Первые шаги ювенальной юстиции в России
Существует ли в России ювенальная юстиция? Вопрос, казалось бы, простой. Однако однозначной позиции при ответе на него нет даже среди сторонников ювенальной юстиции. Их утверждения разнятся до противоположностей: от категоричного «никакой ювенальной юстиции в России нет»[129] до не менее категоричного «что значит “вводить ли” ювенальную юстицию в России? Ничего “вводить” не надо.
У нас она УЖЕ есть»[130].Таким образом, вопрос становится нетривиальным. Для ответа на него проанализируем опыт последних лет с тем, чтобы понять, что конкретно сделано де-факто для внедрения ювенальной юстиции в России.
Впервые термин «ювенальная юстиция» был введен в правовой оборот в России в сентябре 1995 г. в документе «Основные направления государственной социальной политики по улучшению положения детей в Российской Федерации до 2000 года (Национальный план действий в интересах детей)», утвержденном Указом Президента РФ от 14 сентября 1995 г. № 942. В нем было предусмотрено создание системы ювенальной юстиции, специальных составов судов по делам семьи и несовершеннолетних, создание правовой базы по профилактике безнадзорности и правонарушений подростков.
В 1998 г. в России началось становление института уполномоченных по правам ребенка. В рамках проекта Детского Фонда ООН (ЮНИСЕФ) и Министерства труда и социального развития РФ должности уполномоченных по правам ребенка были введены в Волгоградской, Калужской, Новгородской областях, городах Санкт-Петербурге и Екатеринбурге.
В 2005 г. между детскими уполномоченными (омбудсменами) было подписано соглашение о взаимном сотрудничестве в интересах детей и создана Ассоциация уполномоченных по правам ребенка в субъектах РФ.
Институт уполномоченных по правам ребенка активно развивается на уровне муниципальных образований, а также в образовательных учреждениях многих регионов.
1 сентября 2009 г.
Президент Д. Медведев подписал Указ «Об Уполномоченном при Президенте Российской Федерации по правам ребенка». Первым эту должность занял А. Головань, 30 декабря 2009 г. федеральным детским омбудсменом стал П. Астахов.Региональные уполномоченные по правам ребенка созданы практически во всех субъектах федерации.
В декабре 2011 г. в рамках совершенствования законодательства об уполномоченном по правам ребенка произошло расширение прав омбудсмена в сфере получения сведений о детях-сиротах из баз данных. Кроме того, закон установил административную ответственность за воспрепятствование деятельности уполномоченного. В соответствии с новыми правилами, содержащиеся под стражей несовершеннолетние смогут обращаться к уполномоченному напрямую. Омбудсмен, в свою очередь, получает право беспрепятственно посещать учреждения и органы исполнения наказания, осуществлять общественный контроль учреждений системы исполнения наказаний, если в них содержатся несовершеннолетние или беременные женщины.
Активная деятельность по введению в России механизмов ювенальной юстиции началась в 2000 г. Стали развивать пилотные проекты создания ювенальных судов в ряде регионов России. Одной из первых экспериментальных площадок стала Ростовская область в ходе реализации в 2001-2003 гг. проекта Программы Развития ООН в Российской Федерации (ПРООН) «Поддержка правосудия по делам несовершеннолетних».
К 2011 г. в Российской Федерации элементы ювенальных технологий в своей работе используют суды общей юрисдикции Ростовской, Иркутской, Ленинградской, Брянской, Липецкой, Камчатской, Владимирской, Ивановской, Саратовской, Оренбургской, Волгоградской, Московской областей, Еврейской автономной области, Пермского края, республик Хакасия и Карелия, городов Санкт-Петербурга и Москвы[131]. Судьи здесь рассматривают материалы в соответствии с Федеральным законом «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних», а также с учетом рекомендаций, содержащихся в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 1 февраля 2011 г.
№ 1 «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних»[132]. В регионах, где суды с «ювенальным составом» не образованы, уголовные дела о преступлениях несовершеннолетних рассматривают председатели или заместители председателей районных (городских) судов, наиболее опытные судьи, имеющие большой стаж работы и жизненный опыт. Связано это с незначительным количеством уголовных дел о преступлениях несовершеннолетних. Тем не менее следует постоянно совершенствовать профессиональную квалификацию судей, рассматривающих данную категорию дел, повышать личную ответственность за выполнение требований законности, обоснованности, справедливости и мотивированности судебного решения.Объяснение народных выступлений против введения ювенальной юстиции связано с тем, что ситуация видится как наделение органов, осуществляющих защиту прав и интересов ребенка, чрезмерно широкими полномочиями, позволяющими под различными предлогами вмешиваться во внутренние дела семьи, проводить изъятие ребенка из семьи без учета интересов родителей, а также возможность через сращивание с ювенальной судебной системой поставить этот процесс на поток, решая на самом деле совсем иные задачи. Вмешательство органов по защите прав и интересов несовершеннолетних, наделенных, как не безосновательно считает общественность, чрезмерными полномочиями, в дела по воспитанию ребенка в семье и в дальнейшую социализацию никакого ожидаемого положительного эффекта не принесет, но может способствовать формированию извращенного сознания несовершеннолетнего и развития иных непрогнозируемых социально-правовых последствий.
