Глава шестнадцатая Назревшие проблемы

1

КАК ЖЕ БЫТЬ? Как в соответствии с реальными потребностями жизни и противоречивыми перспективами развития человечества преодолеть или хотя бы в современных условиях сдержать, умалить отрицательные стороны экономического и социального развития, связанные с нынешним состоянием собственности, ее организационно-правовыми формами?

Конечно, здесь нужен поиск! Поиск — на основе исторических и современных данных всей мощью человеческого интеллекта, разума, опыта, практики, здравого смысла.

И все же главное (а быть может, и единственное) направление на пути к решению возникающих в рассматриваемой области проблем — это такое понимание и развитие отношений собственности, при котором должна быть достигнута гармония вещной природы собст-веннности и ее передовых современных организационно-правовых форм (в том числе таких, как акционерные общества, фонды и т. д.).

Что ж, трудности здесь несказанно велики.

Возникнув в процессе становления человеческого рода, сама собственность, ее сила, свобода оказались «завязанными» на импульсах человека как живого существа, так или иначе сопряженными с его качествами, ныне нередко именуемыми «жадностью», «корыстолюбием», «эгоизмом», стремлением овладеть богатством любой ценой и т. д. И беда заключается в том, что социальная сила собственности — к счастью, не во всем! — проявляется во многом через упомянутые негативные черты, которые (одновременно через натуру человека, его разум и свободную волю, интересы, его духовный, этический мир) определяют позитивное значение собственности в жизни людей.

Но другого пути, чем вышеотмеченное направление, по-видимому, здесь просто нет. Пути по упорядочению (а порой, и по обузданию) уходящих в «животность», в

224

Часть третья. Собственность в России

«зоологию» людских свойств и качеств, которые при реализации определенных проявлений собственности, относящихся к ее вещной природе и организационно-правовым формам, могут быть введены в цивилизационные рамки, в том числе с использованием императивов морали, нравственности, других духовных сил, а главное — развитого права.

О некоторых проблемах, относящихся к дальнейшей оцивилизации собственности, о достижении гармонии между вещной природой собственности и ее современными организационно-правовыми формами, и будут в постановочном порядке кратко рассмотрены или хотя бы частично поставлены в этой, завершающей главе книги.

2

ИСХОДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ по данному комплексу вопросов — это твердое и безоговорочное признание за каждым фрагментом социальной действительности, претендующим на то, чтобы быть собственностью, его неотделимости от присущего ему вещного субстрата (объекта). Притом независимо от того, в какой организационной форме, каком организационном облике (обличье) находится собственность. И собственник ценной бумаги, и владелец акций, и носитель фондовой облигации и проч. должны непрерывно держать в памяти то обстоятельство, что за всем этим — «бумажным» кроются вещи — то ли в виде находящихся металлургических комплексов, то ли иных уникальных материальных, а также интеллектуальных, духовных ценностей.

И здесь, как и в отношении непосредственно вещей, когда они выступают в натуральном виде, сохраняют свой глубокий смысл слова К. П. Победоносцева, обоснованно отмечающего, что в отношениях собственности «право неразрывно связано с вещью и не отстает от нее, переходит вместе с ней, в чьих бы руках, в каком положении вещь ни находилась, прикреплено к ней...»1.

1   Победоносцев К. П. Указ. соч. С. 187-188.

Глава шестнадцатая. Назревшие проблемы

225

Возможно, было оправданно при рассматриваемом подходе, чтобы на каждой ценной бумаге или акции, как юридически надлежаще оформленном документе, участвующем в гражданском обороте, помещался на уровне информационного знака штамп, знак или символ, в котором указывались бы «вещи» (материальные, интеллектуальные, иные ценности), которые вместе с соответствующим денежным эквивалентом обосновывали бы с вещной стороны данную ценную бумагу.

Под этим же углом зрения, очевидно, было бы уместным еще раз (после тщательного обсуждения данной проблемы при подготовке проекта части первой Гражданского кодекса РФ в начале 1990-х гг.) вернуться к рассмотрению необходимости возрождения категории «титул собственности», которая бы сопровождала сообразно законодательным критериям и процедурам те высокозначимые объекты собственности (коммерческие и иные организации), которые, помимо всего иного, могли бы при необходимости юридически подкреплять вещную составляющую данных отношений собственности.

