Акцентуация сочетаний предлогов с существительными и числительными
Отказ от переноса ударения на предлог в подобных сочетаниях — явление, зародившееся давно: А. А. Зализняк относит начало этого движения к XVI в. [Зализняк 1985]. Однако особенно мощное ускорение процесса относится к началу XX в., когда в речи стало возможным безакцептное произношение предлогов в сочетании почти со всеми старыми энклиноменами.
Надежные свидетельства этому находим в языке поэзии начала XX в. (см.: [Касаткина 1999]). И всё-таки до сих пор нормативными словарями рекомендуется напредложное ударение в таких случаях, как сочетания предлогов без, во, до, за, из, изо, на, о, об, от, ото, по, под, со с определенными существительными и числительными (преимущественно одно- и двусложными): без вести, без толку; во сто, во щи; до дому, до смерти; за руку, за пять; из дому, из лесу; изо дня, изо всех; на кон, на семь, на сто; о бок; об землю, об руку; от часу; ото дня; по двору, по столу; под гору, под землю; со свету, со смеху и др. [ОС 1989; Еськова 1994; Ukiah 1998; Lehfeldt 2003: 98—110].Некоторые из перечисленных предлогов в наше время, как и в XIX в., акцентируются только в устойчивых словосочетаниях (день ото дня, как кур во щи, не на жизнь [живот], а на смерть, поставить на кон, поднять на смех), ср. из Б. Пастернака «Грустно в нашем саду / Он день ото дня краше...», из
В. Капниста «Я в подозрение, как во щи кур попал»[91], из JI. Мея «Ах, окаянный! Господи, прости / Перепутал не на живот, а на смерть)[92], но большая часть из них в наше время может акцентироваться двояко: с ударением как на предлоге, так и на существительном. Поэтому в современной русской речи наблюдаются многочисленные случаи отсутствия ударения на предлоге: старшее за день, на землю, на плечи, по двору, под ноги и т. д. заменяется новым за день, на землю, на плечи, по двору, под ноги и т. д.
Акцентирование таких сочетаний, как на лошадь, под локоть, со льду, об землю, а также таких, как на вечер, под вечер, на пять, на шесть, на семь, на восемь, воспринимается современными носителями языка уже как устарелое (об этом свидетельствуют данные социолингвистических опросов).
В наше время благодаря размыванию старшей акцентологической нормы, связанной с непременным переносом ударения на предлог в сочетании со старым энклиноменом, появилось значительное количество акцентных дублетов. Сейчас можно сказать: на год и на год, за зиму и за зиму, на берег и на берег, под руку и под руку и т. д. Эти словосочетания чаще всего могут быть вполне равноценными семантически. Впрочем, в некоторых случаях выбор одного из вариантов может быть продиктован семантикой сочетания (ср. примеры из словаря: [Еськова 1994]: надеяться на голову и как снег на голову; вызвать врача на дом и тень упала на дом и т. п.).
Однако наши наблюдения показывают, что во многих случаях выбор одного из вариантов акцентирования рассматриваемых словосочетаний стал определяться не семантическим, а лишь ритмическим фактором, т. е. подсознательным стремлением говорящего к соблюдению оптимального интервала между словесными ударениями (2—3 безударных слога).
Процесс отказа от архаического акцентирования зашел настолько далеко, что даже во фразеологических оборотах в современной русской речи стала возможной новая акцентуация, ср. примеры, отмеченные нами в речи носителей литературного произношения: без года неделя (вместо без году неделя), на ветер слов не бросаю (вместо на ветер слов не бросаю), око за око, зуб за зуб (вместо зуб за зуб); с глазу на глаз (вместо с глазу на глаз), как кур во щй (вместо как кур во щи), не по хорошу мил, а по милу хорош (вместо не пд хорошу мил), час от часа не легче (вместо час от часу не легче), за семь верст киселя хлебать (вместо за семь верст...), из года в год (вместо из году в год), Тогда Пастернак поставил на кон все (вместо на кон)[93] — из доклада. Ср. многочисленные примеры такого рода в работе британского исследователя Ника Юкайя [Ukiah 1998].
В словаре [Горбачевич 1973] для некоторых устойчивых словосочетаний даже рекомендованы вариантные возможности акцентирования, напр., пд ветру и по ветру, на ветер и реже на ветер; под ноги и под ноги; под носом и реже под носом [Горбачевич 1973: 57, 268, 270].
Эти рекомендации повторены и в более позднем словаре того же автора [Горбачевич 2000: 24, 128]. Следовательно, новая акцентуация уже разрешается некоторыми словарями. Рекомендации других словарей для этого фрагмента акцентологической системы более консервативны и не столь подвержены влиянию узуса [Еськова 1994; ОС 1989].Средством регулирования ритма с помощью разноместного ударения в указанных словосочетаниях поэты пользовались еще в XIX в. Так, у Пушкина наряду с бесчисленными случаями напредложного ударения в таких случаях, как на берег, по морю, на вечер и т. д. находим также и нередкие примеры с ударением, перемещенным на знаменательное слово, такие, как: А то бы согнала со света меня покойница-свекровь; За день мучений мне награда / Лишь Ваша бледная рука; Под вечер иногда сходилась / Соседей добрая семья... Можно привести также многочисленные примеры из произведений других поэтов — современников Пушкина, напр., из Кюхельбекера, Одоевского, Вяземского.
