Частость употребления в русском языке отдельных звуков.

Звучанием фонем, кроме целей практическою порядка, писатели пользуются, особенно в стихах, для создания того или другого художественного эффекта. Последний, однако, осуществляется только на фоне обшей типичной для языка звуковой системы и относительной частости в употреблении определённых звуков.

Для чёткого представления о нормальной для русского языка частости употребления отдельных звуков сравнительно с их употреблением в художественных целях сообщаем соответственные цифры, добытые исследователями (В. А. Б о г о р о д и ц к и м — «Общий курс русской грамматики», А. М. П е ш- к о в с к и м и М. Н. Петерсон о м—«Лекции по современному русскому литературному языку», 1941)[15] [16].

Процентное отношение гласных и согласных в литературном русском языке Богородицкий определяет числами 40,4 : 59,6, т. е. приблизительно как 2 : 3. Приблизительно те же числа получил и Пешковский, исследовавший живую разговориѵю речь: гласные—42,35, согласные—53,53+ й— 4,12.

Отношение ударяемых гласных к неударяемым, по Богородицкому,—17,3:23,1 всех звуков, т. е. приблизительно 3:4, по Пешков- скому —15,65:27,70. Разница в цифрах, кроме частных переменных условий, зависит между прочим от того, что Богородицкий в число ударяемых гласных

включает некоторые неполноударяемые, принимающие на себя только побочное ударение: союзы а, но и под.

Употребление согласных звонких (включая сюда сонорные и й) по отношению к глухим выражается цифрами 35,5 : 24,1, т. е. приблизительно 3 : 2 (Богородицкий). По Петерсону (стр. 46), из шумных 63% приходятся на глухие и 37% —на звонкие. Отношение взрывных, фрикативных и аффрикат Петерсон даёт в цифрах 53 : 44 : 3.

Отношение согласных твёрдых имягких(сй) — 35,9 : 23,7 (Богородицкий), 37,06 : 20,59 (Пешковский).

Что касается процентного употребления согласных по м е с т у образования, то цифры, даваемые исследователями, сильно расходятся:

Процент губных Богородицким определяется в 7,9, Пешковским —в 11,88; далее, по Богородицкому, переднеязычных — 33,8, по Пешковскому нёбнозубных— 36,36; заднеязычных по Богородицкому—7,5, по Пешковскому задненёбных —4,82 и средненёбных (г, к, х, перед э, и)—0,47, т. е. 5,29; употребление среднеязычного й Богородицкий исчисляет в 5,4 процента, Пешковский— в 4,12. Петерсон (стр. 47) исчисляет относительную употребительность согласных по органам произношения в виде: 25% —губные, 60%—зуб- ные, 4%—средненёбные, \\%—задненёбные. Соотношение между лабиализованными и нелабиализованными гласными, по Петерсону,— 17:83.

Цифры употребительности заднего, среднего и переднего рядов гласных даёт только Пешковский — 18,56: 10,37: 13,42; нижцего, среднего (ы и ъ), средневерхнего (э) и верхнего подъёма — 10,79 : 15,56 : 4,67 : 11,33 —он же.

Сонорные согласные (с й) по отношению к шумным, согласно данным Пешкопского, употребляются как 16,34 : 37,19; причём употребление носовых по отношению ко всем чистым звукам (гласным и согласным) он исчисляет в виде отношения 8,89 : 9,11 (ср. данные Богородицкого, очень к этому близкие: 8,2 всего звукового состава). Петерсон исчисляет отношение шумных согласных к сонорным, как 63 : 37. Из последних 20% приходится, по его подсчёту, на носовые, 17 — на плавные.

Процент аффрикат в системе звуков Пешковский определяет в 2,72.

Цифры употребительности отдельных звуков по Пешковскому:

[1] Ср. у А. Майкова: «Но нет! Я не сужу. Кто беспорочен? В падении, быть может, сокровен Глубокий смысл, и, может быть, уплачен Им странный долг...» и под.

III. Важнейшие особенности вошедших в русский литературный

язык южнославянизмов.

