ЮРИДИЧЕСКИЕ СОБЫТИЯ, СОСТОЯНИЯ И СРОКИ В ЖИЛИЩНЫХ ОТНОШЕНИЯХ

Объединение в одну группу юридических событий, правовых состояний и сроков объясняется тем, что в них присутствует некое объективное начало. Оттенок объективности придаёт этим жизненным обстоятельствам фактор времени, который присутствует даже в длящихся волевых юридических действиях, например, таких, как проживание в жилом помещении, совместное проживание, ведение общего хозяйства и т.п.

Юридические события - это жизненные обстоятельства, наступающие независимо от воли человека и способные вызвать юридические последствия самостоятельно или в совокупности с другими фактами, а именно, породить, изменить или прекратить правоотношения. При этом следует учитывать, что критерий отграничения событий от действий заключается не в причине их возникновения, а скорее в характере процесса этих явлений, на что было обращено внимание О.С. Иоффе*. Так, например, разрушение жилого помещения может иметь место как вследствие воздействия на него стихийных сил природы, так и вследствие нарушения правил проведения строительных работ. Однако, в обоих случаях указанное последствие наступает независимо от воли человека, в то время как действие всегда является волевым явлением как в своей причине, так и по характеру процесса.

В чем причина того, что независимые от воли человека фактические обстоятельства включаются в механизм правового регулирования и приобретают значение юридических фактов? Задаваясь этим вопросом, О.А. Красавчиков указывал, что несмотря на то, что наступление событий не зависит от воли человека, в то же время общество не может и не должно безучастно относится к последствиям, вызываемым наступившими событиями. Отсюда «проблему правового регулирования и юридических событий следует понимать не в том смысле, что законодатель своим актом стремится устранить проявление, наступление тех или других юридических событий, но в том плане, что он устанавливает правовое регулирование поведения людей при наступлении определенных событий»[145].

В жилищном праве юридические события занимают важное место как правообразующие, правоизменяющие и правопрекращающие факты. Поэтому со всей очевидностью можно отнести к числу достоинств проекта ЖК положения его ст. 11, в которой события, наряду с другими юридическими фактами, отнесены к основанию возникновения жилищных прав и обязанностей. В то же время проблемы, касающиеся выявления роли юридических событий и их учёта в нормотворческой деятельности, разработаны явно недостаточно, в связи с чем им должно быть отведено специальное место в настоящей работе при исследовании отдельных особо значимых юридических фактов в жилищных правоотношениях.

Общепринятой классификацией событий является их подразделение на относительные и абсолютные. Так, под относительными событиями понимаются явления, вызванные деятельностью человека, но выступающие уже независимо от причин их породивших. Под абсолютными юридическими событиями следует понимать явления как невызванные человеческой деятельностью, так и выступающие помимо такой деятельности[146]. Практическое значение разграничения названных групп заключается в том, что будучи абсолютными события порождают только один ряд юридических последствий, а выступая в качестве относительных - они способны породить два ряда юридических последствий[147].

л

чин их возникновения . С этим утверждением можно было бы согласиться, если бы не одно весьма немаловажное обстоятельство. Так, в соответствии со ст. 37 ЖК вне очереди жилое помещение предоставляется лишь тем гражданам, жилище которых стало непригодным для проживания в результате стихийного бедствия, но не по иным причинам. Иными словами, закон связывает возможность внеочередного предоставления жилого помещения лишь с наступлением абсолютного, но не относительного события. В этой связи возникает вопрос: могут ли рассчитывать на предоставление жилого помещения во внеочередном порядке те граждане, жилище которых стало непригодным для проживания в результате человеческой деятельности. Указанный вопрос является весьма актуальным в настоящее время, так как с расширением строительства всякого рода подземных сооружений, проведением масштабных работ по реконструкции некоторых городов и т.п., участились случаи причинения повреждения жилым домам, вплоть до их полного обрушения. Решение данного вопроса осложняется еще и тем, что для нанимателей жилых помещений в домах государственного и муниципального жилищного фонда в ст. 93 ЖК содержится еще одно основание предоставления жилого помещения, когда их жилое помещение непригодно для проживания (грозит обвалом), независимо от причин, по которым оно пришло в указанное состояние, тогда как для собственников жилых помещений, а также для нанимателей по договору коммерческого найма закон подобных оснований не предусматривает. Представляется, что выход из сложившейся ситуации заключается в расширительном толковании ст.