Особенно это касается земли. Помимо всего иного, такого рода потребность вызвана на только ранее отмеченными фактами рейдерства в сфере земельной собственности, силового попрания права собственности (пусть такое право и состоит в неких бумажных «долях»), но, пожалуй, не менее и тем, что в земельных отношениях нынешнего времени неожиданно утвердилась практика признания права собственности на тот или иной участок земли на основе одной лишь регистрации в органах местного самоуправления; причем так, что вопреки исконным началам гражданского права во всех случаях решающее значение приобретает сам по себе факт «добросовестности» данного лица — обстоятельство, которое в действительности имеет юридическое значение только согласно нормам Гражданского кодекса РФ.

Коль скоро высказанные соображения будут восприняты и осуществляться, то хотелось бы надеяться, что наряду с признанием титула собственности и наведением порядка в регистрации земельных угодий, перед нами ока-

226

Часть третья. Собственность в России

жется не просто ситуация, когда каждый владелец ценной бумаги — пусть на уровне устойчивого правосознания — не просто своим внутренним взором видит маячащиеся где-то вдали «вещи», но сквозь призму своих правовых эмоций ощущает свое абсолютное право на них. Словом — то, что и в данном случае он остается вещным собственником и что, с большой верой в основательность такого убеждения, будет способствовать возрождению той стабильности, ответственности, настрое на творческое, созидательное дело и оптимизм, которые могут быть даны только собственностью в ее «вещном» понимании.

3

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О КЛЮЧЕВЫХ моментах в комплексе вопросов об упорядочении нынешнего состояния собственности.

Метаморфозы последних столетий в области собственности, приведшие во многих странах мира, в том числе и в нашей стране, к утрате собственностью в той или иной мере, в настоящее время, увы, весьма значительной, ее вещной природы (перелив собственности в ценные бумаги, в акционерных обществах — даже в организационные и управленческие отношения), — явление не фатальное, еще не катастрофическое само по себе.

Можно предположить, что у нас, в России, задача подобного рода и сложнее, и проще, чем в других странах мира.

Сложнее потому, что приватизация в российском обществе (да к тому же при отсутствии четкой нацеленности на разогосударствление собственности) проходила под эгидой государства и связанного с этим государственного престижа, а еще и потому, что плотная внедренность

Глава шестнадцатая. Назревшие проблемы

227

государственного аппарата в систему преимущественно крупной собственности, построенной на акционировании, побуждает преимущественно к инициированию и безоговорочному признанию успехов и «законченности» проведенных преобразовательных мер, в том числе и в сфере официальной приватизации.

Вместе с тем сложившаяся в России ситуация с «приватизированной» собственностью в чем-то и проще. Ибо неудача с широкомасштабной реорганизацией тотально огосударствленной собственности способствует тому, чтобы «открыть глаза» на реальное положение дел и разработать на последовательно научной основе твердую политическую линию на использование в ходе дальнейшего реформирования экономики и социальной сферы потенциала собственности, ее вещной природы.

При этом можно уверенно предположить, что немало назревших мер давно уже «находятся на слуху», признаются в качестве неотложных, очевидных. Не случайно поэтому здесь, пусть и с известными политическими акцентами нынешнего времени, могут быть отмечены положительные моменты: среди осуществляемых в 2005—2006 гг. так называемых национальных программ предусматривается осуществить ряд мер, касающихся как раз отношений собственности, в том числе в сферах малого и среднего бизнеса.

Необходимо лишь придать такого рода мерам необходимую целенаправленность и обеспечить их действенными организационно-правовыми механизмами. И не менее важно найти среди этих мер и способов их осуществления своего рода «изюминку», ключевое звено, сориентированное на отношения собственности, на их потенциал, возможности.

При этом принципиально важно, чтобы малый и средний бизнес, особенно в сельском хозяйстве и примыкающих к нему обрабатывающих отраслях, развился на основе потенциала частной собственности «мощным рывком» — концентрированной кампанией за 4—5 лет, и за это время охватил бы не менее 50% всей производимой в стране продукции (тем более что начатые еще в

228

Часть третья. Собственность в России

1988—1989 гг. преобразования, в том числе и через механизм аренды, как раз и выходили на малый и средний бизнес). По данному кругу вопросов нужна особая программа, направленная на предоставление преимуществ, льгот, субсидий и проч. Как показывает мировой опыт, без малого и среднего бизнеса, охватывающего не менее 50% промышленного производства и сферы услуг, мощное развитие и модернизация всего народного хозяйства невозможны в принципе.

