§ 3. ТРАДИЦИОННАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ СОВМЕСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ И НОВОЕ УЧЕНИЕ О СОВМЕСТНОЙ ОБЩНОСТИ КАК О ЮРИДИЧЕСКОМ ЛИЦЕ В ГЕРМАНИИ
Традиционное учение о совместных общностях исходит из противопоставления их юридическому лицу, в противоположность которому совместная общность понимается таким образом, что права и обязанности возникают только у участников и что совместная общность, как таковая, не имеет прав и обязанностей.
Эта интерпретация не воспринимается больше немецкой наукой и судебной практикой, поскольку внешнее выражение такой общности людей воспринимается третьими лицами как юридический субъект, то есть как юридическое лицо. Приобретаемые от имени общности права и обязанности на основании закона или сделки - это права и обязанности общности как субъекта права .Новое учение, трактующее совместную общность как группу, было разработано В. Флуме . Ученый квалифицировал все группы в качестве субъектов права. По его мнению, восприятие совместной общности как совместное право на имущество ошибочно. Речь идет скорее об общности деятельности, об осуществлении деятельности в единстве. Единство в данном случае приравнивается к юридическому лицу. Если не понимать общность как единство действий, то не ясно, как вообще возможно создать общность имущества, а если это единство действий, следовательно, это уже юридическое лицо.
По мнению Я. Вильгельма, «теорию В. Флуме можно применять только к товариществу, которое выступает как общность действия c общей целью. В противоположность этому общность наследников учреждается законным соединением нескольких наследников по отношению к имуществу завещателя. Здесь изначально создается имущественная общность, не в силу [404] [405] общности цели»[406]. Но В. Флуме считает, что общность наследников также является группой, несмотря на то, что она образуется особенным имущественным соединением, понимая общность наследников как общность для управления и распределения имущества, которое представляет собой единство действий. «Имущественное соединение - это соединение в общность наследников для осуществления единой деятельности, что означает, что наследники, владея, действуют как группа, поэтому общность наследников является также юридическим субъектом»[407]. Учение о совместной общности как о группе основывается на восприятии всей совместной общности как единого целого. Ее деятельность в правовом поле воспринимается как самостоятельная, принадлежащая единому и вместе с тем самостоятельному юридическому субъекту, который существует как общность партнеров, как некое партнерство. «Эта действительность, встречающаяся в правовой сфере, существует на практике, не в силу закона, но через реальную жизнь общность наделяется самостоятельностью как юридический субъект»[408]. По теории В. Флуме, отличие юридического лица и совместной общности заключается не в отсутствии правоспособности, тем более, что согласно § 124 Торгового кодекса правоспособность признается за открытым торговым товариществом. Отличие между юридическим лицом и всеми совместными общностями заключается в том, что общая собственность - это юридическая общность, и совместная деятельность членов состоит в том, что речь идет в ней о собственных делах членов, а не о делах другого субъекта права, коим выступает юридическое лицо. Как раз это отграничение юридического лица проиллюстрировано термином «группа». В группе собираются несколько людей, они образуют некое единство, которое существует только тогда, когда они действуют вместе. Согласно теории В. Флуме, юридическое лицо отличается от совместных общностей тем, что является «носителем прав и обязанностей на основе собственной правосубъектности, а не как группа его связанных членов». С одной стороны, действие от имени общества происходит от имени общества как юридического субъекта, но, с другой стороны, и от имени общества как группы партнеров, так как общество - это и есть единство деятельности партнеров. Партнеры несут ответственность за законные обязательства общества, в то время как общество представляет собой ее общую единицу действия. Позиция о понимании совместной общности как субъекта права подтверждена и судебной практикой. Гражданский сенат в решении от 29.01.2001 признал общество ГГУ, участвующее во внешних отношениях с третьими лицами, как правоспособное и вместе с тем также по § 50 I ГПК, как обладающее процессуальной правоспособностью.