ПОНЯТИЕ И ЗНАЧЕНИЕ ЮРИДИЧЕСКИХ ФАКТОВ В ЖИЛИЩНЫХ ОТНОШЕНИЯХ

Крупным достижением в области теории права является разработка механизма правового регулирования общественных отношений[4]. Наряду с методами и способами правового регулирования он образует структуру правового регулирования общественных отношений.

В механизме правового регулирования принято выделять три основных элемента, взаимодействующих в такой последовательности: норма права - юридический факт — правоотношения. Однако, как справедливо отмечается в правовой литературе, деление механизма правового регулирования на отдельные элементы является условным. Норма права и юридический факт неотделимы; они составляют единое целостное понятие, и лишь в учебных и научных целях их приходится разграничивать[5]. В связи со сказанным трудно согласиться с позицией А.П. Дудина, не признающего за указанными элементами механизма правового регулирования целостной связи и полагающего, что «право есть право, а факт єсть факт»[6].

В связи с высказанным суждением о невозможности разъединения элементов механизма правового регулирования уместно обратить внимание на соотношение юридических фактов и правоотношений. Оценивая значение юридических фактов как элементов механизма правового регулирования общественных отношений, все учёные единодушны во мнении, что юридические факты есть первооснова возникновения правоотношений, правовые рычаги, приводящие в действие абстрактную, «мёртвую» правовую норму, «оживляющие» её, трансформирующие в конкретное правоотношение.

диалектическом развитии общественных отношений, который указывал, что всё, что не имеет причины в самом себе, а является из какого-то чуждого ему вне, лишено характера разумности, а то, что неразумно, есть не более чем призрак[7]. Говоря образно, правоотношение рождается в результате внутренних (эндогенных) процессов взаимодействия юридических фактов, нормы права и фактических общественных отношений. Задуманные законом правоотношения возникают, изменяются или прекращаются лишь тогда, когда факты, включённые в гипотезу правовой нормы, полностью соответствуют фактическим общественным отношениям, т.е. когда искусственно созданная ситуация совпадает с реальной действительностью или удачно выбрана из цепи фактических жизненных обстоятельств. Вот почему механизм правового регулирования общественных отношений представляет собой единое целостное явление.

Как отмечается в правовой литературе, доктрина юридических фактов не родилась в академических кабинетах; она возникла из потребностей практики[8]. Неслучайно она начала развиваться представителями цивилистической науки, так как именно в гражданском праве возникла потребность детально регламентировать имущественные отношения.

В римском праве в качестве юридических фактов назывались контракты, пакты, деликты, квазиделикты и квазидоговоры; позднее в качестве юридического факта стали признавать также одностороннюю сделку. Однако римские юристы не сформулировали признаков юридического факта.

Считается, что впервые термин «юридический факт» ввел в научный оборот Ф.К. Савиньи. Он же дал понятие юридических фактов, именуя ими «собы- тия, которыми обусловливается начало или конец правоотношения» .

Постепенно доктрина юридических фактов становится достоянием теории права как методологической правовой науки, впитавшей в себя достижения частно-отраслевых наук. Теперь уже представители частных наук при разработке теории юридических фактов для развития соответствующей частной доктрины (гражданского права, семейного права и т.д.) опираются на достижения общей теории права, о чём свидетельствует, в частности, разработка теории юридических фактов в семейном праве[9]. Такой подход представляется вполне продуктивным и оправданным с методологических и теоретических позиций. Он будет использован в настоящей работе, что позволит, с одной стороны, выявить общие закономерности действия юридических фактов, в том числе в жилищных отношениях, с другой стороны, выявить и учесть специфику их действия в механизме правового регулирования конкретных жилищных отношений, с тем чтобы сформулировать основной теоретический вывод: имеется ли такая специфика или её нет, если имеется, то в чём она заключается и как может быть использована в нормотворческой и правоприменительной деятельности?

Весьма важным как в теоретическом, так особенно в практическом отношении является вопрос о системе фиксации в гипотезах правовых норм жизненных обстоятельств, воздействующих на определённые общественные отношения. Трудность в том, что одни и те же жизненные обстоятельства способны воздействовать на различные общественные отношения, а потому могут быть включены в гипотезы правовых норм, относящихся к различным отраслям законодательства и права, особенно если речь идёт о таких комплексных отраслях, как жилищное право.

