Датив в английском языке

Обращает на себя внимание тот факт, что все 11 структурных формул, которыми А. Вежбицкая иллюстрирует русский фатализм, содержат в себе датив (Вежбицкая, 1996):

1. отрицание (neg) + инфинитив агентив.
   + (датив человеч.): Не догнать тебе бешеной тройки;
2. инфинитив + экспрессивная интонация: Быть первым, вольно одиноким! (хотя А. Вежбицкая не упоминает в этой формуле наличие датива, там, на наш взгляд, всё-таки содержится имплицитный дативный субъект: Быть [кому? мне, тебе] первым..);
3. инфинитив + бы («я / мы» - датив человеч.) + восклицательная интонация: «Закусить бы», - говорит Сашка;
4. датив человеч. + бы + инфинитив: Елена, тебе бы в министрах быть!;
5. отрицание + инфинитив + бы + (датив человеч.): Как бы не опоздать;
6. (ну) инфинитив агентивный + (датив человеч.): Пора идти нам с тобой;
7. Q + (интонация специального вопроса) + (датив человеч.) + инфинитив агентивный: Что мне было делать? Как подать ей помощь?;
8. (датив человеч.) + инфинитив агентивный: Нам ехать-то всего сорок километров;
9. отрицание + глагол 3 л. ед. ч. (ср. p.) рефл. + (датив человеч.): Не спится ей в постели новой;
10. глагол агентивный 3 л. ед. ч. (ср. p.) рефл. + датив человеч. + наречие: Мне чудесно писалось;
11. датив человеч. + глагол ментальный 3 л. ед. ч. (ср. p.) рефл.: Теперь уже мало осталось, хотя и самой не верится.

В этих формулах А. Вежбицкая усматривает отражение пассивного и иррационального мировоззрения русского народа, где весь мир предстаёт противопоставленным человеческим желаниям и волевым устремлениям или, по крайней мере, независимым от них (cp. Омельченко, 2000, с. 39). Русскому языку она противопоставляет английский, где таким конструкциям обычно соответствуют номинативные или номинативоподобные. В связи с этим встаёт вопрос: правомерны ли подобные сравнения, если учитывать тот факт, что в процессе аналитизации английская система падежей распалась? Напомним, что первоначально в индоевропейском языке паде-

жей было восемь (по некоторым данным, даже девять, к перечисленным выше добавляется направительный, он же аллативный (Ringe, 2006, р.

Когда английский являлся языком синтетического строя, безличные конструкции с дативом встречались и в нём, причём, по выражению фон Зеефранц-Монтаг, были «очень распространены и продуктивны», как и в протогерманском (von Seefranz-Montag, 1983, S. 104-105): thogh him (DAT) gamed or smerte = though he felt pleasure or pain [G. Chaucer. The Canterbury Tales. English and American Literature, S. 20230], Me (ACC /DAT) hyngriad = I am hungry, Him (DAT) scamode = He was ashamed, Me (ACC / DAT) pyncep pnt... = It seems to me that..., Him (DAT) puhte pnt his fordfor swa neah ne wnre = It seemed to him that his death was not so near; другие примеры безличных глаголов с дативом: gebyrian (случаться, происходить), eglian (быть в тягость, надоедать), hreowan (вызывать сожаление, печаль), lapian (быть ненавидимым), leof beon (быть приятным), lician (нравиться) (von Seefranz-Montag, 1983, S. 105), mislimpan (не удаваться), gespowan (удаваться) (Quirk, Wrenn, 1994, р. 65). Не являются в этом отношении исключением и дативные инфинитивные конструкции (Вежбицкая приводит именно инфинитивные конструкции с дативом): Hit is swide earfode nnigum to deowienne twam hlafordum (Любому очень трудно служить двум господам); Nis me earfede to gepolianne peodnes willan (Мне тяжело выносить волю господина); Pes traht is langsum eow to gehyrenne (Тебе скучно слушать этот трактат); What profite is it wallis to schyne wip preciose stonys and crist (sic) to die for hunger in pe pore man (Какой толк сиять стенам драгоценными камнями, когда Христос умирает от голода бедным человеком); Me, here to leue, amp; pe, hennys pus go, hit is to me gret care amp; endeles wo (Мне оставаться здесь, а тебе уйти вот так отсюда, очень тяжело и больно для меня) (Fisher et al., 2000, р. 216-217); Hard is to knowe in al poyn- tis to holde the meene (Тяжело знать точно, как управлять обществом; субъект опущен) (Fisher et al., 2000, р.

После упрощения древнеанглийской глагольной парадигмы (cp. von Seefranz-Montag, 1983, S. 89) и сокращения падежной системы с именительного, родительного, дательного, инструментального и винительного падежей до общего и косвенного практически все безличные конструкции с дативом стали невозможны. Аналогичная картина представлена в нидерландском, фризском, датском, шведском и норвежском (Зеленецкий, 2004, с. 116). В немногих случаях сохранились предложные конструкции типа For you to smoke is bad (Тебе плохо курить) (Fisher et al., 2000, р. 217); чаще субъект удалён полностью: What is to be done next? (Что делать [мне, тебе...] дальше?), It is time to finish the work (Пора закончить работу) (Fisher et al., 2000, р. 230-231).

