3.2. Инокультурная ювенальная юстиция в контексте методов подрыва российской государственности
Наличие ведущейся против России информационной войны и факт реализации целого комплекса несиловых методов разрушения российской государственности сегодня уже не вызывает сомнений у большинства серьезных и неангажированных именно в эти упомянутые технологии ученых и экспертов.
Технологии этой современной геополитической войны неоднократно реконструировались в исследованиях и научных дискуссиях авторов Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования[158]. Цели этой борьбы не отличаются от целей развала СССР, это «стирание» с карты мира ядерного и цивилизационно-оппонентного геополитического противника, если вещи называть не дипломатическим языком, а по существу. Средства по-прежнему заключаются прежде всего в разрушении несиловых государственных скреп. Важнейшими из них являются ценностные основания, национальная идентичность, традиции и идейно-духовные основы, ментальность, мотивации элит и населения. Прагматичность подхода очевидна. Зачем воевать, если можно переработать сознание противника. В этом случае он сам будет уничтожать себя: экономически (монетаризм и утрата экономического суверенитета из-за сверхоткрытости экономики), финансово (ЦБ фактически управляется из-за рубежа), квалификационно (ЕГЭ и Болонская аферы, коммерциализация существенно снизили качество российского образования), структурно (наука, собственное материальное промышленное и агропромышленное производство, собственная культура, собственная информация не нужны), демографически (дети не нужны, семья не нужна, здоровье не нужно — вместо здравоохранения коммерческий и бизнес-сектор). Обороноспособность не нужна (ОПК — не имеет должного заказа, армия под вывеской профессионализации коммерциализируется), централизованное государственное управление не нужно (федерацию превратим в конфедерацию, децентрализуем управление) и т. д. И такой способ стоит гораздо дешевле.Если задать вопрос каким образом эффективнее всего можно разрушить цивилизационно-ценностные базисы государства, то ответ окажется на поверхности: необходимо остановить воспроизводство цивилизационно-ценностных констант из поколения в поколение. Самым действенным механизмом разрушения мотивирующих ценностей здесь является воздействие на молодое подрастающее поколение. Прервав ценностную поколенческую преемственность, можно сравнительно быстро разрушить основание страны-цивилизации. Надо понимать, что Россия является государством именно такого типа. Значит, нужно разрушить семью. Это практически последняя значимая ячейка общества, которая, несмотря на прессинг, которому она подвергается, все-таки сдерживает общество от распада. Других социальных страт-скреп практически не осталось. Единой идеологии нет. Значимых и ценностно насыщенных детских и молодежных организаций нет. Да и взрослых нет, поскольку профсоюзы эро- зировали до предела своей функциональной узнаваемости, партии выглядят скорее как политические шоу-единицы и суррогатные подставные организации, союзы культурного базиса развалены.
Соответственно, из нерешенных до конца еще задач остается устранение родителей и педагогов от воспитания детей, в то время как молодым поколением индивидуалистов и меркантильных эгоистов, мечтающих об эмиграции из этой страны, займутся специалисты по «правам и свободам» ребенка. Эта картина нарисована чуть сгущенными красками для ясности понимания, что речь идет не о некоей конспирологии, закулисе, заговорах — всей этой очевидной информационной заготовке прикрытия, по тем же высоким технологиям сфабрикованной, а о совершенно реальных угрозах.
В этом контексте введение ювенальной юстиции в том виде, который лоббируют некоторые из ее сторонников, вписывается в систему разрушения несиловых скреп государственности России. Продвигаемый вариант инокультурной ювенальной юстиции весьма похож на целенаправленно подготовленную операцию по подрыву устоев российского общества. Прикрытие этой «операции» обеспечивает доктрина гуманизма, в контексте которой на подрыв устоев России уже давно работают многочисленные «правозащитные» организации.
На какие деньги они существуют, чьи и какие права их волнуют — в общем-то секретом уже не является. Сегодня эти организации сильно озаботились положением с правами детей.Каким образом благородная цель защиты прав детей может использоваться для подрыва устоев государственности?
Прежде всего, внедрение ювенальной юстиции западного образца подрывает исторически сложившиеся основы функционирования российского общества. Традиционными для России являются иерархические отношения служения и подчинения, в противовес западным агент-клиентским отношениям.
Такое разрушение происходит во многих сферах жизни общества. На договорную основу уже переведены отношения между учителем и учеником, когда минимизируется значение воспитательной функции педагога и он превращается в продавца образовательных услуг. Активно идет процесс перевода на контрактную основу российской армии. Само государство становится сервисным. Сервисное общество — едва ли не официально провозглашенная в России цель развития. Перевод на агент-клиентную основу отношений между родителями и детьми находится в этом ряду.
Кроме того, просматривается тесно связанный с разрушением страны и чисто материальный (корыстный) интерес некоторых бенефициаров и лоббистов инокультурной ювенальной юстиции в России.