Поскольку вопрос о единстве и дифференциации отраслей права в правовой системе РФ возник из частного вопроса о правомерности закрепления в жилищном законодательстве понятия члена семьи, то применительно к этому понятию базовым нормативным правовым актом несомненно должен быть СК РФ. Определение понятия семьи, её правового статуса, юридических признаков, а также определение понятия члена семьи - одна из необходимых предпосылок защиты прав и охраняемых законом интересов участников правоотношений, вытекающих из брака, родства, принятия детей на воспитание. Речь идёт о защите прав и интересов не только граждан, но и государственных и общественных интересов, так как отсутствие чёткости в этих вопросах ведёт к ошибкам в правоприменительной деятельности, в частности, в необоснованном предоставлении определённых прав и социальных льгот лицам, незаконно признанным членами семьи лица, имеющего право на такие льготы, либо наоборот, в необоснованном отказе в их предоставлении. По справедливому замечанию Р.П. Мананковой, определение понятия семьи и членов семьи не может быть разным ни в разных отраслях законодательства, ни в различных нормативных актах. По её мнению, понятие «член семьи» носит опосредованный характер и производно от понятия семьи. Членом семьи применительно к любой отрасли права или законодательства является физическое лицо, связанное с семьей как малой социальной группой браком, родством, усыновлением или иной формой принятия детей на воспитание, общностью жизни, а также семейными правами и обязанностями. При отсутствии хотя бы одного из указанных существенных признаков субъекта нельзя именовать членом семьи[11]. Если такое определение семьи и членов семьи будет закреплено в СК РФ, то в других нормативных правовых актах, в том числе в ЖК РФ, можно предусмотреть лишь отсылочную норму. В этом случае не придётся уточнять, идёт ли речь о членах семьи нанимателя, собственника жилого помещения или жилищного либо жилищностроительного кооператива, а также отпадает необходимость разъяснять, при каких условиях эти лица признаются или могут признаваться членами семьи.

Как уже отмечалось, этот частный вопрос, который в дальнейшем будет рассмотрен более детально, является лишь иллюстрацией того, насколько необходимо решение не только проблем дифференциации отраслей права, но и достижение органического единства, внутренней гармонии всей системы права в целом. Поэтому при разработке нового жилищного законодательства РФ и субъектов РФ необходимо не только единство основных принципиальных положений и основных понятий применительно к регулированию жилищных отношений, но и недопущение их регулирования нормативными правовыми актами, не входящими в систему жилищного законодательства РФ и субъектов

РФ. Это может быть оправдано лишь одной целью: защиты жилищных прав и охраняемых законом интересов субъектов жилищных правоотношений.

Определение понятия юридических фактов в российских науках, как в теории права, так и в частно-отраслевых, практически стало аксиомой. Юридическими фактами признаются определённые жизненные обстоятельства (условия, ситуации), с которыми норма права связывает наступление определённых юридических последствий, а именно, возникновение, изменение или прекращение правоотношений[12]. В процессе жизнедеятельности личности, общества и государства существует целая неразрывная цепь всякого рода жизненных обстоятельств, которые в широком смысле можно рассматривать как фактические общественные отношения. Они довольно объёмны, разноплановы, отражают общественное бытие, образ жизни людей, их потребности, чаяния, интересы, нередко весьма противоречивые. Однако всякого рода факты становятся юридически значимыми не сами по себе, в силу каких-то особых их свойств, а в силу признания их таковыми государством (законом). Не все факты приобретают юридическую силу, а лишь те из них, которые отражают интересы общества, входят в сферу правового регулирования и могут повлечь известные юридические последствия. Придание юридического значения тем или иным жизненным обстоятельствам целиком зависит от воли государства, а не от самих участников жизненного процесса[13]. На основании приведённого суждения может сложиться впечатление, что юридические факты порождены правом. В действительности это не так. Обычные жизненные обстоятельства предшествуют праву и существуют помимо него, независимо от того, какие из них станут юридиче- сними фактами. Но право придаёт им статус юридических фактов, включая их в гипотезу соответствующей правовой нормы. Только после этого они становятся юридическими фактами и включаются в механизм правового регулирования соответствующих общественных отношений. Представляется, что этим и заканчивается влияние права и конкретно правовой нормы на обычное жизненное обстоятельство, ставшее по воле законодателя или иного нормодателя юридическим фактом. Конечно, влияние права на фактические общественные отношения, на обычные жизненные обстоятельства в некоторых случаях имеет место, но это скорее исключение, чем правило. В связи с этим трудно согласиться с суждением P.O. Халфиной, полагавшей, что качество юридическому факту придаёт норма права[14]. В этой связи уместно привести суждение А.П. Дудина о соотношении норм права и юридических фактов. «Сами по себе правовые нормы как документы, источники правовой информации, зафиксированные на электронных, бумажных и других носителях, представляют только культурную и историческую ценность. Нормируя реально существующие фактические общественные отношения, принятые в авральном порядке, они обычно не являются работающими категориями, зависают в воздухе. Такие нормы обычно ни-

л

чего не регулируют, никого ни к чему не обязывают» . Справедливость этого суждения подтверждается примером из практики правового регулирования жилищных отношений. Речь идёт о ст. 75 ЖК, которая предусматривала, что наниматель жилого помещения, имеющий излишки жилой площади, вправе в установленном порядке требовать предоставления ему квартиры меньшего размера, а владелец жилого фонда обязан удовлетворить это требование в течение 6 месяцев. С момента подачи заявления наниматель был вправе оплачивать жилое помещение только в пределах установленных норм. Эта норма формально до сих пор сохраняет своё действие; более того, в настоящее время она как бы приобрела «вторую молодость», но не оттого, что в момент её принятия была сверх актуальной, а ввиду коренных изменений, происходящих в российском обществе, в том числе в жилищной политике. В тот период, когда она была принята, к ней полностью приложима характеристика, приведённая