Важно также, чтобы концентрация усилий и ресурсов на сельском хозяйстве осуществлялась не только потому, что, не обретя независимость в области продовольствия и сельскохозяйственного сырья, страна обречена навсегда остаться в мировом хозяйстве одной лишь природно-сырьевой базой и одновременно удобным рыночным полигоном держав-монстров, но еще и потому (а возможно, прежде всего — потому), что именно в сельскохозяйственном производстве, причем как раз преимущественно в сфере малого и среднего бизнеса, вырабатываются стойкие качества хозяина-производителя, собственника-предпринимателя. Вовсе не случайно все высокоразвитые промышленные государства постоянно финансируют «свое» даже убыточное сельскохозяйственное производство, фермерство. Всегда, во все века именно земля делала из человека труженика-хозяина (даже в чем-то и тогда, когда он в силу метаморфоз собственности становился по статусу рабом или крепостным).

Глава шестнадцатая. Назревшие проблемы

229

ления, использования передовых методов техники и технологии.

Далее. Незамедлительное совершенствование, а по ряду пунктов существенное изменение законодательства об акционерных обществах необходимо в первую очередь для того, чтобы эти общества функционировали по своему исконному предназначению (с ориентацией на модели, образцы и опыт, накопленные в континентальной Европе, возможно, прежде всего, — североевропейских стран) — концентрации капиталов и усилий на крупных и новаторских проектах, чтобы владелец контрольного пакета акций не становился безраздельным владельцем всего имущества общества, чтобы акции приобрели для всех акционеров известное «вещное» значение (в частности, путем введения императивной нормы, в соответствии с которой изменение вещного субстрата собственности акционерного общества, в том числе обращение доходов общества в капитальные вложения подлежали бы императивно обязательному решению на общем собрании акционеров). При этом необходимо исключить саму возможность по воле одного акционера ликвидировать общество или блокировать его работу — последствия, имеющие, как правило, политическую или корыстную, «конкурентную» подоплеку или даже действия, направленные на захват или передел собственности.

Хотелось бы, и теперь уже в качестве перспективы практических действий, еще раз подчеркнуть, что только в результате процессов, напрвленных на усиление энергии и импульсов, идущих от малого и среднего бизнеса, на совершенствование законодательства об акционерных обществах, можно обеспечить тот баланс между вещной собственностью и современными формами ее модификации, ее организационно-правовыми институтами, который только и может стать основой современной модернизации общества, его восходящего развития по пути демократии и права — переход в области экономики к нанотехнологии, к интеллектуально-информационному хозяйству.

230

Часть третья. Собственность в России

4

РАССМОТРИМ ЕЩЕ ОДНУ, казалось бы, частную проблему.

В последнее время, в 2000—2006 гг. (в связи с драматическими событиями, касающимися «болевых точек власти», СМИ — телевизионных каналов, газет, журналов) как-то ненароком, в невообразимой вспышке страстей, эмоций и словесных баталий, приобрел характер неприкасаемой догмы постулат о безусловной свободе частной собственности (к тому же с оттенком нравов первоначального накопления, бандитского капитализма), который распространился и на собственность акционерную.

Это обстоятельство, усиливающееся под прикрытием святости частной собственности на догматы «верховной собственности», вызывает острую тревогу.

Да, экономическая свобода, основанная на частной собственности, обеспечивающая полное распоряжение вещами и экономическими процессами, — первейшее условие свободной конкурентной товарно-рыночной экономики, устойчивого восходящего экономического развития. Тем более если удается добиться не пресловутой «равноудаленное™» хозяйствующих субъектов от власти, а их принципиальной разделейности, закрепленной в гражданском законодательстве, — полного освобождения собственников от их привязанности к власти, ее продолжающегося доминирования и диктата.

Но частная собственность в условиях гражданского общества не включает никакой свободы, которая означала бы хоть какое-то произвольное распоряжение людьми, их судьбой, духовным миром и творчеством человека. Тем более подобная тенденция недопустима в отношении акционерной собственности, которая на локальных («очаговых») уровнях возрождает саму органику, суть бюрократической государственной собственности как собственности «верховной». Той собственности, в которой обладание материальными и духовными благами слито с императивной властью. Только здесь — властью обладателей «контрольных пакетов акций», председателей совета директоров и гене-

Глава шестнадцатая. Назревшие проблемы

231

ральных директоров — аналогов былых верховных государственных чинов.

