа: собирать (ср. фонетическое собрать), созывать (ср. созвать) и др. Но ср. и сбирать, сзывать. При этом только — срывать, отрывать (хотя сорвать), сбирать, отдирать (хотя содрать, отодрать).

Вошел, отошел и под. своим о обязаны другим формам того же времени: вошла, вошло, вошли.

Чисто книжными по происхождению являются глаголы с префиксом с- : со-, где следующий слог начинается одним согласным: содержать, сожалеть, сочинять и под. (см. выше — об именах)[119].

У писателей, особенно поэтов, XVIII и первых десятилетий XIX в. и в предлогах, и в префиксах сравнительно много огласовок, расходящихся с нынешними. Известная часть встречающихся у поэтов должна быть отнесена к более широким, чем теперь, возможностям выбора; ср., напр.: Сова увидела во зеркале себя... (Сумар., Сова и зеркало). Бежати в запуски со зайцем черепаха... Хотела... (Сумар., Заяц и Черепаха). ...Со подлинником та статуя всем равна (Сумар., Статуя). ...Во сонме всадников блистал И в смертный черный одр упал (Держ., Водопад). Во лесах ли вы тенистых,— И леса дают прохладу... (Держ., К грациям). ,..Со ребр лиется пот реками... (Держ., Колесница). Наш долг со Музами беседу мирну весть (Костров, Ода на день откр. Общ. любит, учености). ...А он тотчас свернулся во клубок... (Сумар., Лисица и Еж). ...Изображает ясно То пламень во крови... (Сумар., Любовь). ...И потянулася со всем она содомом: Со брюхом, со спиной и с домом (Сумар., Заяц и Черепаха). Не сыщешь рыбы в луже, Колико. во трудах прилежен ты не будь (Сумар., Непреодолеваемая природа). Как огнь, со пламенем сближаясь, Един составить хочешь луч! (Держ., К Каллиопе). ...Со брозд кровава пена клубом И волны от копыт текут (Держ., Колесница). ...Ни злом ни благом не приметный, Во гробе погребен живой (Держ., Мой истукан). ...Пред

зеркалом их в ряд поставь, Во знак, что с сердцем справедливым Не скрыт наш всем и виден нрав (там же).

Важно живое свидетельство XVIII века: Фонвизин в «Опыте российского сословника» пишет: «Некоторые писатели почитают в писать перед словом, начинающимся с гласной буквы, например, в опасности, в естестве, в Очакове; а во пред словом, начинающимся с согласной, например, во Франции, во славе, во гневе; но мне кажется, что обычай и слух делают такое множество исключений из сего правила, что оного и правилом назвать нельзя.

Смешно было бы говорить и писать: во Москве, во пороке, во глине. Напротив того, в самых важных сочинениях читаем: во услышание, во Апостолах, во Израили и проч.»

ъ в положении перед гласными.

1. После падения редуцированных гласных начальный в слове звук и стал изменяться выв положении после твердого согласного предлога: в ыную землю (Смол, грамота 1230 г.); вызбѣ (Домостр., 58)-—в избе, с темъ вечеръ а сынымъ инои вечер (57); в ызбу к царю (Мат. путь, Ив. Петлина, 275); ис-ыныхъ посад- цкихъ людей (Котош.,88).

Явление это полностью существует и теперь: сыскать, сыграть, отыскать, отыграться.

Подобным же образом в избу, с Иваном, от Ильи произносятся вызбу, сывйнэм, атыль(й)й и даже по аналогии таких сочетаний — Госиздат читается «госыздат»г.

2. В предлогах и префиксах ъ перед следующим о, по свидетельству уже древнейших восточнославянских памятников, переходил в о: изо обою (13 слов Григ. Богосл. XI в.), ся изооста- неть (Мстисл. грам., ок. ИЗО г.). Ср. еще даже в XVII веке: Ото осады свободилъ (Мат. Раз., III, № 3),— особенность, нахо- [120] дящзя соответствие себе также в старославянском: безо ода, изо облака (Зографск. еванг.)1.

Явление это представляет собою факт очень древней ассимиляции гласных, жившей уже после падения глухих только по аналогии установившихся древних отношений.

Представляющее редкий в системе русской фонетики случай нового зияния, это явление в дальнейшем вообще не выжило, но в словах чисто литературных (церковнославянизмах) следы его остаются и теперь; ср.; вообще, сообща, воображать, сооружать, воочию.

Спорные случаи соответствий русских ъ, ь редуцированным старославянским.

Древнерусские ъ, ь исторически восходят, как уже упоминалось, соответственно к вероятным более древним и (*у краткому) и і (*і краткому): лит. budrus — ст.-сл. и др.-русск. бъдръ, лит. dukte— ст.-сл. дъщи, др.-русск. дъчи\ лит. linas — ст.-сл. и др.:

русск. льнъ; санскр. vidhava, лат. vidua, ст.-сл. и др.-русск. вьдова.

Но есть несколько спорных случаев, где рефлексы русских редуцированных не соответствуют качеству редуцированных в старославянском и др.-русском. Важнейшие относящиеся сюда факты довьльнъ (ст.-сл. и др.-русск.) — русск. доволен; ст.-сл. мъдльнъ — др.-р. мьдльнъ (мьдьлити), современ. медленный, медлить] ст.-сл. трьсть.— др.-русск. тръсть, современ. трость-, ст.-слав, тьнъкъ, пол. cienki—др.-воет.-слав, тънъкъ, современ. русск. тонкий.

Первый легко объясняется влиянием слова воля. В случае медлить и под. можно думать, как уже отмечалось в научной литературе, об уже древнейшем славянском варианте низшей ступени чередования о—е. Вариант, соответствующий ст.-слав, гласному корня, отражен в др.-русск. мотчание «замедление», мотчать «замедлить» (в моек. грам. XV—XVI в.) из *мъдъча-.

На вариант и — іи для тръсть — трьсть определенно указывает литовск. trusis при triusis «тростник».

В арханг. говоре (онежск.-шенкурск.) до недавнего времени сохранялся соответствующий ь-ю вариант треста, трестъ. Ср. и олон.: Да поженка в Патровском ободе за трестяным болотом... 1684. (Крепости, мануф. в Росс., II, Олон. медн. и железн. заводы, стр. 159)—Что касается тонкий, отношение его к ст.- слав. тьнъкъ неясно. [121]