Вот лишь несколько примеров из В. Кюхельбекера: при обычном для этого автора преимущественно напредложном акцентировании (Склонился на руку тяжелой головою і В темнице сумрачной задумчивый поэт; Увы мне! С часу на час реже, реже / Живительным огнем согрет мой дух!; Небо разразилось громом, / По лесу раздался треск и др. под.) находим и следующие примеры: Когда ж и с грустью мыслит о природе, ! О Божьих чудесах на нёбе, на земле...; Твои всходящие до нёба братья...; То поднимет старика! Мигом вверх до потолка, ! То опять на землю скинет и др.
Ср. случаи варьирования ударения у П. Вяземского: Волнующихся туч ловлю мятежный бег, / Когда с небес они на землю веют хладом!; Сбежались смельчаки с брегов толпой игривой / И, празднуя зимы ожиданный возврат, / По льду свистящему кружатся и скользят; Снег сверху бьет, снег прыщет снизу, / Нет воздуха, небес, земли: На зёмлю облака сошли, / На день насунув ночи ризу; но: Топоча хрупкий снег, нас по полю домчит; Кругом умолкнул бой, и на поле уснувшем IЯ занят набожно прибранъем мертвых тел.
У А. Одоевского: По нёбу зарева бежали I И разлеталися во тьме; От схимника я к вещуну поехал, но отложил до ночи...; Во всей красе в одежде разноцветной, / Лила она по нёбу свет приветной...; Как Спас, ты льешь и свет и жизнь на зёмлю! Храните вы из вёка в век / Источники вечношумящих рек... Но: Нет! На сердце другое налегло: / Я вспомнил...; Кружася, по полу стуча, / Они зал быстро облетали.
Можно отметить, что современные издания поэтов XIX в. содержат обозначения ударения при традиционном акцентировании даже в тех случаях, когда возможность подобного акцентирования не противоречит современной норме (под вечер, на ветер, на землю, заморе, на сердце).
В поэзии начала XX в. линия на ритмическую игру со старыми энклиноме- нами была продолжена. Ср., напр., из А. Блока: Кто-то нй плечи руки положит, / Кто-то ясно заглянет в глаза... и Мне на плёчируки положив.
И все же процесс еще далеко не завершен, поскольку лингвистическая память носителей языка хранит те лексемы, которые допускают перенос ударения на предлог. Даже в тех случаях, когда говорящий на литературном варианте русского языка не употребляет в своей речи формы с напредложным ударением, он знает, что можно сказать по двору, по дому, по ветру, по лесу, по лбу, по льду, по миру, по носу, по свету, по снегу, по уху и т. п., но только: по брови, по глазу, по взгляду, по корню, по краю, по пню, по рту, по рукё, по стволу, по хвосту, по ходу и т. п. Носители языка знают, что можно сказать за город, на берег, на дом, но нельзя сказать *про город, *бёз берега, *во дом. В речи еще как будто бы не появлялись гиперкорректные формы *за горло, *на живот (последние примеры из: [Димитрова 1994: 32]).
Лингвистическая память говорящих поддерживается литературными реминисценциями: акцентуация на лошадь, за морем, на вечер, под вечер поддержана цитатами из класиков, напр., Молчалин на лошадь садился...; За морем житье не худо...; Три дома на вечер зовут...; Дело под вечер, зимой, и морозец знатный и т.
п. Другой опорой для сохранения в памяти носителей литературного языка архаического акцентирования рассматриваемых словосочетаний являются фольклорные тексты: пословицы и поговорки (бёз году неделя, за семь верст киселя хлебать и т. п.), загадки, а также тексты народных песен (и многих песен советского периода, популярных и в наши дни, — Выходила на берег Катюша; За день мы устали очень, скажем всем спокойной ночи и т. п.).Однако некоторые лексемы в литературном языке уже полностью утратили свою связь с категорией энклиноменов (напр., озеро, сани, сено, мед), и только диалектный материал позволяет определить их прежний акцентный статус (ср. за озирэ паёхэли, на сани-me посадились, по синэ пашла,замед скоко отдали? — подобные случаи, согласно материалам фонотеки Института русского языка им. В. В. Виноградова РАН, представлены как в акающих, так и в окающих говорах).
В изменениях акцентуации таких словосочетаний наблюдается одна отчетливо обозначенная тенденция — отказ от исключений, от идиоматики в акцен-. туации, подчинение всех случаев сочетаний предлогов со знаменательными словами общему правилу безударного произношения предлогов.