§2. Право и мораль. Соотношение естественного и положительного права.

Для творчества Ильина вообще характерно пристальное внимание к проблемам взаимоотношения права и морали. Право для него не является чем-то обособленным, а тесно связано с моралью, моральными нормами и естественным нравственным опытом человека.

Ю.Т.Лисица в комментариях к собранию сочинений Ильина приводит высказывание немецкого философа-правоведа Г.Аренса: "Выражением "право"...обозначается направление известных действий или отношение к известной цели. Эту цель часто понимали по-разному, но она всегда была "дозволенной" и по большей части "этичecкoй""^,6,. Единство права и морали в регулировании человеческого поведения было очевидно и для Ильина. Он различает законы бытия и законы долженствования, отнеся к последним правовые законы как законы правильного, надлежащего поведения или нормы. Он часто употребляет понятие "норма", понимаемое им как выраженное в словах правило лучшего, должного: "поэтому, прежде чем ^[151]

установить норму, необходимо иметь верное и отчетливое представление о том, что есть лучшее. Тот, кто пытается установить правило мышления, должен исследовать, что есть "лучшее'* в мышлении, то есть что такое истина; кто ищет правило для художественного творчества, тот должен решить, что есть лучшее в искусстве, то есть что такое красота; кто стремиться установить правило нравственно праведной жизни, тот должен исследовать сущность добра; а тот, кто устанавливает правовую норму, предполагает известным, в чем состоит сущность справедливости"^[152]. Необходимость социальных норм как правил, определяющих взаимоотношения между реальными людьми, Ильин объясняет тем, что реальная общественная жизнь людей состоит из столкновений различных интересов в общей борьбе за существование.

разграничивающие сферу деятельности каждого, могли бы, конечно, отыскиваться и устанавливаться каждым для себя и без всяких правил, если бы люди были добры и совершенны"^[153].

Социальные нормы Ильин понимает достаточно широко, подразумевая под ними и правовые, и моральные, и религиозные нормы. В качестве критерия, объединяющего правовые, моральные и религиозные нормы, он выделяет их регулятивную функцию.

Ильин разделяет все социальные нормы на две большие группы: в первую группу вошли моральные и религиозные нормы, а во вторую - правовые. Основанием такого разделения выступают различные детерминанты в рассмотрении и определении поведения человека. Если моральные и религиозные нормы делают акцент на душевное состояние человека, а внешнее поведение оказывается только естественным выражением внутреннего состояния, то для правовых норм определяющим является именно внешнее поведение, внутреннее же настроение подразумевается или оставляется без внимания. (В контексте соотношения права и морали религия, религиозные нормы рассматриваться не будут- Т.С.). Для лучшего понимания решения Ильиным вопроса о соотношении, взаимоотношении права и морали

необходимо рассмотреть его объяснение происхождения моральных

(

норм и их характера. Он, также как и сторонники натуралистической этики, считает, что нормы морали не могут быть установлены никаким внешним авторитетом и что истоки морали нужно искать в самом человеке. Однако в отличие от представителей натуралистической школы, выводящих нравственность из биолого-психической сущности человека, для Ильина нравственность неотделима от духовной сущности человека. Поэтому в установлении моральных норм единственным авторитетом, считает Ильин, является голос совести.

