§ 4. Влияние европейского опыта кодификации права на развитие идеи кодификации уголовного права в США

Влияние европейской правовой науки на развитие юридической мысли США бесспорно. Во многом это утверждение справедливо и в отношении того, какое значение европейский опыт законотворчества конца XVIII - начала XIX в.

Прежде всего, следует отметить, что европейская идея кодификации права действительно привлекала внимание американских юристов и стояла в одном ряду с такими значимыми для них европейскими идеями того времени, как концепция естественных прав человека, теория общественного договора, теория разделения властей и т.д. Однако при этом интерес американских юристов к кодификации права в США был вовсе не односторонним, и на практике первый опыт их знакомства с особенностями европейской кодификации произошел не столько благодаря их собственным интересам, а сколько благодаря проявленной извне инициативе.

Среди европейских правоведов, внесших вклад в развитие идеи кодификации американского права, особо выделяется английский правовед Иеремия Бентам (Jeremy Bentham, 1748-1832). Свои идеи он начал развивать еще до того, как в Европе прошла основная волна кодификаций. Бентам был одним из первых, кто стал активно использовать сам термин «кодекс» в современном его понимании. Он же был первым, кто ввел в юридическую лексику такие термины, как глагол «кодифицировать» и производный от него термин «кодификация»⁷⁶. В своих сочинениях Бентам писал: «То, в чем мы нуждаемся...

77

права и каковы его обязанности» . С учетом этого его программа кодификации предполагала сведение в рамках единого документа всего объема английского права. Кодекс, в его представлении, должен был стать максимально кратким, точным и ясным изложением права. В этих целях он должен был иметь четкую структуру, а входившие в него нормы - составлять стройную и продуманную систему.

По утверждению современников, стремление Бентама добиться реализации собственных идей не только в Англии, но и в других государствах, делало его настоящим «законодателем всего мира» . Однако особый интерес с точки зрения кодификации для Бентама представляло именно американское право. Тот факт, что штаты и федеральное правительство имели писаные конституции, активно разрабатывали отраслевое законодательство и проводили его ревизию, убеждали его в возможности кодификации действовавшего в США права . В связи с этим Бентам даже предпринял несколько попыток заинтересовать государственные власти США в ее проведении. В частности, вступив в переписку с Джеймсом Мэдисоном, являвшимся на тот момент президентом США, Бентам попытался раскрыть ему преимущества кодификации, которая, по его мнению, была способна сделать американское право более системным и гармоничным . Однако Мэдисон признал предложение Бентама не вполне рациональным и практичным. По его мнению, для выполнения подобной задачи в национальном масштабе потребовалось бы не просто пересмотреть все действовавшие в штатах статуты, но и существенно уменьшить и переработать объем неписаного права, что было сопряжено со ^{[74] [75] [76] [77]}

значительными трудностями . Серьезной критике идеи Бентама подверглись и со стороны консервативных американских юристов. Они обвиняли Бентама в визионерстве и спекулятивности высказывавшихся им идей, которые, хотя и

«выглядят привлекательными в теории, ...

82

стороне права» .

Неудачу, которую Бентам потерпел при попытке убедить американских правоведов в необходимости проведения кодификации, можно объяснить несколькими причинами. Во-первых, предложенный Бентамом проект кодификации не создавал авторитетной модели для проведения кодификационных работ в США потому, что ранее он уже был довольно умеренно воспринят в Англии и континентальной Европе . Во-вторых, по мнению американских правоведов, Бентам являлся в большей степени теоретиком права и, не имея «практических знаний о своем предмете», не мог давать им какие-либо рекомендации^{[78] [79] [80] [81] [82]. Не привлекала их также и исходившая от Бентама критика видных английских правоведов, в том числе Уильяма Блэкстона, чьи «Комментарии к английским законам» долгое время являлись наиболее авторитетным пособием для практикующих американских юристов[83].}

Однако в деятельности Бентама заключался и довольно положительный момент. Обсуждая его личность и предложенный им проект кодификации права, американские юристы впервые вступали друг с другом в осмысленную беседу о целесообразности реализации подобных идей на практике. С этого момента в американском юридическом сообществе все чаще стал звучать и сам термин «кодификация», постепенно сливаясь и подменяя собой другие

понятия, использовавшиеся для обозначения практики систематизации права. С учетом этого можно утверждать, что во многом именно Бентам смог с помощью своих трудов по кодификации права зародить в США дискуссию по этому вопросу. Неслучайно, что впоследствии, по мере изучения данного явления, некоторые из американских юристов стали открыто заявлять о своей приверженности высказывавшимся Бентамом идеям^[84].

