Российский опыт защиты детей

Особый порядок судопроизводства в отношении несовершеннолетних в России начал складываться в Новое время. Отдельные нормы, дифференцирующие наказание для несовершеннолетних и взрослых преступников обнаруживаются уже в середине ХVΠ в.

В Воинском Уставе Петра Великого малолетство и несовершеннолетие рассматриваются как смягчающие либо исключающие наказание обстоятельства. Артикулы Воинские 1715 г. предусматривают смягчение наказания за воровство, которое «обыкновенно умаляется или весьма оставляется, если... вор будет младенец, который, дабы заранее его от сего отучить, может от родителей своих лозами наказан быть»^[66]. Данная норма является одним из первых указаний на возможность освобождения от уголовной ответственности несовершеннолетних в истории российского законодательства.

В период царствования Елизаветы Петровны фиксируется невозможность привлечения к уголовной ответственности лиц, не достигших 12 лет. При этом на практике по психоэмоциональному состоянию не достигшими возраста уголовной ответственности признавались и несовершеннолетние более старшего возраста^[67].

При Екатерине II обозначился системный курс на гуманизацию уголовного законодательства для несовершеннолетних. И хотя порог привлечения к уголовной ответственности был снижен до 10 лет, лица 10-15 лет более не могли быть подвергнуты телесным наказаниям, а для лиц 15-17 лет существенно сокращались сроки наказания.

В 1765 г. Екатерина II издает отдельный Указ «О производстве дел уголовных, учиненных несовершеннолетними, и о различии наказания по степени возраста преступников», который явился первым системным нормативным актом в этой области.

Указ устанавливал возраст совершеннолетия в 17 лет и постановлял: «с лицами, совершившим преступление в возрасте свыше 17 лет, поступать по установленным законам, сохраняя при том к подданным матернее милосердие...

В то время российское судопроизводство в отношении несовершеннолетних развивалось по пути гуманизации и смягчения наказания, однако на первом месте стоял принцип ответственности и неизбежности этого наказания. В Наказе Екатерины II, предназначенном для комиссии по составлению проекта нового уложения о наказаниях, было указано, что наказание должно быть мягким, но неотвратимым, потому что «известность и о малом, но неизбежном наказании сильнее впечатляется в сердце, нежели страх жестокой казни, совокупленный с надеждою избыть от оныя»^[69].

Это противоречило тенденциям развития западного законодательства, в котором почти в то же время начал складываться принцип избегания наказания. Российская специфика и отличия от западного опыта имеют глубокую историю и фундаментальные цивилизационные причины.

Согласно принятому в 1845 г. Уложению о наказаниях уголовных и исправительных возраст несовершеннолетия был увеличен до 21 года. При этом дети до 7 лет признавались полностью невменяемыми, с 7 до 14 лет условно вменяемыми, а для лиц с 14 лет до 21 года было предусмотрено смягчение наказания, если было доказано, что в преступление их вовлекли совершеннолетние^[70].

В целом Уложение 1845 г. было для того времени очень высокоразвитым документом. Градация уголовной ответственности несовершеннолетних приобрела сложную, многоступенчатую систему, различавшую как возрастные контингенты в пределах несовершеннолетия, так и меру ответственности для каждой возрастной группы. Уложение рассматривало малолетство и несовершеннолетие как обстоятельства, уменьшающие вину и строгость наказания (ст. 142 Уложения), предусматривало специальные правила назначения и замены наказаний для этой категории виновных^[71].

В 1876 г. был принят Устав о предупреждении и пресечении преступлений, согласно которому обязанности по профилактике безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних возлагались в основном на полицию, руководителей и педагогов учебных заведений^[72]. Как отмечает М. Дьяконов, полиция имела весьма обширные полномочия^[73]. В ст. 132 Устава о предупреждении и пресечении преступлений была зафиксирована обязанность полиции «иметь попечение, чтобы молодые и младшие почитали старших и старых, чтобы дети повиновались родителям»^[74].

В XIX в. в России появляется множество социально-реабилитационных и воспитательных учреждений для несовершеннолетних. К началу 1896 г. насчитывалось уже более тысячи подобных учреждений, в которых в общей сложности воспитывались и обучались более 300 тыс. детей^[75].

