Глава восьмая Собственность в современном мире

1

СОБСТВЕННОСТЬ в современном мире, ее правовые формы в начале третьего тысячелетия христианской эры — это, как многие другие институты в области экономической, политической и правовой жизни, картина многоликая, пестрая.

Здесь, в ряде стран (особенно в Африке) сохранились даже остатки родоплеменных и колониальных порядков, в других регионах (преимущественно в странах Дальнего Востока) все еще действуют традиционные феодальные отношения собственности, основанные на философских и религиозных догмах, патроналистской идеологии, диктате политической власти, порой даже слегка осовремененного, но все же авторитарного теократического типа.

И все же главное в пестрой картине собственности, ее правовых форм в нынешнее время — это те направления развития в области собственности, которые характерны

1 Вплоть до полного отрицания данной категории даже при наличии соответствующих институтов, что, скажем, произошло в советский период российской истории в 1922—1990 гг. и отражено в трудах крупнейших ученых-правоведов того времени, в том числе в работах выдающегося правоведа, проф. В. К. Райхе-ра (см.: Райхер В. К. Абсолютные и относительные права (К проблеме деления хозяйственного права). Вып. 1. Л., 1928. С. 273-274).

глава восьмая. Собственность в современном мире

89

для продвинутых стран, следующих прогрессивным курсом — курсом демократических цивилизаций с частнособственнической, конкурентной товарно-рыночной экономикой. Причем в большинстве таких стран на благодатных предпосылках греко-римской культуры, христианства. Это — процессы, свойственные, как принято считать, странам Запада (Центральной и Западной Европы, а также Северной и частично Южной Америки), а теперь еще и ряду стран Азии, Южной Африки (Гонконг, ЮАР), впрочем нередко с сохранением в той или иной мере традиционалистской идеологии.

2

ОДНИМ ИЗ ПРИМЕЧАТЕЛЬНЫХ явлений функционирования и развития собственности экономически и политически передовых стран стало упрочение ее единства с правом. Притом правом в его развитых формах, адекватных собственности, его вещной природе, — частным, гражданским правом, во многом, особенно в Европе, опирающимся на достижения древнеримской правовой культуры.

Гражданские законы (и их аналоги в виде фундаментальной структуры общего прецедентного права стран англо-американской группы) уже немало «сделали» в XIX в. и первой половине XX в. во многих демократических странах Запада для реального становления цивилизаций последовательно демократического, либерального типа — формировании современного гражданского общества. Утвердился статус личной независимости и самостоятельности индивидов и их объединений как субъектов права. Приобрели значение твердого жизненного постулата принципы святости и неприкосновенности собственности, недопустимости вмешательства в частные Дела кого-либо, в том числе государственной власти. Прочно вошли в жизнь начала свободы договора, необходимость безусловного восстановления нарушенного имущественного и правового положения лица, защита прав граждан и юридических лиц независимым судом.

90

Часть вторая. Собственность в нашем мире

То есть, пусть и не сразу, пусть в итоге упорного, нередко противоречивого функционирования в течение ряда десятилетий, и даже столетий, но все же именно в итоге такого функционирования — к середине XIX в. стали очевидной и непреложной ценностью «дух» частного права, его начала, идеалы, во многом распространяющиеся на отношения собственности.

При этом самое существенное заключается в том, что эти начала частного права сработали не в том своеобразном, конкретизированном виде, когда они складываются под влиянием многообразных экономических и политических обстоятельств (или обстоятельств культуры и специфически свободного североамериканского рынка, сохранившего черты «права сильного») и когда к ним в этой связи примешиваются публично-правовые элементы или упрощенные правовые феномены.

Они-то, эти чистые начала частного права, соответствующие нормы и конструкции, как бы приуготовленные Историей для цивилизаций последовательно демократического, либерального типа, и получили, притом теперь уже в развернутом и интеллектуально обогащенном виде, закрепление в системных гражданских законах (кодексах) последнего времени, относящегося к послевоенной истории, к 1950—1960-м и последующим годам. Притом в Гражданском кодексе РФ они закреплены формально, в виде обобщенных законодательных формул (ст. 1).

И одновременно, тут же по воле Провидения (или неумолимой и одновременно загадочной логике Истории) начала частного права нашли новое подкрепление, обрели еще и новую силу. К этому же времени, к 1950— 1960-м гг. неотъемлемые права человека, до того выступавшие преимущественно в виде духовных и идейных принципов, зачастую общих политических лозунгов и общих правовых принципов, стали приобретать прямое, не-

Глава восьмая. Собственность в современном мире

91

посредственное юридическое действие. Экономические и социальные потрясения 1930—1940-х гг., «легитимный» приход к власти фашизма, ужасы, творимые нередко под прикрытием, казалось бы, представительных демократических институтов тоталитарными режимами, истребительная Вторая мировая война — все это потребовало включения в саму основу демократических обществ своего рода мощного общечеловеческого стержня — неотъемлемых прав человека, обладающих непосредственным и приоритетным юридическим действием.