До сих пор термины «ювенальные технологии», «ювенальная юстиция», «отдельные элементы ювенальных технологий», «ювенальные суды» являются искусственными и не имеют ясного и единообразного содержания, что порождает бессодержательные дискуссии о необходимости их применения и вносит путаницу в судебную практику.
В Москве и Московской области развитие институтов ювенальной юстиции получило широкое развитие посредством реализации социальных пилотных проектов различной направленности.
В 2006 г. на территории Юго-Западного округа Москвы стартовали несколько пилотных проектов, реализуемых Российским благотворительным фондом «Нет алкоголизму и наркомании» («НАН»), в партнерстве с Префектурой ЮЗАО, Гагаринским, Черемушкинским и Зюзинским межрайонными судами, Управлением социальной защиты ЮЗАО и Уголовно-исполнительной инспекцией № 6.
Проекты имеют наименования: «Отработка модели ключевого элемента ювенальных технологий — службы социального сопровождения несовершеннолетних в судах на территории ЮЗАО г. Москвы» и «Создание модели института пробации для несовершеннолетних правонарушителей на территории ЮЗАО г. Москвы». Целью первого проекта является отработка модели социального сопровождения несовершеннолетних, совершивших правонарушение, на стадии предсудебных процедур и судебного разбирательства для более полного анализа причин правонарушения, совершенного несовершеннолетним. Мероприятия направлены на выработку судебного решения, устраняющего причины асоциального поведения несовершеннолетнего, его социализацию и реабилитацию.
Цель второго проекта — формирование модели пробации как комплекса социально-правовых технологий, обеспечивающих практическое взаимодействие государственных структур, призванных заниматься условно осужденными несовершеннолетними, и, с другой стороны, создание лечебно-реабилитационных и социально-психологических государственных и негосударственных ювенальных служб в целях создания условий ресоциализации и снижения уровня рецидивной преступности среди условно осужденных несовершеннолетних.
В Саратовской области целью проекта является ознакомление работников судебной системы, правоохранительных органов и органов и учреждений системы профилактики с международноправовыми стандартами в данной области, а также образование Межведомственной комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав в Саратовской области[133].
Ее назначение — осуществлять ежемесячный сбор информации от муниципальных комиссий и ведомств, входящих в систему органов профилактики и проводить проверки в соответствии с направлением деятельности.В Санкт-Петербурге при поддержке Детского фонда ООН (ЮНИСЕФ), Программы развития ООН в РФ (ПРООН), Программы поддержки правительства Франции и Швеции идет создание элементов ювенальной юстиции в рамках проекта «Поддержка осуществления правосудия в отношении несовершеннолетних». Предполагается, что реформирование системы правосудия будет осуществляться по французской модели, в которой судья является важнейшим звеном профилактической работы с подростком. Причем судья занимается не только правонарушителями, но и детьми, попавшими в социально опасные ситуации еще до совершения противоправного деяния. Большая часть всей работы судьи проходит не в зале суда, а в кабинете. Именно там судья пытается наладить контакт с ребенком, а потом совместно с ним ищет пути выхода из сложившейся ситуации, прибегая к помощи различных социальных служб. К формальной судебной процедуре судья прибегает исключительно редко — только в самых крайних случаях, когда все иные возможности помочь исчерпаны. Предполагается, что результатом проекта станет разработка необходимого инструментария для организации социальной работы с несовершеннолетними в ходе досудебного разбирательства.
Ставропольский край в вопросах воплощения отдельных институтов ювенальной юстиции пошел по пути создания системы реабилитационного пространства, восстановления и сохранения безопасной среды на уровне местного сообщества посредством привлечения молодежи, проживающей в микрорайоне, к социально полезной деятельности в рамках проекта «Остров безопасности». Проект реализуется Ставропольским региональным отделением российского благотворительного фонда «Нет алкоголизму и наркомании».
