ГЛАВА ВТОРАЯ Научная сущность идеологии марксизма-ленинизма

Теоретическая посылка «плюрализации» марксизма — полное и абсолютное «отлучение» марксизма от науки. Буржуазные идеологи и ревизионисты стремятся доказать, что по гносеологическим и социальным функциям марксистская концепция чужда принципам научного мышления.

Марксизм первоначально возник на основе обобщения социальной практики капиталистических стран Европы и как результат теоретического синтеза достижений европейской философской и социальной мысли. Однако отсюда не следует, что его положения неприменимы к иным странам и регионам. Точно так же открытие законов классической механики английским ученым И. Ньютоном вовсе не превращает их в специфически английское явление. Свое дальнейшее развитие все составные части марксистской научной теории получили в России, но и это не служит вопреки утверждениям сторонников «поливариантного марксизма» основанием для признания ленинизма «чисто русским феноменом», отличающимся как по содержанию, так и по «духу» от «аутентичного» западного марксизма.

По какому бы признаку ни различали свои конструкции «марксизмов» его модельеры, эти разделения основываются на одной и той же антинаучной платформе — на принципиально неверном решении вопроса о соотношении науки и идеологии как особых сфер общественного сознания.

96

Замыкая идеологию в сфере субъективного, буржуазные идеологи не видят объективных классовых детерминантов общественного сознания вообще, идеологи... в частности, разводят научное и идеологическое как антиподы в структуре социальных наук, и в первую очередь в структуре марксистско-ленинской теории.

Многие идеалистические школы социологии и философии истории пытались доказать, что в историческом процессе нет закономерностей, регулярности и повторяемости, которые существуют в природе. Общественная жизнь и объективный закон — понятия якобы несовместимые, поскольку общественный процесс есть лишь совокупность уникальных и неповторяющихся явлений, творимых абсолютно свободной и бесконтрольной волей человека.

Марксизм выдвинул стройную, научно обоснованную концепцию общественного развития. Желая опровергнуть его выводы, противники марксизма указывают, что эти выводы соответствуют коренным интересам рабочего класса, а следовательно, они идеологичиы, классово обусловлены и не могут считаться научными. При этом они ссылаются на ранние работы Маркса как на «типичный вариант» «иллюзорного» сознания, которое, по их мнению, лежит в основе любой идеологической системы.

97

Однако уже в «Немецкой идеологии» К. Маркс и Ф. Энгельс совместили последовательный глубокий теоретический анализ политических и идеологических структур буржуазного общества с критикой различных социальных утопий и иллюзий. В этом же труде были раскрыты гносеологические корни и социальные функции утопического буржуазного сознания.

Целеполагающая деятельность человека, направленная на преобразование социальной и природной действительности в своем аксиологическом моменте определяется объективным историческим положением того или иного общественного класса, теми задачами, которые он себе ставит для сохранения или изменения своего социального положения. Определенным образом отражая общественное бытие, идеология может выступать активной преобразующей силой, непосредственно связанной с социальной деятельностью классов, партий, индивидов. Буржуазная идеология является иллюзорной, ложной формой отражения социальной действительности. Во-первых, в этом проявляется своекорыстный интерес буржуазии — закрепить в массовом сознании извращенное представление о действительности; во-вторых, это следствие извращенных отношений, складывающихся в капиталистическом обществе, К. Маркс и Ф. Энгельс отмечали в «Немецкой идеологии»: «Если во всей идеологии люди и их отношения оказываются поставленными на голову, словно в камере-обскуре, то и это явление точно так же проистекает из исторического процесса их жизни, — подобно тому как обратное изображение предметов на сетчатке глаза проистекает из непосредственно физического процесса их жизни» [1].

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 3, с. 25.

98

Для буржуа совершенно необязательно познание действительной сущности общественного бытия человека, поступательного хода истории. Его знание о социальной действительности, его социальный идеал благополучно мирятся с существующим буржуазным миропорядком, соответствуют частнособственнической логике капиталистического накопления. Буржуазное сознание остается на уровне познания объективной видимости, скользит по поверхности явлений. Как правильно отмечает В. А. Звиглянич, «категория видимости в этом плане отражает одномерное освоение предмета в системе капиталистической практики, не раскрывающее его универсальной сущности.

