МАТРИЦА СОВМЕСТИМЫХ ПАРАМЕТРОВ МЕХАНИЗМОВ РЕГУЛЯЦИИИ ЗАДАЧ АКТИВНОСТИ
Параметры, по которым имеет смысл, на наш взгляд, анализировать компенсаторные психические механизмы регуляции, могут быть отнесены к двум крупным системам психического обеспечения, имеющим различные нейроморфологические основы — активности и саморегуляции.
Традиция выделения этих систем, начатая Н.С.Лейтесом, была поддержана в отечественной психологии и положила начало целому ряду исследований (см., например, выпуск “Психология и психофизиология индивидуальных различий...”, 1989).В структуре активности выделены скоростной, эргический и вариационный аспекты (Бодунов, 1977; Русалов, Кошман, 1980). Что касается параметров регуляции, то необходимо отметить следующее. Термины регуляция активности, регуляция поведения с различными прилагательными поддерживают существующую в психологии иллюзию того, что активность или поведение относятся к своим регуляторам как машины к светофорам: активность может как бы производиться стандартным для субъекта способом до наступления какого-то ограничения-регулятора (социального, физиологического, физического), который эту активность инициирует, направляет, или придает ей нужную скорость.
Против этой иллюзии выступил Н.А.Бернштейн (1966), показав, что любое, даже самое примитивное действие строится каждый раз заново. Информация, исходя из которой осуществляется запуск и коррекция действия (независимо от ведущего уровня построения этой активности) и выступает в роли его регуляторов. Активность не может строиться без регуляции, поскольку она не может строиться без некоторого информационного поля (при патологических непроизвольных телодвижениях, конвульсиях мы не можем говорить о том, что они построены субъектом, однако в норме непроизвольные действия именно построены — согласно старым программам, на неосознаваемых уровнях построения действия).
В различных типах активности человека осуществляется достаточно универсальный набор операций, объект которых может быть самым разным: физические предметы и материалы, знаки, абстракции, люди.
С этой точки зрения исследования стиля руководства или иного взаимодействия, стиля предметно-объектной деятельности или стратегий принятия решений могут использовать единый алгоритм анализа — определение информационных и регулятивных параметров задачи, решаемых субъектом в данном типе активности.Человек не может сделать что-то большее, чем может его организм. После рождения он владеет определенным набором возможностей, применительно к которым формируются его первые функциональные системы категоризации (выбор направления и приписывание значимости) и управления. Освоение каждого движения или смысла происходит в виде формирования функциональной системы или установки. Каждое последующее повторение этого движения или использование значения объектов при принятии решения отличается от предыдущего малым, но, как правило, имеющимся приращением к старой функциональной системе, детерминированным текущей интеграцией с другими, сложившимися ранее системами.
Человек, таким образом, в процессе своей активности, даже самой сложной, оперирует единицами, раскладываемыми, в свою очередь, на операции, к которым способен он как представи-тель вида и которыми владеет в меру своего здоровья и опыта. Анализируемыми параметрами регуляции активности могут выступить отдельные функциональные блоки построения активности. Приемлемой для этого схемой мы считаем модель построения функциональной системы, предложенную П.К.Анохиным (1975), согласно которой узловыми механизмами архитектуры функциональной системы являются: афферентный синтез; принятие решения и формирование цели; создание афферентной программы; акцептор результатов действия; действие; обратная афферента- ция о результатах действия и ее сличение с акцептором действия (С. 46). В конечном итоге П.К.Анохин выделил четыре основных блока: афферентный синтез, принятие решения, формирование программы и сличение с акцептором результатов.
В отечественной инженерной психологии многие авторы выделяют в операторской деятельности схожие элементы: обнаружение сигнала, различение, идентификация, интерпретация (кодирование ситуации), выбор стратегии и построение плана активности (Справочник по инженерной психологии, 1982).
Выделение функциональных блоков действия у других исследователей производится более подробно. Например, Дж.Миллер предлагает список из 24 “функций задач” с описанием их содержания. Интересно, что он называет описания выполнения задач стратегиями, которые приводят к более эффективному исполнению. Поэтому его система называется “подход стратегий решения задач” (см. Fleishman, Marilyn, 1984. P. 287). Р.Миллер (Miller, 1971) также приводит параметры для категоризации выполнения задач: функции задач, содержание, обстоятельства и уровень научения.Мы не ставим своей целью сейчас уточнение количества и содержания блоков построения действия, а акцентируем внимание на принципиальной необходимости использования этих блоков в качестве параметров анализа механизмов построения поведения, в том числе стратегий.
Нельзя сказать, что любой человек в любой момент владеет возможностью освоения всего возможного набора операций: это связано как с биологическими, так и с социальными факторами. Известно, что готовность к мыслительным операциям изменяется по мере созревания мозговых структур в начале онтогенеза и по мере развития геронтологических процессов в старости. Похожие тенденции наблюдаются и в психомоторной сфере. В то же время на способности человека к построению определенной активности оказывают большое влияние образ жизни, профессия, социально-психологические условия и т.д.