¹⁶⁴ Ильин И.А. Общее учение о праве и государсгве//Собр.Соч.-Т.4.-М.,1994.-

веления совести не имеют разумно-логического характера. Поэтому моральные нормы представляют собой указание совести не сами по себе, а высказанные в форме грамматического предложения и логического суждения. Следует отметить, что хоть Ильин и специально нигде не объясняет различие в понимании терминов "мораль" и "нравственность", но сам их не отождествляет и употребляет понятие "нравственность" в качестве отличающийся от ума, от ratio совокупности психических свойств, а "мораль" в качестве правила, которыми должен руководствоваться человек в делах своей воли и совести. Он считает, что не только моральное поведение, но и вся жизнедеятельность человека определяется его духовностью." Духовная жизнь только тогда имеет свое подлинное значение и свою истинную сущность, когда движущие ее мотивы питаются собственными личноиндивидуальными влечениями и интересами, так что давление чужой воли, хотя бы благородной и правой не имеет в этом творчестве решающего значения"^{[154] [155]. В этой связи для Ильина одним из главных человеческих прав и достоинств является свобода воли. Однако он, говоря о свободе воли, отличает ее от волюнтаризма, ничем не ограниченной свободы. Он подчеркивает, что свобода каждого человека простирается лишь до тех пределов, у которых начинается свобода других людей. Именно такое понимание свободы как права каждого человека жить своей духовной жизнью независимо от всякого инородного давления, при этом не оказывая давления на других и принимая равенство всех людей в их стремлении к счастью и}

способности к нравственному совершенствованию, лежит в основе всего творчества Ильина.

Анализируя идеи Ильина о происхождении морали, нельзя не учитывать его религиозность. Он считает, что совесть является не только источником моральных норм и их санкцией, но и сосредоточием всех духовных и нравственных сил человека, неся на себе печать божественности. Таким образом, совесть связывает душу человека с Богом: "Совесть есть голос Божий, звучащий одинаково в каждой душе, но требующий от нас особого внимания и самодеятельной работы над ее убеждениями"^[156]. Источником моральных норм у Ильина, следовательно, является Бог, действующий на каждого человека посредством совести.

Ильин отличает мораль от религии, указывая , что религиозная норма есть выражение воли Бога, а моральная норма - голоса совести. Но и моральные нормы, хоть и опосредовано, имеют божественное начало. Видимо, это и есть первопричина сходства морали и религии, ведь и моральные, и религиозные нормы требуют всеобщего признания, но действительны лишь для того, кто их признал. "Норма морали связывает лишь того человека, который ее признал; она предполагает добровольное согласие и признание, и если кто-нибудь соблюдает ее по чужому приказанию, из покорности или страха, то она теряет свой моральный характер"^[157].

Правовое регулирование отличается от морального прежде всего своим принудительным характером, как считает И.А. Ильин. Реализация предписаний правовых норм подразумевает определенное поведение, независящее от согласия субъекта правоотношения выполнять их или нет. В случае невыполнения указанных предписаний к субъекту применяется санкция, то есть мера внешнего воздействия, закрепленная в нормативных правовых актах. Здесь критерий "правильности" или "неправильности" устанавливает государство. Требования же морали поддерживаются, как правило, внутренним убеждением человека в правильности его поступка и влиянием общественного мнения^[158], одобряющих или не одобряющих этот поступок. В отличие от моральных установлений правовые определяют не каждый человек или группа лиц сами для себя, а уполномоченные на это люди .

предначертанный порядок издания нормы и, наконец, сама норма объявляется во всеобщее сведение"^{[159] [160].}

Ильин отмечает необходимость рассматривать вместе поведение людей и их душевные состояния, поскольку справедливо считает, что любой поступок человека обуславливается прямо или опосредовано его мыслями. Однако право обращает внимание только на те душевные состояния, которые отражаются в его внешнем поведении. В случае несоответствия этого поведения правовым нормам могут применены внешние принудительные меры. Внешнее принуждение исключается Ильиным для морали, поскольку главным критерием в этом случае он считает добровольность.

И.А.Ильин, несмотря на проведенный им детальный анализ различий права и морали, настойчиво проводит мысль об их тесной связи, лежащей прежде всего в области регуляции и формировании правильных отношений в человеческом сообществе. Признание важности права выделяет творчество Ильина на фоне распространенного в среде российской интеллигенции правового нигилизма. Критике последнего (точнее, критике идей Л.Толстого, являвшегося выразителем ангиправовых взглядов российской

общественности) посвящена работа И.А.Ильина "О сопротивлении злу силою'⁴⁷⁰, вызвавшая огромный резонанс не только в эмигрантской среде, но и в Советском Союзе. Сам Ильин в письме к П.Б.Струве так определяет структуру работы, выделяя четыре части:

"I) главы 1-8: расчистка дороги от мусора, уяснение, уточнение, удаление плевел из мысли, чувства и воли; постановка проблемы;

2) главы 9-12: погребение набальзамированного толстовства;

3) главы 13-18: разрешение проблемы- начало: бей, но когда? но доколе? но отколе? но кого? но зачем? но почему?;

4) главы 19-22: разрешение проблемы - конец: очищайся от чего? почему? для чего?"^[161].