Рассмотрим применение датива в английском и других языках несколько подробнее. Целью данного обзора является демонстрация многофункциональности датива в индоевропейских языках синтетического строя. Причина этой многофункциональности кроется в истории индоевропейского языка, а именно в его эргативном или активном прошлом. Вот, например, как описывает возникновение безличных конструкций с дативом Ю. Тойота.

“The semantic categories of any sensation [in Proto-Indo-European - Е.З.] are considered directed towards their recipient, i.e. experiencer and this ‘towardsness’ can be considered as a type of directionality. The nominal with dative case is restricted to animate nouns and the occurrence of verb of perception with dative subject seems to be a natural result of directionality and animacy restriction on experiencer. Some examples from ancient languages are shown in 6 and 7. This type of construction is often not restricted to PIE [= Proto-Indo- European - Е.З.] and preserved in much later daughter languages.

Hittite

6. (kued)aniikki meerzi someone.DAT disappear

‘Someone disappears.’ (lit. ‘disappears in relation to someone’)

Latin

7. mihi displicet

1. DAT dislike.3SG

‘I dislike.’ (lit.

The descendant of PIE may still preserve the impersonal verb construction to the present day, but in varying degrees. For example, Bauer notes that ‘in Germanic, Italic and Slavic languages the impersonal verb is well represented, but it is much less widespread in Greek and Sanskrit’.

These various features are the result of careful reconstruction work by Gamkrelidze and Ivanov and although there have been a number of works claiming that PIE is actually active language providing partial evidences, they successfully provide convincing evidence and lay out the path of historical changes most convincingly” (Toyota, 2004, р. 6).

Как уже говорилось выше, падежная система индоевропейского языка выросла из первоначального деления всех существительных на активные и инактивные, причём первые употреблялись в формах, ставших номинативом, а вторые - в формах, ставших аккузативом (Gamkrelidze, Ivanov, 1995, р. 240-241). Класс одушевлённых (активных) существительных делился на способных и неспособных к восприятию (к неспособным относились растения и некоторые животные). С классом способных к восприятию живых объектов со временем стал употребляться датив (ср. Мне видится), чем и объясняется наличие подобных конструкций в современном русском. Т.В. Гамкрелидзе и В.В. Иванов называют этот член предложения «дативным субъектом», приводя в пример д.-лит. Niezti mi (У меня чешется; дословно: Мне чешется); лит. Miegmi (Мне спится; диалектальное) (Gamkrelidze, Ivanov, 1995, р. 249-250). По утверждению А. Грина, первоначальное значение датива в индоевропейском неизвестно, он мог развиться из локатива (то есть отвечал на вопросы где?, куда?) и выполнять схожие функции, но, вероятнее всего, его основная функция заключалась в том, чтобы показать, что определённое действие каким-то образом отразилось на человеке (Green, 1966, р. 10-12; cp. Henry, 1894, р. 255; Lehmann, 1995 b, р. 56; Deutschbein, 1918-1919. Bd. 2, S. 12). Это нисколько не противоречит теории об эргативном или активном строе индоевропейского языка, если вспомнить, что на близкое родство местного и дательного падежей указывали Гамкрелидзе и Иванов (Gamkrelidze, Ivanov, 1995).

И.И. Мещанинов отмечал, что в эргативных языках при глаголах чувственного восприятия подлежащее обычно также стоит в дативе (аффективная конструкция, подробнее см. выше): ав. Инсу-е жиндирго лъимер бокь-ула (буквально: Отцу люб его сын, то есть Отец любит своего сына; выражение субъекта в дативе в таком контексте характерно и для других языков иберийско-кавказской семьи); лезг. Буда-диз къе са сев акуна (Отцу был виден сегодня один медведь, то есть Отец видел сегодня одного медведя) (Мещанинов, 1984, с. 47, 53-54). В дативных конструкциях такого рода, схожих - подчеркнём это ещё раз - с дативными конструкциями индоевропейского языка, локатив просматривается ещё достаточно чётко, подчёркивая направленность на человека чего-то извне (здесь: причины чувства / ощущения / восприятия). Таким образом, есть все основания предполагать, что дативные безличные конструкции унаследованы из индоевропейского языка, причём английский не был исключением, пока его строй позволял их сохранение.