Внешне и особо впечатляюще такое непосредственное юридическое действие неотъемлемых прав человека дало о себе знать в сфере публичного права — решения учреждениями правосудия сложных вопросов привлечения к юридической ответственности бывших государственных деятелей за нарушение прав человека в 1996—1998 гг.

Но, кажется, никто не обратил внимания на то, что юридически возвысившиеся права человека оказали наиболее мощное влияние на частное право, на основной предмет гражданских законов — на человека, его статус и возможности — и отсюда на силу содержащихся в гражданских законах частноправовых начал. Причем как раз в послевоенное время, начиная с 1950—1960-х гг. Есть достаточные основания полагать, что именно юридически возвысившиеся права человека резко подняли и гражданско-правовой статус личности, дали новые юридически надежные импульсы к активности и творчеству, правовой обеспеченности его частных отношений, юридической защищенности коммерческих дел и их результатов. То есть привели к тому, что гражданские кодексы последнего времени и могут быть обозначены в качестве гражданских законов нового поколения — законов, где сила гРажданских законов, основанных на частном праве, соеди-

92

Часть вторая. Собственность в нашем мире

нилась с силой прав человека, которые обрели непосредственное и приоритетное юридическое действие.

На мой взгляд, гражданские законы, основанные на частном праве, не только были приуготовлены Историей для нашего времени, для эпохи вхождения человечества в эпоху цивилизаций последовательно демократического типа, но и как бы ожидали воссоединения с юридически возвысившимися фундаментальными правами человека. И тогда, когда это реально произошло, экономический и социальный эффект от действующего права оказался в высшей степени мощным, быть может, по любым меркам — исторически ключевым.

С этой точки зрения, надо полагать, истинное процветание развитых демократических стран, отличающихся ныне продуктивной экономикой, доминирующим средним классом, устойчивым экономическим и социальным развитием, — все то, что произошло как раз после 1950— 1960-х гг., имело в качестве одной из решающих основ новое, «возвысившееся» гражданское право.

3

КАКОВЫ ЖЕ те направления развития непосредственно в области собственности, которые характерны для демократических стран и в которых, как можно предположить, проявляются основные тенденции состояния и судьбы собственности в современном мире?

Здесь два основных процесса, в какой-то мере полярно противоположные, в своем соотношении даже курьезные.

рлава восьмая. Собственность в современном мире              93

Первый из них — это мощная отдача в экономической и социальной жизни вещной сути права собственности — тех решающих ее особенностей (в виде закрепленных, начиная с наполеоновского Кодекса, персоналисти-ческой природы собственности в качестве частной и свойства абсолютности вещных прав), которые через механизм своей власти и своего интереса позволяют в условиях сложившегося и даже формирующегося гражданского общества именно вещам, иным объективированным предметам, являющимся, условно говоря, «свершениями разума», обрести могучую экономическую силу. И под этим углом зрения — стать основой главного стимула к инновационным процессам, к интенсивному труду, импульсом к собственным инвестициям, вложениям доходов в модернизацию производства, иного коммерческого дела, фактором риска и ответственности за него, в перспективе — к формированию, нанотехнологии, информационно-интеллектуальной экономики.

При этом, разумеется, необходимо вещи, иные объективированные предметы рассматривать в том виде и значении, которые вытекают из современного бурного развития науки и техники, когда на первый план выступили технотронная нанотехнология, информационные блоки экономики, весь комплекс достижений инновационного технико-экономического развития постиндустриальной предпосылки и начальные блоки интеллектуально-информационной экономики.

Второй процесс. Вместе с тем, наряду с мощной отдачей в экономических и социальных отношениях вещной сути собственности, есть в этой области и как бы встречный процесс, характерный для современного времени, — процесс во многом противоположного и даже парадоксального и тревожного свойства.

94

Часть вторая. Собственность в нашем мире

Это — сужение действия собственности в ее традиционном, классическом виде и одновременно своего рода уход или отход правоотношений в сфере собственности от их первородной вещной сути с весьма своеобразными, порой противоречивыми и даже негативными последствиями.

Такого рода процесс, характеризуя суженное действие собственности, выражается в следующих явлениях:

• перелив собственности в ценные бумаги;
• вхождение в экономическую и правовую жизнь категории «доверительная собственность»;
• включение в состав собственности категории «управление», в ряде случаев приобретающего в содержании собственности доминирующее значение;
• концентрация собственности в специфических общественных образованиях — акционерных обществах;
• размывание собственности, выход ее за пределы «правового поля» и одновременно обретение фактическим владельцем имущества супермощными юридическими возможностями, охватывающими, прежде всего, отношения собственности.

Рассмотрим несколько подробнее указанный процесс — как суженное действие собственности, так и выражающие его явления в современной экономической жизни.

4

ПОД СУЖЕНИЕМ ДЕЙСТВИЯ собственности в современном мире следует прежде всего понимать то обстоятельство, что собственность в ее единении с правом и в ее традиционном классическом виде в полной мере утверждается и практически реализуется чуть ли не исключительно в качестве личной или бытовой ее разновидности.