К началу XX в. в российском законодательстве утвердился преимущественно воспитательный, а не карательный характер правосудия для несовершеннолетних. Были закреплены такие принципы, как недопустимость совместного содержания несовершеннолетних со взрослыми осужденными, обязательность наличия специальных воспитательно-исправительных заведений, обязательный учет не только возрастных, но и психофизических особенностей при определении наказания и порога ответственности. Для несовершеннолетних были упразднены такие виды наказаний, как смертная казнь, каторга, поселение, ссылка и др., расширены возрастные рамки применения исправительных мер. «Способность увлекаться, — отмечал Н.С. Таганцев, — действовать под влиянием страстного порыва, далеко не полная самостоятельность, относительная слабость сил физических и т. п. не могут оставаться без внимания»^[76].

В 1910 г. в Петербурге усилиями общественности был создан первый в России специальный суд для несовершеннолетних. С 1912 г. такие суды стали действовать в Киеве, Одессе, Москве и нескольких других городах.

Во главе такого суда находился мировой судья, к компетенции которого предъявлялись строгие требования.

В деятельности этого суда присутствовали заимствованные из зарубежной практики принципы и элементы: упрощенные судебные процедуры, непубличность процессов, единоличное рассмотрение дела судьей и др. По форме судебный процесс представлял собой доверительную беседу судьи и несовершеннолетнего при участии попечителя. В большинстве случаев в качестве наказания назначался попечительский надзор.

Вместе с тем период интенсивной гуманизации уголовного законодательства в отношении несовершеннолетних середины XIX — начала XX вв. характеризуется стремительным ростом несовершеннолетней преступности. В 1874-1878 гг. удельный вес лиц в возрасте до 17 лет составлял 1% от всего числа осужденных в России. В 1910 г. — уже 4%^[77]. За период с 1874 по 1894 гг. количество преступников в возрасте от 10 до 17 лет увеличилось почти в два раза^[78].

Таким образом, тенденция неуклонного роста в Российской империи в этот период как численности несовершеннолетних преступников, так и числа групповых преступлений налицо.

Однако следует отметить невысокую общественную опасность преступлений, совершаемых несовершеннолетними.

В начале 1920-х гг. в структуре детской и подростковой преступности в РСФСР преобладали кражи — около 90%. В 1921 г. за кражу и другие преступления против собственности в местах лишения свободы содержалось 83% всех несовершеннолетних^[79].

Советское правосудие в отношении несовершеннолетних начало складываться с первых лет становления советской государственности самостоятельно, хотя и сохраняя некоторую преемственность от правосудия царской России. Первым нормативным актом в этой области стал Декрет 1918 г. «О комиссиях по делам несовершеннолетних», заложивший фундамент советского «детского» правосудия.

Этот декрет упразднял специализированные суды над несовершеннолетними, которые замещались комиссиями для несовершеннолетних, создаваемыми при Наркомате общественного призрения. Членами Комиссии были представители ведомств общественного призрения, юстиции, просвещения, которые могли применять в отношении несовершеннолетних только медикопедагогические меры.

В научном пространстве существуют разные мнения относительно целесообразности ликвидации отдельного суда для несовершеннолетних. Некоторые ученые считают, что отмена детских судов и царского законодательства имела отрицательные последствия^[80].

Вместе с тем существует и точка зрения, согласно которой комиссий по делам несовершеннолетних с установленным для них кругом полномочий было вполне достаточно для борьбы с правонарушениями несовершеннолетних, поэтому ликвидация детского суда выглядела логичной и обоснованной^[81]. Авторитетный детский судья Н.А. Окунев вообще говорит о том, что суды до 1917 г. не только не уменьшали, но содействовали росту преступности несовершеннолетних^[82]. «По прежним законам, — отмечает он, — судья мог оправдать несовершеннолетнего, отдать под надзор родителей, поместить в воспитательно-исправительное учреждение, поместить в тюрьму. Все меры, кроме помещения в воспитательно-исправительное учреждение, не давали положительного эффекта и лишь способствовали росту подростковой преступности»^[83].

С первых лет советской власти одной из главных целей государства стало развитие и оздоровление социальной сферы. С начала 1920-х гг. создается множество детских воспитательных учреждений, государство оказывает помощь семьям. Именно в начале 1920-х гг. наметилась практика комплексного государственного подхода к решению проблем охраны жизни несовершеннолетних, предупреждения правонарушений в их среде^[84].

