§ 1. Понятие и особенности конституционно-правовой ответственности участников выборов
Среди видов юридической ответственности, выступающей в качестве одной из правовых гарантий проведения свободных демократических выборов, осуществляемых на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании, конституционно-правовая ответственность является одной из основных.
В юридической литературе существуют многочисленные подходы к раскрытию содержания конституционно-правовой ответственности: конституционно-правовая ответственность как единство двух составляющих (негативной (ретроспективной) и позитивной (проспективной)[1]; конституционно-правовая ответственность в негативном аспекте2; конституционно-правовая ответственность как
3 4
правоотношение ответственности и другие .
В рамках настоящего исследования конституционно-правовая ответственность рассматривается в негативном (ретроспективном) смысле как ответственность за прошлое, за совершенное противоправное деяние, так как именно в этом аспекте существует проблема вины как необходимого условия конституционноправовой ответственности за совершение избирательно-правовых деликтов.
Исходя из указанной узкой трактовки конституционно-правовая ответственность определяется нами как наступление неблагоприятных последствий для соответствующих субъектов в виде мер конституционно-правовой ответственности, в случае нарушения ими юридических норм, охраняющих конституционные правоотношения.
Областью применения конституционно-правовой ответственности является публично-правовая сфера, что, в свою очередь, диктует особую логику правовой регламентации данных отношений, а также особый порядок действий правоприменителей при привлечении к ее мерам.
Конституционно-правовую ответственность можно классифицировать по различным основаниям. В зависимости от подхода к пониманию ее природы конституционно-правовую ответственность можно подразделить на позитивную (проспективную) и негативную (ретроспективную).
В зависимости от характера нормативного правового акта, в котором содержится нормативное основание конституционно-правовой ответственности (норма права, регламентирующая поведение участников конституционно-правовых отношений и устанавливающая соответствующую меру ответственности), данный вид юридической ответственности можно подразделить на конституционно-правовую ответственность, соответствующие меры которой содержатся в федеральных нормативных правовых актах (Конституции Российской Федерации, федеральных законах), в региональных нормативных правовых актах (конституциях (уставах) субъектов Российской Федерации, законах субъектов Российской Федерации), в актах органов местного самоуправления (уставах муниципальных образований). В зависимости от характера субъектов, к которым могут быть применены соответствующие меры ответственности, можно выделить конституционно-правовую ответственность индивидуальных субъектов и конституционно-правовую ответственность коллективных субъектов.Вместе с тем в юридической литературе также предложено рассматривать данный вид ответственности, исходя из комплексного основания (деления конституционного права на подотрасли и институты с учетом субъектов применения мер конституционно-правовой ответственности и специфических негативных последствий их воздействия)[2].
На основании этого конституционно-правовую ответственность подразделяют на конституционно-правовую ответственность государственных органов и должностных лиц; конституционно-правовую ответственность субъектов федерации и их органов; конституционно-правовую ответственность участников выборов; муниципально-правовую ответственность; конституционно-правовую ответственность общественных ассоциаций; конституционно-правовую ответственность граждан; аннулирование правовых актов.
Каждый из выделенных видов конституционно-правовой ответственности, безусловно, является предметом самостоятельного научного исследования. В рамках же заявленной темы диссертации мы остановимся на особенностях применения конституционно-правовой ответственности к участникам выборов, которая в отличие от других разновидностей конституционно-правовой ответственности обладает следующими особенностями.
Главной целью конституционно-правовой ответственности участников выборов выступает охрана правопорядка в сфере конституционно-правовых отношений, связанных с реализацией и защитой избирательных прав граждан, организацией и проведением выборов как одной из непосредственных форм народовла-
стия[3].
Одной из важнейших особенностей данного вида конституционно-правовой ответственности являются ее меры, к основным из которых относятся: отказ в регистрации кандидата (списка кандидатов), исключение кандидата из заверенного списка кандидатов, отмена регистрации кандидата (списка кандидатов), расформирование избирательной комиссии.
Некоторыми авторами указывается, что именно меры конституционно - правовой ответственности служат главным критерием отграничения ее от иных
7
видов юридической ответственности .
Как отмечается современными исследователями, в отличие от уголовных, административных и гражданско-правовых санкций, особенностью мер конституционно-правовой ответственности является их абсолютная определенность и их
О
направленность на специальный статус лица . При этом абсолютно-определенный характер мер данного вида ответственности заключается в том, что они имеют законодательно точное фиксированное выражение и не могут быть изменены при-
9
меняющим органом .
Меры конституционно-правовой ответственности участников выборов должны обладать следующими признаками, позволяющими отграничить их от иных мер правового воздействия.
Во-первых, главной целью мер конституционно-правовой ответственности участников выборов является непредоставление или лишение субъекта избирательных отношений специального статуса, реализуемого в избирательно-правовой сфере[4] [5] [6] [7], согласно чему, меры рассматриваемого вида ответственности носят карательный (штрафной) характер.