Познание и освоение действительной сущности в буржуазной теории и практике не идут дальше уровня «мнимой» сущности.

Для познания и освоения действительной сущности предмета необходимы переход на позиции революционно-практической деятельности пролетариата и применение диалектико-материалистического метода мышления» [2]. Буржуазия не в силах помешать широкому распространению марксизма. Поэтому ее отношение к марксизму заключается в поддержке различных иррационалистических направлений в философии, в выработке контраргументов против научности марксизма-ленинизма. Особым нападкам со стороны буржуазных идеоло

99

гов подвергается рабочий класс — объективный «могильщик буржуазии», который, по мнению ее теоретиков, не может выступать носителем объективной исторической истины. Буржуазные идеологи старательно скрывают, что интересы рабочего класса совпадают с объективным ходом истории, и поэтому рабочий класс, его заинтересованность в адекватном социальном отражении действительности, его идеология способны научно отражать и отражают объективный ход общественного прогресса.

2 Звиглянич В. А. Логико-гносеологические и социальные аспекты категорий видимости и сущности. Киев, 1980, с. 105.

Будучи единственным классом в истории, не заинтересованным в увековечивании своего господства, пролетариат, одержав победу, «никоим образом не становится абсолютной стороной общества, ибо он одерживает победу, только упраздняя самого себя и свою противоположность» [3].

3 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 2, с. 39.

Научность идеологии марксизма заключается в синтезе идеологического и научного, основанного на том, что мировоззренческие установки пролетариата как носителя этой идеологии исходят из объективных истин и закономерностей человеческой истории. В. И. Ленин писал по этому поводу: «С точки зрения современного материализма, т. е. марксизма, исторически условны пределы приближения наших знаний к объективной, абсолютной истине, но безусловно существование этой истины, безусловно то, что мы приближаемся к ней. Исторически условны контуры картины, но без

100

условно то, что эта картина изображает объективно существующую модель... Одним словом, исторически условна всякая идеология, но безусловно то, что всякой научной идеологии (в отличие, например, от религиозной) соответствует объективная истина, абсолютная природа» [4].

4 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 18, с. 138.

Некоторые буржуазные обществоведы соглашались признать лишь наличие частных закономерностей, различных в разных странах, цивилизациях и регионах. Тем самым разрывалось единство исторического процесса, отстаивались «локальные истории», принципиально и во всем отличные друг от друга. Исторический индетерминизм снимает уже сам вопрос о создании общесоциологической теории, пригодной для объяснения сущности социальных явлений.

В этом же русле развиваются попытки плюралистов расчленить научное единство и общезначимость научных положений марксизма. Сторонники «поливариантности марксизма» всячески абсолютизируют ту действительно верную мысль, что в социальных науках объект отражения не обладает той универсальной однородностью и относительной временной константностью, которой обладает природа. При этом или фальсифицируются открытые Марксом общественные законы, характеризующие всякую форму общественной организации, законы, позволяющие считать человеческую историю единым всемирным процессом даже тогда, когда она была историей пространственно разъединенных стран и континентов.

101

фальсифицируется важнейшее положение марксизма о принципиальном тождестве законов развития стран, находящихся на одном уровне формационного развития. С этой точки зрения частные различия в экономической, социальной и политической жизни дореволюционной России и стран капиталистического Запада не могут служить достаточным основанием, чтобы оспаривать универсальность социологических истин, открытых Лениным, поскольку эти различия укладываются в рамки внутриформационной типологии общества.

Интернациональная сущность марксистско-ленинской теории обусловлена универсальностью и общезначимостью ее научных выводов, сделанных в результате обобщения развития всего человечества и подтвержденных практикой. Основополагающие выводы марксизма, как и законы любой другой пауки, применимы к социальной сфере жизни общества независимо от его региональной или национальной принадлежности. Марксистская философия, являющаяся сердцевиной социалистической идеологии, как последовательная научная концепция, адекватно отражающая свой предмет, включает систему сущностных, объективно значимых законов и категорий. Эти законы носят всеобщий и необходимый характер и не могут менять свою сущность в зависимости от региональных или национальных особенностей среды распространения.