В древнеанглийском языке датив широко применялся в следующих функциях:

1. с глаголами типа andswarian (отвечать), beorgan (спасать), bodian (объявлять), gebiddan (молиться), bregdan (тянуть), cyrran (подчиняться), (ge)dafenian (подходить), derian (причинять вред), fylgan (следовать), gefremman (извлекать выгоду), fylstan и helpan (помогать), losian (теряться), miltsian (сострадать), genyhtsumian (быть достаточным) и т.д. Ohthere sdde his hlaforde, ^lfrede, cynin*e•gt; Ohthere said to his lord, king Alfred; He bebead Tituse his sund gt; He told Titus, his son; Ic da sona me selfum andwyrde gt; I then soon answered myself; Sinj me hwathwuju gt; Sing me something;
2. с прилагательными типа известный, нужный, близкий: Pat is mone- •um cup gt; This is known to many people; Was him se man leof gt; The man was dear to him;
3. с предлогами on, fram, wip, mid: on sande gt; on the shore; fram feon- dum gt; from the enemy; won wip winde gt; struggled against the wind; mid scipe lidad gt; they are proceeding in a ship; 9 e^witon ^uidpy wод9e they travelled on the sea;
4. формальные средства выражения дательного падежа стали использоваться для оформления инструментального и локативного падежей (инструмент, время, место, условия действия и т.д.): Alfred cynin• hatep • retan Wwrferd biscop his wordum gt; King Alfred sends his greetings to bishop War- ferth with his words; Tryddode Zetrume micle gt; He was proceeding with a large army; Ealle mwene feorh eahian gt; Defend one’s life with all one’s power; opre naman gt; by another name, py ilcan *eare gt; in the same year; ceolum lidan gt; to move with the ships (Ilyish, 1972, р.
   85-86; Quirk, Wrenn, 1994, р. 65; Kellner, 1892, р. 121). О. Есперсен, не вдаваясь в подробности, утверждал, что в древнеанглийском датив принял на себя значения четырёх падежей (Jespersen, 1918, р. 25; Jespersen, 1894, р. 161); Й. Барддал и Л. Куликов говорят о слиянии датива, локатива, аблатива и инструменталя в германских языках (Bar6dal, Kulikov, 2007). Вспомним в связи с этим приведённое выше высказывание Б.А. Серебренникова о том, что обременённые большим количеством значений падежи исчезли, поскольку противоречили законам человеческой психики. Прежде всего, надо полагать, это относится именно к дативу, перенявшему в дополнение к своим значениям значения двух-четырёх других падежей.

Более подробно применение датива описано в «Грамматике древнеанглийского» (Quirk, Wrenn, 1994, р. 65-68).

Отдельные дативоподобные конструкции дожили вплоть до конца XIX в. В этом контексте можно упомянуть, например, конструкцию shall us: A helpless silence fell between the man and the woman. “Shall us go i’ th’ ’ut?” he asked. [D.H. Lawrence. Lady Chatterley’s Lover. English and American Literature, S. 93133]; How shall’s get it? (Как нам это заполучить?); Where shall’s lay him? (Где нам его положить?); данная конструкция ещё в конце XIX в. была широко распространена в разговорной речи Англии (Jespersen, 1918, р. 102-103; Jespersen, 1894, р. 238-238). До сих пор используется дативоподобная конструкция let us: Let us hope for better things (Давайте надеяться на лучшее) [J. Austen. Pride and Prejudice. English and American Literature, S. 797]. Сохранение именно этих двух конструкций объясняется тем, что они не вступали в такое противоречие с жёстким порядком слов, как это было в случае практически всех английских безличных конструкций: подлежащего в них не требуется, а дополнение стоит там, где и должно стоять при порядке слов «субъект gt; глагол gt; объект».

Таким образом, сфера употребления датива в древнеанглийском была несоизмеримо шире, чем в современном английском литературном языке (где его, строго говоря, нет вообще), поэтому сравнения типа следующего кажутся нам некорректными: «В заключение обратимся ещё к одному примеру, проясняющему, на наш взгляд, обсуждаемое здесь различие между русским и английским языками:

а.              Не succeeded - букв. Он преуспел lt;в этомgt;.

Не failed - букв. Он не преуспел lt;в зтомgt;.

б.              Ему это удалось.

Ему это не удалось.

Английская номинативная конструкция а. перелагает часть ответственности за успех или неуспех некоторого предприятия на лицо, которое его затевает, в то время как русская дативная конструкция б. полностью освобождает действующее лицо от какой бы то ни было ответственности за конечный результат (какие бы вещи с нами ни происходили, хорошие или плохие, они не являются результатом наших собственных действий)» (Вежбицкая, 1996; cp. Мельникова, 2003, с. 134).