Именно в бытовой сфере собственник обладает классическим набором юридических правомочий, выраженных в традиционной триаде (правом владения, правом пользования, правом распоряжения), и в необходимых возможностях — не всегда, правда, в достаточной степени реализуемых, а именно: в средствах защиты, именуемых со времен древнеримского права «исками», виндикацион-

Глава восьмая. Собственность в современном мире              95

ным, негаторным, о возмещении вреда, о возврате имущества в случаях неосновательного обогащения.

Такая личная, бытовая собственность в ее единстве с правом существует в качестве постоянной, относительно неизменной константы современного общества. При самых различных экономических, социальных и государственно-правовых системах все граждане, семьи и даже подданные при тиранических режимах являются носителями личной собственности как абсолютного вещного права — пусть с известными, большими или незначительными, ограничениями.

В некоторых странах, отличающихся тем, что их население или его отдельные слои (что происходит чаще) становятся обладателями значительных состояний, богатств, личная собственность тех или иных лиц по своим объектам может достигать больших величин, охватывать и крупные земельные участки, и многообразные строения, иные сооружения — вплоть до дворцов и замков, насыщаться передовыми достижениями техники — средствами транспорта и бытовых удобств, коммуникаций, предметами роскоши и проч. Такой же в принципе характер приобретает собственность граждан-коллекционеров, а также нередко в значительных масштабах, имущество граждан, относящихся к специалистам среднего класса, — врачей, адвокатов, ученых, банкиров, менеджеров. Причем все это, образующее личное материальное богатство, наряду с тем, что существует в виде «вещей» — объектов собственности в ее натуральном, классическом, вещном качестве, получает по большей части адекватное денежное выражение и в этом отношении образует один ряд имуществ в виде денежных накоплений, которые отдельно или вместе с иными иму-Ществами закрепляются и фиксируются в банках, иных кредитных учреждениях в качестве денежных состояний.

Личная собственность лиц с крупными состояниями, казалось бы, в принципе не отличается от иной личной, бытовой собственности, включая имущество обитателей лачуг и бараков. И, действительно, самое, по-видимому, существенное в данном случае — это то, что и там, и здесь перед нами — частная собственность в ее классическом виде, т. е. собственность с ее строго очерченной вещной

96

Часть вторая. Собственность в нашем мире

природой. И она во всех своих разновидностях отличается от собственности в производстве, т. е. собственности, которая не только настроена на то, чтобы при приложении к ней труда давать экономический результат, приращение, приносить доход, но и по ряду своих проявлений существует как раз в том качестве, когда именно в ней ныне происходит своего рода уход или отход правоотношений собственности от их первородной вещной сути.

Но здесь весьма знаменателен вот какой поворот событий.

Личная собственность граждан с крупными состояниями, при всем своем сходстве со всякой другой личной собственностью, все же характеризуется иным, более значительным диапазоном социальных и правовых возможностей. И не только теми возможностями, которые позволяют более широко и полно пользоваться законными средствами в сферах обретения материальных благ и защиты своих прав, упрочением статуса собственника. Главное — в чем-то они (даже в виде ценных бумаг, таких, как акции, и тем более — непосредственно в качестве денежных средств), сделав своеобразный круг в социальной жизни, вновь способны через механизмы рыночной экономики включаться в существующие хозяйственные процессы, в те или иные сектора народного хозяйства, частично заменяя выбывающие из сферы собственности вещи даже в широком, современном их понимании, и хотя бы частично выступать в качестве мотивационной основы в экономике, ее развитии, модернизации. Иначе говоря, указанные возможности оказываются способны обеспечивать реализацию определенной части социальных функций собственности — как бы издалека (косвенно, опосредованно) влиять на производство, создавать стимулы к его интенсификации, модернизации, содействовать развитию инновационных процессов.

5

ОДНА ИЗ НАИБОЛЕЕ заметных особенностей собственности в современном мире, выражающая только что рассмотренный процесс и свидетельствующая об извест-

Глава восьмая. Собственность в современном мире

97

ном отходе собственности от ее вещной сути, это, прежде всего, ее «перелив» из вещных форм в ценные бумаги.

Конечно, нужно еще раз обратить внимание на то, что по своему исходному предназначению, во все предшествующие эпохи, а также при развитии и становлении современной частнособственнической товарно-рыночной экономики, собственность, ее функционирование в основном концентрируется на своем доминирующем объекте — вещественном составе, т. е. на орудиях труда, технике, технологии, информационных процессах. В этой плоскости, как мы видели, собственность — великий стимулятор, источник экономической энергии, активности: собственность дает ее носителю высокий хозяйский статус, экономическую свободу, интерес к напряженному труду, нацеленность на риск, ответственность за дело.