Суть карательных (штрафных) санкций заключается в претерпевании лицом определенных лишений (обременений), реализующихся путем изменения юридического статуса правонарушителя, ограничения его прав и свобод, их лишения либо посредством возложения дополнительных (специальных) обязанностей Данная позиция также разделяется учеными, занимающимися исследованиями вопросов конституционно-правовой ответственности[8] [9] [10] [11]. Ряд авторов прямо указывают на ее карательный (штрафной) характер . її При этом, как отмечает М.П. Трофимова, объективной сущностью карательной функции выступает такой способ правового воздействия как осуждение, благодаря которому кара имеет место во всех видах юридической ответственно- Д4 сти По отношению к мерам конституционно-правовой ответственности участков выборов, анализируя действующие нормы Федерального закона об основных гарантиях и практики их применения, мы также можем видеть, что отказывая лицу в регистрации в качестве кандидата либо избирательному объединению в регистрации списка кандидатов, наступают неблагоприятные последствия в виде воспрепятствования гражданину или группе граждан в реализации пассивного избирательного права на соответствующих выборах, лицу не предоставляется статус участника избирательной кампании[12]. При применении такой меры конституционно-правовой ответственности за избирательные правонарушения, как отмена регистрации кандидата, списка кандидатов, лицо лишается соответствующего статуса и фактически выбывает из избирательной кампании. Безусловно, мы не умоляем значение превентивного (воспитательного) характера рассматриваемых мер ответственности, но в рамках настоящего исследования нам хотелось бы сделать акцент на то, что в рамках реализации функционального назначения конституционно-правовой ответственности доминирующей является карательная (штрафная) составляющая. Налагая меры конституционноправовой ответственности, предусмотренные в избирательно-правовой сфере, правоприменитель, прежде всего, преследует цель осудить (наказать) лицо за совершенное противоправное деяние, в результате чего оно либо вообще не допускается к возможности реализации принадлежащих ему прав (отказ в регистрации), либо полностью лишается соответствующего избирательно-правового статуса (отменарегистрации, расформирование избирательной комиссии). Вторым признаком мер конституционно-правовой ответственности является направленность на достижение ее целей (обеспечение охраны правопорядка в избирательной системе и изменение отношения нарушителя - участника избирательных отношений, совершившего избирательно-правовой деликт, к необходимости соблюдения правовых норм и совершенному правонарушению)[13]. Достижение указанных целей конституционно-правовой ответственности имеет место в случае, если данные меры конституционно-правового принуждения налагаются за совершение избирательно-правового деликта. В связи с этим установление этого признака мер рассматриваемого вида ответственности зависит от основания применения конституционно-правового воздействия, которым должен выступать соответствующий деликт. Вместе с тем, исходя из специфики избирательного законодательства, нужно иметь в виду, что не во всех случаях, когда применяется отказ в регистрации (исключение кандидата из заверенного списка кандидатов) или отмена регистрации кандидата (списка кандидатов), данные меры выступают именно как меры ответственности. Федеральный закон об основных гарантиях объединяет в пунктах 24, 25, 26 статьи 38 и пунктах 7, 8, 9 статьи 76 в одном перечне оснований для отказа в регистрации (исключения кандидата из заверенного списка кандидатов) и отмены регистрации кандидата (списка кандидатов) как избирательно-правовые деликты (подкуп избирателей, использование преимуществ должностного или служебного положения и др.), так и иные обстоятельства (отсутствие пассивного избирательного права, обнаружение вновь открывшихся обстоятельств, являющихся основанием для отказа в регистрации кандидата, списка кандидатов). Об этом обстоятельстве также упоминается в официальном отзыве Правительства РФ на проект федерального закона № 393082-5 «О внесении изменения в статью 76 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации», внесенный депутатами Г осударственной Думы Г.А. Зюгановым, О.А. Куликовым, И.И. Мельниковым и другими, а также в заключении на данный проект, подготовленном Комитетом Государственной Думы по конституционному законодательству и государствен- 17 ному строительству . В юридической литературе уже достаточно продолжительное время отмечается, что необходимо проводить разграничение, когда отказ в регистрации или отмена регистрации кандидата (списка кандидатов), исключение кандидата из заверенного списка кандидатов выступают как меры конституционно-правовой от- 18 ветственности, а когда как санкции иного рода . Основаниями отказа в регистрации кандидата (исключения кандидата из заверенного списка кандидатов) как меры конституционно-правовой ответственности, по нашему мнению, являются нарушения, предусмотренные подпунктами «а2», «г», «е», «ж», «з», «и», «к», «л», «о» пункта 24, подпунктами «б», «в», «в1», «г» пункта 26 статьи 38 Федерального закона об основных гарантиях (пункты 6, 8-13, 15 части 7, пункты 2-4 части 9 статьи 41 Закона Иркутской области от 6 апреля 2011 г. № 18-ОЗ «О выборах депутатов Законодательного Собрания Иркут- [14] [15] ской области»[16], пункты 11, 6, 8-13, 15 части 1, пункты 2, 3, 4 части 3 статьи 63 Закона Иркутской области от 11 ноября 2011 г. № 116-ОЗ «О муниципальных выборах в Иркутской области»[17], пункты 7-13 части 3 статьи 36 Закона Иркутской области от 25 июня 2012 г. № 54-ОЗ «О выборах Губернатора Иркутской области»[18]); основаниями отказа в регистрации списка кандидатов как меры конституционно-правовой ответственности - нарушения, предусмотренные подпунктами «в», «д», «е», «ж», «и», «к», «н» пункта 25 статьи 38 данного Федерального закона (пункты 61, 7-11, 13, 14 части 8 статьи 41 Закона Иркутской области «О выборах депутатов Законодательного Собрания Иркутской области», пункты 61, 7, 8, 9, 11, 12, 14 части 2 статьи 63 Закона Иркутской области «О муниципальных выборах в Иркутской области»). Отмена регистрации кандидата (списка кандидатов) почти во всех случаях, предусмотренных в пунктах 7, 8, 9 статьи 76 Федерального закона об основных гарантиях, выступает в качестве меры конституционно-правовой ответственности, за исключением некоторых случаев, являющихся вновь открывшимися обстоятельствами для отказа в регистрации кандидата (списка кандидатов), в основе которых лежит не избирательно-правовой деликт, а объективно существующий юридический факт (подпункт «а» пункта 24 статьи 38 Федерального закона об основных гарантиях)[19]. Таким образом, именно в данных случаях, когда отказ в регистрации или отмена регистрации кандидата (списка кандидатов), исключение кандидата из заверенного списка кандидатов применяются как меры ответственности за совершение лицом избирательно-правового деликта, мы обязаны ставить перед правоприменителем вопрос о вине лица, поскольку по указанным основаниям они выступают в качестве наказания (кары) за совершенное правонарушение и имеют цель - изменить отношение лица к содеянному. Конечно же, в этом есть несовершенство избирательного законодательства, когда одна и та же санкция выступает в одних случаях и как мера ответственности, когда мы должны устанавливать вину лица, и как санкция иного рода, а к лицу применяется один и тот же вид конституционно-правового принуждения (зачастую это относится к отказу в регистрации кандидата, списка кандидатов). В связи с этим заслуживают внимания предложения отдельных авторов о необходимости сокращения общего перечня оснований отказа в регистрации до избирательно-правовых деликтов. В остальных случаях вместо отказа в регистрации должно применяться оставление представленных документов без рассмотрения или их возврат на основании специального решения избирательной комиссии . Третьим признаком выступает персонификация мер конституционноправовой ответственности. Данный признак означает, что указанные меры могут быть применены только к определенным индивидуальным или коллективным субъектам избирательных отношений, виновным в совершении избирательно- 24 правового деликта . Во многом из-за отсутствия этого признака признание результатов выборов недействительными не может быть расценено в качестве меры конституционноправовой ответственности, поскольку в этом случае, как справедливо отмечает И.