1.3. Социальные и политические установки личности

Впервые понятие «установка» в научный оборот было введено в социальной психологии при изучении поведения личности. Согласитесь, что многие свои поступки мы совершаем под воздействием своего прошлого опыта, своих знаний о предмете действия и устоявшихся моделей поведения.

Первая научная работа, посвященная проблемам установок, появилась в 1935 г. Тогда Г. Олпорт описал механизм действия человеческой готовности к определенной реакции на проявления внешней социальной среды, выработанный на основе прошлого опыта. В своей работе он дал англоязычный вариант данного понятия и определил его как «attitude». Иногда на русский язык этот термин переводится как аттитюд.

Другой подход разрабатывался в отечественной психологической науке. Здесь уделяли мало внимания изучению аттитюдов личности, а существовала традиция при рассмотрении этого понятия использовать термин «установка». Этой проблемой занимался Д.Н. Узнадзе. По его представлениям, установка – это неосознанная предрасположенность или готовность осуществлять те поведенческие акты, которые адекватны данной ситуации. Д.Н. Узнадзе доказывал, что внешняя реакция субъекта на ситуацию обусловлена не только самой ситуацией, но и неосознанной мотивацией реагирования на нее.

Таким образом, у Д.Н. Узнадзе отдается приоритет внутриличностным характеристикам субъекта и психологической природе установки, тогда как у Г. Олпорта аттитюд прежде всего носит внешний характер в виде социальных представлений личности. Он показывал, как действует сам механизм аттитюда на личность и как можно его использовать в социальной практике.

Установка предшествует действию, является его начальным этапом, настроем на действие. Основным элементом, определяющим понятие установки, является готовность. Готовность к совершению действия или к принятию какого-то мнения. Но иногда готовность в установке определяется как диспозиция.

В политической области выработка соответствующих установок используется довольно часто. Когда мы принимаем какое-то политическое решение или совершаем акт политического поведения, то руководствуемся прежде всего установками. Даже если у человека есть определенное политическое сознание и определенная политическая ориентация, он все равно не всегда анализирует свои политические представления и не всегда принимает осознанное политическое решение. Личность может симпатизировать определенной политической партии или определенному политическому лидеру, но кандидат от партии и политический лидер, который с идеологической и политической точек зрения соответствует его убеждениям, может быть по какой-либо причине ему несимпатичен. И в момент принятия политического решения могут работать не политические предпочтения личности, а примитивная, бытовая установка, которая к политике может не иметь никакого отношения. Для этого в политической психологии и исследуется проблема установки.

Только небольшая часть установок является результатом собственного опыта личности. Этот опыт практически всегда запоминается в упрощенной форме. Значительная часть установок, возможно, никак не связана с личным опытом, она является лишь продуктом опыта, полученным нами в готовом виде от других людей. И в этом своем проявлении данный феномен и будет выступать в качестве социальной установки. Такие социальные установки мы получаем либо от культуры в целом (например, этнические установки), либо от социальной среды, которая непосредственно окружает нас (например, от своей референтной группы, мнение которой наиболее значимо для нас), либо из средств массовой информации (телевидение, радио, печать). Если социальных установок у нас по какой-либо проблеме нет, то они достаточно легко формируются средствами массовой информации.

Можно взять в качестве примеров социальные установки, определяющие наше отношение к тем или иным политическим лицам.

Другой пример – восприятие фигуры Александра Лебедя. В обыденном сознании он считается человеком, абсолютно лишенным эмоций. Этому есть чисто физиологическое объяснение: когда он говорит, у него не работают мышцы лица, а от них зависит проявление наших внутренних чувств, т.е. эмоций. В психологической науке эмоциями принято называть состояния, связанные с оценкой значимости для индивида действующих на него факторов и выражающиеся в форме непосредственных переживаний удовлетворения или неудовлетворения его актуальных потребностей.

В таком случае социальная установка сначала формируется, скорее всего, случайно, а затем она, став частью социального опыта личности, начинает определять наши собственные оценки, выводы и решения. И, несмотря на полученную позже информацию извне, опровергающую уже сформированное у нас представление, мы строим свое поведение в соответствии с уже действующей установкой. Социальная установка, сформированная в данном случае неправильно, все равно определяет дальнейшее восприятие этой политической фигуры.

Таким образом, социальная установка формируется или на основе собственного опыта, где может быть элемент случайности (ассоциации), или является продуктом осознанного или неосознанного воздействия со стороны другого человека. Независимо от того, каким образом установка сформировалась, как только она появилась в сознании (легче всего установка формируется тогда, когда у человека нет никаких первоначальных знаний по этому предмету), у нее сразу появляются два основных свойства, которые имеют значение для последующего поведения, в том числе политического.

Свойства социальной установки определяют ее функции в политическом поведении:

• познавательная функция, с помощью которой личность регулирует процесс познания. При знакомстве с новым предметом или явлением и его оценке человек основывается не на своем знании, которое, как правило, бывает неполным, а на своем отношении к данному предмету (нравится или не нравится);

• аффективная функция, которая помогает регулировать эмоции человека и его оценки. Они строятся на основе установки, которая всегда в таких случаях бывает очень упрощенной. Здесь личность формирует свое отношение либо со знаком плюс, либо со знаком минус. Это накладывается на специфику политической культуры, особенно в кризисные периоды, когда мы оцениваем политические явления как однозначно позитивные или однозначно негативные. Необходимо учитывать специфику российской политической культуры, которую иногда называют «манихейской». Она предполагает, что все явления делятся на однозначно ассоциирующиеся со злом или, наоборот, с добром. Мы привыкли оценивать все через призму этих двух установок; поэтому не могут быть в России две партии со знаком «плюс» – в результате все равно у власти будет одна партия со знаком «плюс», а все другие будут со знаком «минус».