В качестве южнославянизмов (церковнославянизмов, старославянизмов), устанавливаемых но фонетическ им прйме- там. должны быть отмечены такие:

[1] Устанавливается эта интонация на основании показаний, главным обра эом, языков сербо-хорватского и словенского.

SO

1. Славянские слова с начальным ю.: юг, юный, юрддивый,

2. Слова с твёрдым з из г после бывших перед ним в древнейший период славянских языков гласных переднего ряда: польза (ср. русск. лёгок и не-льзя), состязаться, непритязательный (ср. русск. тягаться), осязать (ср. русск. посягать).

3. Многие слова с переходом ъ в о, ь в е в открытых в прошлом слогах (в слогах, за которыми не следовали слоги с ъ, ь слабыми, впоследствии отпадавшими и выпадавшими), отражающие искусственное сохранение старых глухих (особенно в префиксах и суффиксах): вопить (ст.-сл. въпити), уповать (ст.-сл. упъвати, при «уповати», явившемся аналогически), собор (ср. ст.-сл. предлог съ), собирать, воплощать, восклицать, вознаграждать (ср. ст.-сл. префикс въз-), множество, художество (ср. ст.-сл. множь- ство и под.).

4. Многие слова и формы с ы, и в соответствии древнейшим славянским ъ, ь перед j (й): выя, убийца, желание, явление, воин, достоин.

В области словообразования церковнославянское влияние, и прямое и косвенное (образование новых слов по южнославянским образцам), исключительно велико.

Причастные образования на -щий, -ший, -вший, -мыйі

Из префиксов надо, опять-таки для большинства случаев, церковнославянскими считать: без-: безмерный, бесстрастный, безвестный; воз-: воспитать, возрастить (ср. русск. «вырастить»); вз-: взрастить, взалкать; из-: испачкать (ср. «выпачкать»), изругать (ср. «выругать»), испепелить и под.; низ-: ниспадать, низвергать. Ср. и пре-, пред-, чрез-.

Меньше привилось даже в искусственном употреблении церковнославянизмов, относящихся к флексии. Таковы:

1. Отдельные звательные формы. Ср. оправданное стилизацией в «Сказке о рыбаке и рыбке» Пушкина: «...Приплыла к нему рыбка, спросила: «Чего тебе надобно, старче?». 2. Писавшийся и многими произносившийся род. п. ед. ч. женск. рода ея. 3. Уже в конце XVIII и в начале XIX века архаичный род. п. ед. ч. женск. рода прилагательных на -ыя, -ия: из земныя неволи, на пажитях кровавыя войны. 4. Имен.-вин. падеж мн. ч. женск. и среди, рода на -ыя,-ия: старыя башни; дальнія дороги—формы, так писавшиеся и изредка так произносившиеся до 1917 г. 5. Правописание

зі

Синтаксическими церковнославянизмами являются:

1. Употребление есть и суть в роли связки.

2. Обороты, связанные с употреблением причастий.

3. Союзы ибо, дабы и др.

• I 1*^1

IV. а) Образец языка московских документов XIV века.

Отрывок из «Духовной» вел.

(1341—1353).

(Церковнославянские буквы для упрощения набора заменены русскими. Титла заменены скобками. Знаки препинания оригинала сохранены. Многоточия обозначают стёршиеся и под. части текста).

Примечание. Родилии — описка (родителии). [17]

Отрывок из «Жития» протопопа Аввакума (1621—1682), написанного около

1672—1673 г.

в) Образец языка начала XVIII века.

Письмо Петра I во Французскую академию наук 11 февраля 1721 г.

...Объявляем Королевской французской академии наук милостивое наше поздравление.

Нам не инако, как зело приятно быть могло, что вы нас членом в свою компанию избрали. Мы також не хотели оставить, не оказав вам за то сим нашего признания и не обнадежа вас, что мы с великим удовольством то место, которое вы нам представляете, приемлем, и что мы ничего больше не желаем, как чрез. прилежность, которую мы прилагать будем, науки в лучший цвет привести, себя яко достойного вашей компании члена показать. Мы повелели нашему первому лейб-медику Блюментросту вам от времени до времени сообщать о том, что в государствах и землях наших нового и рассуждения Академии достойного случится, и нам зело будет приятно, ежели вы с ним корреспонденцию содержать и от времени до времени оному взаимно сообщать будете, какие новые декуверты от Академии учинены будут.