В последующем, в высокоразвитой капиталистической экономике собственность, развернувшись непосредственно в производстве, запустив механизм саморегуляции, самовозрастания своего вещественного состава, уходит в отдаленные от непосредственного производства сферы — в финансовый капитал, ценные бумаги, акции. Собственность в этих формах уже не проявляет в полной мере свои качества стабилизирующего фактора, стимулятора и источника экономической энергии в производстве. Она сохраняет в основном лишь некую особую грань своего стимулирующего влияния, характерного для высокоразвитой конкурентной товарно-рыночной экономики, — стремление к прибыли, заинтересованность в выигрышных вложениях капитала и лишь при наличии соответствующих организационных форм (корпораций, акционерных обществ) опосредованную заинтересованность — через внутриорганизационные управленческие институты — в развитии и модернизации производства.

Нередко сами по себе финансовые операции, игры на рынке, сделки с ценными бумагами, которые сами по себе могут приносить доход, стали чуть ли не решающим сегментом хозяйственной жизни, особенно в банках, на биржах. И сложился даже слой людей, которые, не работу, живут на доходы от ценных бумаг, — это рантье.

4~ 7014

98

Часть вторая. Собственность в нашем мире

Но все это — обратим внимание! — предполагает, что существуют и плодотворно функционируют все «этажи» развитой капиталистической экономики — высокоэффективное товарное производство, развитые рынки товаров, труда и капиталов, отработанная система движения и перелива частной собственности, ее защиты и обеспечения, адекватная рыночная инфраструктура и т. д., словом, целостная система эффективно работающей современной экономики, одним из проявлений которой и является рынок ценных бумаг.

Так что в связи с тенденцией к концентрации капитала, его акционерными институтами (со всеми их противоречивыми последствиями — об этом дальше), а также в связи с развитием знаковых, письменных способов фиксации речи, усложнением и глобализацией форм информации, собственность в области экономики, гражданского оборота стала все более обретать новые знаковые, в чем-то «бумажные» и даже в электронном виде фиксируемые формы, формы ценных бумаг и, более того, переключаться в информационную сферу, вплоть до бездокументарного, через механизмы электронной техники оборота ценных бумаг, иных знаковых форм фиксации и реализации гражданских прав.

Указанные изменения, даже при предельно строгом правовом обеспечении и соответствующих научных воззрениях1, находят вполне удовлетворительное объяснение в фундаментальных гражданско-правовых категориях, например в понятии «бестелесной вещи», выработанном еще в древнеримской юриспруденции2. Да и дальнейшее

1              См.: Дозорцев В. А. Указ. соч. С. 234.

2              Д. В. Мурзин, отметивший это обстоятельство, пишет, что

вопрос о бестелесных вещах «вторгается, пожалуй, в сферу пси

хологии античной и современной цивилизации: бестелесное

имущество появилось в римском частном праве в силу его не

превзойденной логичности... бестелесное имущество было от

вергнуто постантичным гражданским правом из-за практицизма

западной цивилизации и ее излишнего увлечения философией

материализма» {Мурзин Д. В. Ценные бумаги — бестелесные ве

щи. М., 1998. С. 70).

Глава восьмая. Собственность в современном мире              99

развитие понятийного аппарата гражданского права на такой основе, особенно при признании гражданско-правовой материи как социальной реальности, — перспектива возможная, оправданная по ряду существенных научных и практически значимых позиций.

Озабоченность вызывает другое. Дело в том, что право собственности, перекочевавшее в информационную сферу — сферу ценных бумаг и сохранившее правовое качество абсолютности, знака состояния, стимула наращивания абсолютного обладания материальными ценностями, вместе с тем в известной мере все же теряет ряд своих социальных функций, и, прежде всего стремление к интенсивному труду самих обладателей ценных бумаг (притом с утратой в той или иной мере такого оке стимула у работников на производстве, непосредственных производителей), персональной ответственности за результаты своего труда, т. е. приводит к последствиям, в чем-то близким к характерным чертам планового ведения социалистического хозяйства при тотально огосударствленной экономике.

В этой связи даже в условиях развитого капиталистического хозяйства (где механизмы стимулирования на основе вещей во многом уже внедрены в сфере производства) социальная жизнь работников, ее гарантии сводятся всего лишь к «наличию рабочих мест» и к «достойной заработной плате» (с весьма неопределенными и зыбкими критериями «приличной»). А отсюда происходят явления исторически трагические — возвращение, прямо по Марксу, наемного рабства, сглаживаемого атмосферой потребительства, с его неэффективным трудом, а потом в ряде случаев и явления обратного свойства, поистине курьезные — возврат в виде аренды или предприятий работников к ограниченным вещным отношениям, но именно к таким, в которых в силу большей «вещности» существует значительный потенциал стимулирования к труду, импульсов к собственным инвестициям и ответственности за дело.

Впрочем, как об этом будет говориться в заключительной,   16-й  главе,  здесь  не  исключено  восприятие

4»

100

Часть вторая. Собственность в нашем мире

«вещности» на уровне индивидуального правосознания, что может смягчить возникающие в сфере собственности проблемы.

6

СЛЕДУЮЩИЙ, притом весьма своеобразный отрыв собственности от ее исконной вещной сути — это вхождение в экономическую и правовую жизнь имеющей частнособственнический характер категории доверительная собственность.