В этом направлении были также сделаны шаги по усовершенствованию работы организаций и учреждений, занимающихся решением проблем детей и молодежи группы риска, для чего в рамках проекта «Седьмой континент» в Южном федеральном округе был создан общественно-государственный Центр ювенальных технологий «Дети Юга», осуществляющий подготовку национальных кадров для работы с данной целевой группой.
В Брянской области стартовал региональный проект «Изучение и внедрение инновационных моделей ювенальных технологий с молодежью группы риска (МГР)». Базой для него стала лаборатория ювенальных технологий в Брянском филиале Московского психолого-социального института. Проект также реализуется Брянским региональным отделением Всероссийского фонда «Нет алкоголизму и наркомании». Целью проекта является организация и проведение коллективных исследований ювенальных технологий, подготовка аналитической информации, изучение международного опыта, проведение семинаров и круглых столов со специалистами, а также разработка рекомендаций для организаций и служб, участвующих в работе с несовершеннолетними из групп риска.
Развитие институтов ювенальной юстиции в Волгоградской области основывается на том, что дети в семейных воспитательных группах накапливают позитивный социальный опыт, восполняют недостающий опыт семейной жизни с образцами построения конструктивных семейных взаимоотношений. Взрослые реализуют свой воспитательный потенциал, расширяя круг необходимых знаний и умений. Проект Волгоградской области опирается на системный подход к организации и сопровождению деятельности семейных воспитательных групп, взаимодействие специалистов по работе с семьей, органов опеки, здравоохранения и иных структур. Таким образом, проект Администрации Волгоградской области «Организация семейных воспитательных групп» преследует цель сформировать у детей и взрослых психологические механизмы адаптации и интеграции в области семейно-ролевых отношений.
Одновременно Волгоградский областной суд в партнерстве с Администрацией Волгоградской области, Управлением судебного департамента при Верховном суде РФ в Волгоградской области выступил с инициативным проектом «Введение элементов ювенальной юстиции в судах Волгоградской области», направленным на распространение практики внедрения элементов ювенальной юстиции.
В Кемеровской области при Департаменте образования создана Служба судебных психологов для несовершеннолетних в целях проведения эксперимента по совершенствованию государственной политики защиты прав и законных интересов несовершеннолетних, оказавшихся в конфликте с законом. Среди направлений деятельности судебного психолога можно отметить изучение психологических особенностей личности несовершеннолетнего, социальных, семейных и педагогических факторов среды, оказавших влияние на мотив совершения им преступления, взаимодействие с правоохранительными органами, судами, адвокатурой, общественными организациями, учреждениями и службами органов исполнительной муниципальной власти.
В Костромской области приняты областные программы, призванные решить вопросы профилактической работы с «трудными» подростками и несовершеннолетними правонарушителями. Это межведомственная комплексная программа «Интеграция детей
CC » Ґ
и молодежи группы риска в социум», областная целевая программа «Комплексные меры противодействия злоупотреблению наркотическими средствами и незаконному обороту в Костромской области» и др.
В целях повышения уровня правосознания несовершеннолетних и внедрения элементов ювенальной восстановительной юстиции, а также проведения реабилитационной работы по индивидуальным программам в Кисловодске создан Межшкольный ювенальный центр на базе Кисловодского института экономики и права, ориентированный на организацию мобильной социальной работы с детьми и молодежью, оказавшейся в социально опасном положении.
С апреля 2008 г. в Республике Марий Эл региональная общественная организация «Человек и Закон» совместно с Министерством внутренних дел по Республике Марий Эл приступили к реализации проекта «Соблюдение прав ребенка — будущее страны». Проект направлен на защиту прав детей, ставших жертвами преступлений и насилия, а также детей, вступивших в конфликт с законом. В ходе проекта планируется создание Центра помощи несовершеннолетним, попавшим в трудную жизненную ситуацию, при поддержке Комиссии по делам несовершеннолетних, органов государственной власти, общественных объединений и представителей бизнеса. Цель работы центра — оказание юридической, психологической, социальной, гуманитарной, информационной помощи этим детям и их родителям, а также создание специальной экспериментальной комнаты при МВД по работе с детьми — жертвами преступления. Задачами проекта являются: просвещение сотрудников МВД по Марий Эл в области защиты прав несовершеннолетних правонарушителей, ознакомление их с новыми формами и методами работы, проведение круглых столов и семинаров с сотрудниками МВД по теме «Психологические особенности несовершеннолетних и необходимость соблюдения их прав».
При обзоре опыта развития ювенальной юстиции в регионах обращает на себя внимание то обстоятельство, что законотворческая деятельность на местах носит фрагментарный характер, ограничивается лишь принятием нормативно-правовых актов, расширяющих сферы полномочий органов профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних, и номинацией различных проектов в молодежной и школьной среде.
