2.2.1. Типы сложных эпитетных комплексов

В современной эпитетологии рассмотрению структуры эпитета уделяется большое внимание (Глушкова 2000, Маниева 2007): описываются способы включения определения в поэтический дискурс, что позволяет говорить о существовании структурно-синтаксической типологии эпитетов (Маниева 2007); делаются попытки полно описать типы сложных и составных прилагательных на материале эпитетов одного писателя: устанавливаются продуктивные для идиостиля типы эпитетов (Глушкова 2000).

Все существующие типологии эпитетов ориентированы на особенности идиолекта рассматриваемого писателя, очень дробные и не содержат единого критерия разделения эпитетов по рубрикам (Глушкова говорит о фразовом эпитете в творчестве С.Есина, о двухкорневом эпитете в сравнительной, превосходной степени; о сложном эпитете с первым компонентом числительным и т.д.). Представляется продуктивным исчерпывающе описать все разновидности эпитета в структурном аспекте, зафиксированные в текстах М.Цветаевой; показать роль различных структурных типов определений в поэтическом дискурсе. Идиолект М.Цветаевой представляет такую возможность, поскольку автор часто обращается к сложным и составным адъективам; установить специфические для поэта приемы конструирования распространенного эпитета.

Данный аспект классификации предполагает разделение эпитетов на простые, состоящие из одного слова, и составные, имеющие в своей структуре более одного слова. Вместе с тем в текстах М.Цветаевой содержится большое количество лексем-эпитетов, представляющих собой переходный случай между сложным (двукорневым) прилагательным и составным эпитетом, компоненты которого, не распространенные в узусе, соединены дефисом – излюбленным приемом поэта. Например: Как несчастны, как жалко-бездомны те… [1:23].

Обычные, простые по структуре эпитеты в текстах М.Цветаевой составляют подавляющее большинство всех образных определений (2564 употребления, 80%).

Под серпом равнодушны травы. [3:582]; Пенная проседь // Гневные волны. [3: 588]; С груди безжалостной // Богов – пусть сброшена! [1: 286].

Достаточно часто встречаются эпитеты, состоящие из одного слова, но выражающие сложное понятие. Среди них как узуальные (равнодушный), так и индивидуально-авторские образования. Интерес в качестве использования их как эпитетов представляют вторые.

Такие слова-эпитеты, воспроизводящие единое понятие, образованы, как правило, сложением двух основ и называются сложными (83 эпифразы, 8%).

Сложные по структуре индивидуально-авторские эпитеты редки, но наполнены особой экспрессией. Наиболее активны такие эпитеты в составе цветовых эпифраз (сребролитейный мрак, лес сине-сер) Как скалы заманчиво-серы! [1:37].

Сложный эпитет в лингвопоэтике выделяется как особый структурный тип эпитетов [Глушкова 2000, Маниева 2007, Четверикова 2008]. Терминологически эквивалентами сложному эпитету выступают понятия «сложные слова» или «сложные прилагательные». Такой эпитет как средство художественной выразительности стал исследоваться в начале прошлого века (см. Анненский и др.). Данный тип эпитета как единица лингвостилистики нашел отражение в работах по изучению языка русских писателей [Глушкова 2000, Четверикова 2008] и в общей теории художественных определений [Лободанов 1984]. Рассматриваемое языковое средство чаще всего толкуется как характерное отражение индивидуальных особенностей стиля и поэтики автора, но объектом самостоятельного изучения пока не являлось. Остаются неизученными проблемы типологии сложных эпитетов, семантические процессы, связанные с соотношением компонентов эпитета, их функционирование в языке художественной литературы.

Т.Д.Четверикова разработала типологию сложных эпитетов, исследуя художественный язык романа «Тихий Дон» М.Шолохова: «Можно выделить несколько видов сложных эпитетов, характеризующихся различными отношениями между компонентами: а) антонимичные отношения (оксюмороны) (горько-сладкая жизнь, ярко-убогие ореолы); б) синонимичные (старчески дряблые ноги).

А.Е.Куксина на материале прозы Ю.Нагибина выделяет две структурно-семантических группы сложных эпитетов: группа сложных эпитетов со смысловыми отношениями сочинения, среди которых представлены подгруппы с отношениями соединения (благородно-нежное звучание), с добавочно-усилительным значением (дурманно-сладкий аромат) и с сопоставительными и противопоставительными отношениями (грустно-добрый отец); а также группа сложных эпитетов, компоненты которых находятся в отношениях подчинения (с конкретизирующим значением – бесстрастно-героическое лицо; со значением принадлежности – седовласый старик; со значением направленности действия на прямой или косвенный объект – головоломные задачи; слитные эпитеты, опорные части которых – прилагательные и причастия, определяемые наречиями – чертовски ленивый Дельвиг) [Куксина 2008]. В целом все исследователи говорят о двух основных синтаксических и семантических отношениях между компонентами сложного эпитета – подчинении и соединении, синонимии и антонимии.