Впрочем, здесь мы встречаемся не просто с неким «курьезом», а с явлением более крупным, в чем-то значительным и в чем-то тревожным. С тем, что собственность с добавлением слова «доверительная» вообще во многом теряет свои изначальные качественные характеристики и в принципе обретает новый смысл. Причем настолько основательный, что в настоящее время в юриспруденции многих стран, особенно в национальных юридических системах общего, прецедентного права (Великобритании, США), этот институт стал чуть ли не визитной карточкой этих правовых систем, их достоинств. Ныне институт доверительной собственности, так сказать, в адаптированном виде получает распространение и в романо-германском праве, в том числе на территориях, где в «окружении» общего, прецедентного права продолжает действовать право романского типа1.

И вот еще один, поистине поразительный момент, который может быть отмечен в отношении этого института.

1 Любопытно, что хотя в штате Луизиана Единообразный торговый кодекс США не вступил в действие, «...институт доверительной собственности, являющийся одной из наиболее отличительных черт общего права, был воспринят», впрочем, как отмечается в литературе, «в слегка измененном виде с помощью специального законодательного акта», хотя его положения — знаменательный момент! — все же «толкуются судами негласно и с точки зрения понятий, и по содержанию в соответствии с англо-американским правом» (Цвайгерт К., Кётц X. Указ. соч. С. 180).

Глава восьмая. Собственность в современном мире              101

Первоначально он возник в средневековой Англии по сугубо прагматическим мотивам, причем в качестве своего рода юридической уловки, хитрости юристов-практиков с целью известного обхода существующих юридических порядков. И лишь затем, в ходе самой практики, с опорой на право справедливости (той составляющей права англо-американского типа, дополняющей прецедентное право в строгом значении этого понятия), институт доверительной собственности был воплощен в весьма конструктивную, пожалуй, уникальную, утонченную правовую идею.

Дело в том, в XII—XIII вв. вассалы в Великобритании, пытаясь избежать феодальных зависимостей, связанных с использованием полученного от лендлорда поместья, передавали его по договору другому лицу — доверительному собственнику (trustee). Этот доверительный собственник считался по общему праву полноправным владельцем данного поместья, а практически по договору обязывался уступить вассалу имение во владение и пожизненное пользование и, что особо существенно, после смерти вассала или по достижении его наследниками совершеннолетия обязывался распоряжаться имением строго определенным образом в интересах третьего лица, именуемого бенефициарием.

Но тут возникли трудности. В XII—XIII вв. по общему праву Великобритании не существовало типового формуляра, на основании которого было бы возможным возбудить судебное дело против недобросовестного доверительного собственника с целью заставить его выполнить взятые в соответствии с договором обязательства по добросовестному управлению имуществом, по определению его судьбы. Между тем в Великобритании (и что воистину поразительно — точь-в-точь как тысячелетие ранее в римском частном праве) без соответствующего типового формуляра, выдаваемого строго определенным должностным лицом, возбудить судебный процесс было невозможно.

И тогда помощь вассалам, передающим имение в доверительную собственность (и бенефициариям), стало Называть одно из высших должностных лиц в сфере су-

i

102

Часть вторая. Собственность в нашем мире

дебной деятельности — лорд-канцлер. Он на основании права справедливости стал рассматривать нарушения договоренностей доверительными собственниками как бессовестное и аморальное поведение, как преступление против чистой совести. А потому и настаивал на том, что хотя спорное имение и принадлежит доверительному собственнику «по закону», т. е. в соответствии с нормами общего права, но, согласно праву справедливости, доверительный собственник в то же время обязан так распоряжаться имением, как это оговорено в договоре. И вот именно «эта основополагающая идея была постепенно, подробнейшим образом, разработана в судебной практике лорда-канцлера и уже после отмирания феодальных отношений стала активно использоваться в различных отраслях права. Причем значение доверительной собственности стало столь велико, что в наши дни институт доверительной собственности является наиболее характерной отличительной чертой стиля англо-американского права»1.

Что в этом сложном процессе формирования института доверительной собственности особо примечательно? Не только то, что указанный институт в современном его виде и значении сложился спонтанно, в ходе судебной практики, в процессе судебной деятельности по характерному для общего права принципу — обоснования от прецедента к прецеденту, в итоге движения от юридической уловки к фундаментальной идее. И не только то, что по самой сути складывающихся правоотношений в сфере доверительной собственности они, сообразно условиям социальной жизни и прежде всего условиям формирующегося «современного рынка» и акционирования, потребовали своего правового упрочения, обеспечения их надежности и юридической силы.

Главное заключается в том, что эти отношения хотя и остались существовать под названием «собственность», тем не менее в своем единстве утратили вещный характер. Эти отношения в ходе самой прецедентной практики

1 Цвайгерт К., Кётц X. Указ. соч. С. 286.

