3.L3.6. Абсолютивные (антипассивные) РГ
В эту подгруппу входят РГ, значение которых достаточно точно сформулировал В. В. Виноградов: они обозначают «действие субъекта, фактически переходящее на какой-нибудь предмет, направленное на других, но мыслимое в отвлечении от объекта как характеристическая, отличительная черта самого субъекта» [Виноградов 1947:635]; ср.
приведенные им примеры:- Что ты толкаешься?
- Собака кусается;
- Крапива жжется;
- Эта стена только что окрашена и потому пачкается.
Присоединение РП в таких глаголах выполняет функцию, аналогичную опущению прямого объекта двухактантного глагола в силу его несущественности, очевидности, неопределенности и т. п.; ср. Он читает книгу —gt; Он читает [Генюшене, Недялков 1991: 259]. У некоторых русских глаголов возможны оба способа оставить объект неназванным; ср. Горчичник сильно жжет / сильно жжется.
Независимо от наличия или отсутствия РП, в подобных употреблениях ролевая структура исходного переходного глагола сохраняется, происходит лишь понижение синтаксического и коммуникативного статуса объекта, который в исходной конструкции выражается прямым дополнением[233]. Деконкретизация объекта часто влечет за собой и деконкретизацию самой ситуации: «Из- за невыраженное™ объекта абсолютивы имплицируют либо неопределенный (“кто-то”), либо обобщенный (“все” из данного класса) объект. С этим же связано развитие у абсолютивных РГ модальнопотенциального значения, когда они представляют действие как постоянную характеристику субъекта» [Генюшене 1983: ЗО][234].
По аналогии с пассивом, основной функцией которого является понижение статуса участника ситуации, обозначенного подлежащим, такое преобразование называют антипассивом [Giv6n 1990: 624—628; Тестелец 2001:424—425]. Термин «антипассив» используется прежде всего по отношению к эргативным языкам, в которых он часто грамматикализуется, и где синтаксическая интранзитивизация может сопровождаться изменением падежной маркировки агенса; ср.: «While the A and the О in an ergative clause are marked as ergative and absolutive respectively, the A in an antipassive is typically coded as an absolutive NP, and the О (if present) appears in a case other than the absolutive» [Cooreman 1994: 50][235].
Однако, как считает Я. Г. Тестелец, «принципиального отличия между антипассивом в большинстве “эргативных языков” и антипассивом, например, в русском языке нет» [Тестелец 2001: 425]. К тому же и в эргативных языках антипассиви- зация используется обычно тогда, когда объект «is unimportant in the discourse, indefinite, unknown or obvious» [Cooreman 1994: 51]; то же отмечается в [Lazard 1986: 45—50; Kazenin 1998: 95; Кибрик A. E. 2003: 383, 612].Семантически круг абсолютивных РГ в славянских языках крайне узок: он ограничен глаголами, обозначающими такие действия или свойства, которые могут причинить ущерб[236]. При этом, с точки зрения таксономической характеристики возможных субъектов абсолютивных РГ, наиболее разнообразны они в русском и других восточнославянских языках, где их субъектом может быть не только человек или животное, но и неодушевленные предметы; ср. примеры (30), (31), а также:
- белор. Голодному асцюки не колюцца [Ковалева 1967: 10].
В других славянских языках абсолютивных РГ значительно меньше. В этой функции обычно используется абсолютивное употребление переходных НГ; ср. польск. Pies gryzie ludzi ‘Собака кусает людей’ — Pies gryzie ‘Собака кусается’; хотя абсолютивные РГ с личным субъектом и возможны; ср. словац. Bije se ‘Он дерется’ в значении ‘Он драчун’ [Исаченко 1960: 388][237].
Как отмечает Э. Ш. Генюшене, по характеру изменения диатезы абсолютивные РГ подобны рефлексивно-посессивным (см. § 3.1.3.3). Различие между ними определяется семантикой объекта: если он связан с субъектом посессивным отношением, то РГ понимается как рефлексивно-посессивный; абсолютивные же РГ лишь имплицируют наличие объекта действия в самом обобщенном виде [Генюшене 1983: 30]. Поэтому резкой границы между этими разновидностями РГ нет. Видимо, по этой причине Ф. Фичи Джусти относит оба эти подтипа РГ к антипассиву, различая, впрочем, среди них РГ с «в н у т р е н - ним объекто м», что соответствует рефлексивно-посессивным РГ, и РГ с «внешним объекто м», что соответствует абсолютивным РГ [Fici Giusti 1994: 174—178][238].
И. П. Мучник также относит их к одной группе РГ, обозначающих «действие в отвлечении от объекта» [Мучник 1971: 55—56].Кроме того, в русском языке обращает на себя внимание значительное (хотя и неполное) сходство лексического состава абсолютивных и реципрокальных РГ (см. § 3.1.3.2); ср.:
- а. Посмотри, две коровы бодаются — реципрок; б. Осторожно, коровы бодаются — абсолютне.
Возможно, это связано с наличием некоторых точек соприкосновения между этими значениями. Если исходить из того, что для абсолютивного (антипассивного) употребления переходных глаголов характерна несущественность конкретного состава возможных объектов действия, то в случае, если субъект неединичен, множества субъектов и объектов действия могут и совпасть по принципу: если все равно кого, то, может быть, и друг друга, — а это и является отличительной особенностью значения взаимности [Knjazev 1998: 192].