Таким образом, в работе Ильина прослеживаются две тенденции: критическая, направленная на учение Толстого и его сторонников, и конструктивная, излагающая собственную позицию мыслителя.

Выход книги в свет вызвал острую полемику, в которой участвовали не только многие известные деятели русской эмиграции, но и представители советской интеллигенции^[162]. Резко отрицательно отнеслись к высказанным в работе "О сопротивлении злу силою" идеям представители либерально-демократического направления эмиграции (Н.Бердяев, З.Гиппиус)^[163]. Положительные отзывы на книгу дали только представители консервативно-монархических кругов^[164], главным печатным органом которых была газета "Возрождение", возглавляемая П.Б.Струве, и деятели Русской Православной церкви^[165].

Позиция Ильина по отношению к теории непротивленчества Л.Толстого была достаточно резка и нетерпима. Одна из главных причин негативного восприятия Ильиным теории непротивленчества заключалась в том, что она оказала, по его мнению, разлагающее влияние на российскую интеллигенцию в канун революции, сделала ее (интеллигенцию) не способной к борьбе за свои идеалы: " Большевики завладели Россиею именно потому, что русская интеллигенция была сплошь заражена сентиментально-анархическим неприятием государственности"^[166]. Основным пунктом в критике Ильина толстовского учения о непротивлении злу связано с отношением Толстого к добру как естественному состоянию (не отвечай на насилие

насилием и добро само осуществится, поскольку в нем коренится естественный порядок вещей). Таким образом, в основе умопостроений Л.Толстого лежит человеческая природа с присущей ей несомненной доброкачественностью, на которую проецируется закон ненасилия. Установка Толстого : если человек не делает ничего плохого, то, значит, он делает хорошее,- возмущает Ильина.

Толстой доказывает, что человек по своей природе склонен к ненасильственному образу жизни, а применение силы в борьбе со злом обусловлено государственным и правовым устройством общества, в котором он живет. Отсюда и его понимание свободы как понятия не положительного, а отрицательного: "Свободен человек не тогда, когда так или иначе определены его права, а только тогда, когда никто не насилует его"^{176 [167]. Такое понимание свободы на первый взгляд сходно с пониманием Ильиным свободы как права каждого человека жить своей духовной жизнью независимо от всякого инородного давления, при этом не оказывая давления на других и принимая равенство всех людей в их стремлении к счастью и способности к нравственному совершенствованию[168]. Однако Толстой и Ильин в понятие "насилие" включали разный смысл: для Л.Толстого любое принуждение, заставление есть насилие, а любое насилие есть зло[169].}

В отличие от Толстого Ильин считает возможным "сопротивление злу силою". В основе его концепции лежит убеждение, что зло

укоренено в мире: "зло есть прежде всего душевная склонность человека, присущая каждому из нас, как бы некоторое, живущее в нас страстное тяготение к разнузданию хвата"^{179 [170]. Отсюда Ильин делает вывод, что борьба со злом может происходить прежде всего в душе самого человека. Но материализация зла ограничивает возможность духовного способа борьбы с ним. Поэтому даже в борьбе со злом в своей душе человек вынужден применять методы психического и физического принуждения. И люди, находясь в духовной связи между собой, должны помогать друг другу в этой борьбе, используя в том числе и методы психического и физического заставленая других. Проблема использования в борьбе со злом физического заставления является в работе Ильина одной из важнейших. Он считает, что если человек "одержим злом", то физическое воздействие на него есть единственный способ ограничения его злой воли. Но воздействие не ведет непосредственно к добру, а лишь изолирует носителя зла, замыкает его на самом себе и помогает ему пробудить духовность и самому начать борьбу со злом в своей душе. Ильин критикует основное положение философии толстовства о возрастающей мере ненасилия в жизни общества, которую последний связывал с ростом нравственного сознания человека. И. Ильин считает, что революционные события 1905-1907 годов, 1917 года, а затем и гражданской войны свидетельствуют как раз не о росте нравственного сознания, а о его кризисе. Он упрекает Толстого, что тот игнорирует линию зла и регресса в истории человеческого общества, и считает, что}

