4.2.2. Концепт «Дом» как ключевой концепт сферы артефактов
Рассматриваемая ментальная сфера представлена предметными (конкретными) концептами, поскольку мир артефактов – это пространство конкретных вещей и предметов, в котором человек видит себя творцом, деятелем.
Центральным концептом в данной субсфере является концепт дом. Этот концепт входит в ядро языкового сознания русского человека.В поле нашего внимания попадает самый частотный по употребительный в составе эпифраз и одна из центральных констант творчества М.Цветаевой – дом.
Человек активно действует и проявляет себя в мире сотворенных им предметов, во «второй природе», в мире артефактов. В этой сфере смысловые переносы определений также имеют неоднозначную трактовку в силу нестандартности контекстов, содержащих скрытую и обратимую образность. Согласимся с М.Мамардашвили, утверждающим, что «наш язык есть продукт долгой эволюции и содержит в себе (в упаковочном виде) многое такое, что отдельным рассудочным усилием индивидуального ума мы не можем раскрутить, но, тем не менее, невольно раскручиваем, когда употребляем слова. Ибо употребление слов как раз и тянет за собой то понимание, которое в них вложено, но которое в то же время может и не быть достоянием нашего эксплицитного сознания» [Мамардашвили 1993: 215-216]. Еще более сложно обстоит дело с поэтическим текстом, где наблюдается особая «напряженность» смыслов.
Дом – это прежде всего строение; внутреннее, обжитое человеком пространство мира, это своё, безопасное место. Дом – организующий центр мира в русской культуре. В русском языковом сознании сосуществуют несколько значений и смыслов слова дом: приоритетным является представление о родном доме (кров, очаг, изба, хата).
Образная параллель дом - человек является для русской поэзии традиционной. Так, Н.А.Кожевникова акцентирует внимание на уподоблении по линии сходства внешнего или функционального в данной параллели, говоря о дроблении в широком круге образов сравнения, где отношения могут быть не прояснены, выражая «общее впечатление от строения или от его части».
[Кожевникова 1991: 74]. Дом – ценностная «рубрика мира», воплощение уюта, тепла, любви [Маслова 2002].Дом, базовый для творчества М.Цветаевой смысл, представлен 198 случаями употребления различных лексем, репрезентирующих данный концепт. В системе ценностей М. Цветаевой дом – кров, откуда человек вышел, последняя опора в жизни, убежище (Дом, который не страшен в час народных расправ). Этот дом может быть знатным, радостным, недобрым, завороженным, тревожным.
Приведем состав эпитетов с именем концепта «дом»: грустный (12), сонный (8), а также единично представленные безглазый, завороженный, знатный, невеселый, невозвращенный, недобрый, немыслящийся, радостный, радушный, сгорбленный, скрывающийся, тревожный, угрюмый и др.
Как мы смогли убедиться, логика языка позволяет расщеплять целостную духовную и физическую личность человека на ипостаси – части, моделируя космос психической жизни человека. Данная тенденция настолько последовательна, что ее можно проследить и на образных определениях при именах концепта «дом».
Дом в поэзии М.Цветаевой наделяется свойствами живого существа в целом, и, автоматически, любая его часть осмысляется как орган человеческого тела. Вектор переноса устойчив (ср. дружить домами), един для переноса названия, признака и способов интерпретации (к примеру, глаза устойчиво ассоциируются с окнами, спина со стенами и т. д.):
Как из хаты той безглазой… [3:308]; Ваш шаг в мой недобрый дом… [1:249]; И слова из сгорбленной хаты: // «Простите меня, мои реки!» [1:401]; Дом…// скрывающийся между лип [2:295]; Чтите мой угрюмый грот (= дом) [3:27]; Засады казенных // Немыслящихся домов [1:560]; Из дома сонного иду – прочь [1:282]; И каждый нес свою тревогу // В наш без того тревожный дом [1: 103]; Видно, отроком в невеселый дом завела подруга [1: 227]; Смерть – это так: // Недостроенный дом, // Невозвращенный [1: 277].
Негативная семантика в приведенных примерах и в текстах в целом преобладает в силу того, что дом предстает в поэзии М.Цветаевой чаще как предмет воспоминаний, которые тесно связаны с бытовой неустроенностью.