Понятия, которые строятся на основе сформированной установки, лишены реального содержания. Каждый человек совершенно субъективно, на основе своих установок воспринимает происходящие вокруг события. Поэтому кто-то одобрял то, что происходило в стране, а кто-то ругал власть за то, что она не может навести порядок. В этом случае оценка перевернута: сначала – слово, мифологический образ; потом – установка на основе этого образа и только затем личности или группы, которые с этим образом идентифицируются.

Здесь необходимо понимать работу такого механизма. Установка в сознании начинает выполнять функцию барьера, который помогает человеку отбирать информацию. Если информация противоречит установке, то установка «выталкивает» ее из сознания. Личность не воспринимает информацию, которая не соответствует сформированной установке. Следовательно, на основе установки может выстраиваться исключительно односторонний образ политического явления.

Существует и третья функция установки – поведенческая. Установка предопределяет наше поведение, в том числе и политическое. В основе поведения всегда лежат разные группы потребностей. Но потребность – категория объективная, независимая от сознания. Для того чтобы потребность превратилась в мотив, она должна отразиться в сознании в виде цели (здесь происходит процесс целеполагания).

Установка как раз и работает в тот момент, когда потребность превращается в цель, когда личность осознает потребность и формулирует свое представление о цели. Тогда установка начинает предопределять этот процесс. Мы лишаемся выбора, точнее, выбор заранее предопределен нашей установкой.

В какой-то степени эта поведенческая функция установки объективно обусловлена, так как человек не может каждый раз заниматься рациональным анализом способов удовлетворения своих потребностей – иначе ему просто некогда будет действовать. Чтобы ускорить этот процесс, нам нужны установки, которые упрощают выбор. В то же время установка делает этот процесс доступным для манипулирования. Если мы можем формировать установки, то можем манипулировать сознанием других, а также массовым сознанием при формировании необходимой нам системы установок.

Именно благодаря этому в 60-е годы XX века усилился интерес к проблеме установок.

Когда владельцы гостиниц писали письменный ответ, то срабатывал механизм их расовых установок. Но в тот момент, когда те же китайцы без всякого предварительного запроса приходят в гостиницу и просят их обслужить, эта установка не работает.

Наиболее общепринятое объяснение данного парадокса следующее: установки можно разделить на вербальные и актуальные. И та, и другая установка может в большей или в меньшей степени играть вербальную или актуальную роль. Вербальная установка – в большей мере установка на объект, в ней более сильными являются познавательный и оценочный элементы. Актуальная (или поведенческая) установка ориентирована на действие, в ней более важен поведенческий элемент. Поведение владельцев гостиниц в описанной выше ситуации определялось установками, вытекающими из разных сфер сознания и поведения. На вербальном уровне (ответ на письма) отвечали в соответствии с вербализированными представлениями – оценками, связанными с представителями разных расовых групп (расовые предрассудки на вербальном уровне). Когда в гостиницу приходил реальный китаец, работала уже другая установка, являющаяся результатом собственного опыта этого человека в качестве владельца гостиницы, – установка, связанная с его ролью, поведенческим аспектом – как можно лучше и быстрее обслужить клиента. Выходит, что в достаточно похожих обстоятельствах работают разные установки.

Все эти знания об установке необходимы в курсе политической психологии для того, чтобы при исследованиях общественного мнения и политических предпочтений довольно точно прогнозировать будущее политическое поведение людей. Вы сами знаете, что зачастую многие прогнозы оказываются ошибочными. Здесь как раз и срабатывает «парадокс Лапьера», когда прогноз, построенный на вербальных ответах, выдавался за результат, как продукт конкретных действий. Кроме того, иногда это противоречие относят за счет неискренности респондента. Но человек отвечает искренне, по принципу «нравится – не нравится». Просто здесь работает другой принцип действия, и поведенческая установка заставляет личность совершать выбор, противоречащий ее вербальной установке. В предварительных опросах нельзя предусмотреть иную форму рассуждения: «Этот человек мне не нравится, но придет кто-то другой и будет еще хуже, чем теперь».

В заключение стоит заметить, что в сознании одного и того же человека могут одновременно, не разрушая друг друга сосуществовать установки, одна из которых основана на знаниях теоретического содержания, а другая выстроена на основе собственного обыденного опыта. Эта система установок в советское время получила название «двоемыслие». Человек с рождения знает все «правильные» слова и в какой-то мере в них верит, хотя весь его реальный опыт опровергает правильность такой веры. Люди достаточно легко разделяют в разных ситуациях противоположные установки, которые не имеют внутреннего противоречия в личности. Из этого можно сделать вывод, что легче сформировать новые установки у личности, нежели разрушить старые. На этом основана вся политическая пропаганда, механизм манипулирования общественного мнения и выработка политических установок у субъектов политики.

Таким образом, политической установкой можно считать такую установку, которая определяет внутреннее качество субъекта политики, базирующееся на его предшествующем опыте и политической культуре, влияющей на отношение личности к будущим политическим событиям.