человечество еще не готово к сознательному принятию образцов ненасильственного поведения.

Резкой критике со стороны И.А.Ильина подверглось отношение Толстого к праву и государству. Ильин не приемлет толстовского понимания права и государства как основных источников насилия в обществе: "сентиментальный моралист не видит и не разумеет, что право есть необходимый и священный атрибут человеческого духа; что каждое духовное состояние человека есть видоизменение права и правоты, и что ограждать духовный расцвет человечества на земле невозможно вне принудительной общественной организации, вне закона, суда и меча"^[171].

Впрочем, Ильин хорошо понимал, что негативное отношение к праву спровоцировано господствовавшим в XIX веке юридическим позитивизмом, диктатом буквы закона, сословным характером отечественного права, бесправным положением основной массы населения страны- крестьянства. Однако Ильин считает, что полное отрицание позитивного права неприемлемо. По его мнению, верной будет постановка вопроса о соотношении позитивного права и естественного. Он не считает, что динамизм позитивного права противоречит статичности естественно-правовых норм и принципов: "для поверхностного взгляда здесь обнаруживается "неизбежный" дуализм "положительного" и "естественного" права, так, что совестливый, но не вдумчивый человек может усмотреть здесь безысходность для правосознания"^[172], но дуализм этот легко устраняется, ибо "естественное право лежит сокровенным образом, в основе положительного, присутствуя в нем, во-первых, в качестве известного "минимума правоты", во-вторых, в лице своих основных категорий и, в-третьих, в виде имманентного, но недоразрешенного задания. Единство положительного и естественного права уже дано, хотя бы в зачатке, и еще задано, в своем целостном и осуществленном виде"^[173].

Для Ильина понятие "нормального "правосознания тождественно понятию естественного права . А "нормальное" правосознание формирует позитивное право как систему конкретных норм, регулирующих жизнь человеческого общества.

Признавая возможность и даже обязательность периодических изменений действующего права, Ильин подчеркивал необходимость соблюдения двух главных условий: 1) смысл этих изменений должен заключаться не в отрицании положительного права, а в его совершенствовании, в стремлении как можно больше соответствовать абсолютно-моральным нормам естественного права^[174]; 2) изменения не должны разрушать всю систему позитивного права, поскольку подобный подход может привести к катастрофе, к полной деградации правосознания (что и случилось в России после Октября 1917 года- Т.С.); изменение возможно только способом, соответствующим правовым предписаниям. Только в том случае, когда власть предержащие активно противодействуют малейшим изменениям, Ильин считает возможным применить так называемый "неправовой" путь: " этот путь состоит в том, что субъект, направляемый своим правосознанием к цели права, утверждает за собою другие полномочия, обязанности и запретности, чем те, которые ему принадлежат в данный момент на основании норм действующего положительного права, и, далее, признав их за собою, он приступает к их непосредственному осуществлению'⁴⁸⁵. Таким образом, естественное право является ограничителем произвола со стороны государства в отношении членов общества. Естественное право обеспечивает человеку существование как морального существа. Позитивное право, в случае его подчинения естественно-правовым принципам, играет существенную роль в обеспечении свободы морального лица. Естественное право обуславливает не только создание норм позитивного права, но является критерием при их применении. Сущность взаимоотношений естественного и позитивного права определяется тем, насколько эффективно последнее приспосабливает естественно-правовые принципы к изменяющимся социальным условиям.