П.Дудиным. Действительно, она была явно неработающей категорией, так как ставки квартирной платы в тот период были ничтожно малы, каждый стремился сохранить за собой излишнюю жилую площадь. Информация о наличии в ЖК такой нормы, а у нанимателя такого права, сама по себе вызывала улыбку и недоумение. Правда, и в настоящее время эта норма практически не работает, несмотря на то, что в отличие от ст. 75 ЖК в ст. 15 Закона РФ «Об основах федеральной жилищной политики»[15] предусмотрена обязанность владельца жилого фонда социального использования предоставить квартиру меньшего размера и последствия неисполнения такой обязанности, о которых говорилось выше. В связи с этим в правовой литературе отмечалось, что и теперь эта норма нежизненна, так как гражданам более выгодно решить свою жилищную проблему путём совершения сделок купли-продажи, мены и т.п.[16] В связи с этим возникает вопрос, оправдано ли сохранение такой нормы в будущем жилищном законодательстве? Несмотря на то, что высказанное авторами комментария суждение в принципе не вызывает возражения, представляется, что эту норму следует сохранить, так как не все граждане, особенно пожилого возраста, стремятся решить проблему уменьшения жилого помещения путём совершения сделок; некоторые в условиях криминализации жилищной сферы попросту боятся вступать в гражданско-правовые отношения как непосредственно с гражданами, предлагающими выгодный вариант решения жилищной проблемы, так и с фирмами-посредниками. Более надёжным способом решения этой проблемы они считают вступление в правоотношения с государством или муниципальными образованиями. Лишать их такой возможности нет никаких оснований.

В литературе высказано следующее суждение: «Юридическими факты признаются не в силу бумаги, чернил и очертания. Они коренятся в самих фактических общественных отношениях, в социальных потребностях и интересах людей, в правовом бытии, в правовом содержании. Юридические факты нельзя изменить, нельзя наделить их новой качественной характеристикой, потому как они изначально присущи и неизменны. Не норма права и не субъективные права и обязанности есть причина связи людей, а именно юридические факты»[17].

Важное значение имеет вопрос о том, чем должен руководствоваться законодатель при отборе обычных фактов для включения их в гипотезу правовой нормы и тем самым - для придания им статуса юридических фактов? В правовой литературе отмечается, что в целом юридические факты играют прогрессивную роль в общеправовой системе, являясь своего рода «нервными окончаниями», «рецепторами», соединяющими норму права с реальными общественными отношениями. С помощью хорошо продуманной системы отбора и набора юридических фактов, т.е. придания юридического значения тем или иным жизненным обстоятельствам, право существенным образом влияет на развитие

'у

социальных процессов, направляя их в нужное русло . С такой характеристикой социального значения юридических фактов невозможно спорить; однако, это возможно лишь в том случае, если система отбора и набора фактов для включения их в гипотезы правовых норм действительно хорошо продумана, если законодатель имеет чёткую концепцию правового регулирования соответствующих общественных отношений. В этом случае законодатель отбирает самые прогрессивные жизненные процессы и явления для придания им статуса юридически значимых фактов. Однако это имеет место далеко не всегда. Не так уж редко бывает, по выражению С.Ф. Кечекьяна, несовпадение обычных жизненных обстоятельств и юридических фактов, искусственно созданных правительством.

Получается, что в норму вложены неадекватные юридические факты[18]. Так, если даже норму, содержащуюся в ст. 75 ЖК, считать бесполезной, то по крайней мере она не причиняет своим существованием очевидного вреда, чего нельзя сказать о норме, содержащейся в ст. 29 ЖК, в которой именно в гипотезу заложена явно надуманная, нежизненная, искусственная ситуация, которая в совокупности с юридическими последствиями порождает в обществе недовольство своей асоциальной качественной характеристикой. Данная норма устанавливает в качестве одного из оснований признания лица нуждающимся в улучшении жилищных условий проживание в смежных комнатах нескольких семей, не связанных между собой родственными отношениями. Совершенно очевидно, что уже в момент принятия ЖК это положение противоречило не только санитарно- гигиеническим, но прежде всего нравственно-этическим представлениям и потребностям общества. Однако в неявной, имплицитной форме законодатель дал понять, что если в смежных комнатах проживает молодая семья взрослой дочери или сына и семья ещё далеко не старых родителей, то эти семьи при отсутствии других оснований считаются по меркам закона не нуждающимися в улучшении жилищных условий. Если прибавить к сказанному тот почти непреложный факт, что нередко на взаимоотношения таких семей влияют обычные сложности отношений между двумя поколениями, то станет совершенно ясно, что закон в данном случае заведомо не только создаёт почву для конфликтов, но и затягивает её на неопределённое время. Эта норма действует и в настоящее время при решении вопроса о предоставлении жилых помещений по договору социального найма. Очевидная неадекватность этой нормы социальным потребностям усиливается тем, что в порядке социального найма жилые помещения предоставляются, как правило, инвалидам, многодетным семьям и т.п., для которых проживание в смежных комнатах с родственной семьёй ещё более тяжело, чем для здоровых лиц. Вызывает недоумение тот факт, что эта норма в её неизменном виде сохранена в проекте ЖК (статья 65), подготовленном по поручению Правительства Госстроем РФ[19].