Глава восьмая. Собственность в современном мире              103

постепенно утвердились в качестве (действительно крупной) правовой идеи или принципа распределения (дележа) прав на имущественные блага в области комплекса многообразных имущественных отношений'. Непосредственно вещный характер (и то зависимый от договора) в сфере имущественных отношений сохранили лишь права лица, осуществляющего непосредственное владение и оперативное использование имущества.

Под рассматриваемым углом зрения и надо видеть одно из оснований того, что предпринятая в России в начале 1990-х гг. попытка под флагом «приватизации» заменить государственную собственность «доверительной собственностью» в конечном счете — хотя и не без труда — вполне обоснованно не была принята ни теорией, ни практикой. И это, естественно, предопределило тот диссонанс, который возник между органически связанными между собой принципами «современного рынка», общим прецедентным правом и акционированием, с одной стороны, а с другой — практически не воспринятыми на практике принципами доверительной собственности (от которых все же остались сам термин «траст», а в России особая разновидность обязательственных отношений, именуемая «доверительным управлением»).

1 Как отмечается в современной литературе, в основе доверительной собственности «лежит до гениальности простая идея. Имущественными правами на какой-либо определенный предмет наделяется несколько лиц таким образом, что одно из них может управлять и распоряжаться им в качестве доверенного лица, в то время как другие — часто в порядке временной очередности — обладают определенным объемом прав на часть доходов от этого предмета. Эта основополагающая концепция обобщающего характера применяется в различных отраслях общего права: в семейном праве, наследственном праве, праве компаний и даже в отношении неосновательного обогащения. Словом, в англо-американском праве с помощью одного лишь этого правового института удовлетворяются потребности также Правового оборота, которые, разумеется, известны праву континентальной Европы. Но удовлетворяются они с помощью гораздо большего числа правовых институтов, совершенно различных 110 своей природе» (Там же. С. 56).

104

Часть вторая. Собственность в нашем мире

Этот диссонанс, наряду с иными противоречивыми или прямо негативными моментами, привел к тому, что на практике в России, даже после принятия основных частей современного Гражданского кодекса закрепленные в нем традиционные положения о собственности не сыграли ожидаемой позитивной роли. И если во многих передовых странах Европы принципы и категории, пришедшие на европейскую землю вместе с «рынком» были все же как-то адаптированы к общей системе европейского континентального права, в том числе и по вопросам собственности, то в России в ходе «кардинальных реформ», знаменем которых стал «рынок» в его наиболее, казалось бы, привлекательных характеристиках, положения о собственности по Гражданскому кодексу оказались в стороне от реформ, от общего потока экономического развития. Хотелось бы попросить читателя запомнить только что приведенные положения: к ним придется вернуться по ряду вопросов собственности в последующем.

7

ВЕСЬМА СУЩЕСТВЕННУЮ РОЛЬ в мировом развитии собственности сыграли акционерные общества. Они стали формой концентрации собственности в экономике, причем такой, когда собственность сначала «переформатировалась» в обезличенные доли в праве (акции), потеряла для каждого владельца акций вещные черты, а затем оказалась способной стать доминирующей силой в отношениях собственности.

При этом в акционерных обществах нужно видеть ту вполне естественную «логику», которая характерна для капиталистического развития, ту логику, которая выражена в становлении коммерческих обществ, вовлечении мелких собственников в процессы, раскрывающие потенциал концентрированного капитала в его обороте, в процессах слияния, переменах в субъектах собственности, ее легитимных переделах, поглащениях и т. д.

Вместе с тем стремительное распространение по всему миру «глобального акционирования», охватившего и круп-

Глава восьмая. Собственность в современном мире

105

ные производства, выявило и то обстоятельство, что в связи с акционированием и, так сказать, «внутри» возникающих здесь отношений складываются и приобретают доминирующее значение особые процессы и тенденции, выходящие за пределы ранее существовавших капиталистических отношений, довольно существенно влияющих на отношения собственности.

К числу таких процессов и тенденций, частично уже упомянутых, относятся:

• значительная утрата в отношениях, имеющих характер собственности, их вещного характера;
• обретение имуществом, сконцентрированным в акционерном обществе, значения неприкосновенной, верховной собственности;
• возможность овладения доминирующими владельцами акциями полного контроля над имуществом общества, когда, в частности, владелец контрольного пакета акций фактически становится владельцем имущества всего общества;
• выход складывающихся отношений за пределы действующего в стране права, прежде всего действующих законодательных установлений по вопросам собственности.

Эти процессы и тенденции, а также вытекающие из них последствия требуют особого самостоятельного рассмотрения, с учетом данных и материалов, относящихся к российскому праву (п. 3 гл. 2 и п. 4 гл. 3).

8

ЧИСТОТА И ОПРЕДЕЛЕННОСТЬ отношений собственности, их вещной сути оказались в немалой мере поколебленными также в связи с тем, что в последние десятилетия в содержание собственности со все большей настойчивостью включается компонент управления и Некоторые другие, близкие по значению функции и правомочия.