В литературе также предлагались и другие классификации юридических событий. Например, Н.Н. Мельчинский предлагал подразделять юридические события на ординарные и чрезвычайные, индивидуальные и общественные, полезные и вредные[148]. В жилищном праве можно привести примеры разнообразных юридических событий всех названных групп. В то же время, необходимость такой классификации вряд ли имеет место, поскольку, во-первых, юридические события довольно трудно разграничить по указанным группам (как, например, отличить индивидуальные события от общественных, а чрезвычайные от ординарных?), а, во-вторых, события, даже отнесенные в одну и ту же группу могут вызывать далеко неодинаковые по своему характеру последствия.

В то же время, одно из подразделений указанной классификации, как представляется, заслуживает особого внимания. Речь идет о градации всех событий на полезные и вредные, хотя конечно же в данном случае имеется в виду не вредность событий самих по себе, а характер последствий, вызываемых теми или иными событиями. Вредность последствий в жилищном праве может, прежде всего, выражаться в повреждении жилого помещения, в понижении уровня его благоустроенности и т.п. При этом ввиду особой значимости права на жилище для всех иных прав личности, закон не может только лишь предусматривать правила ликвидации указанных последствий; он должен также в максимальной степени предотвращать саму возможность их наступления.

Юридические состояния далеко не всеми признаются в качестве юридических фактов. Так, С.Ф. Кечекьян отмечал, что юридически значимыми являются не сами правовые состояния, а те изменения, которые в них происходят[149]. По выражению P.O. Халфиной, их трудно отличить от длящихся правоотношений, а потому нецелесообразно выделять в особый ряд юридически значимых фак- тов . С мнением P.O. Халфиной можно было бы согласиться, если считать согласно сложившемуся стереотипу, что юридические факты как бы воздействуют на правоотношения извне. Однако, как уже отмечалось, юридические факты и правоотношения неотделимы, так как, будучи включённым в гипотезу правовой нормы, регулирующей соответствующие общественные отношения, фактические жизненные обстоятельства, превращаясь в юридически значимые факты, воздействуют на правоотношения как бы изнутри.

В правовой литературе ведётся дискуссия по вопросу о том, являются ли факты-состояния самостоятельными юридическими фактами либо их следует причислять к какой-либо группе фактов, выделяемых по волевому признаку, и каков способ их воздействия на правоотношения? По этому поводу В.Б. Исаков отмечает, что юридические состояния — это сложные юридические факты, характеризующиеся относительной стабильностью и длительностью существования, в силу чего они могут самостоятельно или в сочетании с другими юридическими фактами вызывать наступление правовых последствий[151]. О.А. Красавчиков делит факты-состояния по различным признакам: по физиологическим

(пол, возраст, состояние здоровья), по социально-демографическим (место жи-

^ 2 тельства, гражданство и т.п.), по социальным (имущественное положение) .

Понимая под фактами-состояниями именно эти особые свойства личности, В.А. Рясенцев относит их к числу юридических событий . Строго говоря, эти факты нельзя отнести ни к юридическим событиям, ни к юридическим действиям. Здесь вообще не участвует волевой признак как критерий классификации юридических фактов. Однако такая градация представляется весьма важной. Нередко эти свойства личности отражают её правовой статус и имеют конститутивное значение в правообразующем фактическом составе. В частности, в жилищном праве именно эти свойства личности учитываются при предоставлении жилых помещений так называемым социально опекаемым гражданам.

Другие специалисты считают факты-состояния юридическими событиями или юридическими действиями и не признают за ними роли самостоятельных юридических фактов[152].

Что касается способа воздействия фактов-состояний на правоотношения, то, по выражению В.П. Шахматова, «состояние в родстве, в браке и т.п., ничего нового не добавляет к уже существующим правоотношениям, поэтому не является самостоятельным юридическим фактом, а играет роль лишь элемента фактического состава»[153]. Принципиально с этим можно согласиться. Действительно, не брак или родство сами по себе порождают у супруга нанимателя, их детей и родителей право на жилое помещение, а факт вселения их в жилое помещение в установленном порядке и факт отсутствия иного письменного соглашения с нанимателем о порядке пользования жилым помещением. Однако от

этого роль фактов-состояний ничуть не уменьшается.