Весьма наглядным примером, когда искусственно созданная ситуация абсолютно не совпадала с реальными жизненными обстоятельствами, была норма об изъятии жилых помещений, которые систематически сдавались в поднаём, если речь шла о жилых помещениях в домах государственного или общественного жилого фонда, или в наём, если имелись в виду жилые помещения в домах индивидуального жилого фонда или в домах ЖСК. Систематическая сдача помещений в наём или поднаём расценивалась как правонарушение, а именно, как способ извлечения нетрудовых доходов или как использование жилого помещения не по назначению, т.е. не для личного проживания. В правовой литературе того времени эта позиция законодателя имела поддержку, а сдача жилого помещения в наём или поднаём для извлечения нетрудовых доходов расценивалась как нарушение установленных ст. 5 ГК РСФСР 1964 г. пределов осуществления субъективных гражданских прав[20]. В качестве одного из способов ограничения административными мерами действия рыночных механизмов при заключении договоров найма и поднайма жилых помещений было установление твёрдых, причём крайне низких, ставок квартирной платы, что также не отражало реального положения вещей. В основном эти нормы фактически не работали, так как правоохранительные органы попросту закрывали глаза на такие правонарушения, учитывая, что гражданам жить фактически негде, а государство ничего не могло предложить им в качестве альтернативы рыночных отношений. Тем не менее, при возникновении конфликтов суды вынуждены были применять не рыночные механизмы, а антирыночные императивные нормы.

Показательно в этом отношении следующее дело, описанное в правовой литературе.

Супруги Ш. заключили с собственницей дома Г. договор найма жилого помещения в виде отдельной изолированной меблированной комнаты на весь период обучения в одном из вузов г. Томска. Стороны договорились о размере квартирной платы с учётом пользования мебелью и постельным бельём по 50 р. в месяц, что в момент рассмотрения дела примерно в 15 раз превышало установленные Советом министров РСФСР предельные ставки квартирной платы в домах, принадлежащих гражданам на праве личной собственности. Под разными предлогами наниматели не вносили квартирную плату в течение примерно трёх лет, в связи с чем Г. предъявила в суд иск о взыскании задолженности по квартирной плате и о выселении Ш. Ответчики в суде пояснили, что согласились на такой размер квартирной платы потому, что им было негде жить, а жильё находилось недалеко от вуза, в котором они обучались. Суд иск удовлетворил. Судебная коллегия по гражданским делам Томского областного суда оставила решение без изменения. По протесту прокурора Президиум Томского областного суда отменил решение суда первой инстанции и кассационное определение и направил дело на новое рассмотрение, указав, что при новом рассмотрении суду надлежит обсудить вопрос о возможности применения ст. 5 ГК РСФСР и об отказе истице в защите нарушенного права в части, превышающей предельный размер ставок квартирной платы, так как это право использовалось ею в противоречии с его назначением[21].

Подобные нормы, несмотря на весьма ограниченное их применение в реальной жизни, нанесли обществу достаточно много вреда, прежде всего тем, что были приняты без учёта и даже в значительной мере вопреки жизненным потребностям общества и потому игнорировались им, что подрывало авторитет закона и способствовало развитию правового нигилизма. Однако и в более поздний период, связанный с началом необратимого перехода общества к условиям рынка как в РФ, так и в республиках бывшего СССР, прежний стереотип правового мышления и сознания давал о себе знать. Так, в правовой литературе было высказано суждение о необходимости установления ограничений количества жилых домов (квартир), которое может принадлежать одному лицу. Так, Е.В. Богданов в своё время высказывал мысль о том, что при современном состоянии жилищной проблемы такие ограничения необходимы. По мнению автора, нельзя ставить жилой дом и квартиру в один ряд с такими объектами, как автомобиль. Для удовлетворения жилищных потребностей гражданину достаточно иметь один дом (квартиру) в постоянном месте жительства. «Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы у гражданина одновременно находился дом (квартира) на праве частной собственности и квартира в доме государственного или общественного жилого фонда. Здесь во внимание следует принимать не только интересы домовладельца, но и интересы общества»1. С таким категорическим суждением вряд ли можно было согласиться даже в тот период, когда рыночные механизмы в жилищной сфере практически не действовали, не говоря уже о современных условиях. Ранее встречалось и теперь имеется немало случаев, когда гражданин, имея дом или квартиру на праве собственности, реально не может в них проживать по различным соображениям. К примеру, инвалиду Отечественной войны по медицинским показаниям нужна благоустроенная квартира. Вряд ли будет справедливо изъятие у него неблагоустроенного собственного жилого дома или напротив, отказ в предоставлении благоустроенной квартиры. Другой пример: наниматель квартиры в доме государственного или муниципального жилищного фонда не может проживать в ней по этическим соображениям, так как создалась конфликтная ситуация с бывшим супругом, который является членом семьи нанимателя и имеет равные с ним права на данное жилое помещение. Приобретение в подобных случаях в собственность дома или квартиры не только не противоречило бы интересам общества, а напротив, полностью соответствовало бы им, так как это единственный выход из конфликтной ситуации, особенно если помещение, предоставленное по договору найма, не подлежит разделу или обмену без ухудшения жилищных условий всех проживающих в нём лиц. Следует особо отметить, что при разработке ЖК РСФСР законодатель исходил из того, что сам по себе факт наличия дома на праве личной собственности не может служить основанием для отказа в предоставлении жилого помещения лицу, нуждающемуся в улучшении жилищных условий (ст. 28 ЖК). Это положение должно быть сохранено и в новом ЖК при регламентации оснований предоставления жилых помещений по договору социального найма.