102

«Социалистическая идеология — отмечает В. В. Мшвениерадзе, — это научная система политических, философских, правовых, этических и эстетических взглядов. Она верно отражает объективные законы общественного развития, служит программой действий трудящихся масс и для трудящихся масс. Она носит созидательный характер и направлена на построение коммунистического общества, отвергает все то, что противоречит интересам рабочего класса, мешает социальному прогрессу» [5]. Марксизм никогда не скрывал своей идеологической направленности и открыто признавал себя «социально пристрастным», отстаивающим интересы угнетенных и эксплуатируемых против угнетателей и эксплуататоров. Поэтому тем, кто разрывает науку и идеологию, остается «всего лишь» подобрать их взаимоисключающие определения и прийти к «выводу», что если есть идеология, то нет науки, а если есть наука, то нет идеологии.

5 Мшвениерадзе В. В. Современное буржуазное политическое сознание. М., 1981, с. 422.

6 Korsch К. Karl Marx. Frankfurt a. M., 1967. S. 203.

7 Seliger M. Ideology and politics. Cambridge, 1976, p. 118.

103

В последнее время из-под пера буржуазных идеологов выходит огромное количество литературы, в которой затрагиваются актуальные идеологические проблемы. К числу таких работ можно отнести книгу французского профессора Фернана Дюмона «Идеологии». Ее автор считает понятие идеологии одним из наиболее расплывчатых и трудных для понимания. Эту трудность он объясняет прежде всего бесконечной взаимной конфронтацией со стороны представителей различных классов и политических сил. В этом плюрализме соперничающих группировок Ф. Дюмон и обнаруживает жизненные корни идеологии. «Именно столкновение превращает идеологию в реальность» [8]. В современном обществе идеологии выставлены как на большом рынке, «где конкурируют между собой различные истолкования целей общества или группы. В этой борьбе за коллективную истину возможны разнообразные направления, дополняющие друг друга. Можно считать свою идеологию относительной и допускать, что другие идеологии обладают определенными достоинствами (такое допущение плюрализма, продолжающее одну из тем старого либерализма, само превратилось в идеологию)» [9]. Подобно многим своим предшественникам, Дюмон считает, что идеология не может дать научной, единой для всех истины, что это — «ложное сознание». Следовательно, все устремления идеологов предсказать будущее, сформулировать свои проекты не опираются на познание объективных закономерностей и являются не «описанием вещей, а выражением воли» [10] политических деятелей.

8 Dumon F. Ideologies. P., 1976, p. 9.

9 Ibid., p. 10—11.

104

Итак, Дюмон далек от того, чтобы считать какую-либо идеологию научной. Он допускает, что идеология может быть объектом науки, но только в том смысле, что с помощью науки идеология может быть описана извне. Разграничив идеологию и науку, Ф. Дюмон рассматривает идеологические системы как «выводы, которые не излагают сути социальных отношений и не исчерпывают их» [11].

С этих позиций Дюмон подходит и к идеологии марксизма, выступает против предсказания Маркса о победе идеологии пролетариата, против научного социализма. Одновременно он выступает против теории «конца идеологии», стремящейся, по его словам, также установить «единую идеологию». «Для будущего людей. как и для будущей мысли, нужно продолжать думать о плюральности идеологий» [12].

Подобных же взглядов придерживается Р. Арон, рассматривающий идеологию как «систему интерпретаций социального мира, навязывающую порядок ценностей и указывающую на необходимые реформы, па переворот, которого стоит опасаться или на который стоит надеяться» [13]. Идеологию Арон рассматривает как «глобальную систему интерпретации историко-политического мира» [14]. Игнорируя классовую обусловленность идеологических систем. Р. Арон увязывает это положение с отстаиваемой им концепцией «индустриального общества».