В данном случае история английского языка свидетельствует о том, что во времена, когда он был ещё относительно синтетическим, англичане так же «освобождали действующее лицо от какой бы то ни было ответственности» на языковом уровне, как и русские, интенсивно используя реальные субъекты в дательном падеже[44]. Проиллюстрируем это несколькими примерами из “Oxford English Dictionary” (CD), самого большого и авторитетного словаря английского языка: misbefall = to happen unfortunately, turn out badly: Him may fulofte mysbefalle; misfall = to happen unfortunately, fall out amiss: Thereat she gan... to upbrayd that chaunce which him misfell; mishap = to happen unfortunately: Gawein was euerpensif for his vncle, ...that hym sholde eny thinge myshappe; misbetide = misbefall: Alas, that euere him mysbetid! и т.д. (“Oxford English Dictionary”, 1989). Во всех этих случаях человек видит себя в качестве объекта судьбы и перекладывает вину за случившееся на обстоятельства, в каждом примере реальный субъект оформлен дативом. Мы не отделяем здесь глаголы преуспевания от глаголов везения, случая и незапланированных происшествий, так как они изначально тесно связаны друг с другом. Например, английское слово “fortune” имеет значения «удача», «счастливый случай», «судьба», «богатство», «состояние», «случаться», что, кстати, противоречит взглядам Вежбицкой о высокой личной ответственности англичан за своё благосостояние и свою судьбу. Если исходить из этимологии данного слова, то богатство для англичанина - это то, что случается с ним, что даётся ему судьбой, а не является результатом упорного и целенаправленного труда. Английское слово “success” («успех»), этимологически связанное с тем самым глаголом “to succeed” («преуспевать»), который приводит в последней цитате Вежбицкая, имело раньше значение «(хорошая или плохая) судьба» (“The Concise Oxford Dictionary of English Etymology”, 1996, р. 470), причём слово это является латинизмом, и в латыни этого значения не было. То есть англичане сами связали успех с прихотями судьбы (или же до них это сделали французы, так как слово пришло в английский через посредство французского).

Древнеанглийский глагол “(ge)limpan” («преуспевать») связан с “gelimp” («случай, удача»), то есть и здесь преуспевание не зависит от человека. Для сравнения: русское слово «успех» происходит от глагола «спеть», имевшего в древнерусском значения «спешить», «стремиться», «способствовать», «преуспевать» (Черных, 1999. Т. 2, с. 193). Слово имеет индоевропейское происхождение, с самого начала обозначало «преуспевать» и существовало в том же значении в древнеанглийском (“gespowan”), сейчас оно вернулось в английский через посредство латыни в форме “to prosper” («процветать»).

В древнеанглийском существовало также слово “ead” («имущество», «удача (судьба)», «богатство»). Английское слово “happy” («счастливый»), раньше означавшее также «богатый», этимологически связано с “to happen” («случаться») (“The Concise Oxford Dictionary of English Etymology”, 1996, р. 209-210), то есть богатство и счастье - это то, что случается с англичанином без участия его воли, если верить этимологии. Заметим, что содержащийся в слове “happy” индоевропейский корень *kob- означал «преуспевать», «быть успешным», то есть и здесь утеряна волитивная компонента. Примерно та же картина наблюдается и в русском: слово «богатый» происходит от слова «Бог», означавшего, очевидно, «наделяющий богатством» (Черных, 1999. Т. 1, с. 99), то есть речь идёт, возможно, об общем индоевропейском культурном наследии, общих представлениях, связывавших и у русских, и у англичан, и у других народов богатство и процветание с Богом и судьбой (в чём можно убедиться, проконсультировавшись с “Indogermanisches etymologisches Worterbuch” Ю. Покорного или более поздними его переработками[45]).

В грамматике английского Ф.Т. Виссера приводится следующий список глаголов в значении «случаться», «происходить» и т.п. (о хорошем и плохом), каждый из которых требует нестандартных субъектов: auter, chance, fall, find, fortune, hap, happen, ifind, luck, lucken, misfortune, mishap, mishappen (Visser, 1969. Vol. 3 (1), р. 1369); сегодня употребляются только два подчёркнутых. Список Виссера частично совпадает со списком Дж. Почепцова (глаголы судьбы древне- и среднеанглийского периода, все с неканоническими субъектами):

• belimpan (to happen, occur, befall): Da him sio sar belamp (when that pain befell him);
• gesnlan (to happen, come to pass, befall): Me ges^lde 6^t ic mid sweorde ofsloh niceras nigene (it befell me that I slew with my sword nine monsters);
• gespowan (to succed, prosper): Him ^t 6^re byring ne gespeow (he did not succeed at that city); заметим, что здесь процветание связано с удачей, то есть силами судьбы;
• getimian (to happen, befall): Him getimode swi6e rihtlice (it happened very justly to them);
• geweorpan (to happen, come to pass, befall): Hu gewear^ 6e 6^s (how doth this befall thee?);
• limpan (to befall, happen, fall (on one’s share)): Sorga^ ymb o6erra monna wisan 6e him nauht to ne limpp (is busied about other men’s affairs that do not all concern him);
• mis(be)fallen (to turn out ill): Him may fulofte mysbefalle (very often he may turn out to be ill);
• mislimpan (to turn out unfortunately): Nis nan wundor 6eah us mislimp (it is no wonder, though we have ill success);
• misspowan (to succeed badly): He s^de 6^t hit 6^m cyninge l^sse ed- wit w^re, gif 6^m folce buton him misspeowe (he said that the king would be put in less reproach if it went ill with the people when he was not with them);
• mistiden (to turn out ill): hu myht wene ^at ^e mystide... (thou might suppose that it turned out ill to thee);
• snlan (to happen, betide, fortune): S^lde unc on ^am brocum swa unc ges^lde (happened what might to us in those troubles);
• spowan (to succeed): Da 6a him ^s ne speow (then he did not succeed in it);
• timen (to happen): .so me well time (.so it befell me well) (Pocheptsov, 1997, р. 178-179).