Однако и при наличии хорошо продуманной системы отбора и набора жизненных обстоятельств для включения их в гипотезу норм эти обстоятельства, приобретя статус юридически значимых, как бы застывают, консервируются в рамках правовой нормы и становятся столь же безучастными к переменам, как и сами нормы. По выражению В.Б. Исакова, юридические факты неизменны, так как им присуща инвариантность[22]. В то же время, та среда, из которой эти факты произошли, т.е. совокупность обычных жизненных обстоятельств, общественных отношений, потребностей, интересов общества, личности и государства постоянно изменяется. В силу этого юридические факты становятся как бы в противоречие со своей средой, образно говоря, как бы «утрачивают с ней взаимопонимание», «отрываются» от неё, в результате чего то, что ранее было адекватным, перестаёт быть таковым. Возникает противоречие между обычными и юридическими фактами; среда как бы отторгает то, что ранее было её частицей. Наступает устаревание правовой нормы, что приводит к необходимости замены гипотезы этой нормы адекватной ситуацией. По выражению P.O. Халфиной, в данном случае действует закон отрицания отрицания[23].

Нечто подобное произошло с нормами, предусмотренными ст. 46 ЖК, предоставляющей право нанимателям, проживающим в коммунальной квартире, на занятие освободившейся изолированной комнаты.

Несомненно, она в момент принятия была более прогрессивной по сравнению нормой ГК РСФСР 1964 г., в соответствии с которой излишняя жилая площадь в квартире в виде отдельной изолированной комнаты подлежала изъятию, т.е. заселению согласно ордеру, что превращало отдельную квартиру в коммунальную; утешением в данном случае служило лишь право нанимателя на самоуплотнение, т.е. право выбора соседа. Ст. 46 ЖК, напротив, при наличии определённых условий давала надежду на превращение коммунальной квартиры в отдельную, если ранее в квартире проживало не более двух семей. Однако и в таких случаях полной уверенности в этом не было, так как право на заселение освободившейся изолированной комнаты предоставлялось второму нанимателю только в случае его нуждаемости в улучшении жилищных условий, если после заселения этой комнаты у него не образуются излишки жилой площади. Однако при наличии в квартире троих и более соседей занятие одним из них освободившейся комнаты не решало проблемы декоммунализации квартиры; более того, если несколько соседей по одинаковым основаниям претендовали на освободившуюся комнату, создавалась почва для возникновения конфликта. Этим было вызвано закрепление в ст. 16 Закона РФ «Об основах федеральной жилищной политики» положения, предоставляющего возможность продажи этой квартиры при условии, если покупатель предоставит каждой проживающей в ней семье отдельное изолированное помещение, разумеется, с согласия всех нанимателей данной квартиры.

Несомненно, с действием юридических фактов связаны и такие правовые явления, как пробельность и коллизионность в праве. Представляется, что причина пробельности в праве кроется в том, что нормодатель либо не учёл определенный массив фактических общественных отношений, которые по этой причине остались вне правового регулирования, хотя изначально нуждались в нём, либо не успевает своевременно зафиксировать в гипотезах правовых норм изменившиеся или возникшие вновь социально значимые жизненные обстоятельства. Разумеется, в данном случае не имеется в виду осознанная пробельность, когда законодатель умышленно оставляет неурегулированными некоторые общественные отношения в целях экономии юридико-техгических средств, оставляя известный простор для легального и доктринального толкования соответствующих норм в процессе правоприменительной деятельности. В таких случаях пробельность устраняется с помощью юридических обычаев, обобщений правоприменительной практики, «вершиной» которых является принятие высшими судебными органами руководящих разъяснений. Когда же пробельность является следствием просчёта законодателя или естественного отставания права от реальной действительности, она устраняется путём изучения и обобщения жизненных обстоятельств, оставшихся не включёнными в число юридических фактов. Примерно то же самое можно сказать и о коллизи- онности в праве, хотя в отличие от пробельности она, как представляется, возникает в основном потому, что одним и тем же жизненным обстоятельствам придаётся различное, притом противоречивое, социальное значение, порой вообще не свойственное им. В этом случае, как правило, одним и тем же термином, в котором отражается смысл соответствующих общественных отношений, обозначаются различные по значению отношения. Применительно к жилищному праву в его соотношении с другими правовыми отраслями примером может служить, как уже отмечалось, понятие членов семьи нанимателя или собственника жилого помещения либо члена жилищного или жилищностроительного кооператива. Здесь налицо противоречия между различными отраслями права, в которых действуют одни и те же фактические общественные отношения, по-разному понимаемые законом[24].