(Перепечатано из «Введения в историю просвещения в России XVIII столетия» П. Пекарского, 1862, стр. 532 —533. Орфография изменена).

Примечание. Декуверты — открытия (фр. d6couvertes).

V. а) Русские наречия[18].

За вычетом древнеболгарского (старославянского) влияния, наложившего свой отпечаток и на синтаксис, многое внесшего в лексику и, как увидим дальше, сыгравшего значительную роль в стиле русских писателей, основное принадлежит образовавшимся слиянием севернорусских и южнорусских говоров говорам среднерусским.

Полоса последних проходит по областям: южной части Ленинградской, Калининской, Московской, крайней южной части Ивановской, южной части Горьковской, сев.-воет, части Рязанской, Мордовской АССР, сев.-вост. части Тамбовской области, крайней юго.-зап. части Куйбышевской и части Саратовской[19]. Влиятельнейший их представитель в настоящее время — говор города Москвы.

Среднерусские говоры по своему происходжению представляют потомков тех севернорусских говоров, которые развили в себе под влиянием южнорусских (курско-орловской «речи») их типическую особенность — так называемое аканье, т. е. в существенном— произношение неударяемого о как а: водй, —,«вад£», нога—«нага» и под., или в отдельных положениях—особые редуцированные оттенки, и утратили таким образом одну из наиболее выразительных черт северного наречия.

Это проникновение южнорусской диалектной стихии в качестве основы русского национального языка совершилось, как учит И. В. Сталин («Марксизм и вопросы языкознания», стр. 37), в процессе образования русской нации, т. е. хронологически— в эпоху подымающегося капитализма (И. В. Сталин, Соч., т. 2, стр. 303).

Сопоставляя особенности севернорусские с южнорусскими, мы найдём в говоре Москвы только известное количество тех или других, причём во всём- существенном факты московского говора окажутся вместе с тем и литературными или довольно к ним близкими.

Вот перечень важнейших особенностей севернорусского наречия:

1. Оканье. Так условно называется сохранение различия между неударяемыми о и а, т. е. водй, говорить, полоей не произносятся с а и редуцированными (качественно неопределёнными) звуковыми оттенками, а звучат в соответствии орфографическим написаниям.

В ряде говоров оканье в данном смысле существует только после твёрдых согласных.

2. Произношение г взрывного (латин, g), т. е. в латинской транскрипции: noga, gora, mogii.

3. Выпадение й между гласными и, как результат такого выпадения, стяжение гласных: бываэт, откуда— быват и быват; знаэм, откуда—зиам и знам; хозяэва,

хозява — хозява; кроэт и крот — крот.

4. Формы род.-вин. ед. ч. меня, тебя, себя.

5. Окончание -т в 3 лице обоих чисел у глаголов: несёт, хвалит, несут, хвалят (хвалют)2.

Типичны для севернорусского наречия, но не охватывают его целиком:

1. Переход а после мягких согласных (орфогр. я) в э (орфогр. е). Переход этот бывает ограничен дополнительными условиями: неударяемостью данного гласного, наличием последующих мягких согласных и под.: в грезй, грезнй, но грязь) или грезь, прении, но грАзно, и под.

2. Произношение старого звука ѣ (во всех случаях или в определённых условиях, напр., перед последующим мягким согласным) как и или как узкого э (ё): лшсто, лито, тинь, сить\ место, лето и под.

3. Произношение неударяемого е как ё (о с предшествующей мягкостью согласного): будет, поле, сестра. Такое произношение (ёканье) ограничено обыкновенно концом слова или положением перед твёрдыми согласными.