В этом смысле интересен подход к классификации типов задач Е.Флейшмана, который он назвал “требования к способно-стям”. Он выделил сначала 37, а потом 52 шкалы-названия способностей, таких, например, как: понимание устной речи, понимание написанного, выразительность речи, выразительность письма, оригинальность, запоминание наизусть, проблемная чувствительность, дедуктивное и индуктивное мышление, гибкость категоризации и т.п. (Fleishman, Marilyn, 1984. P. 329). Для анализа каждой из этих способностей он использует 7-балльные описательные шкалы.
Описывая в своем очень содержательном обзоре более 30 подходов к таксономизации задач, выполняемых человеком, Е.Флейшман (1984) выделяет пять, по его мнению, основных теоретических направлений в этой области: свой подход, “критериально-измерительный”, “информационно-теоретический”, указанный выше “подход стратегий решения задач” Дж.Милле- ра и “подход характеристик задач”.
В информационно-теоретическом подходе к классификации задач, задачи определяются согласно четырем параметрам: “(1) Природа ограничений, которые налагаются задачей, или огра-ничений, имеющихся в случайной выборке стимулов и ответ-ных событий источника и получателя; (2) расположение ограничителя на входе (источник) или на выходе (получатель); (3) количество и форма информационной избыточности в стимуль- ном и/или ответном блоке; и (4) отношение между количеством информации на входе и количеством информации на выходе” (Fleishman, Marilyn, 1984.
P. 246). По всей видимости, в этом подходе под ограничениями понимаются параметры информации, значимой для текущей активности субъекта, в этом смысле информационно-теоретический подход сближается с тезисом Н.А. Бернштейна о построении активности как ее огра-ничении, преодолении лишних степеней свободы. Параметр (1) приводит нас к анализу семантического пространства, в котором отражается информация по значимым для субъекта признакам. Параметр (2) определяет на входе источник и правила задачи и их представленность, а на выходе — требования к исполнению, и в каком-то смысле разделяет локализацию детерминант, определяющих исполнение задачи, на внешне обусловленные инструкции задачи и обусловленные имеющимся уровнем технологичности исполнения. Фактор избыточности, как и фактор (4), описывают фактически вид и степень преобразования ин-формации, с которой приходится работать субъекту. В целом реализованная в этом подходе концепция анализа формальных параметров задачи как преобразуемой информации представляется перспективной для универсализации подобного анализа.Подход характеристик задачи, представленный, например, таксономизацией Фарины и Виатон, анализирует пять ее компонентов — цель, ответ, процедуры, стимул и стимульно-ответное отношение, которые разбиваются на 19 формальных характеристик задачи, описываемых 7-балльной качественной шкалой (Fleishman, Marilyn, 1984. P. 358). Здесь уже речь идет не о дроблении на функциональные блоки, как, например, у П.К.Анохина или Дж.Миллера, а о разделении на такие формальные параметры, как количество элементов в каждой выходной единице цели, трудность достижения цели, точность и норма ответов, число шагов в процедуре и т.д. Несмотря на привлекательность такой формализации задачи, среди выделяемых параметров смешаны, на наш взгляд, несколько оснований для классификации, что придает ей скорее эмпирический характер.
Итак, предпринимая попытку формализации пространства ситуаций, формирующих напряжение субъекта и соответственно цели и задачи его активности, можно построить матрицу параметров, характеризующих формальную динамику поведения: свойства активности (три основные позиции), свойства регуляции (четыре основные позиции).
Необходимо, по-видимому, выделить еще один базовый аспект — формальные характеристики информации, такие, как количество единиц перерабатываемой информации и их сложность, имеющий также свою нейроморфологическую представленность.
Этот аспект получил свое отражение в исследованиях стилевых характеристик аналитичности—синтетичности восприятия и когнитивной сложности.Если понимать, вслед за М.В.Бодуновым (1977), под вариативностью пластичность, то есть фактически скорость изменения программы активности, то этот аспект предполагает как минимум два компонента: количество альтернатив и темп, с которым осуществляется выбор и реализация программы (т.е. вариационный аспект психической активности, как нам кажется, включает и скоростной). Количество альтернатив, выделяемое индивидом в ходе приема и переработки информации, в исследованиях когнитивного стиля обо-значались как когнитивная дифференцированность, глобальность— артикулированность (Witkin, Goodenough, Oltman, 1979), широта диапазона эквивалентности (Gardner et al., 1959).
Если учесть упомянутые три набора параметров, то матрица, с помощью которой анализируются характеристики индивидных свойств, определяющие задачи адаптации субъекта, должна быть трехмерной, как и определение типов психических механизмов регуляции, в том числе поведенческих стратегий.
Адаптивность психики проявляется в ее функциональной настройке на значимые средовые характеристики и формировании по компенсаторному принципу соответствующих механизмов регуляции. Как уже говорилось выше, значимыми для адаптации становятся те характеристики среды, по отношению к которым индивидные свойства требуют особых регуляционных механизмов. В этом смысле данные о выраженности определенных свойств индивидуальности выше или ниже среднестатистического значения могут отражать как внешне регистрируемые потребности и задачи адаптации субъекта, так и раскрывать особенности семантического пространства, в котором анализируется средовая информация, формируются значимости, задачи и программы активности.
Необходимо также заметить, что построение заключения о механизмах регуляции и семантическом пространстве должно проводиться по принятому в психодиагностике алгоритму интерпретации данных, начиная с наиболее выраженной не-нормы и присваивая ей статус приоритетного вектора в формировании механизмов адаптации.