Для погруженных в тему специалистов не секрет, что в 1990-е гг. в России складывался чрезвычайно прибыльный и очень быстро растущий бизнес: реальный заработок на детях, фактическая продажа, как бы цинично это не звучало, российских детей за рубеж (рис. 3.5).
-•-усыновление иностранными гражданами -■-усыновление российскими гражданами
Рис. 3.5 Усыновление российских детей иностранными и российскими гражданами (источник: Департамент воспитания и социализации детей Минобрнауки РФ)
На графике четко видно, что спад российских усыновлений обратно пропорционален вывозу детей. Это страшная диагностика, поскольку она говорит о том, что государственная система усыновления длительное время превращалась в подпольную коммерческую систему, в которой дети были товаром.
Можно не верить своим глазам, но точным методам диагностики не верить нельзя (рис. 3.6).
Рис. 3.6. Коэффициент корреляции R (причинно-следственной связи) количества усыновлений российских детей российскими и зарубежными родителями с лагом по времени
Из данных, отображенных на рисунке, следует, что связь количества усыновлений российских детей российскими и зарубежными родителями является практически полной (максимальная связь равна -1). Корреляция отрицательна, значит, эти потоки детей конкурируют. Внимание! Появилась вполне рыночная диагностика. Если верно предположение, что работает коррумпированная схема, то на вопрос, куда будут «гнать» поток детей, ответ прост — туда, где больше заплатят. Чем больше детей отдали за рубеж, тем меньше усыновили в России. Или наоборот? Чем больше усыновили в России, тем меньше осталось на зарубежный спрос? Возникает вопрос о причине и следствии. Что сначала — российские усыновления или зарубежные? Кому отдавалось предпочтение? Ответ также дает статистическая обработка реальных данных. На рис. 3.7 показана (за период 1992-1999 гг.) такая же корреляционная связь с лагом времени.
Рис. 3.7. Коэффициент корреляции R (причинно-следственной связи) количества усыновлений российских детей российскими и зарубежными родителями с лагом по времени за период 1993-1999 гг.
Отрицательный максимум кривой смещен в положительную область лага времени, это означает, что в этот период преимущественно происходили российские усыновления, как это и требовалось законом. И только если не находились усыновители внутри страны — происходило зарубежное усыновление.
Однако такой же анализ за 2000-2009 гг. показывает уже иную картину (рис. 3.8). Максимум кривой сместился в отрицательную область временного лага. Это означает, что процесс усыновления
Рис. 3.8.
Коэффициент корреляции R (причинно-следственной связи) количества усыновлений российских детей российскими и зарубежными родителями с лагом по времени за период 2000-2009 гг.изменился. Сначала стало происходить усыновление платное, за рубеж, а что останется — в России.
В 2004 г. произошло резкое сокращение зарубежных усыновлений, процесс затормозился. С чем это может быть связано?
Директор Департамента воспитания и социализации детей Минобрнауки РФ А. Левитская в 2008 г. говорила: «Вообще, у нас в стране в 2006 г. по сравнению с 2005 г. впервые снизилось число выявляемых сирот, т. е. первично получающих статус сироты. Вся информация о сиротах в стране поступает в банк данных от региональных операторов. Так вот, до 2006 г. сведений о сиротах поступало значительно больше, чем о детях, устроенных в семью. А с 2006 г. наметилась тенденция, когда число детей, которые уходят в семью, стало превышать число детей, получающих статус сироты. Скажем, в 2005 г. 133 тыс. детей получили статус сироты, а в 2007-123 тыс. В семьи в 2005 г. ушло около 90 тыс. детей, а в 2007 — уже 130,5 тыс. Разница очевидная. По итогам этого года абсолютный показатель, возможно, будет чуть меньше или как в 2007... А у нас в банке данных практически уже не осталось здоровых детей до пяти лет. Более 60% — старше 10 лет...»[159].
А дети такого возраста не пользуются популярностью у усыновителей (рис. 3.9).
Рис. 3.9. Распределение усыновления по возрастам детей в 2009 г. (источник: Департамент воспитания и социализации детей Минобрнауки РФ)
Итак, в 2008 г. в России для усыновления практически не осталось здоровых детей до 5-ти лет. Возникла нехватка детей. Как восполнить этот дефицит, если это «кому-то очень надо»?
В 2009 г. группа депутатов внесла в Госдуму законопроект[160], существенно расширяющий перечень причин для изъятия детей из семей, среди которых изъятие детей из-за низкого уровня жизни семьи и за применение физических и психологических мер воспитательного характера (что подразумевается под этими мерами говорилось в предыдущем разделе).
Законопроект был отклонен, однако можно не сомневаться, что попытки будут продолжаться. Даже немалое (по факту) количество детей, которые изымаются из семей, явно не удовлетворяет «спрос» на «детском рынке» (рис. 3.10).