В работе предлагается сходная типология сложного эпитетного комплекса, при разработке которой учитываются как семантика, так и морфологическое и синтаксическое оформление эпифразы, причем удачнее представляется термин «эпитетный комплекс», поскольку в текстах произведений М.Цветаевой часто совместно употребляется несколько эпифраз как единый лингвопоэтический комплекс.

Среди сложных эпитетных комплексов выделим следующие типы, создаваемые М.Цветаевой:

1) сложный эпитетный комплекс слитного написания, выражающий подчинительные отношения между определениями в составе эпифразы;

2) сложный эпитетный комплекс с дефисным написанием, который представляет сочинительные отношения между определениями;

3) эпитет-дублет – эпитет с дефисным написанием, в составе которого присутствует повтор корневого элемента с целью усиления признака.

Рассмотрим каждый из названных типов подробнее.

1.Сложный эпитетный комплекс слитного написания, выражающий подчинительные отношения между основами определений в составе эпифразы (42 эпифразы).

Данный тип сложного эпитетного комплекса представляет собой эпифразу, содержащую определение, которое выражает такой признак, который имеет в своей смысловой структуре подчинительные связи. Слитное написание таких эпитетов говорит о тесной связи признаков, составляющих поликорневую лексему. Чаще М.Цветаевой используется сложение и сложносуффиксальный способы образования эпитетов:

– эпитеты, образованные на базе подчинительного словосочетания «существительное+прилагательное»: Взлет седобородый [2: 302]; На крик длинноклювый…[2: 48]; То в свой звонкоголосый рог // Трубит тоска [2: 18]; Дальнодорожные брови твои… [2:91]; Каменногрудый, Каменнолобый, Каменнобровый столб: Рок [2:88]; Чепца острозубая тень [1:302]; И не оспаривает вас высокородный стих [1:182]; Скалозубый, нагловзорый // Пушкин – в роли Командора? [1:298]; Там, в памяти твоей голубоокой…[1:495];

Подчинительные отношения между частями адъектива, на которых основаны сложные эпитеты слитного написания, образуют широкое семантическое пространство в аспекте выражения признаков, их столкновения и образного переосмысления. Атрибутизация объекта неизменно сопровождается яркой актуализацией того или иного признака.

Особенно часто встречаются сложные эпитеты, характеризующие внешность субъекта: голубоокий / молниеокий / черноокий / широкоокий/ ясноокий, звездоочитый, змееволосый, каменнобровый / каменнолобый, каменноокий.

Авторским следует признать подбор разнообразных сложных признаков, относящихся к объекту: перифрастические номинации (глаза голубые – память голубоокая), название явления посредством актуализации признака, относящегося к характеристике внешнего вида объекта (острозубый чепец, радость простоволосая).

– эпитеты, образованные на базе подчинительного словосочетания «глагол+управляемое существительное»: Сновиденными зарослями (в высоком // Зале – оторопь разлилась) // Я скрываю героя в борьбе с Роком, // Место действия – и час.

2.Сложный эпитетный комплекс с дефисным написанием, в котором выражаются сочинительные отношения между определениями (38 эпифраз).

Эпитетный комплекс с дефисным написанием представляет собой сочетание двух определений в составе эпифразы, которые так или иначе являются соположенными по отношению друг к другу, выражают сочинительные отношения.

Говоря о разновидностях сложного эпитета, необходимо обратиться к семантике. Семантическая типология данной разновидности сложного эпитета может быть представлена в следующем виде:

а) сложный эпитетный комплекс с дефисным написанием с компонентом-усилителем степени проявления признака (см. слитный эпитет в терминологии А.Е.Куксиной) (17 эпифраз): И чей-то взор неумолимо-грустный [1:78]; Ни безумно-оплаканных книг [1:121]; О, как вы глубоко-правдивы! [6: 660]; Спасибо за возмутительно-неподробное письмо [6: 102]; Их слова неумолимо-колки [1:101]; Как несчастны, как жалко-бездомны те [1:23].

В качестве усилителя признака чаще употребляется компонент неумолимо, стилистически высокое и эмоциональное слово (синоним нейтральному очень). Слитный эпитет демонстрирует присутствие эмоциональной составляющей в своей семантике: наречия безумно, возмутительно, жалко передают волнение и другие эмоции лирической героини, связанные с высокой степенью проявления того или иного признака.

б) сложный эпитетный комплекс с дефисным написанием с антонимическими отношениями между компонентами (16 эпифраз): Как любовь забываемо-нова… [1:76]; Не оживший плод – цветок неживше-свежий [1:37]; Я хочу той себя, несчастно-счастливой… [6: 362]; Без ласково-твердой хозяйской руки – Скучают мохнатые пчелки [1: 70]. Перед нами одна из разновидностей антитетического эпитета – «внутриэпитетный оксюморон»: антитеза выражена в рамках сложного прилагательного.