При анализе действия юридических фактов необходимо исходить из двух основных элементов, характеризующих содержание любого юридического факта: материального и юридического содержания[25]. Материальное содержание отражает характер конкретного жизненного обстоятельства, например, события, действия и т.п., а юридическое содержание — факт закрепления данного обстоятельства в правовой норме. Эти два признака содержания юридического факта (его материальность и нормативность) отражают единство материального мира, сосуществование в нём явлений материального и правового характера, объективного и субъективного. Нарушение внутренней гармонии содержания юридического факта влечёт негативные последствия, выражающиеся либо в про- бельности в праве, когда при большой социальной значимости того или иного общественного отношения (жизненного обстоятельства) признак нормативности или вообще отсутствует, или явно недостаточен, так как не отражает всех сторон этого обстоятельства, либо в гипертрофированное™ нормативности при небольшой социальной значимости определенного юридического факта, что ведет к формализму и зарегулированное™ общественных отношений. Так, в п. 9 Правил пользования жилыми помещениями и содержания жилых домов и придомовой территории, утвержденных Постановлением Совета Министров РСФСР от 25 сентября 1985 г. №415*, подробно расписано, что чистку ковров и одежды следует производить только в установленных местах, что двери комнат в коммунальных квартирах должны быть закрытыми, что с 23 до 7 часов утра в квартире должна быть абсолютная тишина, что курение на лестничных клетках в подъездах и т.п. запрещено и т.д. Конечно, это может произойти не в процессе создания той или иной правовой нормы, а в процессе её действия, когда включённые в её гипотезу жизненные обстоятельства постепенно утрачивают свою социальную значимость. Представляется, что в настоящее время это происходит с ордером на жилое помещение. По смыслу ст. 672 ГК ордер на жилое помещение является основанием возникновения договора социального найма. Путём его выдачи владелец жилищных фондов социального использования даёт своего рода предписание своей ремонтно-эксплуатационной организации вселить данное лицо с членами его семьи в жилое помещение и заключить с ним договор найма. Ордер также подтверждает, что указанные в нём наряду с нанимателем лица являются членами его семьи, следовательно, имеют равное с ним право на жилое помещение. Однако до сих пор в некоторых субъектах РФ ордер выдаётся при предоставлении жилого помещения членам жилищного или жилищно-строительного кооператива[26]. В данном случае никакой социальной значимости этот административный акт не имеет, так как жилые помещения предоставляются по решению общего собрания членов кооператива. Каждому из тех, кому помещение предоставлено, ещё задолго до вселения известен адрес, номер квартиры, размер жилого помещения и т.п. - одним словом, все характеристики, необходимые для идентификации предмета жилищного обязательства. Задачей закона в таких случаях является своевременная отмена норм, в гипотезах которых утрачено материальное содержание.

В правовой литературе отмечается, что юридические факты действуют во времени, в пространстве и по кругу лиц[27]. Представляется, что действие факта во времени определяется действием во времени самой правовой нормы, в гипотезу которой включён соответствующий факт. Что касается существования юридических фактов в пространстве и по кругу лиц, то оно также опосредовано существованием в данных параметрах самой нормы, включая не только её гипотезу или диспозицию, но и санкцию, т.е. юридические последствия, предопределённые данным юридическим фактом.

Если согласиться с позицией В.Н. Синюкова о том, что юридическими фактами являются любые реальные жизненные обстоятельства, выраженные в системе специальных юридических признаков[28], то действительно придется прийти к выводу, что юридические факты действуют в пространстве, т. е. являются многомерными. С таким суждением невозможно согласиться. Разумеется, в реальной жизни существуют вещи, их качественные характеристики, результаты интеллектуальной деятельности и т.п., которые так же, как и юридические факты, имеют правовое значение. В жилищном праве учитывается размер жилого помещения, материал, из которого оно сделано, степень его ветхости, степень благоустроенности, этажность, число комнат и иные качественные характеристики. Однако не все реальные жизненные обстоятельства, которые так или иначе связаны с наступлением юридических последствий, следует причислять к юридическим фактам. Разумеется, изменяемость объектов того или иного правоотношения учитывается как сложный юридический факт, своего рода правовое состояние, с чем закон связывает наступление определённых юридических последствий. К примеру, ветхое состояние жилого дома или изменение целевого назначения жилого помещения влекут исключение его из жилого фонда (ст. 8 ЖК). В данном случае материал, из которого создан этот жилой дом, не являясь сам по себе юридическим фактом, лишь косвенно влияет на наступление соответствующих юридических последствий, в частности, путём увеличения или уменьшения сроков его износа. Юридическим фактом в такой ситуации является истечение срока износа, переход жилого помещения из состояния пригодности для постоянного проживания в состояние ветхости, что создаёт юридические последствия двоякого рода: исключение помещения из жилого фонда, а для проживающих в нём лиц — новое правовое состояние: состояние нуждаемости в улучшении жилищных условий (п. 2 ст. 29 ЖК).

По этому поводу В.Б. Исаков отмечает, что юридические факты и фактические составы только фрагменты сложной системы более широкого фактического комплекса, который не в юридическом, а в широком, социологическом значении влечёт возникновение, изменение и прекращение правоотношений. Автор включает в этот фактический комплекс три группы фактов, во-первых, неюридические обстоятельства, которые связаны с юридическими фактами и фактическими составами разнообразными социальными отношениями; во- вторых, юридические, или нормативные условия, прямо не входящие в содержание конкретного фактического состава, являющегося основанием возникновения правовых последствий, но примыкающие к нему, поскольку эти условия необходимы для появления конкретного состава и наступления правовых последствий, например, условия возникновения правосубъектности участников правоотношений[29].