Впрочем, несмотря на это, на практике гораздо большим авторитетом у американских юристов пользовался опыт кодификации права в континентальной Европе. В первую очередь, американские юристы проявляли интерес к кодификации права во Франции, считавшейся венцом европейского кодификационного движения^{[85] [86].}

Более того, американские юристы усматривали наличие особых связей между США и Францией, объясняя это тем, что оба эти государства в недавнем прошлом прошли испытание революцией. Однако сходство проблем, с которыми столкнулись Франция и США в конце XVIII - начале XIX в., значительно преувеличивалось современниками. Они были правы, утверждая, что кодификация права во Франции во многом стала возможна именно благодаря революции. Однако обосновывать необходимость и возможность проведения кодификации права в США лишь тем, что в обоих государствах наличествовал революционный фактор, было не совсем верно.

На проведение кодификации права во Франции значительно повлияло то обстоятельство, что здесь в ходе революции были заложены принципиально иные основы государства и права: произошел отказ от феодальной политики «старого режима» и сословных различий, был провозглашен принцип юридического равенства всех людей,

предполагавший, в том числе, создание единого права для всех жителей Франции^[88]. В результате этого многие отрасли права подверглись серьезным изменениям, которые необходимо было формально закрепить в законодательстве. Кроме того, растущее недоверие народа к судебной системе, которая также воспринималась им в качестве порождения «старого режима», обусловило стремление новых властей к созданию такой системы законодательства, которая в максимальной степени ограничивала бы произвол судей^[89]. В связи с этим кодекс, как документ, устанавливавший единые для всего государства нормы, а также закреплявший основы и принципы нового правопорядка, становился абсолютной ценностью французских законодателей на рубеже XVIII и XIX вв.

Впрочем, тенденция к продолжению кодификационных работ сохранились во Франции и по окончании революции. В период стабильности, установившейся в годы правления Наполеона Бонапарта, идея кодификация не только не была забыта, но, напротив, получила дальнейшее развитие^[90]. Например, уголовный кодекс 1791 г., в условиях революционной обстановки оказавшийся недолговечным, был заменен уголовным кодексом 1810 г. Наполеон был в высшей степени заинтересован в проведении кодификации, которая, по его мнению, являлась залогом стабильности и порядка, отсутствовавших во Франции в революционный период^[91].

Более того, во Франции установка на кодификацию права начала формироваться уже в XVII в. в период правления Людовика XIV. Хаотичное состояние права и отсутствие какого-либо единообразия в его применении являлись одними из наиболее актуальных проблем, с которыми столкнулась Франция в данный период. В связи с этим в интересы французских законодателей долгое время входило создание единой системы отраслевого законодательства, способной упорядочить действовавшие на ее территории нормы права, в том числе и уголовно-правового характера^[92].

Таким образом, во Франции изначально сложилась весьма благоприятная обстановка для кодификации права. Сама по себе революция являлась лишь отражением уже наметившихся тенденций развития государства и общества. Поэтому и рассматривать ее необходимо скорее не в качестве единственной причины проведения кодификационных работ во Франции, а в качестве одного из факторов, способствовавших их проведению.

То обстоятельство, что становление американского государства и права также предваряли революционные события, вовсе не означало, что и здесь была возможна кодификация, основанная на европейских принципах. В отличие от Франции, революционное движение в Америке носило, прежде всего, национально-освободительный характер и не ставило в качестве цели привнесение каких-либо радикальных изменений в область права.

Помимо этого, на пути восприятия Соединенными Штатами Америки континентально-европейского опыта кодификации права существовали и определенные препятствия. Главным из них, безусловно, являлось широкое применение на всей территории США системы common law. В большинстве случаев вновь провозглашенные штаты признавали common law Англии сохранявшим свою силу практически полностью. Так, в соответствии с законом Вирджинии 1776 г. «common law Англии, все статуты или акты Парламента, принятые в дополнение к common law ..., закрепляющие общие положения, распространяющие свое действие не только на это королевство» объявлялись «сохраняющими свою силу в полном объеме» . В качестве другого примера можно привести конституцию Массачусетса 1780 г., согласно положениям которой common law Англии могло применяться в той степени, в которой оно не нарушало права и свободы, содержавшиеся в конституции^{[94] [95]. Подобные нормы содержались в законодательстве}

подавляющего большинства штатов.

Сама сущность рецепции английского common law во многом предопределила характер законотворческой деятельности штатов в последующие годы. Принимавшиеся ими законы не были направлены на разрушение сложившейся в США системы common law, а, напротив, дополняли и развивали ее, становясь ее частью. Это вело к тому, что common law продолжало оставаться одним из основных источников права штатов. В этих условиях кодификация права, как явление в принципе нехарактерное для данной правовой системы, могла быть осуществлена в США лишь при наличии иных сопутствующих условий и факторов. Однако в конце XVIII - начале XIX в. такие условия по большей части в США отсутствовали.

