Общефилософский контекст развития ювенальной юстиции

Достаточно очевидно, что в широком смысле ювенальная юстиция затрагивает базовые основания жизни человеческих сообществ, фундаментальные вопросы философии семьи и воспитания детей.

Для того чтобы понять, возможно ли и целесообразно ли внедрение западной инокультурной ювенальной юстиции на российскую почву, необходимо выявить на каких базовых принципах строится ювенальная юстиция и насколько они соответствуют цивилизационно-ценностным константам российского общества.

Россия исторически давала свой, отличный от Запада, ответ на вопрос об устройстве всех сфер бытия. Ведь сложилось же в России начиная с XVII в. особое «детское» правосудие, основанное на собственных цивилизационных устоях, однако ювенальная юстиция не возникла. Анализ цивилизационных особенностей России позволяет утверждать, что эволюционно она и не могла возникнуть. И вот почему.

Ключевым элементом ювенальной юстиции является реализация и защита прав и свобод ребенка во всех сферах: судопроизводстве, школе, семье и пр. В общефилософском контексте ювенальная юстиция есть производная от общей западной доктрины прав индивида. Либеральное «правовое» государство отдает правам индивида безусловный приоритет.

Эта доктрина стала следствием возникшей в западном обществе совершенно особой антропологической модели. Она сложилась в эпоху Научной революции и триумфа ньютоновской картины мира и метафорически представляется в виде механического атома. Это концепция свободного атомарного индивида.

Идеологическая потребность в атомизме связана с тенденцией к атомизации общества XVII-XVIII вв. Новое представление о человеке — свободный индивид — возникло в результате Реформации, Просвещения и буржуазных революций.

Российская же социальная философия (как православная, так и либеральная, а позже советская) считала концепцию доминанты индивида некорректной, поскольку общество и личность связаны нераздельно и создают друг друга, личности вне общества просто не существует. В России альтернативная антропологическая модель (человек как соборная личность) оформилась в конце XIX в. В антропологической модели, развитой в России православными философами, человек не автономен, как соборная личность он есть средоточие множества человеческих связей. Здесь человек всегда включен в солидарные группы (семьи, общины, трудового коллектива и пр.). И свобода человека есть не что иное, как свобода выбирать между добром и злом. Поэтому человек не мог быть наделен особыми правами и свободами, противопоставленными обществу, и соответственно, ребенок не мог быть наделен особыми правами и свободами, противопоставленными, например, правам родителей или педагогов.

В Европе же для возникновения «гражданского общества» понадобилась переделка человека — освобождение его от социальных связей, превращение в индивидуума и собственника. И освобождение человека от связывающих его солидарных общинных человеческих связей произошло. Капитализму был нужен человек, свободно передвигающийся и вступающий в отношения купли-продажи на рынке рабочей силы. Установление гражданского общества требует разрушения общинных солидарных связей и превращения людей в индивидуалистов.

Существует мнение, что двадцатилетний либеральный эксперимент в России разрушил социальные связи и люди стали даже большими индивидуалистами, чем на Западе. Данные социологических опросов это не подтверждают (рис. 1.1).

Источник: рассчитано по данным World Values Survey, 2005-2008

Рис.

Именно разрабатывая понятие человека-атома и его взаимоотношений с обществом, Гоббс и Локк дали представление о частной собственности, которая и стала осью гражданского общества^[17]. Понятие индивида привело и к представлению о частной собственности как естественном праве. Исходный смысл частной собственности как естественного права — собственность индивида на его тело. Именно исходное ощущение неделимости индивида, его превращения в особый автономный мир породило глубинное чувство собственности. Произошло отчуждение тела от личности и превращение его в собственность. В традиционном обществе понятие «Я» включает в себя и дух, и тело как неразрывное целое, человек — не вполне собственник тела, его тело принадлежит частично семье, общине, народу. Западный индивид раздвоился. Одна его ипостась — собственник, а другая ипостась — собственность. Это совершенно уникальная, нигде кроме Запада не существующая антропология^[18].