Большое внимание уделялось борьбе с деткой беспризорностью и безнадзорностью, которые вследствие первой мировой и гражданской войн стали серьезной проблемой. В 1921-1922 гг.

Решение проблемы детской беспризорности стало общегосударственной задачей. Декретом СНК РСФСР от 23 сентября 1921 г. создается детская социальная инспекция (ранее — детская милиция в структуре Наркомата социального обеспечения), состоящая из братьев и сестер социальной помощи. Задачами детской социальной инспекции были:

- борьба с беспризорностью, нищенством, проституцией, спекуляцией, правонарушениями;

- борьба с эксплуатацией детей и дурным с ними обращением на предприятиях, учреждениях и в семье^[88].

На ликвидацию беспризорности также была направлена деятельность Наркома Просвещения, милиции, уголовного розыска, Фонда имени Ленина для оказания помощи беспризорным детям, профсоюзов, комсомола, партийных организаций, социальных инспекций на местах, отделов социально-правовой охраны не- совершеннолетних^[89].

В 1926 г. было принято Постановление ЦИК и СНК СССР «О мероприятиях по борьбе с детской беспризорностью»^[90], в котором фиксировалось «крупное государственное и общественное значение» борьбы с детской беспризорностью и принимался целый комплекс мер по ликвидации проблемы.

Усилия власти в этом направлении были очень эффективны. К началу 1928 г. количество беспризорных детей по всему СССР сократилось до 300 тыс^[91]. Таким образом, за шесть лет советская власть успешно решила проблему массовой беспризорности и безнадзорности несовершеннолетних. К слову, масштаб детской беспризорности и безнадзорности в 2001 г. был признан угрозой национальной безопасности страны на высшем управленческом уровне, однако проблема до сих пор не решена. Более того, проблема практически не решается, нет даже официальной статистики по количеству беспризорных детей в России. По данным Генерального прокурора В. Устинова в 2002 г. в России насчитывалось от 2 до 3 млн беспризорных^[92], в 2010 г., по данным Центра помощи беспризорным детям Торгово-промышленной палаты РФ, количество беспризорных уже составляло около 6 млн^[93].

В первые десятилетия своего существования советское государство сохраняло начатый еще во времена Александра II курс на смягчение уголовного законодательства в отношении несовершеннолетних. Согласно законодательному акту 1919 г. «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР» уголовная ответственность наступала в 14 лет. В отношении правонарушителей, не достигших этого возраста, и в отношении лиц 14-18 лет, совершивших правонарушение «без разумения», могли быть применены только воспитательные методы^[94].

В 1929 г. Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР «Об изменении ст. 12 и 50 Уголовного кодекса и ст. 47 и 174 Исправительнотрудового кодекса РСФСР»^[95] порог наступления уголовной ответственности был повышен до 16 лет.

Такой подход законодателя к ответственности несовершеннолетних привел к возникновению у них чувства безнаказанности и вызвал стремительный рост несовершеннолетней преступности. Так, например, осужденные за имущественные преступления несовершеннолетние в 1932 г. составляли 30,3% от общего числа осужденных, в 1933 г. — 38,5%^[96].

Стало очевидно, что либерализация уголовного законодательства в отношении несовершеннолетних приводит только к росту преступности. Принятием в 1935 г. Постановления ЦИК и СНК СССР № 3/598 «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних»^[97] возраст наступления уголовной ответственности был понижен до 12 лет.

Постановление № 3/598 было опубликовано в «Правде» от 8 апреля 1935 г., а в следующем номере «Правды» вышла передовица «Покончить с детской преступностью и ее пособниками!», в которой, в частности, было сказано следующее: «Новый закон предписывает “привлекать к уголовному суду с применением всех мер уголовного наказания” несовершеннолетних правонарушителей, несмотря на их юный возраст, но уже настолько “созревших”, что они оказались способными воровать, причинять насилия, увечья, убийства или попытки к убийству. Обязанностью всех комсомольских, пионерских и школьных организаций должно стать теперь широчайшее распространение этого решения, чтобы подростки, зараженные уголовными настроениями, ясно видели, что миндальничать с ними не будут»^[98]. Таким образом, очевидно, усиливался принцип неотвратимости наказания.