10 Ibid., p. 19.

11 Ibid., p. 47.

12 Ibid., тэ. 172.

13 Aron R. L'opium des intcllectuels. P.: Gallimard, 1968, p. 375.

14 Aron R. Trois essais sur l'age industriel. P., 1966, p. 188.

105

Споры о сущности идеологии всегда велись между представителями различных философских концепций, выражающих определенные классовые интересы. Но особое значение и размах они приобрели в современных условиях. Иллюстрацией к сказанному может послужить дискуссия, развернувшаяся на Венском философском конгрессе 1968 г. между буржуазными идеологами и марксистами. Анализ многих выступлений показывает, что основные нападки буржуазных идеологов и ревизионистов были направлены на классовый, партийный характер идеологий, и идеологии марксизма в частности. Выступивший на одном из заседаний конгресса Де Джордж высказал мнение о том, что «идеология в своей простейшей форме — это миф, который является общепринятым и принимается лишь определенной группой в качестве официального базиса и оправдания ее социального действия. Те логические мифы, которые улавливают „сознание" группы, превращаются в идеологию» [15]. В этом же выступлении Де Джордж «определил» марксизм как принципиально такой же логический миф, что и ненаучная буржуазная идеология. Проводимая буржуазными учеными параллель между марксизмом и буржуазной идеологией приводит к отрицанию общественной науки и общественных закономерностей вообще. Еще в

15 Akten des XIX. Internationalen Kongresses fur Philosophie, Bd. 1, S. 464.

106

1961 г. буржуазный философ Бернар де Жувенель выдвинул термин «будущности» (во множественном числе), который взят сейчас на вооружение современной буржуазной социологией. «Этот термин, — отмечает газета «Монд» в статье, посвященной Жувенелю, — употребляется только во множественном числе: он содержит отрицание какого-либо предопределенного будущего, которое можно было бы предсказать. Он утверждает разнообразие будущностей...» [16].

Итак, в буржуазной литературе преобладают трактовки идеологий как доктрин мировоззренческого порядка, рожденных в чьих-то изобретательных головах и распространяемых их ревностными последователями. Основное содержание идеологий — это фантазии о будущем, не отражающие реальных тенденций и закономерностей общественного развития, а детерминантами этих фантазий служат групповые интересы идеологов. Примеров таких трактовок довольно много, приведем некоторые из них. В опубликованном в 1977 г. в издательстве «Magnard» учебнике по философии под идеологией понимается «система идей и представлений, относящихся к суперструктуре, которая служит господствующему классу, не имеет никакого научного фундамента и преследует цель замаскировать имеющиеся в обществе противоречия». В трехтомнике «История идеологий», вышедшем в Париже в 1978 г., содержится определение идеологии как системы представлений, образов, идей, социальных институтов, через которые люди данной группы

16 Le Monde, 1978, 5 avr.

107

Пытаются осмыслить те отношения, в которые они вступают между собой, с миром и с силами, которые возвышаются над всем этим [17].

Ненаучиость всякой идеологии связывается некоторыми буржуазными учеными с «природой человека», с особенностями его психики. Характерным примером такого подхода к генезису идеологии является точка зрения «критического рационализма» в лице Э. Топича, Т. Гейгера, Г. Альберта и др. [18] Отвергая марксистский анализ идеологии, обусловленность ее социально-экономическими и классовыми причинами, позитивистское толкование идеологии исходит из субъективно-идеалистических представлений о ценностях, лежащих в основе любой идеологической системы. В своем анализе идеологии представители «критического рационализма» подчеркивают основополагающее значение психологических и биологических способностей субъекта, который в процессе своего общения с миром проецирует на него свои ложные, субъективно возникшие в его сознании представления, появившиеся как результат биологических и психических потребностей.

17 См.: Histoire des ideologies. P., 1978.

18 Подробнее см.: Критический рационализм. Философия и политика. М., 1981.

Рассматривая любое идеологическое образование как изначально заданную ложную систему, сторонники психологической интерпретации идеологии распространяют такое определение на марксизм, выступающий главным объектом их критики. Антропологическое объяснение генезиса идеологии принципиально исключает возможность существования такой

108

мировоззренческой системы, Которая диалектически сочетала бы в себе научное и идеологическое. Как отмечает австрийский позитивист Э. Топич, «исключительные жизненные силы всякого понимания мира основываются не на их правильности, а на их психологической действенности» [19].