Глубинное чувство собственности, приложенное прежде к телу, определило иное, чем в традиционном обществе, отношение к проституции, гомосексуализму, эвтаназии, рынку рабочей силы и другим проблемам «распоряжения» своим телом. А также дало возможность распоряжаться своим телом ребенку, родители и педагоги которого при таком подходе не могут ничего ему запретить. Ребенок теперь единственный собственник своего тела.

Еще одним важным срезом для понимания глубоких философских различий является укорененное в западной культуре понятие «естественный человек». Этому понятию была присуща биологизация, возникшая в ходе становления современного Запада. Естественный человек «очищен» от каких-либо культурных наслоений, моральных и этических норм. Длительный пеpиод биологизации (социал-даpвинизма) обусловил представление об обществе как о совокупности индивидов, боpющихся между собой за существование. Естественным состоянием человека, таким образом, становится война всех против всех. В гражданском обществе, возведенная в рамки закона, она превращается в конкуренцию.

Гоббс так описывает природу человека: «Природа дала каждому право на все. Это значит, что в чисто естественном состоянии, или до того, как люди связали друг друга какими-либо договорами, каждому было позволено делать все, что ему угодно и против кого угодно, а также владеть и пользоваться всем, что он хотел и мог обрести»^[19].

Освобождение от этических норм потребовало связать индивидов множеством договоров — результатом интенсивного законотворчества и высокой степени юридической оформленности человеческих отношений (это также является специфической чертой западной культуры). Не остались в стороне и отношения между супругами, между родителями и детьми. Резкое расширение масштабов внедрения юридических норм (законов) в ткань человеческих отношений произошло на Западе в Новое время именно потому, что Реформация и атомизирующее воздействие рыночного хозяйства разорвали множество естественных связей, которые действовали в предыдущий период. Эти связи в иных цивилизациях, в частности в России, действуют до сих пор.

Культ закона возник на языческой основе еще в Древнем Риме с его ориентацией на «естественные» права человека, не ограниченные моралью. «Юридическими» стали прежде всего отношения римлян с их богами — они воспринимались как абстрактные сущности, партнеры по договору.

Римское право оказало сильное влияние и на католическую церковь, которая придала отношениям человека с Богом юридическую трактовку. Появилась индульгенция — как право человека спасти свою душу, совершив определенное количество добрых дел. Это, в сущности, сделка, и человек, выполнив свою часть контракта, был вправе требовать «товар». Если добрых дел не хватало, он мог покрыть недочет, «прикупив» благодати в буквальном смысле слова.

Ювенальная юстиция придает юридическую трактовку и детско-родительским отношениям: дети и родители становятся сторонами контракта. Но для России это просто нонсенс (как еще совсем недавно нонсенсом были брачные контракты). Поэтому в России западные случаи, когда дети подают на родителей в суд, кажутся (по крайней мере пока) абсурдными.

Отметим, хотя подробнее об этом будет сказано в разд. 2.3, что одна из инициатив сторонников введения в России ювенальной юстиции, а именно детализация в законе понятия «надлежащего воспитания детей» в виде длинного списка того, что и как родители должны делать по отношению к ребенку, и является переносом договорных отношений с юридическими санкциями за их неисполнение в сферу отношений между родителями и детьми.

Но даже и юридическое оформление человеческих отношений должно происходить в соответствии с нормами национальной культуры, поскольку предмет права, понятия и термины у разных народов различны.

Освобождение человека от моральных норм и правил, отвер- гание представления о единой для всех нравственности и переход к различной этике обусловили фундаментальное отличие правовых систем двух типов общества: российского и западного. Отказ от единой этики породил нигилизм — особое свойство западной культуры. В правовом плане нигилизм означает безответственность, замаскированную понятием свободы.