4. Различные виды совпадения ч и ц: или только в ц, или только в ць, реже — в ч или в шепелеватом звуке, среднем между ць и ч; иногда в виде мены звуков ц и ч, т. е. употребления их в ненадлежащих (с точки зрения свидетельств всех славянских языков) словах: цас, цыстой, цяс; цёрёпок, цчистый, цчас.

5. Изменение дн в нн: мённой, бённой (= литературным: медный, бедный).

6. Сохранение мягкости, параллельной украинской, в согласном перед суффиксом -ск- (ср. ст.-сл.-ьск-) и смягчение с: дере- веньськой, женьськой, русъкой, а также мягкость с и выпадение т в суффиксе -ство (ср. ст.-сл.-ьство): отецесьво, царсьво, сиросьво.

7. Произношение «что» как чё (чо), ще (що), штё и под.

8. Окончание сравнительной степени на -яе (-ае): сильняе, доб- ряе, громчал Шире распространено оно в восточно-севернорусских говорах.

9. Постпозитивный член -от, -та, -то (по происхождению примкнувшие к существительным формы тъ,— ср. тот,— та, то, те), во многих случаях сохраняющий ещё следы былого склонения: мужик-от, мужика-mo, мужику-ту, вода-та, воду-ту, люди-те.

10. Творительный падеж мн. ч. на -м, совпадающий, таким образом, с дательным мн. ч.: с сундукам, с рукам, с ногам, или на -мя, -ма, -мы (-мя у местоимений — имя, всемА).

11. Родительный падеж ед. ч. муж. рода на -во у прилагательных: доброво, синево.

12. Архаизмы ударения, иногда обнаруживающие совпадение с украинским: гоститё, спитё.

13. Некоторые синтаксические особенности:

а) Употребление в роли сказуемых окаменелых форм причастий: брат ушодчи (= ушёл), ищо не отошодши служба (= не отошла), он был проспавши.

б) Именительный падеж имён женского рода в соответствии винительному литературного языка при неопределённых глагольных формах (инфинитивах): надо душа спасти, своя голова подставлять не хотно, трудно тебе у царь-девицы живая вода достать.

в) Страдательные безличные обороты: смолоду много битограблено; доучёнось до того; уйдёно.

Основные особенности южнорусского наречия следующие:

1. А к а н ь е, т. е. совпадение неударяемых о и а в звуке а вообще или в редуцированных оттенках в зависимости от положения.

2. Иканье или я к а н ь е, т. е. переход неударяемых э (ор- фогр. е) и а (орфогр. я) с предшествующим мягким согласным или шипящим в и или а с предшествующей мягкостью (орфогр. я). Переход бывает зачастую ограничен специальными условиями. «Несу» переходит в нису или нясу; «десять» — в десить или сохраняется как десять; отрезбть произносится как атризбть или итрязйть.

3. Рефлексация (отражение) старославянского звука ѣ в виде е под ударением: вера, бел, бедный, лекарь (ср. др.-болгарск. віра, біль, бідьнъ и под.).

4. Переход г (латин, g) в звук длительный, похожий на укр. г, но более по сравнению с ним передний (задненёбный, а не гортанный).

5. Род.-вин. пад. мине, тибе, сибе.

6. Имен. мн. ч. аны.

7. Там, где 3 л. ед. и мн. ч. в глаголах оканчивается на т, оно мягко: ходить, визеть (или визе), ходють, визуть и под.

8. Под влиянием отношений в глаголах «ношу : носишь, кошу : косишь», звучащих наш$, кашу : носиш, кбсиш, ряд глаголов, имевших раньше ударение «даришь, варишь, платишь» и под., стал звучать дарю : ддриш, варід : вбриш, плсЛу: плбтиш и под.

Типичны для южнорусского наречия, но не охватывают его в настоящее время целиком:

1. Смягчение к после мягких согласных: Танькя, ачкё (очко).

2. Сохранение г в род. пад. ед. ч. муж. и ср. рода прилагательных: слипбга (сляпбга), тагб.

3. Род. пад. женск. рода её (не её), таё, самаё и под.