Весьма интересным правовым явлением, характерным для жилищных правоотношений, представляется своего рода «воссоздание» правовых состояний. Речь идёт о таких ситуациях, при которых одно сложное правовое состояние порождает другое, при этом оставаясь само юридически значимым фактом. Постепенно возникая одно из другого и накапливаясь, правовые состояния в конце концов образуют сложный фактический состав, из которого возникает соответствующее субъективное право. Таких сложных фактических составов, включающих в себя несколько последовательно возникших одно из другого правовых состояний, в жилищном праве достаточно много. Один из таких примеров уже рассматривался. Под влиянием постепенного или однократного воздействия сил природы (абсолютные юридические события) или человеческого фактора (относительное юридическое событие, в частности, пожар по причине поджога, порча или разрушение жилого помещения вследствие неправомерных действий и т.п.) жилое помещение переходит из состояния пригодности для постоянного проживания в ветхое состояние. Проживание в таком помещении граждан (длящееся юридическое действие) создаёт ещё более сложное состояние: состояние нуждаемости в жилом помещении, что в свою очередь порождает субъективное право требовать постановки на учёт для предоставления жилых помещений или субсидии на приобретение либо строительство нового жилья.

Первичными правовыми состояниями могут быть самые разнообразные состояния, которые могут иметь своё начало в однократных юридических событиях, правомерных или неправомерных юридических действиях, как собственных, так и чужих. Так, например, противоправное действие третьих лиц (причинение тяжкого вреда здоровью) трансформируется в болезненное состояние, которое в свою очередь переходит в инвалидность; инвалидность создаёт, с одной стороны, ограничение жизнедеятельности и необходимость проживать в улучшенном жилом помещении, с другой стороны, невозможность заработать достаточно средств, чтобы приобрести такое помещение. Из этой цепи состояний возникает два статусных правовых состояния: принадлежности лица к категории малоимущих или иных социально опекаемых граждан и нуждаемости в благоустроенном жилом помещении. Этот комплекс правовых состояний порождает право требовать предоставления жилых помещений в порядке социального найма и соответствующую обязанность владельца жилищного фонда социального использования совершить ряд последовательных юридических действий: поставить лицо на учёт для предоставления жилого помещения или субсидии, предоставить указанное материальное благо и в случае предоставления жилого помещения — заключить договор социального найма.

Особым юридическим состоянием в жилищном праве является нуждаемость в жилом помещении. Категория нуждаемости в жилищном праве настолько сложна и юридически значима, что должна быть предметом особого рассмотрения.

Проблемы нуждаемости в жилищном праве в теоретическом аспекте практически не разрабатывались. Исследование этих проблем носило скорее прикладной характер: анализировались критерии нуждаемости, установленные ст. 29 ЖК, давалось их толкование, обобщалась правоприменительная практика. Это было связано с тем, что нуждаемость применительно к жилищному праву понималась только как нуждаемость в предоставлении жилого помещения по договору найма. До недавнего времени вопрос о нуждаемости в жилище не был предметом судебного рассмотрения, так как отказ в признании лица нуждающимся в улучшении жилищных условий и в постановке на учёт на предоставление жилого помещения можно было обжаловать в вышестоящие хозяйственные и профсоюзные органы, но не в суд. Лишь на основании анализа практики прокурорского надзора можно было судить о том, насколько правильно толкуется и применяется на практике ст. 29 ЖК РСФСР и другие нормативные правовые акты, устанавливающие основания признания лиц нуждающимися в улучшении жилищных условий. Разумеется, и в настоящее время в обозримом будущем основной формой обеспечения малоимущих жилыми помещениями будет их предоставление на основании договора социального найма из какого- либо жилищного фонда, а потому категория нуждаемости в прежнем ее понимании до сих пор остаётся актуальной.