А. Боровикова, субъект, совершивший нарушение закона о выборах, не тождественен субъекту, который претерпевает правовые ограничение[20] [21] [22]. В-четвертых, для применения мер конституционно-правовой ответственности к участникам выборов необходимо установить наличие их вины. Данное обстоятельство мы выделяем в качестве отдельного самостоятельного признака, хотя во многом он является производным от первых двух. Его значение состоит в следующем: для того чтобы достигнуть своих целей (наказать (осудить) правонарушителя, изменить его отношение к совершенному противоправному деянию), следует выяснить, как это лицо относилось к содеянному, была ли у него свобода выбора вариантов поведения, а также объективные предпосылки не совершать противоправное деяние. В противном случае, налагая на лицо меры конституционно-правовой ответственности, мы не достигнем тех целей, которые ставит государство в качестве первоочередных для поддержания правопорядка в соответствующей сфере. При этом, как отмечается исследователями, именно наличие вины позволяет провести разграничение мер восстановления (защиты) и мер ответственности. Общее между данными мерами состоит в том, что одним из условий их применения выступает противоправное поведение лица, их отличие - для возложения мер ответственности необходимо установить вину правонарушителя[23]. Таким образом, установление указанных выше признаков позволяет отличить меры конституционно-правовой ответственности от иных мер конституционно-правового принуждения. В рамках избирательно-правовой сферы выделяются следующие меры конституционно-правового принуждения: 1) меры конституционно-правового пресечения (отстранение члена участковой избирательной комиссии от участия в ее работе, удаление из помещения для голосования наблюдателя и иных лиц, предусмотренные пунктом 12 статьи 64 Федерального закона об основных гарантиях, предупреждение, которое вправе вынести соответствующая избирательная комиссия кандидату, избирательному объединению в соответствии с пунктом 51 статьи 20 Федерального закона об основных гарантиях); 2) меры конституционноправового восстановления (отмена решения избирательной комиссии об итогах голосования, отмена решения избирательной комиссии о результатах выборов, признание итогов голосования недействительными, признание результатов выборов недействительными, принятие судом решения о признании незаконным отказа в регистрации кандидата и обязании избирательной комиссии зарегистрировать гражданина кандидатом на выборную должность и др.); 3) меры конституционно-правовой ответственности (отказ в регистрации кандидата (списка кандидатов), отмена регистрации кандидата (списка кандидатов), расформирование избирательной комиссии, отмена решения об аккредитации меж- 27 дународного наблюдателя и др.) . В юридической литературе, а также в практике применения избирательного законодательства к мерам конституционно-правовой ответственности относят предупреждение, налагаемое на кандидата или избирательное объединение в соответствии с пунктом 51 статьи 20 Федерального закона об основных гарантиях, и признание результатов выборов недействительными. Предупреждение «состоит в официальном осуждении от имени государства совершенного избирательного правонарушения и предостережении участника избирательного процесса о недопустимости противоправного поведения» и налагается в случае нарушения кандидатом или избирательным объединением избирательного законодательства избирательной комиссией (пункт 51 статьи 20 Федерального закона об основных гарантиях). Следует отметить, что ранее предупреждение применялось только при проведении президентских и парламентских выборов на федеральном уровне , но в связи с принятием Федерального закона от 21 июля 2005 года № 93-ФЗ ему был придан универсальный характер для применения на всех уровнях и видах выборов. Упоминание о предупреждении именно как о мере конституционноправовой ответственности можно встретить в работах В.В. Игнатенко, А.Е. Штурнева, которые обращались к исследованиям проблем конституционноправовой ответственности в избирательно-правовой сфере одними из первых . Определенный подход к применению данной меры именно в качестве меры ответственности сложился в практике применения избирательного законодатель- [24] [25] [26] [27] ства, который выражается в обязательном установлении вины правонарушителя 31 при ее применении . Также в юридической литературе к мерам конституционно-правовой ответственности относят признание результатов выборов недействительными . И все же, в свете последних исследований, признание результатов выборов недействительными наиболее целесообразно рассматривать как меру конституционно-правового принуждения, несущую в себе функции конституционноправового восстановления и пресечения, но не как функции меры конституционно-правовой ответственности[28] [29] [30]. Полагаем, что одним из главных критериев, почему признание результатов выборов недействительными не следует рассматривать как меру ответственности, является отсутствие признака персонификации, т. е. направленности на конкретных индивидуальных или коллективных субъектов избирательных отношений, виновных в совершении избирательно-правового деликта. Данная мера конституционно-правового принуждения не имеет целью наказать конкретного виновного лица, поскольку при признании результатов выборов недействительными соответствующие правоограничения несут не только избранные кандидаты, но и избиратели. Следовательно, одной из важнейших особенностей конституционно - правовой ответственности участников выборов являются ее меры, к которым, исходя из выделенным нами признаков, относятся: отказ в регистрации кандидата (списка кандидатов), отмена регистрации кандидата (списка кандидатов), в том числе отмена регистрации кандидата, включенного в зарегистрированный список кандидатов, исключение кандидата из заверенного списка кандидатов, расформирование избирательной комиссии, отзыв аккредитации международного (иностранного) наблюдателя и др. При этом необходимо отметить, что в практике применения избирательного законодательства отказ в регистрации и отмена регистрации кандидата (списка кандидатов) уже достаточно продолжительное время рассматриваются именно 34 как меры ответственности . Проведенный нами анализ показывает, что по своей структуре конституционно-правовая ответственность участников выборов, как разновидность конституционно-правовой ответственности, является карательной ответственностью, поскольку ее меры носят штрафной (карательный) характер и направлены на то, чтобы наказать правонарушителя (отказать в реализации соответствующих прав или лишить его избирательно-правового статуса). Конституционно-правовая ответственность участников выборов отличается от других разновидностей конституционно-правовой ответственности своими основаниями. Следует отметить, что среди ученых нет единства мнений относительно оснований конституционно-правовой ответственности. Наиболее распространенным является подход, при котором выделяются два основания данного вида ответственности: нормативное (конкретная правовая норма, которая нарушается) и фактическое (наличие в деянии лица конкретного состава правонарушения) . Помимо вышеперечисленных выделяют еще и процессуальное основание данного вида ответственности[31]. По мнению Р.