Следующие примеры взяты нами из электронной антологии “English and American Literature from Shakespeare to Mark Twain”; во всех случаях с глаголами, относящимися к описанию непроизвольных, неожиданных событий, используется датив.

Him fortuned (hardfortune ye may ghesse)

To come, where vile Acrasia does wonne,

Acrasia a false enchaunteresse,

That many errant knights hath foule fordonne... [E. Spenser. The Faerie Queene. English and American Literature, S. 140305].

And at the last by fortune him happened against a night to come to a fair courtelage, and therein he found an old gentlewoman that lodged him with a good will, and there he had good cheer for him and his horse [M. Twain. A Connecticut Yankee in King Arthur's Court. English and American Literature, S. 158795].

Heere cometh my mortal enemy!

Withoute faile, he moot be deed, or I,

For outher I moot sleen hym at the gappe,

Or he moot sleen me, if that me myshappe [G. Chaucer. The Canterbury Tales. English and American Literature, S. 20273].

Ful oft him happeth to misusen it [G. Chaucer. The Canterbury Tales (Butler, 1977, р. 156)].

Один из признанных исследователей-индоевропеистов К. Бругман приводит в «Краткой сравнительной грамматике индоевропейского языка» примеры из различных древних языков (санскрита, греческого, латыни), демонстрирующие, что употребление датива с глаголами везения было заимствовано из их общего предка (Brugmann, 1904, S. 630). В древних индоевропейских языках были широко распространены конструкции типа греч. yfyvewn рої и лат. mihi event (Со мною случается) (Bauer, 1999, р. 593). В языках, более или менее сохранивших падежную систему, глаголы успеха, везения и случая требуют дативных субъектов и поныне, ср. итал. Mi riusci- ra di farlo (У меня получится сделать это / Мне удастся сделать это) (Onishi, 2001 a, р. 33), нем. Mir passiert (Со мной случается); итал. Mi succede; фр. M’arrive в том же значении; нем. Es gelingt + DAT и поль. Udaje siq + DAT (Кому-то удаётся что-то) (Haspelmath, 2001, р. 67). Соответствующие примеры из древнерусского и родственных ему языков можно найти в книге «Сравнительно-исторический синтаксис восточно-славянских языков. Типы простого предложения» (Борковский, 1968, с. 129-134).

Таким образом, употребление глаголов, имеющих отношение к (не)везению, удаче, случаю и успеху, с реальными субъектами в дательном падеже свидетельствует о близости соответствующего языка к индоевропейскому, а использование субъектов в именительном падеже - о переходе соответствующего языка к номинативному строю. Значение от выраженности номинативом или дативом не меняется, что видно по употреблению глаголов везения в английском с номинативом: I had luck (Мне повезло). Если быть более точным, разграничение по степени волитивности может наблюдаться в языках, где сохранилось противопоставление дативных и номинативных субъектов (хотя может и не наблюдаться, если употребление датива и только датива с определённым глаголом предписывает сам язык: Ему удалось нельзя переделать в Он удался), но не в языках с распавшейся падежной системой.

Рассмотрим ещё одно высказывание А. Вежбицкой: «Так, в русском языке имеется особый разряд безличных модальных предикативов со значением долженствования или невозможности, требующих дательного падежа субъекта. В действительности примеры двух модальных значений, которые выражаются в предложениях, построенных по личной, номинативной модели, скорее составляют исключение, чем правило. Например, значение необходимости не может быть выражено таким образом. Иными словами, чтобы дать адекватный перевод на русский таких английских предложений, как I must, I have to, их следует сначала представить в паци- ентивной перспективе, подчеркивающей тот факт, что лицо, о котором идет речь, не контролирует ситуацию.

Класс предикатов, с обязательностью требующих датива субъекта, содержит такие слова, как надо, нужно, необходимо, нельзя, невозможно, не полагается, следует, должно» (Вежбицкая, 1996).

Здесь Вежбицкая исходит из того, что английский номинатив имеет какое-то отношение к волитивности, как будто ему противостоит неволи- тивный датив. На самом деле, датива нет, потому номинатив может выражать и неволитивность. Когда в английском языке существовало противопоставление «номинатив-датив», англичане в модальных конструкциях предпочитали датив: Him worthit / boes (Ему надо); Him deweth (Ему необходимо, то есть Он обязан); If it thar / mystier (Если [кому-то] надо); To us surgiens aperteneth that we do to every wight the beste that we kan (Нам, хирургам, надлежит делать каждому человеку лучшее, на что мы способны) (Fisher et al., 2000, р. 71) и т.д.; все они подробно описаны в “Oxford English Dictionary”, краткий обзор можно найти у М. Огуры (Ogura, 1986, р. 150-159). M. Батлер цитирует следующий пример с глаголом to behove (следовать, надлежать) из “Sir Gawain and the Green Knight” (1390): Me behouez of fyne force Your seruant be, and schale (Мне непременно следует быть Вашим слугой, и я буду им; с дативным субъектом me) (Butler, 1977, р. 163). Ф.Т. Виссер приводит примеры It is him a need и It needs him to + INF в значении Ему надо; в обоих случаях местоимения стоят в косвенном падеже - бывшем дативе (Visser, 1969. Vol. 3 (1), р. 1430); ср. Fair sir, / Give me this hour to watch with and say prayers: / You have no faith - it needs me to say prayers, / That with commending of this deed to God /1 may get grace for it - ...мне надо помолиться... [A.Ch. Swinburne. Chastelard. English and American Literature, S. 149833]. На более ранней стадии развития английского «реальный субъект» глагола “to need” стоял на первом месте и оформлялся дативом.