В говоре Москвы мы найдём в настоящее время последовательно проведёнными отдельные северные и отдельные южные черты: к севернорусским относятся взрывное произношение г; меня, тебя, себя; окончание -въ (-ва) в род. падеже ед. числа прилагательных мужского и среднего рода; твёрдое т в 3 лице ед. и мн. чисел глаголов; южнорусское влияние обнаруживают аканье и иканье а также окончание -ее (-ей) в сравнительной степени[20].

Стоит отметить, что говор Москвы лишён как раз специфической черты, отличающей значительную часть среднерусских говоров от обоих основных наречий: он не знает перехода мягких

Являясь продуктом влияния ряда говоров, литературный язык при внимательном анализе обнаруживает следы отдельных диалектных влияний в форме тех или других слов, попавших в него из говоров, вообще говоря, не игравших заметной роли в его образовании: так, щ произносится как твёрдое ш. в говоре Москвы в слове Польша (ср. укр. Польща, русск. польский). Литературное цапля, как показывают укр., белорусск. и южнорусск. «чапля», а также другие славянские языки, имеющие в этом слове звук ч, заимствовано из цокающих севернорусских говоров. Теща с ё (о с предшествующей мягкостью согласного) попало в литературный язык из говоров с твёрдым долгим ш; крыло — из говоров с переходом гриб в г рыб, скрипеть в скрыпеть (ср. ст.-сл. крило) и т. д[21] [22].

б) Образец севернорусского говора.

А ведомо, к слову да к рёчетопёре, дидушко,...— скаж-ко нам, почём ты эвто узнаёш—колды какуоё будёт лето? Лйко, ты вес- нусь бачил нам: не красно будёт нонче лйто. Ну так и есь. Лйко, по сам Ильин день вёдреча не бывало! Эко диво: а коля какая жара стоит об эвту пору: так варом те и варйт. А колды опеть баёш по веснём: крёсно будёт нонче лето. Так и бываёт завсёлдё. Скаж-ко нам,— по чему ты эвто примечеёш, дак и мы знать станём.

— Покмё станёш знать, скоро состаришша... Однак послушайте, пожалуй: скажу я вам и про эвту примету. На штё веть старики, штёбы калякать. Я слыхал от старых людей, штё весной ежеле из муравишшов перёж красные муровьи выхуодят— будёт лето красноё, а коля чёрныё переж,— лето будёт чёрноё, замуоч- ливо. Я весной эвто замечею,— перёж и узнаю, коля какуоё будёт лёто.

Вуот штё... Эка, парень! подумаш, какие досель были мудрёные старики-ти: всё веть замечели. А тибе, дидушко, матёроё спасибо, штё ты нас уму-разуму научаёш!

(Говор бывш. Котельнического уезда Вятской губ. по рукописи пятидесятых годов XIX столетия, перепечатанной в выдержках акад. А. А. Шахматовым в «Сборн. Отд. русск. яз. и слов. Акад. наук», т. ХСѴ, № I, стр. 72—73. Орфография заменена новой).

Объяснение слов: колды — когда.

лико — смотри-ка..

бачить — сказывать, предрекать.

завсёлда — всегда.

покма — много.

калякать — разговаривать, болтать.

переж — раньше.

матёрой — большой, огромный.

в) Образец южнорусского говора.