Ш. Азыгалиева, процессуальным основанием является «законодательно установленный порядок применения конституционно-правовых санкций за конкретное конституционное правонарушение компетентным субъектом (инстанцией ответственности)» . Как отмечает В.А. [32] Виноградов, «если нет процессуального основания, то невозможно говорить о привлечении к конституционно-правовой ответственности; собственно, нет и самой ответственности» . На наш взгляд, процессуальное основание является неотъемлемой составляющей фактического основания. Фактическое основание - это установление в отношении лица соответствующего факта совершения правонарушения, которое, в свою очередь, не может объективироваться вовне без соответствующей процессуальной формы, включающей в себя наличие специального уполномоченного органа, призванного констатировать факт противоправного деяния, и строго регламентированной процедуры. В этой связи отдельно выделять процессуальный аспект в качестве основания наступления конституционно-правовой ответственности представляется излишним. Нормативным основанием конституционно-правовой ответственности за избирательно-правовые деликты являются нормы избирательного законодательства, регламентирующие поведение участников выборов, устанавливающие соответствующие меры ответственности, которые содержатся в Конституции Российской Федерации, Федеральном законе об основных гарантиях, Федеральном законе о выборах депутатов Г осударственной Думы ФС РФ, Федеральном законе о выборах Президента РФ, а также в законах субъектов Российской Федерации. Фактическим основанием служит избирательно-правовой деликт (правонарушение в сфере избирательного права), под которым в рамках настоящего дис- [33] 36 [34] [35] сертационного исследования понимается виновное, противоправное, общественно вредное деяние в форме действия или бездействия, посягающее на избирательные правоотношения, за совершение которого на основании законодательства о выборах к соответствующему субъекту избирательно-правовых отношений может быть применена мера конституционно-правовой ответственности. Избирательноправовой деликт является разновидностью конституционного деликта и обладает признаками последнего. Конституционный деликт - это деяние (действие или бездействие) субъекта конституционно-правовых отношений, не отвечающее должному поведению и влекущее за собой применение мер конституционной ответственности[36]. Данное определение является достаточно общепринятым в юридической литературе, однако термин «должное поведение», по мнению ряда авторов, допускает многозначное толкование и требует дополнительного разъяснения[37]. Как отмечают В.А. Виноградов[38] и Л.В. Забровская[39], формулировка «несоответствие должному поведению» охватывает любое деяние, отклоняющееся от конституционной модели, нарушающее запреты, выходящее за пределы дозволенного поведения, которое закреплено нормами конституционного права или, хотя и не предусмотрено конкретной нормой права, противоречит общим принципам и смыслу Конституции. Данная трактовка, полагаем, достаточно широко определяет понятие конституционного деликта, в рамках которого любое нарушение правовых норм может быть признано таковым. Между тем указанный подход не согласуется с нормативным основанием конституционно-правовой ответственности, обозначенным нами исключительно нормами конституционного права. Хотя мы не должны забывать о двойственной природе конституционно-правовых отношений, так как конституционное право регулирует, по существу, все общественные отношения, в одном случае непосредственно, а в другом - опосредованно. Однако использование данного подхода, который допускает в качестве основания любое деяние, даже и не предусмотренное конкретной нормой права, противоречащее общим принципам и смыслу Конституции РФ, ведет к нечеткости формулировки такого неотъемлемого признака конституционного деликта как противоправность и достаточно широкому усмотрению при применении мер конституционно-правовой ответственности в том или ином случае. Поэтому трактовка «несоответствие должному поведению» должна ограничиваться рамками конституционноправовых норм. Одна из узловых проблем при рассмотрении конституционных деликтов связана с определением признаков последних. В юридической литературе предложено в качестве таких признаков рассматривать: противоправность, деяние (действие или бездействие), виновность, общественную опасность, наказуемость и специальный субъект ответственности[40]. При этом, если относительно наличия трех первых из них в содержании понятия конституционного деликта ученые едины во мнениях, то в отношении признаков общественной опасности, наказуемости и специального субъекта ответственности высказан ряд замечаний. Так, по мнению А.А. Кондрашева, категория «общественная опасность» сконструирована теоретиками уголовного права для адекватной дифференциации уголовного наказания за совершенные преступления. «В рамках же конституционного права ни о какой дифференциации наказания практически не может идти речи, кроме того, изначально невозможно определить общественную опасность действий коллективного субъекта»[41]. Сторонники выделения данного признака применительно к конституционным деликтам указывают, что общественная опасность выражается в посягательстве деяния (причинении вреда либо создании опасности его причинения) на защищаемые правом общественные отношения в особой сфере - сфере осуществления публичной власти[42]. В.А. Виноградов и В.О. Лучин в своих исследованиях говорят не об общественной опасности, а об общественной вредности деяния. «Общественно вредным является деяние, которое причиняет вред объектам, охраняемым конституционным правом, либо ставит их под непосредственную угрозу причинения вреда»[43] [44] [45]. При этом, что касается конституционных деликтов, то общественная вредность некоторых из них повышается до уровня общественной опасности. Об этом свидетельствует частичное совпадение диспозиций отдельных норм конституци- 47 онного и уголовного права . Если обратиться к самому термину «общественная опасность», наибольшую разработанность который получил в рамках науки уголовного права, то в данной категории выделяют качественную и количественную стороны. Характер общественной опасности принято называть качественной характеристикой преступления (он определяется теми общественными отношениями, на которые идет посягательство), а степень (которая находит свое выражение в санкции) - количе- -48 ственной . Безусловно, в рамках конституционного права пока сложно говорить о дифференциации наказания, однако, с точки зрения качественной характеристики конституционных деликтов, учитывая виды объектов, на которые идет посягательство при совершении правонарушения в конституционно-правовой сфере, категория «общественная опасность» вполне применима. Это, в частности, подтверждается различными классификациями конституционных деликтов по их объекту[46]. Между тем следует согласиться с А.А. Кондрашевым, что сам термин «общественная опасность» несколько неприемлем для сферы конституционных правоотношений, так как данная категория применима для преступления как самого серьезного посягательства на охраняемые правом общественные отношения. Поэтому в рамках исследования конституционных деликтов следует согласиться с учеными, использующими понятие «общественная вредность» как наиболее соответствующее в терминологическом плане. В отношении наказуемости как признака высказано замечание, что она выступает элементом не правонарушения, а его последствия - ответственности[47]. Однако необходимость его указания, выражающегося в том, что за определенное противоправное деяние в конституционно-правовой сфере предусмотрена соответствующая мера ответственности, представляется нам вполне очевидным. Действительно, как отмечают М.П. Авдеенкова и Ю.