При исследовании соотношения морали и права, естественного права и положительного особенно остро встает проблема справедливости. В отечественной философско-правовой мысли ^[175]

справедливость, как правило, рассматривалась с эгалитаристских позиций.

Разрабатывая свою концепцию справедливости, большое внимание И. А. Ильин уделяет идее ранга^{[176] [177]. Под влиянием Т. Карлейля Ильин критикует распространенное мнение эгалитарной справедливости, которая есть вообще "одна из основных человеческих слабостей, которая обнаруживалась еще в древности, и иногда притом в самых острых и разрушительных формах'487.}

Эгалитарное мировоззрение Ильин считает лицемерным, так как не возможно реальное равенство всех людей во всем: люди от рождения не одинаковы, по-разному наделены способностями, и по мере своего развития люди еще больше усугубляют природное неравенство. Поэтому идея ранга воплощает справедливость, то есть осуществляет предметное неравенство: к людям относятся неодинаково, соответственно с их свойствами, качествами, знаниями и делами^[178].

Ильин считает, что человечество в развитии и организации общества ориентировалось на две установки. Первая установка сосредоточивает свое внимание на сходном, общем у людей, и, как следствие, выдвигает требование политического и хозяйственного уравнения этого сходного. Вторая установка делает акцент на различиях людей и настаивает на том, "что справедливость требует

различной классификации и неравного отождествления с теми, которые по существу своему различны и разноценны"¹*⁹.

Следует отметить, что "Ранг", для Ильина - это не условное, искусственное или принудительное преимущество одного человека или одного социального слоя над другим. Идея ранга основывается на качественном преимуществе. Ильин пишет, что люди и перед лицом Бога, и от природы разнокачественны, разноценны, поэтому не должны быть уравнены в своих правах: "люди, признающие значение ранга (сторонники духа и справедливости, индивидуалисты) не верят ни в естественное равенство, ни в искусственное и насильственное уравнение"^{[179] [180]. Вслед за Т. Карлейлем[181] Ильин считает, что государством должны управлять лучшие люди, проникшиеся целью государства - организацией духовной жизни своих граждан.}

Для Ильина справедливость является одним из главных принципов во взаимоотношениях людей. Справедливое право, с его точки зрения, - это такое право, которое верно разрешает противоречие между естественным неравенством людей и их духовным равенством. Под духовным равенством он понимал следующее: "все люди, как разумные, живые существа, носящие в себе влечение к счастью и к полноте духовного бытия, скрывающие в себе голос совести и способность к нравственному совершенствуимеют одинаковое, по справедливости равное притязание на жизнь, на удовлетворение, на развитие своих благих способностей и на свободу добрых проявлений'⁴⁹². В реальной жизни люди неравны и обладают разной способностью нести ответственность, контролировать свои действия, следовать велениям разума. Поэтому, считает И.А.Ильин, для воплощения идеи справедливости необходимо признавать за каждым человеком безусловное духовное достоинство, учитывать природную (физическую) неодинаковость, несхожесть, самобытность людей; с учетом этого осуществлять принцип соразмерности: "кому больше дано, с того и больше взыщется". Отступление от уравнивающей справедливости должно быть предметно обосновано с учетом свойств индивидуального духа и объективного предела в духовной автономии человека

Признавая, что естественное право является воплощением существования человека как морального существа, Ильин выступает как продолжатель отечественной естественно-правовой традиции и делает заключение о духовной природе права. В отличие от большинства представителей естественно-правового направления он не отрицает значимость позитивного права. Естественное право Ильин рассматривает как нравственный критерий позитивного права. Между тем Ильина нельзя категорично отнести ни к одному из двух направлений естественного права: ни к этико-нормативистскому, ни к ^[182]

эйдологическому^[183]. Поскольку у него естественное право выступает и как ориентир для позитивного, и как идея права: "создать естественное право есть идеал, который постепенно осуществляется в истории, но который еще далеко не осуществлен"^[184].