Конечно же, здесь в немалой степени срабатывает экономическая необходимость, создание и развитие крупных Производств. Это — формирование компаний, фирм и

106

Часть вторая. Собственность в нашем мире

корпораций, в особенности — многопрофильных, повышение удельного веса организаций и предприятий, действующих в ряде случаев на базе государственной собственности, а также, как мы видели, развитие акционерных обществ. Их собственник, по принятым представлениям, не может ограничиться традиционной триадой правомочий — одними лишь «правом владения», «правом пользования», «правом распоряжения».

В этой связи нередко в содержание права собственности, наряду с указанными тремя правомочиями, включаются и другие правомочия, и в первую очередь «правомочие управления», понимаемое в смысле права собственника строить и осуществлять по своему усмотрению целенаправленное руководство всеми подразделениями данной компании или общества, их функционированием в целом1.

Отсюда известная трансформация самих представлений о собственности, при которой, в частности, «новое» правомочие — управление воспринимается с точки зрения общих представлений об управлении (к тому же с известным акцентом на привычное понимание данной категории в сфере административной государственной деятельности). Еще в большей мере, о чем разговор особый, трактуется управление в акционерных обществах, где управленческая деятельность приобретает, действительно, немалое самостоятельное значение, заслоняющее даже отношения собственности как таковые. Понятно, что при таких трактовках вещи, их значение в отношениях собственности нередко вообще отодвигаются на второй план или вообще не принимаются во внимание.

Между тем с принципиально правовых позиций управленческая деятельность в сфере отношений собственности, строящаяся на началах частного права (в том числе в отношении крупных фирм, компаний, корпораций), может быть понята со строгих правовых позиций

1 См.: Зинченко С. А. Государственная собственность в

СССР: проблемы правового регулирования. Ростов н/Д.

1986.              ¦•¦¦'¦

Глава восьмая. Собственность в современном мире

107

только под углом зрения правомочия распоряжения1со всеми вытекающими отсюда особенностями, характерными для правомочий собственника. Если же категория «управление» используется для характеристики отношений собственности и иных имущественных отношений предприятий и организаций, действующих на основе государственной собственности, то в этом случае управление, особенно при определении основ правового положения субъектов, во многом имеет публичную, непосредственно административно-правовую природу, отвечающую принципам властно-централизованной деятельности по формуле «власть—подчинение».

При этом в проникновении в содержание права собственности «правомочия управления» есть и потенциально тревожная тенденция, относящаяся к основополагающему началу демократической организации общества — праву, его верховенству. Но это требует более обстоятельного, конкретизированного анализа, который сопряжен с указанными метаморфозами в области собственности, главным образом с фактом глобального развития акционерных обществ — проблемы, которая по ряду существенных аспектов, связанных с собственностью, будет рассмотрена дальше.

9

НАКОНЕЦ, о том, что выше было названо «размыванием» собственности, ее выходом за пределы «правового поля» и одновременно обретением фактическим владельцем имущества супермощными возможностями, во многом фактического порядка.

Здесь, прежде всего, как попытается показать автор этих строк в последующем, речь идет об акционерных обществах (в том варианте построения, который принят в России), о возникающих в их недрах тенденциях, приводящих к тому, что у определенных лиц происходит вне-Правовая (хотя и «законная») концентрация фактической власти в области собственности.

1 См.: Маттеи У., Суханов Е. Указ. соч. С. 311.

108

Часть вторая. Собственность в нашем мире

Кроме того, в более широких масштабах, в странах развитой рыночной экономики зреют подходы, в соответствии с которыми правовые принципы в отношении собственности должны быть заменены непосредственно экономическими, что как раз и свидетельствует о размывании собственности в экономической жизни.

Суть дела — в ряде идей влиятельных ныне экономических исследований, прежде всего, в модных ныне идеях Познера, содержащихся в его труде «Экономический анализ права» (1977 г., переиздание — 2004 г.)1. Автор в этом труде исходит из того, что недостаток ресурсов в обществе является одним из главных факторов, определяющих отношения собственности. Этот фактор заставляет передавать ресурсы в интересах повышения благосостояния в руки тех, кто сможет их использовать с наибольшей эффективностью.

Но как, каким путем передавать? Рыночными методами? Путем товарного обмена?

Познер как бы склоняется к этому. Согласно цитируемому изданию, он утверждает, что при определенных условиях сумма обмена становится «оптимальной», так как все недостаточные ресурсы благодаря рыночному механизму достигают места своего наиболее эффективного применения, а дальнейшие обмены не приведут к увеличению общей полезности.

Но — внимание! Спрашивается, каким же образом все это может происходить практически? Если нет сомнений в том, что, исходя из необходимости оптимального распределения ограниченных ресурсов, «правовые нормы можно исследовать с такой точки зрения: способствуют ли они «эффективному» распределению недостаточных ресурсов»2, то в сугубо практической плоскости неизбежно возникает принципиально иная ситуация.

1              Здесь и дальше изложение по: Цвайгерт К., Кётц X. Указ.

соч. С. 371-372.