А. Дмитриев, деяние может быть общественно вредным, посягать на общественные отношения, противоречить предписаниям правовых норм, но если в законодательстве РФ не предусмотрена конкретная мера конституционно-правовой ответственности за такое деяние, то деяние нельзя считать конституционно-правовым деликтом[48]. В качестве примера можно привести такое деяние, как вынос избирательного бюллетеня избирателем из помещения для голосования, которое в последнее время часто встречается при проведении избирательных кампаний. Данное деяние является общественно вредным, поскольку создает угрозу причинения вреда общественным отношениям, связанным с реализацией гражданами избирательных прав, нередко служит основой для применения такой избирательной технологии как «карусель», и в дальнейшем может не позволить выявить действительную волю избирателей на выборах. Соответствующий пункт 11 статьи 64 Федерального закона об основных гарантиях регламентирует, что заполненные избирательные бюллетени опускаются избирателями в опечатанные (опломбированные) ящики для голосования либо в технические средства подсчета голосов при их использовании. Таким образом, вынос избирательного бюллетеня избирателем является актом поведения, который прямо не соответствует конкретизированным требованиям пункта 11 статьи 64 Федерального закона об основных гарантиях, поскольку в данной норме федеральный законодатель устанавливает только один вариант акта поведения лица при голосовании. При этом, в действующем избирательном законодательстве до сих пор не установлена соответствующая мера ответственности за такое деяния, что, в свою очередь, не позволяет нам рассматривать вынос избирательного бюллетеня избирателем из помещения для голосования как избирательно-правовой деликт. По этой причине признак наказуемости также следует выделять при характеристике деяния как конституционного деликта. Также мы не можем согласиться с мнением, что не нужно включать признак специального субъекта ответственности в содержание понятия конституционного деликта[49]. Следует отметить, что в теории права к основным признакам правонарушения относится то обстоятельство, что правонарушение совершается людьми деликтоспособными, т.е. способными контролировать свою волю и свое поведение, отдавать отчет в своих действиях, осознавать их противоправность и быть в состоянии нести ответственность за их последствия[50]. В конституционно-правовой сфере для признания лица субъектом конституционно-правовой ответственности необходимо обладать особым статусом. В юридической литературе отмечается, что не все субъекты конституционноправовых отношений могут стать субъектами конституционно-правовой ответственности, а только те, кто обладает конституционной деликтоспособностью, т.е. на данных субъектов возложены соответствующие обязанности отвечать за свое юридически значимое поведение, они могут претерпевать негативное воздействие конституционно-правовых норм в случае отклонения от должного поведения, предусмотренного этими нормами, а также имеют признанную нормами конституционного права способность подвергаться действию мер конституционно - 54 правовой ответсвенности . Можно полагать, что признак конституционной деликтоспособности является неотъемлемым признаком конституционного деликта, поскольку при его отсутствии нельзя говорить о его совершении. В качестве примера можно привести гражданское дело, которое 30 августа 2003 г. рассматривал Свердловский областной суд по заявлению Ю.Г. Кузнецова об отмене регистрации зарегистрированного кандидата на должность губернатора Свердловской области А.А. Вихарева. В данном случае заявитель поставил в вину кандидату использование денежных средств помимо избирательного фонда путем размещения в период со дня начала избирательной кампании по выборам губернатора Свердловской области (10 июня 2003 г.) до дня выдвижения А.А. Вихарева кандидатом на указанную должность (18 июля 2003 г.) рекламных материалов[51] [52]. Несмотря на то, что судом не была установлена причастность самого А.А. Вихарева к размещению указанных материалов (они размещались Некоммерческим детским благотворительным фондом Вихарева, который был учрежден другим физическим лицом с согласия А.А. Вихарева), как справедливо отмечает А.Г. Си- дякин, в данной ситуации нельзя было говорить о правонарушении в сфере избирательного права в принципе, поскольку на момент предполагаемого заявителем нарушения А.А. Вихарев не являлся кандидатом, т. е. субъектом конституционноправовой ответственности[53]. На основании вышеизложенного отмечаем, что конституционный деликт представляет собой виновное, противоправное, общественно вредное деяние в форме действия или бездействия, посягающее на сферу конституционноправовых отношений, за совершение которого к соответствующему субъекту применяются меры конституционно-правовой ответственности. Данное понятие раскрывает социально-политическое содержание конституционного деликта, указывая его основное социальное свойство - общественную вредность, поскольку «всякое конституционно-правовое правонарушение нарушает установленный в Российской Федерации правопорядок, мешает нормальному осуществлению отдельных функций государственной власти, посягает на интересы общества и государства» . На основании определения конституционно-правового деликта, обозначенного нами выше, с учетом существующих в юридической литературе позиций по данному вопросу , избирательно-правовой деликт следует определить как виновное, противоправное, общественно вредное деяние в форме действия или бездействия, посягающее на избирательные правоотношения, за совершение которого на основании законодательства о выборах к соответствующему субъекту избирательно-правовых отношений может быть применена мера конституционноправовой ответственности. Противоправность как признак избирательно-правового деликта свидетельствует о том, что лицо, его совершившее, нарушило запрет, содержащийся в норме избирательного законодательства. В частности, Федеральный закон об основных гарантиях в статьях 31, 38, 56, 76 и др. исчерпывающим образом устанавливает, какие деяния являются противоправными, предусматривая за их совершение соответствующие меры ответственности. Общественная вредность означает, что данное деяние причиняет или создает угрозу причинения вреда общественным отношениям, связанным с реализацией гражданами избирательных прав, на которые идет посягательство при его совершении. При этом общественная вредность является объективным свойством [54] [55] избирательно-правового деликта. Он причиняет вред общественным отношениям независимо от сознания и воли законодателя, потому что по своей внутренней сущности противоречит нормальным условиям организации и проведения выборных процедур. В этой связи задача законодателя состоит в том, чтобы правильно спрогнозировать и оценить складывающуюся практику применения избирательного законодательства на определенном этапе и своевременно принять решение об отнесении деяния к числу избирательно-правовых деликтов. Противоправность и общественная вредность соотносятся между собой как формальный и материальный признак избирательно-правового деликта. При этом противоправность - формальный признак деликта - следует понимать как закрепленность признаков деяния в избирательном законодательстве, наличие внешней формы, определяющей существенные признаки избирательного деликта. Общественную вредность можно назвать материальным признаком избирательноправового деликта, поскольку он призван ответить на вопрос о том, почему из всей массы возможный деяний законодатель в качестве противоправных выбрал те, которые указаны в избирательном законодательстве и за которые установлены соответствующие меры конституционно-правовой ответственности. Избирательный деликт в содержательном плане представляет собой деяние, которое может быть совершено в форме действия или бездействия. Используя такую формулировку, следует подчеркнуть, что избирательно-правовой деликт - это всегда поведение, деятельность субъектов конституционно-правовой ответственности (кандидатов, зарегистрированных кандидатов, избирательных объединений и др.). При этом их противоправное поведение может быть выражено как в