Понятие свободы в традиционном обществе уравновешено множеством запретов, в совокупности порождающих мощное чувство ответственности. В западном обществе нравственный контроль (или хотя бы поверка общей этикой) заменяется контролем закона. Принцип ответственности выведен, в частности, из сферы уголовной ювенальной юстиции и подменен интересами и правами ребенка.

Такая трактовка свободы рождает вседозволенность, ограниченную только нормами законов, следовательно, строгость воспитания и родительские запреты детям уже не актуальны.

Западная система права с мощным проникновением юридической составляющей во все сферы отношений между людьми и множеством правовых норм породила принцип «разрешено все, что не запрещено».

В российской, русской цивилизации, в православной культурной традиции другая база, на которой выстраивается национальная правовая система. Звучит она не только как «зло запрещается», а как «к добру призывается». Добро, нравственность становятся императивом поведения, построения критериев, построения национальной правовой системы. И это принципиальное и основополагающее иное основание для строительства национальной российской системы права.

Таким образом, необходимость в культурной парадигме Запада воспитывать с детства конкурентоспособного индивида и выразилась в стремлении выделять и защищать права ребенка в контексте общей доктрины прав индивида. В противном случае ребенка необходимо воспитывать по-другому, через социализирующие связи, иерархия воспитательных ориентиров при этом не может быть одинакова (рис. 1.2).

Рис. 1.2. Иерархия воспитательных ориентиров в России и Великобритании

В российском и западном обществе исторически, столь же фундаментально, как и сами разные цивилизации, сложились две разные концепции воспитания детей. В основе отечественной модели, теории и практики воспитания лежит взгляд на ребенка как на объект педагогического процесса, т. е. важнейшими факторами развития человека признаются внешние воздействия, формирующие личность. Этому направлению соответствует следующее определение: воспитание — это целеустремленное систематическое управление процессом формирования личности в целом или отдельных ее качеств в соответствии с представлениями общества о его ценностях. Взгляд на воспитание как на управление, влияние, воздействие, формирующее личность, основан на социоцентрическом подходе, в рамках которого цель развития личности — ее социализация с позиций максимальной общественной полезности. При таком подходе цель воспитания — гармоничное и всестороннее развитие нравственной личности.

Иное направление в педагогике отражает эволюцию философских воззрений современного европейского общества, в соответствии с которыми в центр научной картины мира, противопоставляясь природе, выдвигается человек. Развитие доктрины индивидуализма способствовало рождению соответствующей педагогической парадигмы: взгляда на ребенка как на объект воспитания. Эта концепция, в отличие от предыдущей, антропоцентрична: самоцелью и важнейшей ценностью является саморазвитие ребенка как самостоятельной и независимой личности.

Эти вещи затрагивают глубокие цивилизационные различия оснований государственности, ее базисных ценностных скреп. Российская цивилизация исторически складывалась на отличных от европейских ценностных основаниях. И она еще не утратила их окончательно (рис. 1.3)^[20]. На этом рисунке полный круг означает наивысшее воплощение указанных человеческих ценностей- мотиваторов. Понятна близость профиля для Европы и США, поскольку цивлизация единая — западная. А вот российский профиль иной. Причем очевидна инвалидизация этого профиля по отдельным ценностям, связанная с богоборческой историей СССР и с 20-летней либеральной выкорчевкой трудовой ценности в ментальности россиян.

Рис. 1.3. Современные количественно выраженные цивилизационные ценности-мотиваторы России, Европы и США

В России еще не произошло окончательного разрыва общечеловеческих связей, существенных для ее цивилизационного портрета. Однако если есть цель их разорвать и построить взамен атомизированное общество, то воспитание детей на началах ювенальной юстиции может поспособствовать этому в кратчайшие сроки. Но допустимо ли это? Эксперимент по внедрению на российскую почву западных общественных отношений и институтов, продолжающийся последние 20 лет, явно деструктивен. Теперь же предлагается еще и эксперимент на детях. Эксперименты на детях запрещены.

1.2.