Безусловно, одним из таких факторов выступала сама возможность заимствования европейского, и, в первую очередь, французского, опыта кодификации права. Известно множество случаев, когда законы, принимавшиеся одними штатами, впоследствии частично или даже полностью перенимались другими штатами. Подобная практика возникла еще в колониальный период и применялась на протяжении всей истории США^[96]. Однако несмотря на то, что достижения Европы в области кодификации права являлись непосредственным источником вдохновения для сторонников кодификации в США, едва ли они могли быть аналогичным образом полностью перенесены на американскую почву.

Очевидно, что большое значение в данном случае имел статус судебной практики и судебного прецедента в правовой системе США. Сложность заключалась в том, что хотя в США, по сравнению с Англией, законодательству отводилась гораздо более значительная роль в регулировании правовых отношений, common law также являлось важнейшей составляющей американского права^[97]. В результате этого воспроизведение в США кодификации права в ее европейском понимании, предполагавшем объединение в одном нормативном правовом акте как законов, так и судебных решений, было крайне сложной задачей.

Смелые предложения о сведении всего объема судебной практики в единый кодекс в том виде, в каком это предлагалось Иеремией Бентамом или было воплощено в континентальной Европе, американскими юристами в рассматриваемый период практически не выдвигались. В целом считалось, что «заменить кодексом, пусть даже самым объемным, всего разнообразия, которое несет в себе common law» невозможно^{[98] [99] [100]. Большинство американских юристов и судей были глубоко убеждены в необходимости сохранения основ реципированного штатами common law, причем не в силу традиции, а в силу тех ценностей, которые были в нем заложены .}

Весьма красноречиво и в характерном для консервативной юридической риторики стиле известный американский юрист и политик Джесси Рут (Jesse Root, 1736-1822), отвечая на вопрос: «Что такое американское common law?», говорил следующее: «Прежде всего, common law - это совершенство разума, проистекающее из естества Бога, человека и вещей, а также из существующих между ними отношений, зависимостей и связей Оно само по себе совершенно, ясно и определенно; оно постоянно и не может быть изменено или переделано без изменения самой природы и хода вещей; оно превосходит все другие законы и правила - они им изменяются и ему подчиняются. Все позитивные законы должны создаваться им, а в случае если они противоречат ему, они недействительны» . Неудивительно, что в условиях доминирования подобных взглядов на место common law в правовой системе США возможности заимствования штатами и федеральным правительством европейского опыта кодификации были довольно ограниченными.

Сложность восприятия США европейского опыта кодификации заключалась еще и в том, что в силу особенностей американского федерализма невозможно было не только произвести кодификацию уголовного права в национальном масштабе, но и, по крайней мере, выработать единое понимание ее сущности. Поскольку штаты были ответственны за создание собственных систем уголовного права, разрешение проблем, связанных с выбором форм и способов систематизации уголовноправовых норм, также оставалось полностью в компетенции каждого из них. Соответственно и оценивать целесообразность кодификации собственного уголовного права каждый штат должен был самостоятельно.

В целом, следует признать, что европейский опыт кодификации был воспринят американским юридическим сообществом весьма умеренно. Европейские кодифицированные акты служили скорее не модельными нормативными актами, которые штаты или федеральное правительство могли использовать в качестве основы для разработки и принятия своих собственных кодексов, а своеобразной иллюстрацией эффективности кодификации и доказательством того, что ее проведение было возможно в принципе. Существовали лишь некоторые исключения из этого правила. Так, например, французские кодексы оказали значительное влияние на развитие права Луизианы. Но в данном случае успех заимствования европейского опыта кодификации основывался преимущественно на том, что правовая система данного штата изначально имела своим источником не common law Англии, а европейское континентальное право^[101].

Таким образом, влияние европейского опыта кодификации уголовного права на кодификацию уголовного права в США в рассматриваемый период оставалось довольно ограниченным. С одной стороны, в США в конце XVIII - начале XIX в. сложились благоприятные условия для проведения различного рода кодификационных работ. Отсутствие качественной систематизации в области уголовного права предопределяло необходимость поиска средств и методов, способных разрешить данную проблему. В условиях, когда кодификационное движение в континентальной Европе достигло значительных успехов, а в Англии возможность кодификации права активно обсуждалась, обращение США к опыту европейских государств было более чем обоснованно. С другой стороны, особенности правовой системы США не позволили штатам и федеральному правительству в достаточно полной мере перенять европейский опыт в области кодификации.

Вместе с тем полностью влияние европейского опыта кодификации на становление идеи кодификации американского уголовного права отрицать также невозможно. Несмотря на то, что в конце XVIII - начале XIX в. данное влияние оказалось довольно умеренным, уже в последующий период, вошедший в юридическую литературу США под названием кодификационного движения, влияние европейского опыта кодификации на развитие американской юриспруденции было раскрыто в полном объеме. Именно идеологи кодификационного движения по-настоящему попытались переосмыслить сущность уголовного кодекса, до конца понять весь богатый европейский опыт кодификации права и навсегда трансформировать американское уголовное право.