активной деятельности (использование избирательным объединением при финансировании своей избирательной кампании помимо средств собственного избирательного фонда иных денежных средств, составляющих более 5 процентов от установленного законом предельного размера расходования средств избирательного фонда; подкуп избирателей избирательным объединением, его доверенным лицом, уполномоченным представителем, а также действовавшими по их поруче- нию иным лицом или организацией)[56], так и в бездействии соответствующего лица в случаях, когда на него законом была возложена обязанность действовать (несоздание избирательным объединением избирательного фонда; неисполнение избирательной комиссией решения суда или вышестоящей комиссии, решений ЦИК России, избирательной комиссии субъекта РФ, избирательной комиссии муниципального района; невыполнение комиссией обязанности по назначению выборов, повлекшее за собой назначение выборов временной избирательной комиссией)[57]. Данный признак указывает на то, что противоправное поведение соответствующего субъекта должно сопровождаться его непосредственной деятельностью, объективироваться «во вне». Намерения, цели, ради осуществления которых не предпринимаются действия, находятся в неправовой плоскости. Виновностъ предполагает, прежде всего, установление вины лица в совершенном деянии, поскольку вина является одним из обязательных признаков мер конституционно-правовой ответственности. При этом нами отвергается возможность объективного вменения при привлечении к конституционно-правовой ответственности за избирательно-правовые деликты, поскольку без установления субъективного момента меры указанного вида ответственности не достигнут своей цели. Более подробно к обоснованию обязательного наличия вины в избирательно-правовой сфере, ее соотношения с понятием «виновность» мы обратимся далее. Наличие у субъекта избирательно-правовых отношений избирательной деликтоспособности является неотъемлемым условием для признания лица субъектом конституционно-правовой ответственности за избирательно-правовые деликты. Только при наличии указанного признака можно говорить о совершении лицом избирательно-правового деликта. К тому же необходимо отметить, что не все участники выборов могут быть субъектами конституционно-правовой ответственности за избирательно-правовые деликты, поскольку действующее избира- С. 78. тельное законодательство не предусматривает для них соответствующей способности быть подвергнутыми воздействию мер конституционно-правовой ответственности (более подробно к рассмотрению признака избирательной деликтоспособности, а также к определению круга участников выборов, которые могут быть субъектами конституционно-правовой ответственности за избирательноправовые деликты, мы обратимся во втором параграфе настоящей главы). Под наказуемостью как признаком избирательно-правового деликта следует понимать возможность применения меры конституционно-правовой ответственности за совершение соответствующего противоправного деяния в избирательно-правовой сфере. Он является неотъемлемым для характеристики избирательно-правового деликта, так как деяние может быть общественно вредным, посягать на общественные отношения, противоречить предписаниям правовых норм, но если в избирательном законодательстве не предусмотрена конкретная мера конституционно-правовой ответственности за такое деяние, то его нельзя считать избирательным деликтом. Как отмечает Л.В. Забровская, в настоящее время нарушение большинства российских конституционно-правовых норм не влечет за собой каких-либо неблагоприятных последствий, поскольку отсутствуют указания на возможность применения в этих случаях мер государственного (или приравненного к нему общественного принуждения). Исключение, по её мнению, составляет избирательное право, достигнувшее определенного прогресса в сфере конституционно-правовой ответственности61. Как мы указывали ранее, одной из отличительных особенностей конституционно-правовой ответственности участников выборов являются ее меры, к основным из которых мы относим: отказ в регистрации кандидата (списка кандидатов), отмену регистрации кандидата (списка кандидатов), расформирование избирательной комиссии. На наш взгляд, признак наказуемости следует понимать таким образом, что каждый факт совершения противоправного деяния в избирательно-правовой сфере сопровождается угрозой применения соответствующих мер ответственности. Только такие деяния считаются деликтами, за которые законодатель предусмотрел определенные отрицательные последствия в избирательном законодательстве. В довершении характеристики фактического основания конституционноправовой ответственности участников выборов необходимо отметить, что в определяемом нами контексте избирательно-правовой деликт представляет собой акт человеческого поведения, который в юридической плоскости находит свое выражение в конструкции состава избирательно-правового деликта. В этом отношении конкретное противоправное деяние в избирательно-правовой сфере и его состав соотносятся между собой как явление объективной действительности и юридическое понятие о нем как о правонарушении. В юридической литературе нет единого мнения об использовании состава как юридической конструкции применительно к конституционному праву. Одни авторы признают указанную концепцию[58], другие отмечают, что в качестве основания или условия конституционно-правовой ответственности следует ограничиться установлением противоправного деяния и вины как особого субъективного (для физических лиц) и в определенном смысле объективного условия возложения ответственности (для юридических лиц и государственных органов), не прибегая к использованию понятия состава[59]. По замечанию А.А. Кондрашева, как правило, не имеет юридического значения в процессе реализации конституционно-правовой ответственности детальное установление объекта и некоторых признаков объективной стороны (вредные последствия и причинная связь). Не столь важны для квалификации деяния и определенные признаки субъекта как элемента состава (возраст, вменяемость, обстоятельства, отягчающие или смягчающие ответственность). Поэтому, по его мнению, использование конструкции состава для конституционных деликтов 64 представляется излишним . Действительно, ряд элементов, которые принято выделять в рамках состава правонарушения в теории права, на данном этапе развития конституционного законодательства для отдельных конституционных деликтов не имеют юридического значения, но вместе с тем, представляется, что использование юридической конструкции «состав правонарушения» является необходимым для избирательноправовой сферы, поскольку позволяет наиболее грамотно провести юридическую квалификацию соответствующего деяния и не упустить ни один квалифицирующий признак, позволяющий разграничить избирательно-правовые деликты. Удобство применения данной юридической конструкции можно показать на примере следующей ситуации из судебной практики. Верховным Судом РФ 6 декабря 2003 г. было рассмотрено дело № 1-Г03- 46[60] [61], суть которого заключалась в том, что в период избирательной кампании кандидата К. в журналах «Эксперт» и «Эксперт Северо-Запад» была размещена реклама ОАО «Архангельский ЦБК», а также проведена выставка его продукции в г. Москве, председателем Совета директоров которого являлся кандидат. При этом данные публикации и выставка не были оплачены из избирательного фонда кандидата. Суд первой инстанции посчитал, что, поскольку журналы с коммерческой рекламой предприятия распространялись на территории 61 -го избирательного округа, где баллотировался кандидат К., и участие предприятия ОАО «Архангельский ЦБК» широко освещалось в СМИ, в действиях кандидата К. имеется состав использования денежных средств помимо избирательного фонда, составляющих более 5 процентов от предельного размера расходования средств избирательного фонда, и отменил его регистрацию. Так же Верховный Суд РФ не согласился с данным