Материал дает возможность говорить о том, что поэт многогранно осмысляет дом, уподобляя его человеку, людям, населяющим его.
Перед нами словно кинематографический кадр: необходимое именно в данный момент свойство дома выходит на первый план. Это может быть дом, существующий лишь в мыслях, в воображении (немыслящийся) или дом, воспринятый визуально (скрывающийся, безглазый) либо передается ощущение от пребывания в доме/ людей в доме (радушный, угрюмый). Все характеристики дома антропоморфны, что позволяет говорить о метонимической природе эпитетов, определяющих данный концепт.Справедливо считается, что в поэзии М.Цветаевой два дома – дом земной и дом небесный [Дацкевич, Гаспаров 1992]. Через данный концепт поэт определяет не только своё пространство, но и свой духовный мир, собственную сущность. Пространство дома расширяется у него до масштабов Москвы и страны: Москва! Какой огромный // Странноприимный дом!
Дом в поэзии М.Цветаевой наделяется свойствами живого существа в целом, и любая его часть последовательно осмысляется как орган человеческого тела. Вектор переноса устойчив: с человека на артефакт, един для переноса названия, признака и способов интерпретации концепта:
– дом – метонимическое обозначение людей, находящихся в нем: Из дома сонного иду – прочь [1:282]; И каждый нес свою тревогу // В наш без того тревожный дом [1: 103]; Дом … по-медвежьи – радушен [3:748]; Редкий случай радостного дома… [7: 243]; Наш знатный дом [1:205];
– дом, осмысляемый в качестве живого существа: Дом…// скрывающийся между лип [2:295]; Чтите мой угрюмый грот (= дом) [3:27]; В завороженный, невозвратный // Наш старый дом… [3:14]; Засады казенных // Немыслящихся домов [1:560]; Видно, отроком в невеселый дом завела подруга [1: 227].
Справедливо считается, что в поэзии М.Цветаевой два дома – дом земной и дом небесный [Дацкевич, Гаспаров 1992]. Через данный концепт поэт определяет не только своё пространство, но и свой духовный мир, собственную сущность. Пространство дома расширяется у него до масштабов Москвы и страны: Москва! Какой огромный // Странноприимный дом!
Другие части дома олицетворяются также по метонимической логике, но это не исключает метафоры, так как метонимия существует на уровне вектора переноса, а метафора преобладает в осмыслении выражения.
Например: Бездушен отзавтракавший стол [4:126]; Бродят шаги в опечаленной зале [1:122]; И дробным рокотом под подушкой // Рокочет ярая колотушка [1:285]; … и лепет // Больших башмаков по хриплым половицам [1:508]; То зелень старого стекла, // сто лет глядящегося в сад [2:295]; Стекло, с полок бережных …[3:561]; Голая, как феллах, // дверь делала стойку [3:576]. Ср. На полках хранятся книги, хранилище книг → бережные полки.Особо следует сказать об авторском концепте лестница; употребляется этот субстантив в одноименной поэме – «Лестница». Эпитеты к данному концепту подбираются поэтом путем конструирования потенциальных слов, близких к окказионализмам: щипкая, шлепкая, хлопкая, капкая, дрожкая (по аналогии с уже имеющимися определениями с тем же суффиксом -к: чуткая, хлипкая, шаткая):
Короткая ласка // На лестнице тряской [3:576]; Короткая схватка // На лестнице шаткой, // На лестнице падкой [3:576]; Короткая шутка // На лестнице чуткой, // На лестнице гудкой [3:576]; От грешного к грешной // На лестнице спешной [3:576]; Короткая сшибка // На лестнице щипкой, // На лестнице сыпкой – // Как скрипка, как сопка, // Как нотная стопка. [3:576]; Короткая встрепка // На лестнице шлепкой, // На лестнице хлопкой [3:576]; Владельца в охапку – // По лестнице капкой, // По лестнице хлипкой [3:576]; Последняя взбежка // По лестнице дрожкой [3:576].
Рефрен с эпитетом короткий, содержащий также короткие слова с суффиксом -к, используется поэтом с целью передать дискретность пространства лестницы, ее прерывистость, опасность, шаткость.
Диалог искусства и природы, искусственного и естественного, – источник творческой интенции. Это отражается в слове, оживляющем неживые вещи. Перед нами перенос с живого дерева на предметы, сотворенные человеком.