O lady myn, that called art Cleo,

Thow be my spedfro this forth, and my muse,

To ryme wel this book til I have do;

Me nedeth here noon other art to use [G. Chaucer. Troylus and Criseyde. English and American Literature, S. 19794].

Us nedeth, trewely,

Nothing as now, but that we wery bee,

And come for to pley out of the see

Til that the wynd be better in oure wey [G. Chaucer. Legend of Good Women. English and American Literature, S. 20159].

But dame, heere as we ryde by the weye

Us nedeth nat to speken but of game,

And lete auctoritees, on Goddes name,

To prechyng and to scole of clergye [G. Chaucer. The Canterbury Tales. English and American Literature, S. 20479].

He loketh as a sperhauk with his eyen;

Him nedeth nat his colour for to dyen

With brasile, ne with greyn of Portyngale [G. Chaucer. The Canterbury Tales. English and American Literature, S. 20894].

Pe nede for to cleth andfede = You need to clothe andfeed [Pocheptsov, 1997, р. 480].

Дативный субъект мог опускаться, как в современном русском: On cealdum eardum neodad, pntpns reafes mare sy (В холодной местности должно быть [монахам - Е.З.] больше предметов одежды) (примерно 960 г., Aethelwold. “Anglo-Saxon Benedictine Rule”) (Butler, 1977, р. 156). О. Есперсен приводит следующие примеры из произведений Т. Мэлори (XV в.): Ye nede not to pulle half so hard; Ye shalle not need (Jespersen, 1918, р. 112). Почему эта конструкция подверглась перестройке, становится понятно из примеров типа следующего: These ceremonies need not (Таких церемоний не надо) (Abbott, 1870, р. 203). Из-за отмирания окончаний дополнение здесь уже не отличить от подлежащего.

Модальная конструкция ought to раньше также употреблялась с дативом (Visser, 1969. Vol. 3 (1), р. 822), о чём свидетельствуют следующие примеры.

Fayre curteyse knyghte, seyde dame Lyonesse, “be nat displeased, nother be nat over- hasty, for wete you well youre grete travayle nother your good love shall nat be loste, for I consyder your grete laboure and your hardynesse, your bounte and your goodnesse as me ought to do” [Th. Malory. Le Morte DArthur. English and American Literature, S. 100429].

“Alas! ” seyde sir Lameroke, “full well me ought to know you, for ye ar the man that moste have done for me ” [Th. Malory. Le Morte DArthur. English and American Literature, S. 100598].

Wherefore us oghte. have pacience = Wherefore we ought... to have patience [Pocheptsov, 1997, р. 479].

This shoolde a ryghtwis lord have in his thoght,

And nat be lyk tirauntez of Lumbardye

That han no reward but at tyrannye,

For he that kynge or lord ys naturel,

Hym oghte nat be tiraunt ne crewel,

As is a fermour, to doon the harm he kan [G. Chaucer. Legend of Good Women. English and American Literature, S. 20115].

For certes, resoun wol nat that any man sholde bigynne a thyng but if he myghte par- fourne it as hym oghte [G. Chaucer. The Canterbury Tales. English and American Literature, S. 20783].

He is a japer and a gabbere and no verray repentant that eftsoone dooth thyng for which hym oghte repente [G. Chaucer. The Canterbury Tales. English and American Literature, S. 20975].

Прочие глаголы с модальными значениями тоже употреблялись с неканоническими субъектами (список Дж. Почепцова):

• alyftan (to permit): Ne alefe^ hire on cyricean gangan (she is not allowed to go to church);
• magan (may): Him msg to sorge 6st he nat hwst him toweard bi^ (it causes him anxiety that he knows what will happen);
• motan (may, must): .to grave moste me wende (to the grave must I direct my course);
• durfan (to need): Ne ^orte us have fri3t (we needn’t be afraid) (Pocheptsov, 1997, р. 480).

Если в современном русском «реальный субъект» выражается дательным падежом, то в современном английском - предложной конструкцией типа следующей: ...my misfortunes had taught me how little the caresses of the world during a man’s prosperity, are to be valued by him; and how seriously and expeditiously he ought to set himself about making himself independent of them (...мои неудачи научили меня, как мало следует ценить ласки мира богатому человеку, как серьёзно и скоро ему следует научиться быть независимым от них) [T. Smollett. The Adventures of Roderick Random. English and American Literature, S. 136685]. Заметим, что в пределах одного предложения значение долженствования передаётся два раза, причём в одном случае сопровождается подлежащим в номинативе, а в другом - предложной конструкцией. Смысл долженствования от этого не меняется. Не изменится он и от другого падежного оформления, включая русский дательный падеж, поэтому видеть пациентивность только в русском, игнорируя при этом абсолютно идентичные в смысловом отношении английские обороты, не может быть правильным подходом.