В том-то и состоит грандиозное значение антитиранических, антифеодальных революций и гражданских законов XIX—XX вв., которые, вырвав собственность из всеохватного диктата власти самодержцев и феодалов, придали ей экономическое значение — свободу капитала, основу свободы рынка и свободного труда. Знаменательно при этом, что эта свобода в отношении людей, вступающих в отношения по продаже своего труда (в том числе и в акционерных обществах), при всех огрехах и бедах «наемного рабства», по мере развития гражданского общества поставлена в рамки жестких норм гражданского и трудового законодательства. Знаменательно и то, что и у нас, в России, после того как обозначились процессы, ведущие к утверждению частной собственности, в законодательных и иных правовых актах твердо закреплены — притом в документе высшей юридической значимости, в Конституции, в ряде федеральных законов — свобода творчества, самостоятельность творческих коллективов, их приоритетные права (по своей природе в условиях гражданского общества не подвластные ни политическому господству, ни власти собственников).

Нет слов, в акционерных обществах (куда мы по-большевистски перепрыгнули, миновав долгую стадию формирования культуры частной собственности) знаковые формы собственности, акции и своеобразные управленчески-корпоративные отношения, во многом противоречивые и упречные, затенили существо действительных правомочий собственника. И в законах, в немалой мере воспроизводящих заморские образцы и российские порядки, связанные с государственной собственностью, нужны немалые коррективы и дополнения, в том числе в отношении самостоятельности творческих коллективов и их прав, последовательного проведения и в данном круге социальной жизни свободы информации и свободы слова и, что не менее важно, — принципов и норм интеллектуальной собственности.

Думается, оптимальный вариант здесь — это обязательное введение складывающихся связей между собст-

232

Часть третья. Собственность в России

венником и творческим коллективом, творческими работниками — носителями права интеллектуальной собственности, в русло договорных отношений в полном соответствии с нормами гражданского законодательства (в том числе о равенстве субъектов и об интеллектуальной собственности коллективов, отдельных творческих работников).

Но при всем при том должен быть учтен горький опыт нынешнего времени.

Нужно твердо знать — использование свободы собственности (к тому же в виде собственности акционерной) для того, чтобы вторгаться в духовную сферу жизни, ломать творческие начала и судьбы людей, попирать конституционные принципы свободы информации и тем более — решать при помощи собственности политические задачи, угодные власти, — все это не только выдает истинную природу акционерной собственности и никак не согласуется с действительной природой собственности в гражданском обществе, но и неизбежно опрокидывает нас в прошлое. Да к тому же в такое, казалось, навсегда преодоленное человечеством прошлое, когда через собственность осуществляется покорение человека, утверждаются рабские и крепостнические порядки.

История знает немало примеров, когда уже в близкую к нам пору жестокие тиранические режимы, присвоившие себе право уничтожать людей во имя достижения поставленных ими целей, успешно уживались с теми или иными либеральными принципами и порядками в экономике (что, впрочем, вполне логично сопровождалось подчас и внесудебными расправами и рабским трудом). Судьба таких режимов известна. Доподлинно неизвестно и другое — какая жуткая беда ждет общество, если получит признание и войдет в норму не только политическое единомыслие и неконтролируемое верховное всевластие по принципу единой властной вертикали, но и легализованная во имя той же власти возможность при помощи свободы собственности вторгаться в духовную жизнь и решать политические задачи, угодные политической власти.

Глава шестнадцатая. Назревшие проблемы

233

5

ИЗЛОЖЕННАЯ ВЫШЕ проблематика на злобу дня выводит нас на тему значительной общественной и правовой значимости, тему иного порядка, нежели только что отмеченные феномены.

Здесь к ранее упомянутым фактам нужно добавить еще те нетерпимые ситуации последних лет, возникшие в современной России, когда (увы, порой со ссылкой на действующее гражданское законодательство) административные органы всемогущей энергетической монополии односторонне, по своему усмотрению — словом, один в один по советским нравам отключают за неплатежи электроэнергию от потребителей. Отключают именно за неплатежи, а не в силу природных, особенно стихийных обстоятельств, хотя и тут нужны четкие нормативные регламентации. Причем получается так, что потерпевшими, несущими подчас громадные материальные и иные потери, нередко оказываются граждане-потребители, аккуратно оплачивающие счета за пользование электроэнергией. Такого же рода ситуации встречаются и в области водоснабжения и теплоснабжения.

В связи с этим возникает вот какое предположение (которое, разумеется, требует тщательной научной проработки и обсуждения). Современный этап развития общества, особенно в обстановке либеральной, постиндустриальной стадии, когда в полной мере раскрываются возможности и достоинства гражданского общества, требует того, чтобы определенные объекты собственности, независимо от ее формы, получили признание в качестве публичных.

