I. НАБРОСКИ «ФИЛОСОФИЧЕСКИХ ПИСЕМ»

1- ¦..обвинили в парадоксальности... не претендуют ни на какую оригинальность. Если^ пробегая этапы человеческих воспоминаний, мы отклонились от торных дорог, то это потому^ что мы встретили живые тени прежних времен совершенно не в том виде, в каком они представлялись нам до сих пор.

2. Разве всеобщая история может быть случайна?

Где искать положительного нравственного принципа, если не во всемирной истории?

История есть не что иное, как грандиозный опыт не одной жизни, а всех веков (212, р. /55— 189).

3. Если допустить, что мир создан Гомером, все пороки сделались бы в конце концов игрой, а все наиболее презренные чувства — шалостью (231, т. 4, форзац).
4. Различные страны Европы кажутся мне провинциями одной страны. В умственном мире нет ни Франции, ни Германии, ни Англии, ни Италии. Есть одна Европа и только (312, т. 1) х.
5. Много говорят об истине, но знают ли, что слово это едва встречается у древних. Древние мудрецы умели говорить только о мудрости. Это же слово относится к фразеологии Писания (359, форзац).
6. Мне хотелось бы, чтобы вы могли подняться и почувствовать таким религиозным и отвлеченным образом историю, так как ничто не обогащает так нашу мысль и пе очищает нашу душу, как эти, хотя смутные, прозрения стоящего выше времени Провидения, ведущего человеческий род к его окончательным предначертаниям. Пока же постараемся представить себе философию истории менее возвышенную, но такую, которая разливает свет на всю обшириую область человеческих воспоминаний и позволяет нам по крайней мере предчувствовать тот яркий свет, который...
   (434, т. 4, форзац).
7. Я сказал не все, что хотел вам сказать, но нужно кончать; мы вернемся еще к этим мыслям, но не раньше, как в позднейших письмах. Будем менять и не исчерпывать наши темы. Не нужно дидактической методы, ведь мы только болтаем. Прощайте, сударыня, может быть я и не буду больше говорить об этом в интимной беседе, где легко понимаешь один другого, если случится заняться другим предметом 2 (434, т. 6, форзац).
8. Можно сказать, что массы народа не думают (т. е., что нет вообще одной общей мысли, за которую держится вся масса), большинство слушает только ради развлечения. Но есть умы, подчиняющие себе другие и запечатлевающие свои имена... они вызывают реакцию. Таким образом, друиды, скальды и барды прежде всего были своеобразными мыслителями и они дали всемирной мысли свои песнопения...— А мы, скажите мне, что вложили мы в общую сокровищницу человеческих идей? (629, m. 1) 3.

9. Испорченность средних веков характерна темЛ что не была всеобщей. Оставался стыд и примеры добра, следовательно, корректив, следовательно, жизнь (668} т. 3).

10. Обратите внимание на слово брат, неизвестное древним. Могущество слова — очевидное действие христианства (668, т. 3).