Жизнь общества в России переводится на коммерческие рельсы во всех областях жизни. В медицине: «В этих целях вся организация оказания медицинской помощи должна быть устроена по-новому... Медицинская среда должна становиться
Рис. 3.10. Численность детей, родители которых лишены родительских прав (источник: Рособразование)
конкурентной, мы должны максимально способствовать, чтобы в эту сферу пришли и частные инвесторы. На самом деле это большой и перспективный бизнес»[161].
В школе: «Важно также, чтобы ребенок для школы был не дополнительной обузой, а источником ее финансового благополучия, материального достатка ее работников»[162].
А почему при таком подходе ребенок не может стать источником «финансового благополучия», например, для коррупционеров из госорганов опеки и управления детскими домами при «продаже» его в процедурах иностранного усыновления или источником благополучия для врачей-преступников при «разборе» на органы? Где грань при таком коммерциализирующем всю Россию подходе?
Ведь очевидно, что в пространстве интересов не только политический, но и «большой и серьезный» бизнес. Официальная стоимость услуг по подбору и усыновлению ребенка из России для американских агентств составляет 50-70 тыс. долл.[163]
Потенциальный оборот этого, с позволения сказать, «рынка» более 5 млрд долл. Как говорил классик, нет такого преступления, на которое не пойдет капитал, если норма прибыли превысит 300%. Вопрос только к российскому государству — оно понимает степень угрозы? Оно собирается отвечать на эту угрозу?
В СССР тоже практиковалось лишение родителей родительских прав, однако масштабы были существенно меньше (рис. 3.11), при количестве населения в два раза большем.
Рис. 3.11. Количество родителей, лишенных родительских прав
в СССР
В СССР ребенок не был источником «финансового благополучия», семья не была объектом эксперимента. В отличие от советской системы защиты прав несовершеннолетних ювенальная юстиция склонна винить в неблагополучии детей почти исключительно родителей и семью. При этом ювенальная юстиция в рамках представлений о неотъемлемой единой государственной политике совершенно оторвана от государственной молодежной политики, политики обеспечения детства, семейности, родительства. Ценности другие! Ювенальная юстиция, как было отмечено, семью не ценит и цель помочь семье не ставит, ставится цель защиты прав ребенка, что и ведет к изъятию детей из неблагополучной среды (т. е. семьи).
Здесь возникает парадоксальная ситуация. Приемные семьи получают неплохую по российским меркам материальную поддержку от государства. Например, в Тверской области размер пособия приемным семьям на ребенка составляет около 8 тыс. руб. в месяц плюс единовременно около 10 тыс. руб. Почему бы не помочь этими средствами родной семье? Объяснение дает А. Левитская: «На приемную семью государство делает большую ставку как на институт профессиональной семьи, который берет на себя обязанности обеспечить социализацию ребенка, его успешную взрослую жизнь. Соответственно, этот институт должен получать поддержку от государства»[164].
Не удивительно, что популярность этой формы семейного устройства только с 2005 по 2007 г. выросла в пять раз. Риски того, что детей станут брать из простого корыстного расчета, очевидны. Вспомним вышеприведенную высокопоставленную цитату «ребенок — не обуза, а источник финансового благополучия».
Еще одним существенным риском является возможность незаконного и необоснованного изъятия детей у родителей. Сторонники ювенальной юстиции в лоббируемых законопроектах не утруждают себя прописыванием ответственности госорганов за неправомерное изъятие детей.
В 2009 г., по словам Уполномоченного по делам ребенка П. Астахова, в органы опеки и попечительства РФ поступило 37 тыс. сообщений о детях, находящихся в условиях, угрожающих их жизни и здоровью. Более 6 тыс. детей отобраны у родителей в связи с этими сообщениями[165]. С учетом того, что при реальной угрозе жизни и здоровью, согласно ст. 77 Семейного Кодекса РФ, органы опеки немедленно отбирают ребенка у родителей, несложный расчет показывает — более 84% «сигналов» от граждан в органы опеки оказываются ложными доносами. На их основании происходит, таким образом, неправомерное вторжение в частную жизнь семьи.
Ювенальная юстиция — это мощный рычаг давления на родителей. А реальный уровень коррупции и чиновничьего произвола в России, (см. рис. 3.5-3.8) позволяет прогнозировать значительный удар по российской семье во имя совершенно недостойных, в том числе корыстных целей.
Среди прогнозируемых рисков и угроз ювенальной юстиции нельзя не отметить сверхактуальные для России демографические риски. Сексуальное просвещение и половое воспитание в школах, снижение ценности семьи и детности при замещении их ценностями секса, выстраиваемая модель детско-родительских отношений априори не предполагают многодетности. А демографический фактор, как известно, является одним из ключевых в ряду несиловых методов разрушения государственности.
Здесь же просматриваются риски роста порочных привычек и преступности среди молодежи. А лишить страну нравственно и физически здорового поколения — значит лишить ее будущего.
Таким образом, инокультурная ювенальная юстиция может рассматриваться специалистами информационной войны как мощное средство разложения российского общества изнутри. Очевидно, что России необходима система защиты детей, но она должна быть построена на собственных цивилизационно-ценностных основаниях.