Полагаем, что к этой группе относятся действия, направленные на обеспечение права граждан на жилище. Так, в ст. 13 проекта ЖК РФ, разработанного Госстроем РФ, названы действия органов государственной власти и органов местного самоуправления, создающие лишь юридические предпосылки для возникновения жилищных правоотношений. Органы государственной власти РФ и субъектов РФ и органы местного самоуправления: 1) содействуют развитию рынка жилья для удовлетворения жилищных потребностей граждан с достаточным платежеспособным спросом; 2) направляют бюджетные средства для улучшения жилищных условий граждан, включая содействие в приобретении гражданами жилых помещений в собственность, оплате жилья и коммунальных услуг в соответствии с установленными социальными стандартами для граждан, признаваемых нуждающимися в государственной поддержке; 3) обеспечивают порядок предоставления гражданам жилых помещений по договорам найма и социального найма, а также передачи в установленном порядке помещения в собственность граждан; 4) обеспечивают контроль за исполнением законодательства в жилищной сфере, защиту прав собственников недвижимости в жилищной сфере, прав потребителей жилищно-коммунальных услуг; 5) стимулируют новое жилищное строительство в соответствии со спросом и потребностями граждан, обеспечивают контроль за соблюдением требований проекта государственных норм и стандартов в строительстве; 6) обеспечивают право граждан на жилище иными способами, предусмотренными законодательством.

К третьей группе В.Б. Исаков относил юридические факты как наиболее активную часть всего фактического комплекса, непосредственно обусловливающего наступление правовых последствий, и служащие средством преобразования с помощью норм права общественных отношений в правовые отношения[30]. Исходя из этого суждения, из всех приведённых выше качественных характеристик и иных параметров, характеризующих жилое помещение, ни один не является юридическим фактом, хотя несомненно, все они входят в систему сложного фактического комплекса, влекущего правовые последствия. Юридическим фактом является факт проживания в жилом помещении, не соответствующем установленным нормам учёта граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, в ветхом жилом помещении, факт проживания нескольких семей, не состоящих в родственных отношениях, в жилом помещении, состоящем из смежных комнат и т.п.

В некоторых случаях правоотношения возникают, изменяются и прекращаются не из конкретных обстоятельств реальной действительности, которые можно воспринять. Такие правоотношения принято именовать общими или общерегулятивными[31]. Как отмечается в правовой литературе, общерегулятивные (или просто общие) правоотношения в отличие от конкретных выражают юридические связи более высокого уровня, возникающие между государством и гражданами, а также между гражданами по поводу гарантирования и осуществления основных прав и свобод личности, равно обязанности соблюдать закон и правопорядок. Они основаны главным образом на нормах Конституции и других основополагающих актов и являются базовыми, исходными для других отраслевых правоотношений . Общерегулятивные правоотношения не конкретизированы и никогда не могут быть конкретизированы. Конечно, не исключена возможность возникновения на основании Конституции РФ как закона прямого действия не только общерегулятивных, но и конкретных правоотношений. Однако если первые возникают с момента вступления в силу основополагающих норм и существуют постоянно как правоотношения-состояния, то вторые возникают лишь при необходимости устранения конфликтной ситуации между гражданином и официальной властью. Общерегулятивные правоотношения являются, таким образом, длящимися; длительность их равна длительности действия самого закона, на основе которого они возникли. После окончания действия конкретных правоотношений действие общерегулятивных правоотношений продолжается. Наконец, они определяются как статусные, поскольку опосредуют наиболее важные, основополагающие, относительно стабильные отношения, выражающие общее правовое положение субъектов, их права, свободы, обязанности и ответственность.

Возможно, столь детальная характеристика общерегулятивных правоотношений не потребовалась бы применительно к исследуемой проблеме, если бы не три важных вопроса, которые необходимо разрешить применительно к реализации в общерегулятивных и конкретных правоотношениях одного из основополагающих социально-экономических прав, закреплённых действующей Конституцией - права на жилище. Во-первых, возникает вопрос, реализуется ли это право в правоотношениях; во-вторых, как соотносятся категории общерегулятивных правоотношений и правоспособности; в-третьих, что является основаниями возникновения общерегулятивных правоотношений, в которых реализуется право на жилище, способны ли эти правоотношения изменяться и. прекращаться?