При этом речь идет не об «огосударствлении» или «неоогосударствлении». Реанимация государственной собственности как основы жизни общества, хотя и в чем-то возрождается в виде акционерных обществ, все же в принципе навсегда, будем верить, ушла в прошлое. Речь — о другом.

Определенные объекты собственности (электро-, тепло-, водоснабжение, структуры медийного порядка, объекты общего пользования городского  и  пригородного

234

Часть третья. Собственность в России

лесного хозяйства, некоторые другие объекты «в исчерпывающем перечне») обрели в современных условиях общественную и в этом смысле — публичную значимость. Такую же, как и известные договоры, которые официально в законодательстве закреплены в качестве «публичных» (ст. 426 ГК РФ) или, скажем, категории «публичная оферта».

Это значит, что такого рода объекты, имеющие публичное значение, не должны быть предметами вольного, по одному лишь произвольному усмотрению или по подсказке власти, делом одного только собственника, тем более — властвующих персон, фактических владельцев акционерных обществ (насчет чего оправданно ввести жесткий запрет).

Главное же — право пользования и тем более право распоряжения в указанной сфере правомочий собственника должно быть поставлено в четкие рамки в соответствии с принципами и иными нормами гражданского законодательства. Притом — с выработкой таких гражданско-правовых конструкций, при которых в полной мере учитывались бы, на том же уровне, что и правомочия частного собственника, личные права, права на нематериальные объекты иных субъектов и т. д. Для этого, как уже говорилось, представляется совершенно необходимым использование, наряду с иными институтами, конструкции гражданско-правового договора в области медийных отношений, когда в полной мере были бы обеспечены и защищены права творческих коллективов и отдельных творческих работников, использующих те или иные объекты, принадлежащие на праве интеллектуальной собственности тем или иным субъектам.

6

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ «аккорд» в комплексе вопросов о собственности связан с правовой составляющей такого сложного социального образования, как «собственность».

Собственность по своей сути предполагает необходимость ее строгого юридического закрепления, развернутой и четкой правовой регламентации складывающихся

Глава шестнадцатая. Назревшие проблемы

235

на ее основе многообразных отношений. Эту задачу во многом и выполняет гражданское право.

Наиболее существенное значение в гражданско-правовой регламентации собственности приобрел Гражданский кодекс РФ.

Как справедливо пишут У. Маттеи и Е. Суханов, «...назначение кодекса состоит в том, чтобы организовать правовую мысль и проследить основополагающие принципы права собственности». И дальше— «кодекс, как и фундаментальную структуру общего права, можно рассматривать как критическое усилие, направленное на установление беспристрастного и нейтрально окрашенного механизма»1.

Именно Кодекс позволяет дать не только наиболее полное и развернутое регулирование отношений собственности, но и на основе аналитических разработок нормативно повысить роль такого регулирования до уровня высокозначимых нормативных обобщений, что для юридического опосредствования качеств собственности, ее составляющих, имеет первостепенное значение (в том числе для конституирования исходных и основных юридических качеств, таких, как «абсолютность», «исключительные права» и др.). Выдающуюся роль здесь сыграли прежде всего Гражданский кодекс Франции (1804 г.), Германское гражданское уложение (1896—1900 гг.), Гражданский кодекс Швейцарии (1907 г.). В настоящее время такое же значение приобрел и Гражданский кодекс Российской Федерации, три его части (1994—2001 гг.; на сегодняшний день подготовлен проект и части четвертой Кодекса, посвященной интеллектуальной собственности).

Остановимся на изложении основных положений гражданского законодательства, Гражданского кодекса РФ.

Одно из них, весьма принципиального порядка, таково.

Ни Гражданский кодекс РФ, ни иное гражданское законодательство в целом не предназначены для установле-

Маттеи У., Суханов Е. Указ. соч. С. 61.

236

Часть третья. Собственность в России

ния каких-либо директив, за исключением основных начал, самого «духа» гражданского общества, без реализации которых становление и функционирование гражданского общества просто невозможны. Суть и предназначение основного массива норм Гражданского кодекса РФ в другом. В том, чтобы сосредоточить, отработать и ввести в стройную систему максимально широкий комплекс «правил игры» диспозитивного порядка — типовых схем, юридических конструкций (моделей), способных в разных условиях с наибольшим эффектом решать определенный круг экономических, социальных и иных задач. Словом — вооружить субъектов гражданского оборота широким, надежным, эффективным инструментарием, в том числе отношений в сфере собственности. А использовать или нет такого рода инструментарий, а если использовать, то какой, в каком сочетании и в каких вариациях — это дело самих субъектов права.