В то же время, при фактическом отказе от учета мнения родителей несовершеннолетних в вопросах развития, воспитания и образования, задача по созданию системы номинального обеспечения защиты прав и интересов несовершеннолетних отодвигается на второй план. Данное обстоятельство породило массу протестов в обществе в отношении развития институтов ювенальной юстиции в России.
Как уже отмечалось, опыт работы в направлении развития системы ювенальной юстиции сложился в ряде регионов при проведении в период 1999-2005 гг. пилотных проектов Программы развития ООН «Поддержка осуществления правосудия по делам несовершеннолетних в Российской Федерации», «Развитие правосудия в отдельных регионах Российской Федерации». В ходе реализации этих проектов были созданы службы социальных работников в Ростовской и Саратовской областях, в Санкт- Петербурге[134]. В ряде регионов, участвовавших в эксперименте, апробирование элементов ювенальных технологий не получило дальнейшего развития в связи с окончанием финансирования проектов. Например, в Нижегородской области, Республике Северная Осетия-Алания, Кабардино-Балкарской Республике, Республике Ингушетия[135].
Основное содержание указанных проектов можно обозначить как сокращение уголовной репрессии и оказание судом помощи несовершеннолетнему правонарушителю в реабилитации и предупреждении рецидива, введение в качестве участника судебного процесса новой для России должности социального работника при суде. Он осуществляет социально-психологическое сопровождение несовершеннолетних подсудимых в судебном процессе и обеспечивает психокоррекционное содержание судебных заседаний, готовит для суда доклад о личности несовершеннолетнего и условиях его жизни и воспитания. При установлении фактов нарушения прав несовершеннолетнего (на образование, трудоустройство, социальные пособия и т. п.) социальный работник готовит для судьи предложения о привлечении органов и служб системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних к участию в разрешении проблем подростка, устранению причин и условий совершения преступления, формированию реабилитационных профилактических программ[136].
Параллельно идут процессы гуманизации уголовного законодательства в соответствии с канонами ювенальной юстиции. В 2000х гг. в Уголовный кодекс РФ были внесены поправки, заложившие основу для изменения направленности правосудия в отношении несовершеннолетних. В соответствии с ч. 2 ст. 87 новой редакции Уголовного кодекса РФ, при решении судьбы ребенка в суде в первую очередь рассматривается возможность применения мер воспитательного воздействия, а затем уже назначается наказание. А при освобождении несовершеннолетнего от наказания предусматривается возможность помещения ребенка в специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа.
Был принят пакет законодательных актов, направленных на обеспечение прав детей не только в сфере осуществления правосудия, но и в других областях. Были подписаны и ратифицированы такие международные акты, как:
- Руководящие принципы ООН для предупреждения преступности среди несовершеннолетних;
- Минимальные стандартные правила ООН, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (Пекинские правила);
- Конвенция ООН о правах ребенка.
Кроме того, приняты следующие законы:
- Семейный кодекс РФ;
- Федеральный закон от 21 декабря 1996 г. № 159-ФЗ «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей»;
- Федеральный закон от 24 июля 1998 г. № 124-ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации»;
- Федеральный закон от 16 апреля 2001 г. № 44-ФЗ «О государственном банке данных о детях, оставшихся без попечения родителей»;
- Федеральный закон от 24 апреля 2008 г. № 48-ФЗ «Об опеке и попечительстве»;
- Федеральный закон от 24 июня 1999 г. № 120-ФЗ «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних»;
- Федеральный конституционный закон от 26 февраля 1997 г. № 1-ФКЗ «Об уполномоченном по правам человека в Российской Федерации» и др.
В октябре 2009 г. Россия ратифицировала Европейскую социальную Хартию.
23 апреля 2009 г. Председатель Правительственной комиссии по профилактике правонарушений Р.Г. Нургалиев направил руководителю Администрации Президента РФ С.Е. Нарышкину письмо с ходатайством о подготовке пакета законопроектов, обеспечивающих создание ювенальной юстиции. В первую очередь речь шла о проекте федерального закона «Об основах системы ювенальной юстиции». В ст. 3 этого проекта прямо записано, что деятельность системы ювенальной юстиции и (или) ее институтов осуществляется не только в отношении детей, нуждающихся в защите, в первую очередь беспризорных и безнадзорных, детей, признанных потерпевшими, либо совершивших правонарушения, но и в отношении родителей и лиц, их заменяющих, ответственных за воспитание детей. Президент РФ дал поручение Правительству совместно с Верховным Судом и Генеральной прокуратурой рассмотреть обращение Р.Г. Нургалиева и выработать согласованный подход к решению вопросов создания в Российской Федерации судов, осуществляющих правосудие в отношении несовершеннолетних.