Большое место антропологическое объяснение идеологии занимает в критической антиидеологической концепции Франкфуртской школы, представители которой с абстрактных внеклассовых позиций критикуют любые возможные идеологии (включая марксизм), широко привлекают к этой критике концепции психоанализа. Так это делает, например, Ю. Хабермас, считающий всякую идеологию «ложным сознанием». Исследуя позицию «критической теории» Франкфуртской школы, М. В. Яковлев подчеркивал, что «Хабермас, в частности, использует психоанализ для критики идеологии как социального явления, которое он пытается вывести из эмоционально-антропологического механизма господства, из процессов постоянного подавления инстинктивных импульсов, закрепляемых политически в виде системы культурных традиций» [20]. Вполне понятно, что выбранный таким образом субъективный критерий в оценке научности идеологии, показывающий вероятную несовместимость объективной истины с конкретной позицией идеолога, не может быть применен к марксизму, диалектич

19 Topitsch E. Vom Ursprung und Ende der Metaphysik: Eine Studie zur Weltanschauungskritik. Munchen, 1972, S. 210.

20 Социальная философия Франкфуртской школы: Критические очерки. М., 1975, с. 192.

109

но сочетающему в себе учет объективных исторических законов и интересов людей. Такое диалектическое сочетание не только является характерной чертой марксистско-ленинского учения, но и выступает существенным моментом познания вообще. Отрицая научный характер социального знания, буржуазные теоретики ограничивают происхождение различных идеологических систем исключительно субъективными факторами, не видя при этом прямых материальных побудительных причин.

Характерной чертой всех этих высказываний является то, что сторонники чисто субъективно понятой идеологии смешивают все: материальное производство, поступки людей и их действия, представления, которые создаются у людей, и средства, которыми они пользуются для достижения своих целей.

Идеология — не просто система определенных понятий, вовлекаемых в борьбу идей и представлений. Она отражает сложные и многообразные отношения между объективными историческими условиями и социальной политикой. Вместе с тем идеология представляет собой социальный продукт материальной истории, как определенный действительностью, так и отражающий ее, вовлекающий в нее сознание людей и участвующий тем самым в становлении исторической практики.

Идеология «упорядочивает» историю, даже в известном смысле творит ее, но, разумеется, исходя не из абстрактных умозаключений и искусных фальсификаций настоящего и будущего. Можно также сказать, пользуясь «модным» словечком буржуазных идеологов, что идеология не занимает «маргинального поло

110

жения» в исторической реальности, она действует изнутри ее и во имя ее. Идеология как форма общественного сознания не просто отражает в себе общественное бытие определенного класса, но самым активным образом стремится воздействовать на социальную действительность. Идеология непосредственно выражает отношения между объективными историческими условиями существования класса и его социальной политикой, классовой борьбой и политической деятельностью.

В этой связи необходимо подчеркнуть, что марксизм, выступающий с научно обоснованной программой революционного преобразования мира, является мощным орудием рабочего класса в борьбе с буржуазией и ее идеологией за прогрессивные идеалы, за коммунистическое будущее человечества. В отличие от исторически обреченных идеологических систем прошлого значение и деятельная сила марксизма в историческом развитии человечества обусловлены максимально возможными рамками ее социального применения — вплоть до построения коммунистического общества.

Любое идеологическое образование представляет собой совокупность представлений, определенным образом соотносящуюся с позициями того или иного класса. Ведь только исходя из конкретного анализа действительного положения класса в системе общественных отношений можно определить его идеологическую позицию. По этому поводу основоположники марксизма писали: «Мы исходим не из того, что люди говорят, воображают, представляют себе, — мы исходим также не из существующих только на словах, мыслимых, вообра

111

жаемых, представляемых людей, чтобы от них прийти к подлинным людям; для нас исходной точкой являются действительно деятельные люди, и из их действительного жизненного процесса мы выводим также и развитие идеологических отражений и отзвуков этого жизненного процесса... Таким образом, мораль, религия, метафизика и прочие виды идеологии и соответствующие им формы сознания утрачивают видимость самостоятельности» [21]. Таким образом, идеология есть классово обусловленное явление духовной жизни общества.

21 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 3, с. 25.