решением, указав, что решение суда первой инстанции не содержит указаний на то обстоятельство, что средства, потраченные предприятием на рекламу своей продукции, были использованы в целях достижения определенных результатов на выборах именно кандидатом К. При этом Верховный Суд РФ в данном определении особо подчеркнул, что осуществление рекламы организаций учредителями, собственниками, владельцами и (или) членами органов управления которых являются кандидаты в депутаты, в период избирательной кампании не является единственным или, как указал суд первой инстанции, безусловным обстоятельством для ее оплаты за счет средств соответствующего избирательного фонда. Для такой оплаты необходимо также, чтобы реклама использовалась кандидатом именно в целях достижения определенного результата на выборах. Это позиция встречается и в дальнейших реше- 66 ниях . Если мы рассмотрим описанные выше обстоятельства дела через призму юридической конструкции такого состава избирательно-правового деликта, как использование кандидатом при финансировании своей избирательной кампании денежных средств помимо собственного избирательного фонда (подпункт «з» пункта 24 статьи 38, подпункт «б» пункта 8 статьи 76 Федерального закона об основных гарантиях), то установим, почему описанная выше ситуация из судебной практики таковым не является. В частности, объектом данного избирательно-правового деликта являются урегулированные нормами избирательного права общественные отношения, связанные с финансированием избирательной кампании кандидата (избирательного объединения). Безусловно, нашей ситуацией затрагиваются указанные общественные отношения, поскольку распространение соответствующих журналов с коммерческой рекламой, а также широкое освещение в СМИ деятельности предприятия без оплаты из соответствующего избирательного фонда осуществлялось [62] уже в период после выдвижения кандидата К. в качестве кандидата, когда он уже был соответственно вовлечен в избирательно-правовые отношения. Объективную сторону данного состава образуют действия, связанные с расходованием денежных средств на проведение избирательной кампании не из избирательного фонда кандидата. С учетом практики применения избирательного законодательства к объективной стороне рассматриваемого деяния также относятся: использование средств анонимных жертвователей[63]; проведение агитации без оплаты из избирательного фонда[64] [65] [66] [67] [68]; отсутствие предварительной оплаты перед распространением агитацион- 69 ного материала ; распространение агитационного материала, оплаченного из из- 70 бирательного фонда другого кандидата (избирательного объединения) ; передача денежных средств, подарков без призывов проголосовать «за» или «против» кандидата ; осуществление рекламы организаций, учредителями, собственниками, владельцами и (или) членами органов управления которых являются кандидаты в целях достижения определенного результата на выборах . При этом общая сумма таких средств должна превышать 5 процентов от предельного размера расходования средств избирательного фонда. Очень важно отметить, что именно по объективной стороне можно отграничить данный состав от такого избирательно-правового деликта как подкуп. Особенностью объективной стороны подкупа избирателей служит установление обязательного условия агитации, просьбы или требования голосовать за кандидата или против него при передаче соответствующих благ или обещании их переда- чи , в то время как при использовании денежных средств помимо избирательного фонда кандидату для достижения определенного результата на выборах не обязательно призывать избирателей голосовать «за» или «против», достаточно создать положительный образа кандидата в глазах избирателей путем совершения иных ~ 74 действий, в частности, передачи денежных средств, подарков и т. п. Данный подробный анализ избирательно-правовых деликтов можно детально провести только с использованием конструкции «состава избирательноправового деликта». При этом необходимо подчеркнуть, что данный состав по объективной стороне носит формальный характер, что присуще всем избирательно-правовым деликтам. Субъектами избирательно-правового деликта, сформулированного в подпункте «з» пункта 24 статьи 38, подпункте «б» пункта 8 статьи 76 Федерального закона об основных гарантиях, могут быть кандидат, зарегистрированный кандидат. Вместе с тем можно предположить, что если бы распространение соответствующих журналов с коммерческой рекламой, а также широкое освещение в СМИ деятельности предприятия осуществлялось К. до его выдвижения в качестве кандидата, то, безусловно, данное деяние нельзя было расценить избирательноправовым деликтом, поскольку отсутствовал бы соответствующий субъект. Для характеристики субъективной стороны рассматриваемого деяния помимо вины кандидата (зарегистрированного кандидата) необходимо установить такой ее элемент, как цель (денежные средства должны быть использованы кандидатом в целях достижения определенного результата на выборах), поскольку это вытекает из законодательной конструкции данного избирательно-правового деликта. [69] [70] [71] В рассматриваемой нами ситуации Верховным Судом РФ не был установлен обязательный элемент субъективной стороны данного избирательноправового деликта - цель, что, в свою очередь, позволяет сделать вывод, что в действиях кандидата К. отсутствовала субъективная составляющая избирательноправового деликта, как использование кандидатом при финансировании своей избирательной кампании денежных средств помимо собственного избирательного фонда. Таким образом, данная юридическая конструкция позволяет при применении соответствующих мер конституционно-правовой ответственности учесть не только основные признаки избирательно-правового деликта, которые мы описали выше, но и другие, вытекающие из характера самого деликта и его законодательного закрепления. Однако, как отмечает В.А. Виноградов, поскольку закрепление в законодательстве конституционно-правовой ответственности находится только в начале своего развития, в тексте одной нормы, устанавливающей конституционноправовую ответственность, редко встречается полный перечень всех признаков состава[72]. Для избирательно-правовой сферы следует констатировать и отметить как особенность избирательно-правовых деликтов тот факт, что все составы избирательно-правовых деликтов носят формальный характер и в тексте одной нормы Федерального закона об основных гарантиях, которая устанавливает меру ответственности, как правило, не встречаются все их признаки. Так, в качестве примера, кроме использования кандидатом при финансировании своей избирательной кампании денежных средств помимо собственного избирательного фонда (данный избирательно-правовой деликт сформулирован законодателем в подпункте «з» пункта 24 статьи 38, подпункте «б» пункта 8 статьи 76 Федерального закона об основных гарантиях) можно выделить такие основные избирательно-правовые деликты, как: 1) превышение предельного размера расходования средств избирательного фонда, установленного законом (подпункт «и» пункта 24, подпункт «ж» пункта 25 статьи 38, подпункты «а», «б» пункта 7, подпункты «а», «б» пункта 8 статьи 76 Федерального закона об основных гарантиях); 2) неуказание кандидатом сведений о неснятой и непогашенной судимости (подпункт «е» пункта 24, подпункт «б» пункта 26 статьи 38, подпункты «а», «з» пункта 7, пункт 9 статьи 76 Федерального закона об основных гарантиях); 3) несоздание избирательного фонда (подпункт «ж» пункта 24, подпункт «д» пункта 25 статьи 38 Федерального закона об основных гарантиях); 4) использование преимуществ должностного или служебного положения (подпункт «л» пункта 24, подпункт «к» пункта 25, подпункт «г» пункта 26 статьи 38, подпункты «а», «в» пункта 7, подпункты «а», «в» пункта 8, пункта 9 статьи 76 Федерального закона об основных гарантиях); 5) нарушения правил ведения предвыборной агитации, к которым следует отнести: установленный решением суда факт несоблюдения