6 августа 2009 г. Президиум Совета Судей Российской Федерации приниял постановление № 815 «О ювенальной юстиции в системе правосудия Российской Федерации» и создал Рабочую группу по созданию, развитию и мониторингу внедрения механизмов ювенальной юстиции в системе правосудия.
Развивая тему внедрения элементов ювенальной юстиции, нельзя не остановиться на попытках повсеместного введения Паспорта здоровья школьника[137].
Паспорт здоровья школьника, разработанный Министерством образования и науки Российской Федерации, — это комплексный документ, позволяющий собирать всю информацию о здоровье школьника, его физическом развитии, психоэмоциональном состоянии, данные о ежегодной диспансеризации, информацию о прививках и медицинских осмотрах и другие сведения. Разработчики заявляют, что проект по введению Паспортов здоровья школьников «должен способствовать формированию у молодого поколения ответственного отношения к своему здоровью.... А оценка состояния здоровья детей в каждом классе каждой школы позволит осуществлять мониторинг состояния здоровья детей в стране, вносить необходимые изменения в условия обучения, в организацию оздоровления и отдыха детей, чтобы эффективно обеспечивать сохранение и укрепление здоровья школьников, формировать у них культуру здорового и безопасного образа жизни»[138].
Однако, как представляется, ни о каком мониторинге данных в целях улучшения здоровья и социального положения школьников не может быть речи. Подробная информация, дающая яркую картину медико-социального состояния российских детей в каждом регионе, содержится как в отчетах Минздравсоцраз- вития, так и в текущей статистке Росстата, Минэкономразвития и других ведомств. Появление идеи «паспортизации» можно легко объяснить, если рассмотреть данную меру как одну из технологий формируемой ювенальной системы. В таком контексте личная информация школьников, безусловно, имеет высочайшую ценность, поскольку раскрывает весь внутренний мир семьи[139].
В Паспорт здоровья вносятся подробные сведения о личности ребенка и членов его семьи за весь период обучения в школе, включая вредные привычки родителей и других членов семьи, подробную характеристику занимаемого жилого помещения с приложением фотографии или плана, показатели обучаемости учащегося, информация о предпочтениях, данные о материальном состоянии семьи, режиме питания, показатели развития ребенка.
Скрупулезность и настойчивость инициаторов проекта по заполнению Паспорта здоровья представляется ни чем иным, как попыткой системного сбора максимально возможной информации о внутренних делах семьи, позволяющей изымать детей (основанием могут послужить бедность, стесненные жилищные условия, отсутствие работы, тяжелые заболевания, вредные привычки родителей и пр.) органами ювенальной юстиции. А при компьютерной обработке данных элементарно можно получить чуть ли не «географическую карту действий». Причем, из текста документа и сопровождающей информации невозможно сделать вывод, куда будут направляться собранные данные, не предусмотрены статус и ответственность лиц, задействованных в реализации проекта на местах. Таким образом, инициировать проверку «семейного благополучия» становится с каждым днем все проще, а с учетом системного подхода — это более чем реально в недалекой перспективе, что вызывает закономерные вопросы в части национальной безопасности страны. В российской современной практике есть масса случаев, когда досье на граждан (базы данных) «утекает» из правоохранительных органов на свободный рынок информационных продаж. Нужно ли сомневаться, что подробнейшая информация о российских семьях «утечет» к тем хорошо известным зарубежным центрам, которые мониторируют Россию с целью манипулировать и управлять ею в своих, а не российских интересах. Если зарубежные центры умудряются проводить социологические исследования даже в вооруженных силах России, то уж знание о семье — российской первооснове государства — им, конечно, нужно позарез для воздействия в целях ее как минимум радикальной мутации.
Таким образом, при отсутствии законодательной базы в России тем не менее формируется устойчивая практика, аналогичная практике классической западной модели ювенальной юстиции. Нельзя сказать, что все без исключения привносимые порядки, процедуры и механизмы содержат негативный потенциал. Многие целесообразны и благотворны. Но достоверно диагностируется, что благими намерениями явно прикрывается внедрение разрушительных и контрпродуктивных порядков. Сам достаточно масштабный пилотный эксперимент показал, что баланс результатов пока что в пользу деструктивного итога. Не оценивать его и не корректировать, не фильтровать подходы далее представляется уже недопустимым.