Как известно, жилищное законодательство является предметом совместного ведения РФ и субъектов РФ. Поскольку совершенно очевидно, что действующий ЖК уже давно не соответствует потребностям общества в регулировании жилищных отношений в стране с элементами рыночной экономики, то несомненно имеется необходимость в разработке нового федерального закона, устанавливающего минимальные стандарты в регулировании отношений в жилищной сфере. Очевидно, что будущий ЖК РФ, так же, как и действующий не будет содержать исчерпывающего перечня оснований признания граждан нуждающимися в предоставлении указанных благ в жилищной сфере. В связи с этим имеется необходимость исследовать и обобщить нормотворческий опыт субъектов РФ по установлению дополнительных критериев нуждаемости. Этот опыт тем более нуждается в изучении и анализе, что в правовой литературе обращалось внимание на то, что региональные нормативные правовые акты характеризуются разнообразными проявлениями местничества при установлении порядка учёта граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, и предоставления жилых помещений, всякого рода отступлениями от требований закона[154]. Таким образом, разработка категории нуждаемости применительно к жилищному праву может оказаться весьма полезной в плане совершенствования нормотворческой практики регулирования жилищных отношений в РФ и в субъектах РФ. Представляется, что отсутствие в законе чёткого перечня жизненных обстоятельств, с которыми этот закон связывает наступление предусмотренных в нём последствий, особенно в области предоставления всякого рода жилищных льгот субъектами РФ, нередко приводит к произволу и делает либо вовсе невозможной либо весьма затруднительной судебную защиту прав и охраняемых законом интересов граждан. До недавнего времени, пока право на жилище не было признано Конституцией в качестве естественного неотчуждаемого права личности, жилищные льготы расценивались исключительно как благотворительная акция государства, что исключало возможность требовать их предоставления. Нельзя сказать, что в то время в нормативных правовых актах, чаще всего подзаконных, не было никаких критериев для предоставления таких льгот. Однако, льготы отличались от прав тем, что споры по поводу их предоставления не были подведомственны суду, а решались на уровне партийных и советских органов. Тем не менее, основания их предоставления всё же были довольно чётко закреплены. В настоящее время получает распространение концепция адресной помощи нуждающимся лицам, в том числе в жилищной сфере. В настоящей работе не будет исследоваться вопрос о ее преимуществах и недостатках, хотя в теоретическом отношении он весьма интересен. Следует обратить внимание лишь на тот факт, что адресная помощь не предполагает чёткого закрепления круга адресатов и оснований для её оказания, что уже подтверждено на практике. Обратимся к конкретному примеру.

В п. 3 Постановления Правительства РФ от 23 августа 1996 г. №937 «О предоставлении гражданам Российской Федерации, нуждающимися в улучшении жилищных условий, безвозмездной субсидии на строительство или приобретение жилья»[155] указан не исчерпывающий, а примерный круг лиц, которым такая субсидия может быть предоставлена. Это даёт возможность субъектам РФ расширять и дополнять его, что прямо предусмотрено указанным постановлением. В демократичности такой позиции Правительства нет никакого сомнения; она полностью соответствует п. «к» ч. 1 ст. 72 Конституции. То обстоятельство, что субъекты РФ, используя свои финансовые возможности, расширяют и дополняют этот перечень, заслуживает самой положительной оценки. В частности, перечень таких лиц был расширен постановлением главы администрации Белгородской области от 9 января 2001 г. №12[156]. Однако, вызывает возражение оговорка, содержащаяся в п. 4 данного постановления, о том, что эта льгота может быть предоставлена и другим лицам, кроме лиц, указанных в постановлении, по поручению главы администрации области из регионального или местных бюджетов. Никаких даже приблизительных данных об этих других лицах как адресатах, которым может быть оказана индивидуальная помощь, в постановлении не содержится.

Возникает вопрос, возможно ли при таких обстоятельствах предоставление судебной защиты лицу, которому было отказано в субсидии, если оно не. подпадает под перечень лиц, указанных в предыдущих пунктах данного постановления? Ответ в данном случае должен быть скорее отрицательным, чем утвердительным. Вопрос о том, чего больше в таком подходе к пониманию жилищных льгот - преимуществ или недостатков, довольно сложен. С одной стороны, такой подход позволяет должностному лицу оказывать адресную помощь гражданину, остро нуждающемуся в ней в конкретном случае, с другой стороны, такое решение, как и всякая адресная помощь, находится фактически вне правового поля и следовательно, вне правовой защиты, и может повлечь всякого рода злоупотребления и произвол. Отсюда можно сделать вывод, что адресная помощь, если она не будет ограничена никакими рамками и не будут выработаны какие-либо критерии особой нуждаемости, применяемые в исключительных случаях, практически закрывается доступ к судебной защите.