Редким, но очень интересным фактом, встречающимся в цветаевской поэтической речи, является так называемое «зеркальное» употребление сложного эпитета с дефисным написанием: Если наша встреча слепо-зрячая, то те любови зряче-слепые [СТ1: 221] («СТ» здесь и далее – Сводные тетради).

Особенностью творческого почерка М.Цветаевой является то, что антонимические отношения предельно уточняются и детализируются поэтом: обращается внимание на первый, более важный компонент эпитета, второй воспринимается как менее важный. Встреча – случайная, поэтому слепая, но любовные отношения, бывшие ранее, – существовали, но были несчастные, а потому именуются слепыми. Сложный признак может поворачиваться различными сторонами, зеркально актуализируя то первый, то второй компонент значения.

в) сложный эпитетный комплекс с дефисным написанием с синонимическими отношениями между компонентами (5 эпифраз): И на лбу утомленно-горячем своем [1:99]; …мило, сердечно, любовно-по-отцовски – «однорукий комендант» [6: 550].

Столкновение нескольких эпитетов в рамках сложной эпифразы ведет в текстах М.Цветаевой к различным изменениям в семантике обоих слов. Так, использование двух наречий любовно и по-отцовски способствует сужению семантики как первого, так и второго эпитета и приводит к синонимии и «плеонастическому» употреблению определений, что выражает определенный тип чувства.

М.Цветаева употребляет сложный эпитет дефисного написания преимущественно с целью выразить противоречивый признак и (или) передать высокую степень его проявления.

3.Эпитет-дублет – эпитет с дефисным написанием, в составе которого присутствует повтор корневого элемента с целью усиления признака (2 эпифразы). Данная разновидность эпитета представляет собой дублетное использование в усилительной функции одного и того же определения при одном и том же субстантиве. Эта группа непродуктивна, но интересна в плане выражения эмоционально-оценочных значений: Душа моя голым-гола [2: 22]; …лицо красным-красно ее… [3: 152].

Душа после расставания с любовью мыслится голой, покинутой, пустой; дублетный эпитет служит выражением чувства одиночества, печали, разлуки.

Такое включение эпитетов в поэтический дискурс М.Цветаевой аналогично употреблению эпитетов в произведениях устного народного творчества, что говорит об определенной стилизации поэтического дискурса (ср.: белым-бело, черным-черна, пьяным-пьяны).

Актуализация может развиваться по метонимической линии, в таком случае ситуация изображается через основное качество объекта, задействованного в ней: скалозубый разговор (разговор с участием неискренних людей, лишь скалящих зубы), голубоокая память (перифрастическая номинация глаз) и т.д.

Интереснее же проследить то, как конструирует поэт сложный эпитет, в составе которого адъектив переосмысляется, обретает второй, уже авторский, неузуальный смысл. В эпифразе Всю меня в простоволосой Радости моей прими эпитет простоволосая к субстантиву радость приобретает новое, окказиональное значение: происходит перенос качества с лексемы голова (обнаженная голова, без головного убора) либо с лексемы женщина на лексему радость, где простоволосый уже означает «обнаженный в своей искренности» (есть у М.Цветаевой и похожее выражение: распахнутая радость). Поле значения эпитета остается общим у двух понятий – «незащищенный, открытый», абстрактное же понятие «радость» переводит семантику эпитета в план психологической характеристики.

Цветаевский окказиональный эпитет сновиденный также развивает метафорическое значение в составе эпифраз (сновиденные заросли и сновиденный лес), в которых речь идет о занавесе, о театре. Сновиденный – увиденный во сне, тот, о котором грезят, мечтают. В контексте стихотворения вся жизнь воспринимается как игра поэта, завершающего представление: «зал – жизнь, занавес – я». Сновиденные заросли – придуманные, театральные, ненастоящие, скрывающие суть, глубину сердца поэта, но помогающие Герою, другим людям; это выражение бескорыстности и доброты поэта, который весь открыт миру: И тогда – сострадательным покрывалом – // Долу, знаменем прошумя. // Нету тайны у занавеса – от зала. // (зал – жизнь, занавес – я).

Необычные сочетания эпитетов придают текстам М.Цветаевой особую эмоциональность. Использование адъективной лексики для характеристики душевного, внутреннего мира лирической героини М.Цветаевой доказывает важность подбора, конструирования эпитета как слова вообще; именно так понимала эпитет М.Цветаева.

Необходимо отметить, что сравнительно нечастое употребление М.Цветаевой сложных эпитетов компенсируется частым использованием распространенного эпитета. Тем не менее, сложный эпитет во всех его разновидностях создает поле «структурной напряженности» (Глушкова) - сложный эпитет неизменно привлекает внимание читателя, становится коммуникативно-эстетическим центром высказывания.