кандидатом, зарегистрированным кандидатом, кандидатом в составе списка кандидатов (в составе зарегистрированного списка кандидатов) ограничений, предусмотренных пунктами 1, 11 статьи 56 Федерального закона об основных гарантиях; неоднократное несоблюдение зарегистрированным кандидатом либо избирательным объединением, зарегистрировавшим список кандидатов, ограничений, предусмотренных пунктом 52 статьи 56 Федерального закона об основных гарантиях (данные избирательно-правовые деликты сформулированы законодателем в подпункте «к» пункта 24, подпункте «и» пункта 25, подпункте «в» пункта 26 статьи 38, статье 56, подпунктах «а», «д», «е» пункта 7, подпунктах «а», «д», «е» пункта 8, пункт 9 статьи 76 Федерального закона об основных гарантиях); 6) подкуп избирателей (подпункт «о» пункта 24, подпункт «н» пункта 25 статьи 38, пункт 2 статьи 56, подпункты «а», «г» пункта 7, подпункты «а», «г» пункта 8, пункт 9 статьи 76 Федерального закона об основных гарантиях). Для установления признака субъекта соответствующего избирательно - правового деликта правоприменителю необходимо обращаться к другим статьям Федерального закона об основных гарантиях. В частности, в отношении кандидатов, зарегистрированных кандидатов - статьи 4, 32-38 Федерального закона об основных гарантиях; в отношении избирательных объединений - подпункт 25 статьи 2, статьи 32-38 Федерального закона об основных гарантиях. При этом аналогично федеральным законодателем формулируются нормы Федерального закона о выборах Президента РФ, Федерального закона о выборах депутатов Г осударственной Думы ФС РФ, а также по аналогии с ними нормы региональных законов о выборах. Таким образом, для правильного уяснения содержания состава избирательно-правового деликта необходимо рассматривать конкретную статью нормативно-правового акта, его устанавливающего, во взаимосвязи с другими конституционно-правовыми нормами. Вместе с тем в нашем предложении использовать для избирательноправовой сферы юридическую конструкцию состава правонарушения с последовательным установлением всех ее элементов следует сделать ряд оговорок. Во-первых, с учетом практики применения избирательного законодательства мы, безусловно, понимаем, что на данном этапе использование данной юридической конструкции с обязательным установлением всех ее составляющих является идеальным вариантом, к которому следует стремиться как законодателю, так и правоприменителю. Во-вторых, в указанном предложении можно усмотреть, что при характеристике данного признака конституционно-правовой ответственности нами стирается ее особенность, поскольку все больше мы проводим аналогию с уголовным и административным правом, которые используют юридическую конструкцию состава правонарушения уже достаточно давно. Как отмечалось ранее, областью применения конституционно-правовой ответственности является публично-правовая сфера, что, в свою очередь, диктует особую логику правовой регламентации данных отношений, а также особый порядок привлечения к ее мерам. В этом отношении теоретические разработки науки уголовного и административного права имеют большое значение и для конституционно-правовой сферы. Особенность избирательно-правового деликта заключается в том, что в рамках действующего правового регулирования избирательных правоотношений и практики применения избирательного законодательства для привлечения лица к мерам конституционно-правовой ответственности, как справедливо указывает А.А. Кондрашев, достаточно установить, что имело место противоправное деяние и вину лица . В связи с этим становится понятной его позиция не использовать данную юридическую конструкцию из-за двух элементов. Однако в рамках теоретических разработок проблем конституционноправовой ответственности участников выборов без применения конструкции состава избирательно-правового деликта не обойтись, поскольку она позволяет детально проанализировать избирательно-правовые деликты, не упустить ни одного квалифицирующего признака, позволяющего разграничить и соотнести избирательно-правовые деликты между собой. Это подтверждается и последними исследованиями отдельных избирательно-правовых деликтов, логика проведения которых выстраивалась по элементам 78 их теоретического состава . Вину в данном случае можно рассматривать как особое субъективное условие (для индивидуальных субъектов) и, как отмечает А.А. Кондрашев, в определенном смысле объективное условие возложения конституционно-правовой ответственности для коллективных субъектов, поскольку природа их иная . При этом в рамках настоящего исследования использование юридической конструкции состава избирательно-правового деликта также позволит нам рассмотреть вину [73] [74] [75] индивидуальных субъектов как элемента субъективной стороны избирательноправового деликта и соотнести ее с такими понятиями, как мотив и цель. Таким образом, в рамках настоящего исследования конституционноправовая ответственность участников выборов рассматривается нами как разновидность конституционно-правовой ответственности, в основе выделения которой лежит комплексный критерий - деление конституционного права на подотрасли и институты с учетом специфического характера ее мер, а также субъектов применения. В этом случае мы исходим из негативного (ретроспективного) понимания конституционно-правовой ответственности как ответственности за прошлое, за совершенное противоправное деяние, так как именно в этом аспекте существует проблема вины как необходимого условия данного вида ответственности. Одной из основных особенностей конституционно-правовой ответственности участников выборов является ее карательный (штрафной) характер, поскольку ее меры направлены на то, чтобы наказать правонарушителя (отказать в реализации соответствующих прав или лишить его соответствующего избирательноправового статуса). Помимо этого в качестве отдельного самостоятельного признака мер данного вида ответственности является обязательное установление вины лица при их применении, поскольку для того чтобы достигнуть своих целей (наказать (осудить) правонарушителя, изменить его отношение к совершенному противоправному деянию), необходимо выяснить, как это лицо относилось к содеянному, была ли у него свобода выбора вариантов поведения, а также объективные предпосылки не совершать противоправное деяние. В противном случая, налагая на лицо меры конституционно-правовой ответственности, не будут достигнуты те цели, которые ставит государство в качестве первоочередных для поддержания правопорядка в соответствующей сфере. Наличие вины позволяет провести разграничение мер ответственности от иных мер конституционно-правового воздействия. Общее между данными мерами состоит в том, что одним из условий их применения выступает противоправное поведение лица, их отличие - для возложения мер ответственности необходимо установить вину правонарушителя. Фактическим основанием конституционно-правовой ответственности участников выборов выступает избирательно-правовой деликт, являющийся разновидностью конституционного деликта. В рамках действующего правового регулирования и практики применения избирательного законодательства для привлечения лица к конституционно-правовой ответственности достаточно установить, что имело место противоправное деяние и вину лица. При проведении теоретических разработок проблем конституционно-правовой ответственности данные признаки избирательно-правового деликта необходимо и правильно обобщать в выработанном юридической наукой понятии «состав избирательноправового деликта», поскольку это позволяет учесть не только их, но и другие, вытекающие из характера самого деликта и его законодательного закрепления, а также провести разграничение избирательно-правовых деликтов между собой. В данном диссертационном исследовании указанная юридическая конструкция также позволит нам рассмотреть вину в качестве элемента субъективной стороны избирательно-правового деликта и соотнести ее с такими понятиями, как мотив и цель.