С помощью изложенного примера была предпринята попытка доказать, насколько важно для участников нормотворческой деятельности любого уровня придавать должное значение конкретным юридическим фактам, особенно в правонаделительных и всякого рода предоставительных нормах. Следовательно, и для таких случаев разработка всех аспектов категории нуждаемости также является весьма значимой.

Применительно к жилищному праву нуждаемость можно определить, прежде всего, как неудовлетворённую жилищную потребность. Это определение охватывает все виды нуждаемости, в том числе нуждаемость в значении «жить в бедности», т.е. принадлежность лица к категории малоимущих. В настоящее время критерий, по которому граждане могут быть отнесены к числу малоимущих, закреплён на уровне Федерального закона. Так, по смыслу статьи со ст. 7 Федерального закона от 17 июля 1999 г. №178-ФЗ* к числу малоимущих относятся те граждане, которые по независящим от них причинам имеют среднедушевой доход[157] ниже величины прожиточного минимума, установленного в соответствующем субъекте РФ. В то же время такой критерий применим только для оказания государственной социальной помощи, под которой следует понимать лишь возмещение государством разницы между доходом малоимущего гражданина и величиной прожиточного минимума (ст. 10-11 указанного Закона). Представляется, однако, что критерий для определения понятия нуждаемости должен быть применим во всех отраслях законодательства: семейного, жилищного законодательства и законодательства о социальной защите. Кроме того, следует учитывать, что лишь один размер прожиточного минимума не является истинным критерием для определения нуждаемости гражданина в жилище, поскольку указанный минимум рассчитывается как стоимость минимального набора продуктов питания, непродовольственных товаров и услуг, необходимых для сохранения здоровья человека и обеспечения его жизнедеятельности (ст. 1 Федерального закона от 24 октября 1997 г. №134-Ф3[158]). В этой связи для определения нуждаемости гражданина его среднедушевой доход должен сопоставляться с более высокой суммой, которая должна рассчитываться исходя из средней стоимости найма одного квадратного метра жилья в конкретной местности.

Более привычной и распространённой в жилищном законодательстве является иная категория нуждаемости: нуждаемость в улучшении жилищных условий. Основания признания лица нуждающимся в улучшении жилищных условий изложены, как уже отмечалось, в ст. 29 ЖК, и перечень их является примерным. С учётом современных условий представляется необходимым прокомментировать хотя бы некоторые из этих оснований. Прежде всего, целесообразно именовать эту нуждаемость нуждаемостью не в улучшении жилищных условий, а в соответствии со ст. 40 Конституции нуждаемостью в жилище, так как при полном отсутствии жилого помещения нечего и говорить об улучшении жилищных условий, а при других обстоятельствах лицо хотя и имеет жилище, но также нуждается в жилище большем по размеру или улучшенном.

Следует обратить внимание на то, что в настоящее время формулировка «проживающие в домах, не отвечающих санитарным и техническим требованиям» нуждается в некотором законодательном уточнении. Речь идет о загородных домах, расположенных на дачных участках. В настоящее время значительная часть таких домов отнюдь не является летними, дачными домами, пригодными лишь для сезонного проживания. Многие из них пригодны для постоянного проживания в любое время года, а потому собственники таких домов могут и не признаваться нуждающимися по указанному основанию. По смыслу проекта ЖК (ст. 25) садовые домики и иные строения включается в состав жилищного фонда по инициативе их собственников. В то же время проектом не предусмотрены правила на случай возникновения спора о нуждаемости в жилом помещении между владельцем такого строения (которое еще не переведено в состав жилищного фонда, но отвечает всем требованиям, предъявляемым к жилым помещениям) и органами, ведущими учет граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условиях. Представляется, что в этих случаях, органы, отказавшие в постановке на учет, обязаны предъявить к собственнику такого строения иск о переводе его в число жилых строений, пригодных для постоянного проживания.