Рассмотрим ещё один пример со значением долженствования: It will be necessary for you to write, dear. Or shall I write an answer for you - which you will dictate? (Тебе надо (будет) написать, дорогая. Или, может, ответ запишу я, а ты мне продиктуешь?) [G. Eliot. Daniel Deronda. English and American Literature, S. 59201]. В данном случае «реальный субъект» представлен другой предложной конструкцией - “for you”. Значение остаётся тем же, что и в русском переводе. Без труда можно найти подобные примеры в латыни, стоящей особенно близко к общему праязыку: Necesse est ieiu- nari (Необходимо поститься; субъект опущен); Mihi necesse est ire (Мне надо идти) (Bauer, 1999, р. 603). Разница заключается только в том, что в латыни используется датив, а в английском - предложная конструкция.

В отдельных индоевропейских языках глаголы в значении «быть необходимым, нуждаться» по сей день употребляются с субъектами в косвенных

падежах: бенг. Amar junis-Ta cai (Мне (ген.) нужна эта вещь) (Onishi, 2001 b, р. 122). Р. Мразек на примере восточнославянских языков отмечает прямую связь высокой частотности употребления «именных предикаторов» (по его терминологии: надо, нельзя, можно) с низкой степенью номинатив- ности соответствующего языка (украинского, белорусского, русского) по сравнению с другими индоевропейскими языками; аналогично он объясняет и пристрастие русского к инфинитивным дативным конструкциям (Мразек, 1990, с. 34). Индоевропейское происхождение модальных дативных конструкций не вызывает сомнения, соответствующие примеры (типа Ему подобает) в древнерусском и родственных ему языках можно найти в книге «Сравнительно-исторический синтаксис восточно-славянских языков. Типы простого предложения» (Борковский, 1968, с. 121-129).

Возвращаясь к падежной системе английского языка, необходимо сказать следующее. Общее количество падежей в современном английском является вопросом спорным: в таблице А.Л. Зеленецкого, где приведены основные грамматические категории существительных некоторых европейских языков, в графе «падеж в английском» стоит знак вопроса (Зеле- нецкий, 2004, с. 99), при более подробном рассмотрении этой темы автор предлагает выделять либо трёхпадежную систему (субъектный, объектный и родительный падежи), либо двухпадежную (общий и притяжательный падеж у имени, прямой и косвенный - у местоимения) (Зеленецкий, 2004, с. 111; cp. “The Cambridge History of the English Language”, 1992. Vol. 1, р. 47-48; Lowth, 1799, р. 18, 21; Mallory, Adams, 2006, р. 56; Мураткина, 2001, с. 12, 19; Швачко и др., 1977, с. 89). Т. МакАртур выделяет два падежа у существительных и три у местоимений: “The contemporary [English - Е.З.] language has cases for nouns and pronouns, mainly the common case (Tom, anybody) and the genitive or possessive case (Tom’s, anybody’s). [...] A few pronouns have three cases: subjective or nominative, objective or accusative, and genitive or possessive” (McArthur, 1998, р. 107; cp. Eckersley, 1970, р. 421; Crystal, 1995, р. 202-203). Дж. Крапп комментирует развитие падежей со времён древнеанглийского следующим образом: номинатив в современном английском сохранился, генитив превратился в притяжательный падеж, аккузатив превратился в объектный падеж, инструменталис и датив утеряны (Krapp, 1909, р. 64). О. Фишер пишет, что датив был утерян в период среднеанглийского (Fisher et al., 2000, р. 17). Есть также точка зрения, согласно которой английскому имени присуща не категория падежа, а категория притяжательности, то есть падежей нет вообще: «Существование притяжательного падежа было поставлено под сомнение некоторыми советскими лингвистами (Г.Н. Воронцовой, А.М. Мухиным и др.). Они указывали на особый характер форманта -'s, способного оформлять не только отдельные существительные, но и словосочетания. Г.Н. Воронцова предлагала считать формы на -'s формами категории притяжательности, а сам формант - агглютинативным формантом. Термин "агглютинативный" всё чаще используется в зарубежной и отечественной литературе в применении к английским словоизменительным аффиксам, свободно присоединяющимся к основам. Мы предпочитаем не употреблять его, так как английские словоизменительные форманты не наслаиваются один на другой. Что же касается "категории притяжательности", то, если принять существование такой категории, следует предположить, что форма "общего падежа" является по противопоставлению формой "непритяжательности". Вряд ли это вносит большую ясность, чем понятие общего падежа.

Однако основное положение Г.Н. Воронцовой и А.М. Мухина - отрицание существования притяжательного падежа в английском - совершенно справедливо и нуждается только в дальнейшем подкреплении» (Иванова, Бурлакова, Почепцов, 1981; cp. Аракин, 2005, с. 102; Зеленецкий, 2004, с. 111).