Ст. 40 Конституции содержит три части, каждую из которых условно можно назвать отдельной нормой. Эти нормы расположены как бы по убывающей, с точки зрения степени абстрактности, и как бы по возрастающей, с точки зрения конкретизации права на жилище и соответствующих общерегулятивных правоотношений, в которых оно реализуется. Ч. 1 ст. 40 декларирует, что каждый имеет право на жилище, никто не может быть произвольно лишён жилища. Может сложиться впечатление, что это право лишь провозглашается и не может быть реализовано в правоотношении. Однако это не так. В данном случае возникает общерегулятивное правоотношение на самом высоком уровне. Абстрактному праву каждого на жилище, в котором по существу выражается правоспособность физического лица, противостоит общая обязанность государства, изложенная в ст. 2 Конституции: признание, соблюдение и защита этого права. В ч. 2 в неявной форме сформулировано более конкретное право иметь жилище. Оно раскрывается через обязывание в адрес органов государственной власти и органов местного самоуправления поощрять жилищное строительство, создавать условия для осуществления права на жилище. По существу эта норма адресована тем субъектам, которые не имеют жилья, и предоставляет им абстрактное право требовать от органов государственной власти и органов местного самоуправления создания рынка жилья, при наличии которого возможно осуществление права на жилище. Несмотря на несколько большую степень конкретизации это право остаётся абстрактным, корреспондирующая ему обязанность хотя и имеет конкретных адресатов, тем не менее является общей, следовательно, и правоотношение также является общерегулятивным. Ещё более конкретизирована ч. 3 ст. 40, которая предоставляет малоимущим и иным указанным в законе гражданам, нуждающимся в жилище, право на его предоставление бесплатно или за доступную плату из государственных, муниципальных и других жилищных фондов в соответствии с установленными законом нормами. Создаётся впечатление, что мы имеем дело с конкретным субъективным правом, так как в данном пункте достаточно чётко очерчен круг субъектов права, конкретизирована обязанность по предоставлению жилища бесплатно или за доступную плату, указаны фонды, из которых оно должно предоставляться. Однако из буквального текста Конституции следует, что данная норма не является и не может быть нормой прямого действия, так как она является бланкетной и отсылает к закону, в котором должны быть конкретизированы граждане, которым жильё предоставляется на льготных условиях, детализировано положение о фондах (кроме государственных и муниципальных), из которых может быть предоставлено жильё, а также нормы, в соответствии с которыми оно должно быть предоставлено. Следовательно, и здесь право на жилище является общим, ему корреспондирует также общая обязанность государства принять соответствующий закон, который трансформировал бы абстрактное право в конкретное субъективное право. Следовательно, и данное правоотношение, несмотря на предельно возможную в рамках Конституции конкретизацию, всё же является общерегулятивным.

Таким образом, как отмечается в юридической науке, «конституционное право на жилище означает гарантированную Конституцией возможность каждого быть обеспеченным жилищем. Это право предполагает «юридическую возможность пользования имеющимися у граждан помещениями, его неприкосновенность, недопущение произвольного лишения жилища, вероятность улучшения жилищных условий путём приобретения другого жилья, обеспечение путём предоставления жилых помещений в домах государственного или общественного жилищного фонда в пределах норм на условиях договора найма, кооперативное жилищное строительство, на условиях аренды или приобретение либо строительство жилья на собственные средства без ограничения размеров площади»[32].

Иными словами, анализ ст. 40 Конституции убеждает в том, что конституционное право на жилище выражает постепенно расширяющуюся правоспособность в сфере жилищных отношений как абстрактную возможность право- обладания, но не фактическое правообладание. Поскольку правоспособность определяется как обеспеченная законом способность иметь права и обязанности, то вполне понятно, что закон должен предусматривать соответствующие обеспечительные средства в виде абстрактных обязанностей государства. Следовательно, правоспособность реализуется в общерегулятивном правоотношении, предоставляя субъекту право на активное поведение и возлагая на публичные образования обязанности общего характера. Таким образом, правоспособность создаёт для субъекта право на право, т.е. право иметь право[33].

Но если правоспособность, несмотря на такие её специфические признаки, как абстрактность, бланкетность, неотчуждаемость от личности, непередавае- мость и др.[34], всё-таки реализуется в правоотношениях, хотя и общерегулятивного характера, остаётся решить вопрос, каковы основания возникновения, изменения и прекращения этих правоотношений? В правовой литературе отмечается, что эти правоотношения, как принято говорить, возникают непосредственно из закона; роль юридического факта в них играет сам закон, его издание, точнее, обстоятельства, которые привели к его изданию[35]. Конечно, в самом широком (социологическом) смысле обстоятельства, приводящие к изданию закона, также входят в цепь жизненных обстоятельств. Например, изменения жилищного законодательства требует качественно новый уровень жилищной проблемы в современных условиях. Однако в строгом смысле слова обстоятельства, являющиеся общими предпосылками издания закона, не являются юридическими фактами.

ВЫВОДЫ

Итак, с позиций влияния юридических фактов на правоотношения можно выделить следующие главные фазы его формирования и развития:

норма права, которая, регулируя конкретное общественное отношение, придаёт ему характер (форму) правоотношения;

правоспособность, носители которой как субъекты права могут быть также субъектами конкретного правоотношения;

юридический факт, с наличием или отсутствием которого норма права связывает движение правоотношения[36].

Главная задача юридических фактов — включение механизма социальных ситуаций, приведение в действие правовой программы. Таким образом, юридический факт — это «сквозной» элемент правового регулирования, присутствующий как в целостном, так и в ситуационном разрезах. Юридические факты выполняют свою функцию лишь в том случае, если они обладают достаточной различительной способностью.

С их помощью юридическая ситуация должна быть выделена из массива иных социальных обстоятельств, отграничена от сходных, но не однопорядковых ситуаций. Поэтому точный отбор юридических фактов, правильное определение нормативных моделей - одна из центральных задач разработки и совершенствования правовых актов[37].