Следовало бы дополнить ст. 29 ЖК положением о том, что перечень лиц, страдающих тяжёлыми формами заболеваний, в связи с чем невозможно совместное проживание с ними в одной комнате, может быть дополнен актами органов исполнительной власти субъектов РФ. Что касается такого основания нуждаемости в жилище, как проживание двух или нескольких семей в смежных жилых помещениях, то как уже отмечалось давно пора отказаться от оговорки содержащейся в ст. 29 ЖК, о том, что для признания лиц нуждающимися необходимо отсутствие родственных связей между этими семьями. Следует также согласиться с высказанным в правовой литературе предложением о включении в число нуждающихся с последующей постановкой на учёт несовершеннолетних, находящихся на воспитании в приёмной семье, у опекуна или попечителя либо в учреждениях для детей сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Во-первых, это способствовало бы более полной защите прав несовершеннолетних и реализации ими гражданской правоспособности, во-вторых указанная норма полностью соответствовала бы Международной конвенции «О правах ребёнка» от 28 марта 1989 г., которая устанавливает, что во всех действиях, независимо от того, принимаются ли они законодательными или иными органами, первоочередное внимание должно уделяться наилучшему обеспечению интересов ребёнка (ст. 3 Конвенции)[159]. Учёт несовершеннолетних лиц, нуждающихся в жилице, необходим как для бесплатного предоставления им жилья по договору социального найма, так и для предоставления безвозмездной субсидии на строительство или приобретение жилья, так как в случаях, если они будут поставлены на учёт после окончания пребывания на воспитании в указанных учреждениях или у опекуна (попечителя) либо в приёмной семье, сумма такой субсидии, зависящая от времени постановки на учёт, будет ничтожно мала[160].

По характеру влияния нуждаемости на правоотношение ее следует отнести к числу правообразующих фактов, а по степени юридической значимости - к числу статусных, конститутивных юридических фактов, что прямо следует из смысла ст. ст. 30-35 ЖК поскольку лишь при наличии нуждаемости лицо приобретает особый правовой статус: ставится на учёт для последующего обеспечения жилым помещением в виде его предоставления по договору найма. Прекращение состояния нуждаемости при предоставлении жилой площади является безусловным основанием для снятия с учёта. В зависимости от участия воли лица, претендующего на удовлетворение потребности в жилище, в возникновении состояния нуждаемости, этот юридический факт можно отнести к числу относительных или абсолютных юридических событий. Абсолютным это юридическое событие будет тогда, когда причиной его возникновения также было определённое юридическое событие, к примеру, когда жилое помещение стало непригодным ввиду стихийного бедствия. Что касается пожара или ветхости жилого помещения, то, строго говоря, такие события в полном смысле не являются абсолютными, так как в их возникновении участвует воля либо самого лица, требующего предоставления жилья, либо других лиц. Если жильё пришло в ветхое состояние ввиду того, что владелец жилого фонда и (или) проживающее в нём лицо не производили ремонта и не поддерживали жильё в надлежащем состоянии, то нуждаемость возникает в результате бездействия, что может быть при определённых обстоятельствах расценено как противоправное поведение. Пожар может возникнуть в результате поджога, взрыва и т.п., т.е. вследствие противоправного поведения третьих лиц.

Иногда нуждаемость как длящееся юридическое событие возникает в результате недобросовестного поведения лица, требующего предоставления жилого помещения. При этом следует различать искусственное создание нуждаемости, когда она фактически возникает, и предоставление в жилищные органы подложных документов или ложных сведений о нуждаемости, хотя фактически её нет. В первом случае, как уже отмечалось, лицо, искусственно создавшее нуждаемость, например, ухудшившее свои жилищные условия путём обмена жилого помещения, не ставится на учёт в течение срока, предусмотренного в

Правилах учёта и предоставления жилых помещений, утверждаемых субъектами РФ. Во втором случае лицо либо не ставится на учёт либо снимается с учёта на получение жилого помещения, а если ему всё же удалось получить жилое помещение, лицо может быть выселено из него в связи признанием ордера на это жилое помещение недействительным (ч. 1 ст. 100 ЖК).

В данной работе обозначена лишь часть проблем, связанных применением в жилищном праве категории нуждаемости. Несомненно, фактически таких проблем значительно больше; однако и те вопросы, которые получили освещение, убедительно свидетельствуют о необходимости её детальной разработки.