2              Или, добавляют авторы «другими словами», идут ли «дей

ствия индивида, которые преследуют свои частные цели, одно

временно на пользу всего общества» (Там же).

Глава восьмая. Собственность в современном мире              109

Дело в том, что «недостаточные ресурсы» не в состоянии «достигнуть места своего наиболее эффективного применения» только «благодаря рыночным механизмам» и строго соответствующим таким механизмам частноправовым формам регуляции. И здесь, во всяком случае на том участке экономических отношений, когда «ресурсы» должны достигнуть «места» их наиболее эффективного использования, не обойтись одними правовыми институтами, адекватными рыночным отношениям, — институтами частного права.

Как же быть? И вот здесь, строго говоря, нет иного варианта, как прибегнуть к силовым методам, в том числе — императивной, регулирующей роли государственной власти. А такой вариант (пусть и с использованием известных «рыночных механизмов») реализован, как свидетельствует мировая практика, не в опыте демократических стран с современными правовыми системами, а в идеологии и практике социалистического планово-административного хозяйствования с соответствующими, в основном силовыми, методами. А все это как раз и приводит к тому, что (несмотря на будто бы престижный юридический антураж) олицетворяет собой фактическое «размывание» права. И что — с прискорбием приходится констатировать в отношении реалий целого ряда стран с рыночной экономикой — согласуется с пренебрежительным отношением к «юридической догматике», являющейся, в действительности, по своей глубокой сути выражением и носительницей основательной юридической культуры1.

1 Любопытно (под углом зрения того, что «экономический анализ» неодолимо влечет к социализму), что примеры сторонников «экономического анализа» приводятся не из договорного, как этого требует логика материала, а из деликтного права. И они по своим выводам сводятся к тому, что «суды считают «небрежным», а потому и виновным такое поведение, когда ответчик мог бы принять, но не принял никаких мер для предотвращения ущерба и когда сумма издержек, связанных с принятием этих мер, оказалась бы ниже ущерба, нанесенного несмотря на то, что эти меры были бы приняты» (Цвайгерт К., Кётц X. Указ. соч. С. 371—372). Или другой пример, когда «применение

по

Часть вторая. Собственность в нашем мире

В этой связи ряд авторов1, исследующих экономические процессы с точки зрения указанных выше позиций, высказывают идеи, которые (опять-таки неизменно связываясь с «болевой точкой» нынешней хозяйственной жизни — ограниченностью ресурсов) напрямую переводят категории частнособственнической экономики из преимущественно вещных отношений в категории оборота, обязательственных отношений, контрактного права. Такие, в частности, как акт, сделка, трансакция (Р. Коуз).

Вот некоторые суждения на этот счет:

• Отношения собственности выводятся из редкости ресурса, причем так, что «...без какой-либо предпосьики редкости бессмысленно говорить о собственности и справедливости»2;
• «не ресурс сам по себе является собственностью; пучок или доля прав по использованию ресурса — вот что составляет собственность»3.

оговорки об освобождении от ответственности может объясняться нарушением принципов «взаимного доверия», «осмотрительного поведения» или «добросовестности», и это зависит от того, освобождает ли она от риска ту сторону сделки, которая могла бы избежать его с меньшими потерями, чем другая, и застраховаться от него с меньшими издержками, чем другая сторона, если риск или убытки неизбежны» (Там же). Но причем тут, спрашивается, «экономический анализ»? Аналогичные, а пожалуй, еще более точные с юридической стороны выводы следуют и при корректном использовании категорий юридической догматики, в том числе таких, как принцип соразмерности, распределения риска ответственности, виды и т. д.

J См., например: Коуз Р. Фирма и рынок и право. Пер. с англ. М., 1993; Alcyian. Some economics of property rights. 11 Politico. 1985.

2              Toumanqff R. G. Theory of market failure. Kyklos, 1984.

3              Следует признать весьма поразительным, а возможно, и

вполне понятным, естественным явлением то обстоятельство,

что проведенная в России в 1990-х гг. приватизация земли огра

ничилась именно тем, что члены колхозов и совхозов получили

не участок земли в натуре, а именно «долю в праве на землю».

Чем вызвано подобное совпадение с приведенным в тексте вы-

Глава девятая. Собственность и рынок

III

Обратим внимание на приведенные положения (прежде всего на то, что собственность в сфере ресурсов образует пучок или долю прав по использованию вещественных объектов). При более обстоятельном анализе, о чем пойдет речь далее, оказывается, что они не некие досужие или даже экзотические академические рассуждения, а выражения реальных, порой тревожных тенденций. К тому же таких существенных, не исключено в перспективе и трагических, как чуть ли не одновременное (или синхронное) падение роли собственности и права, относящихся к самим основам цивилизации, самой возможности благополучной судьбы человеческого рода на Земле. Впрочем, как мы увидим, исходя из текста следующей главы, затрагивающей модную ныне проблему — корпоративных отношений, то окажется, что и здесь, в конечном счете, прорываются научные идеи, ведущие к «размыванию» права, как вещного института.