Был у нас станавой, ни тем яго паминать: тяперь уш ён памёр. Любил ён больна денишку. Вот даслыхалси ён, што у аднаго бага- тага мужыка была тысяча рублёв дених, и давай придумывать, как бы йих палажыть у свой карман. Ня долга ён думал; смикалка- та у ниго здаровая на все праделки. Вялел ён сваиму рассыльна- му, такому ш выжаги, изделать чилавечью чучилу, замазать йие кровью и падбросить к мужыку на гарот. А сам ночью приижжаить у то сяло и кричить: Давайтя мне хватеру! —Иде прикажытя, ваша благородья? успрашивая соцкай.— Ну, хоч у такога-та мужыка. Привёл яго соцкай на хватеру, и мужык пришол к няму на паклон. Станавой и приказываить соцкаму узять у каго-нибуть сена для яго лашадей. А хазяин и кажа: Зачем жа, ваша блага- родья, хадить далёка за сенам? мы сами ради служыть вашай ми- ласти,— ни у первой вы у мине астанавливаитись: чем багаты, тем и ради. Узял мужык хванарь и пашол с рассыльным за сенам. Рассыльнай, как толькя пришол у сарай, и хватил сена пряма у том местя, иде лижала чучила, и закричал: Ах, батюшки, тут мёртвай ляжыть чилэк! Мужык, как глянул, так и абамлел. Што тут делать? Прибех у хату и бух станавому у ноги: Батюшка, такой-сякой, стань за атца, за матиря! знать ни знаю и ведать ня ведаю, аткуля на мине такая напасть. Станавой закричал, залапел, вялел была грамаду збивать, а даля збил с мужычка ты- сичку и паехал; и чучилу с сабою узял. Да што казать! ни ув ад- ном сяле пабывала ета чучила; пабралси станавой на ниё дених.

(Текст в Обоянском уезде Курской губ. записан в 50-х годах XIX века А. С. Машкиным. При перепечатке внесены следующие изменения: вм. -у везде печатается г, которое следует читать как звук фрикативный; «яти» заменены буквой е; вместо йота—й; вместо і — и. Исправлены явные ошибки оригинала):

Для критического использования.

Одревне болгарских элементах в русском языке:

. Е. Ф. Б у д д е. Очерк истории современного литературного русского языка (КѴІІ—XIX вв.). 1908. Энциклопедия славян, филол. Вып. 12.

А. А. Шахматов. Очерк современного русского литературного языка. М. 1941, изд. 4.

A. В. Ми ха й лов. Опыт введения в изучение русского языка и письма. Варш. 1911.

С. П. Обнорский. К истории словообразования в русском литературном языке. Русская речь, 1927, № 1.

B. В. Виноградов. К истории лексики русского литературного языка. Там же.

В. В. Виноградов. Очерки по истории русского литературного иаыка XVII—XIX вв. М. 1938.

В. В. Виноградов. Основные этапы истории русского языка. Русский язык в школе. 1940, №№ 3, 4 и 5.

B. В. Виноградов. Великий русский язык. М. 1945.

Г. Винокур. Русский язык. М., 1945.

C. П. Обнорский. Очерки по истории русского литературного языка старшего периода, 1946.

Г. О. Винокур О славяниамах в современном русском языке.—Русский язык в школе. 1947 № 4.

П. Я. Черных. Происхождение русского литературного языка и письма. 1950.

Очерки русской диалектологии;

Е. Ф. Карский. Русская диалектология. 1924.

С. Ерёмин и И. Ф а л б в. Русская диалектология. 1928.

П. С. Кузнецов. Русская диалектология. 1951.

Р. И. Аванесов. Очерки русской диалектологии. 1949.

Важна «Программа собирания сведений для составления диалектологического атласа русского языка», I, Вологда, 1945, и в других изданиях.

Об иноязычных элементах в русском языке:

Лучший систематический очерк даёт книга В. А. Богородицкого «Общий курс русской грамматики», 1935, изд. 5, гл. XVII.

Полезный справочник представляет «Словарь иностранных слов» под редакцией И. В. Лехина и проф. Ф. Н. Петрова, 3-є переработанное и дополненное издание, Госуд. изд. иностранн. и национ. словарей, М. 1949 г.— При предшествующих изданиях был дан прекрасный очерк Н. В. Юшманова «Грамматика иностранных слов».

В «Литературной учёбе» 1932 г., №№ 7—8 и 9—10, напечатан популярный очерк Н. Поварского «Иностранные слова в русском языке».

Ср. также Л. А. Булаховский. Русский литературный язык первой половины XIX века, I, Киев, 1941, глава .VI, и «Иностранные элементы в русской художественной литературе и отношение к ним в первой половине XIX века»,—«Научные записки Харьк. гос. педаг. инст. иностранн. языков», I, 1939 г.