Из смысла статьи 190 ГК следует, что срок - это промежуток времени, границы которого могут определяться календарной датой, истечением определенного периода времени либо указанием на событие, которое неизбежно должно наступить, с началом или окончанием которого закон связывает наступление определенных юридических последствий. По вопросу о правовой природе сроков в литературе были высказаны различные суждения. Например,

О.А. Красавчиков, исходя из того, что «истечению времени человек не может противопоставить свою деятельность, так как он сам существует во времени», полагал, что сроки являются одной из разновидностей юридических событий, причем событий абсолютных, то есть независящих от воли человека как в своей причине, так и по характеру процесса[161]. Не соглашаясь с изложенной точкой зрения другие авторы указывали, что необходимо различать время и срок. Соотношение между ними - есть соотношения общего и частного. В этой связи для права имеет значение не течение времени вообще, а течение определенного срока. Однако, тот факт, что течение срока по общему правилу не зависит от воли людей, вовсе не означает, что его течение не может быть вообще изменено их волей и деятельностью. Так, например, в отношении сроков исковой давности закон предусматривает возможность их приостановления, перерыва и восстановления. В этой связи, с точки зрения классификации юридических фактов сроки не могут быть отнесены ни к абсолютным, ни к относительным юридическим событиям. Юридические сроки в системе юридических фактов занимают самостоятельное место наряду с событиями и действиями и по своему характеру представляют собой нечто среднее между ними[162].

В литературе предлагались классификации сроков по различным критериям[163]. В действующем жилищном законодательстве можно обнаружить практически все названные разновидности юридических сроков. При этом следует отметить, что с признанием не соответствующей Конституции РФ части первой и пункта 8 части второй статьи 60 ЖК утратил свое значение шестимесячный срок временного отсутствия в жилом помещении, в течение которого за нанимателем сохранялось право на жилое помещение, который по своей юридической природе являлся пресекательным сроком[164]. В то же время следует отметить, что в жилищном законодательстве существуют многочисленные сроки, с которыми закон связывает не только прекращение существования субъективного права или отпадение возможности его защиты, и которым в литературе уделяется больше внимания, но и такие сроки, с истечением которых возникает само субъективное право. Так, например, в соответствии со ст. 19 Закона РФ «О статусе судей» судьи, нуждающиеся в улучшении жилищных условий, по истечении 6 месяцев со дня наделения их полномочиями приобретают право требовать внеочередного предоставления жилого помещения. В этой связи можно говорить о том, что наряду со сроками осуществления и защиты гражданских

прав существуют и правообразующие юридические сроки.

В проекте нового ЖК количество норм, в которых предусматриваются различного рода юридические сроки, значительно увеличилось, что нельзя не отнести к числу его достоинств, поскольку это дисциплинируют участников жилищных правоотношений, с одной стороны, и создает предпосылки для реального осуществления жилищных прав, с другой. Кроме того, следует отметить, что в данном проекте возросло число норм о сроках, устанавливаемых по соглашению сторон (диспозитивных сроков). Это и нормы о согласовании сроков проведении работы по проверке состояния внутриквартирного оборудования и несущих конструкций жилого дома (пункт 4 статьи 12), о сроке прекращения права пользования жилым помещением членов семьи собственника жилого помещения при прекращении права собственности (пункт 1 статьи 39 ЖК) и др. Указанные новеллы вполне оправданы в современных условиях, когда принцип осуществления гражданских прав по собственному усмотрению их обладателей отнесен к числу основных начал гражданского законодательства (пункт 2 статьи 1 ГК). В то же время практически неизменно императивными остались нормы о бессрочности действия договора социального найма жилого помещения, о чем уже говорилось в настоящей работе.

ВЫВОДЫ

Итак, юридические события, сроки и правовые состояния - особенно последние - встречаются в жилищном праве едва ли не чаще, чем в других системах правовых норм и правоотношений. В большинстве своём они играют роль статусных юридических фактов, оказывая существенное влияние на правовое положение субъектов жилищных правоотношений, определяя объём их субъективных прав и обязанностей. При этом они могут выступать как самостоятельно, так и в совокупности с другими юридическими фактами, образуя правопорождающие, правоизменяющие или правопрекращающие фактические составы. Каждый из этих юридических фактов может быть причиной возникновения нового производного юридического состояния.