В результате усиления карательных тенденций количество несовершеннолетних, осужденных к реальному лишению свободы за 4 года, с 1937 по 1941 г., возросло почти в 2 раза (рис. 1.15).

Рис. 1.15. Количество несовершеннолетних, осужденных к реальному

лишению свободы

Вместе с тем профилактические меры не потеряли своего значения. В этот период значительно улучшается состояние детских

домов и колоний, усиливается ответственность родителей за воспитание детей, активизируется борьба с детской безнадзорностью и хулиганством на улицах^[99].

Результат был положительным. Усиление карательной составляющей правосудия несовершеннолетних привело к снижению детской преступности в период 1935-1941 гг. Затем Великая Отечественная война вызвала новый рост детской беспризорности и преступности несовершеннолетних.

Достаточно надежные статистические данные позволяют сравнить два периода в истории советского правосудия по делам несовершеннолетних: 1945-1960 гг. и 1961-1989 гг.

Период 1945-1960 гг. характеризовался ужесточением уголовного законодательства в отношении несовершеннолетних. Эта тенденция стала ответной реакцией законодателя на негативные послевоенные явления и сохранялась до конца 1950-х гг.

С конца 1950-х гг. начинается новый, продлившийся вплоть до распада СССР, период постепенной либерализации правосудия для несовершеннолетних.

В конце 1958 г. принимаются «Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик»^[100], повышавшие общий возраст уголовной ответственности с 14 до 16 лет, а минимальный возраст — с 12 до 14 лет. Согласно новому закону, существенно сокращается применение карательных мер воздействия, многие из них заменяются мерами педагогического и воспитательного характера.

Следующим шагом на пути либерализации законодательства об ответственности несовершеннолетних стало вступление в силу Уголовного кодекса РСФСР 1960 г.^[101], который предусматривал значительное сокращение составов преступлений, за совершение которых несовершеннолетние могут привлекаться к ответственности, и смягчение мер принудительно-воспитательного воздействия.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 июня 1967 г.^[102] были восстановлены Комиссии по делам несовершеннолетних.

Анализ статистических данных вновь подтверждает выявленную ранее закономерность. Ужесточение законодательства снижает уровень преступности, а чрезмерное смягчение — приводит к его росту (рис. 1.16, 1.17).

Рис. 1.16. Численность несовершеннолетних, осужденных за совершение преступлений в СССР

Рис. 1.17. Среднегодовой удельный вес несовершеннолетних, осужденных за совершение преступлений, в общем количестве

осужденных

В период 1956-1960 гг. показатель доли осужденных несовершеннолетних в общем количестве осужденных был беспрецедентно низким за всю историю СССР.

Показатели преступности и гуманизации законодательства в период с середины 1960-х до конца 1980-х гг. демонстрируют отчетливую обратную зависимость. Либерализация наказаний вызывает рост преступности (рис. 1.18).

Рис. 1.18. Связь жесткости наказания и уровня детской преступности (коэффициент корреляции R = -0,92)

В первые годы после распада СССР прежняя система правосудия в отношении несовершеннолетних и профилактики детской безнадзорности во многом была разрушена. Это привело к всплеску беспризорности, безнадзорности и преступности несовершеннолетних.

Таким образом, анализ российского исторического опыта показывает, что построение эффективной системы защиты детей на самостоятельной российской основе было вполне возможно и без внедрения ювенальной юстиции в ее западной интерпретации.

Более того, отказ от принципа ответственности и карательной составляющей с высокой вероятностью вызовет рост преступности несовершеннолетних. Об этом свидетельствует как кризис ювенальной юстиции (реабилитационной модели) в странах Запада, вынудивший все-таки прийти к восстановлению репрессивной

компоненты в правосудии по делам несовершеннолетних, так и собственный российский опыт.

Поэтому внедрять в России модель ювенальной юстиции, которая фактически зарекомендовала себя с негативной стороны и которую сегодня продвигают некоторые ее сторонники, крайне опасно. Польза вывода несовершеннолетнего из-под ответственности за свои поступки, как показывает опыт, приведет к усугублению ситуации с детской преступностью.

Естественный российский механизм охраны детей от девиаций в значительной степени связан с традиционной российской семьей. Ее разрушение неизбежно отзовется в детской преступности. Поэтому вторжение механизмов ювенальной юстиции в функционирование российской семьи — очень важный и тревожный вопрос.

1.4.