Следовательно, в идеале в Кодексе должен быть закреплен полный набор конструкций, обеспечивающих в различных вариациях и сочетаниях права по владению, пользованию и распоряжению имуществом, который может понадобиться на практике, в хозяйственной деятельности. Это нормы определяющие различные виды собственности, и институты, связанные с ней, формы разнообразного пользования имуществом, формы доступа к чужому имуществу и т. д., т. е. весь диапазон возможных имущественных прав, которые могут быть использованы в практической деятельности.

Но большинство из этих форм и институтов, следует еще раз подчеркнуть, — не директивы. Они не действуют сами по себе. Они лишь могут быть при наличии соответствующей потребности использованы самими субъектами хозяйственной деятельности, по их собственной свободной воле и в собственном интересе.

И когда, например, исходя из приверженности автора к одному из вариантов рыночных реформ, ставится цель, какой-то институт или форму «исключить» из Кодекса, то это объективно ведет к ограничению тех возможностей в

Глава шестнадцатая. Назревшие проблемы

237

законе, которыми могут воспользоваться (или не воспользоваться) те или иные участники хозяйственных отношений. Политическая подоплека подобных стремлений, подчас нацеленных на господство властно-диктаторских начал в экономике или доминирование какой-то одной схемы развития товарно-рыночных отношений, вполне очевидна.

Еще один момент в содержании современного гражданского права требует специального внимания. Это — то обстоятельство, что именно на основе частного права в его единстве с правами человека (а такое «единство» нашло прямое закрепление в ст. 1 ГК РФ) получают истинную реализацию глубокие социальные начала жизни людей в постиндустриальную, последовательно демократическую эпоху развития человечества.

Эти глубокие социальные начала получили идеологическое и семантическое выражение в широко распространенных ныне формулах — «социальное государство», второе «поколение» прав человека и т. д. Но непрерывно сопровождающая нас, людей, драма слов и реальной жизни заключается в том, что как только эти чудесные формулы начинают напрямую, а «напрямую» — значит через государство, власть, властные политические и связанные с ними институты — воплощаться в жизнь, так они тот час же, чуть ли не мгновенно оборачиваются своей противоположностью — крупными бедами для людей, такими, как вмешательство власти в личную жизнь, всесилие чиновничества, унижение человека милостями, иждивенческие нравы, коррупция и т. п.

Отчетливое и вместе с тем жуткое подтверждение тому — коммунистический строй России, ряда других европейских и азиатских социалистических стран, в которых замечательные лозунги о «правах трудящихся», «власти трудового народа» и другие за очень короткое время повсеместно и неумолимо вырождались в чудовищные тоталитарные режимы. Феномен власти с его коварством, подчинением души человека беспощадному диктату, страстям и соблазнам власти, и идеологических догм не

238

Часть третья. Собственность в России

оставляет здесь, кроме иллюзий и крох крепостнических благ, никаких иных вариантов.

Для того чтобы появились глубокие социальные начала, снимающие крайности индивидуализма и эгоизма свободного общества и уравновешивающие последние общественными благами, необходимо не терминологическое переодевание существующих порядков в виде неких «корпоративных отношений», а по крайней мере строгое, отвечающее условиям жизни свободного общества концептуальное выражение социальных начал, а также опре-,; деление правовой основы, обеспечивающей их фактическую реализацию.

И то, и другое, к отечественной гордости нашей науки, и было, на мой взгляд, с необходимой убедительностью сделано правоведами-цивилистами в самый канун большевистского переворота в октябре 1917 г., соблазнившего людей перспективой скорого и всеобщего счастья. В работах И. А. Покровского, других крупных российских правоведов, работавших потом уже в советское время, глубокие социальные начала нашли концептуальное выражение не в философии нового якобы высшего чудодейственного «социального строя» — коммунизма, а в идее социальной солидарности.

Правовой же основой претворения в жизнь идеи социальной солидарности, по разработкам российских правоведов, призвано стать и становится в демократически развитых странах современное гражданское законодательство, основанное на частном праве. Ибо только основы частного права позволяют в многообразных гражданско-правовых институтах (собственности, наследования, договоров и др.) утвердить социальные ценности, не ущемляющие свободу человека, его неотъемлемые права и, стало быть, сохраняющие ценности современной правовой культуры, культуры собственности в ее единстве с правами человека, а значит, простор для активности, творчества и персональной ответственности личности.

I