Дательный падеж в английском обычно больше не выделяют (видеть датив в английском было характерно для лингвистов XIX и начала ХХ в. (ср. Meiklejohn, 1891, р. 70-72), измерявших всё по эталону латыни, но не для сегодняшних), поэтому сравнивать склонность к применению датива в русском и английском и делать из этого какие-то культурологические выводы представляется нам некорректным. О. Есперсен ещё в 1918 г. писал, что со времён древнеанглийского номинатив, датив, аккузатив и инструментальный падеж существительных слились в общий, перенявший на себя и отдельные функции генитива, ср. a twopenny stamp, a five pound note (Jespersen, 1918, р. 30; cp. Jespersen, 1894, р. 166). Предложные конструкции, как совершенно справедливо отмечал Есперсен, не могут считаться эквивалентом исчезнувшей падежной системы: «В английском языке to a man "человеку" так же не является дательным падежом, как by a man "человеком" не является творительным, a in a man "в человеке" - местным падежом. [...] Гораздо правильнее признать эти сочетания тем, чем они являются в действительности - предложными группами, и избегать термина "дательный падеж", кроме тех случаев, когда мы находим что-либо сходное с латинским, древнеанглийским или немецким дательным падежом» (Есперсен, 1958). Мнение Есперсена соответствует установившейся точке зрения на этот вопрос, о чём можно узнать в том числе из «Лингвистического энциклопедического словаря»: «Традиционное понимание требует, кроме того, чтобы внешние различия между падежами выражались морфологическими средствами, в пределах самих словоформ» («Лингвистический энциклопедический словарь» 1990, с. 355; cp. Кацнельсон, 1940, с. 65). Если мы признаем, что “to a man” («человеку») - это датив, то вынуждены будем признать, что “around a school” («вокруг школы») - это локатив, “by a bullet” («пулей») - инструменталис, и таким образом можно было бы насчитать в английском полтора-два десятка падежей. На это обстоятельство указывал в своё время И.М. Дьяконов: по его мнению, выделение в английском обширной падежной системы на основе категорий латыни является заблуждением, и так же, как некоторые учёные видели в английском шесть падежей, можно было бы выделить в нём и четырнадцать, если исходить не из латыни, а из какого-нибудь финно-угорского языка (Дьяконов, 1967, с. 97). В.Д. Аракин комментирует утверждение М. Дейчбейна, будто в английском есть четыре падежа (именительный, родительный, дательный, винительный), следующим образом: «Однако такая трактовка проблемы падежа [причисление к падежам предложных конструкций - Е.З.] представляется в корне неверной, поскольку под падежом понимается словоформа, в которой имеется соответствующая падежная морфема, в случае английского языка - "s"» (Аракин, 2005, с. 101-102). Практически общепринятой Аракин называет точку зрения, согласно которой английские существительные могут принимать формы только именительного и притяжательного падежа, а местоимения - формы именительного и объектного падежа. Примечательно, что Аракин делит английские существительные на одушевлённые и неодушевлённые: с одушевлёнными употребляется притяжательный падеж (или же притяжательный суффикс, если вовсе отрицать наличие категории падежа в английском), с неодушевлёнными - нет. Сам Аракин склоняется к мнению, что падежей в английском нет (Аракин, 2005, с. 103).

Перенесение категорий латыни на английский является не единственным примером создания ложной эмпирической базы для последующих (псевдо)культурологических спекуляций. В частности, неверная атрибуция падежной системы, свойственной синтетическим языкам номинативного строя, языкам эргативного строя привела к распространению мнения о пассивном и иррациональном характере мировоззрения древних людей (из-за «реальных субъектов» в косвенных падежах). В данном случае мы имеем дело с выражением явного научного этноцентризма, когда прогрессивность или отсталость других языков измеряется по критериям родного языка исследователя или языка, принятого в данной культуре за эталон. На самом деле, как отмечал ещё Г. Шухардт, «говорить о существовании и именительного и винительного падежей в [эргативных - Е.З.] кавказских языках было бы совершенно неверно» (цит. по: Климов, 1973 a, с. 25), потому сравнения «агентивности» культур, пользующихся эргативными языками, с культурами, пользующимися номинативными языками, не более оправданы, чем сравнение русского и английского по интенсивности использования датива, особенно если учитывать, что и в русском могли сохраниться остатки деноминативного строя.

Таким образом, английский язык на более ранних стадиях развития обнаруживает значительное сходство с русским в плане употребления датива и, следовательно, безличных конструкций, о чём этнолингвисты, усматривающие в русском языке признаки пассивности, слабоволия и т.д., обычно не упоминают. Английский номинатив (вернее, общий падеж) больше не ассоциируется с волитивными действиями, поскольку нет противопоставляемого ему неволитивного датива. Поэтому номинативные конструкции, которые А. Вежбицкая приводит в качестве агентивных, на самом деле таковыми не являются - степень агентивности полностью зависит от контекста, а не от формы субъекта.