Уже в своих ранних произведениях «Святое семейство» и «Немецкая идеология» К. Маркс и Ф. Энгельс показали классовую обусловленность всякой идеологии, связь с породившим ее экономическим развитием общества, с состоянием и характером классовой борьбы. История развития человечества наглядно показывает, что различные социальные условия жизнедеятельности людей, различные формы собственности возвышали над собой соответствующие им системы надстроечных явлений, образов мыслей, мировоззрений, идеологий.

Материальное производство и материальная деятельность людей являются главными системообразующими любых идеологических процессов и явлений. Именно в процессе развития материального производства исторически формировалась и развивалась потребность в социальном познании, сочетающем в себе как научный, так и идеологический фактор. Различные исторические формы социального познания самым непосредственным образом

112

связаны с существующими на этом этапе идеологическими системами. Наличие в идейном развитии человечества различных видов «ложного сознания» связано с положением в системе производственных отношений и с исторической ограниченностью социально-политических задач того или иного класса, его роли в историческом процессе. Как известно, в истории человечества существовали периоды революционной ломки старых общественных отношений, — и тогда на ее арене появлялся новый революционный класс, новый субъект социального познания, исторически заинтересованный в становлении нового, более прогрессивного строя. Однако прогрессивность и объективность всех домарксовых идеологических систем были ограничены рамками исторической прогрессивности ее носителей-классов, которые в процессе развития обществепно-экономических формаций переставали быть заинтересованными в познании исторической истины. Так произошло с буржуазией, которая по мере развития капиталистического общества постепенно превратилась из прогрессивного ранее класса в главный тормоз общественного развития. Историческая и логическая, научно обоснованная ограниченность существования этого класса заставляет его идеологов сознательно искажать объективную истину в интересах временного сохранения своего классового господства, что делает буржуазную идеологию в корне антинаучной, ибо, как подчеркивал В. И. Ленин, не может трезво рассуждать тот, кто стоит на пути к гибели.

113

Только пролетариат, как последовательный носитель самого передового революционного мировоззрения, заинтересован в адекватном познании общественных законов, в неотвратимости прихода коммунистической формации. Рабочий класс жизненно заинтересован в самом точном представлении о мире, в уничтожении капитализма, что одновременно является его главной политической целью и объективной исторической закономерностью.

В современных условиях кризиса буржуазной идеологии, когда она, поддерживаемая все еще мощной буржуазной государственной машиной, вынуждена все чаще говорить на «языке большой лжи» и, искажая действительные факты, манипулировать общественным сознанием масс, все более возрастает среди буржуазных идеологов тенденция к определению любой идеологии как «ложного сознания».

При таком подходе идеология рассматривается как результат мифотворчества преследующих своекорыстные интересы тех или иных социальных групп. Идеология как мировоззренческая основа массового сознания безоговорочно противопоставляется науке, для которой познание связывается с истиной, взятой самой по себе, понятной только узкому кругу профессиональных ученых. Такое понимание идеологии буржуазные теоретики распространяют на марксизм, прибегая при этом к спекулятивным ссылкам на ранние работы К. Маркса и Ф. Энгельса, в которых термин «идеология» использовался для характеристики иллюзорных форм сознания, основанных на теоретических посылках идеализма.

Определение идеологии как ложного сознания подразумевает прежде всего равноценность различных идеологических систем и равнозначность их рецептов разрешения реальных общественных проблем.

114

Однако Маркс и Энгельс решительно противопоставили подобным формам ложного сознания созданное ими научное мировоззрение. Хотя из соображений терминологического порядка они не называли его идеологией, тем не менее они не считали, что из классовой обусловленности идеологии автоматически следует ее антинаучность, как пытаются убедить нас в этом сторонники концепций «плюралистического марксизма».

Характеризуя эти иллюзорные формы сознания и обозначая их словом «идеология», Энгельс писал: «Идеология — это процесс, который совершает так называемый мыслитель, хотя и с сознанием, но с сознанием ложным. Истинные движущие силы, которые побуждают к деятельности, остаются ему неизвестными в противном случае это не было бы идеологическим процессом» [22].

22 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 39, с. 83.

Исходя из понимания единства строгой научности и классовой партийности в марксистской теории. В. И. Ленин терминологически переосмыслил понятие идеологии. Оно охватывает не только иллюзорные формы отражения действительности, но и мировоззрение пролетариата, однако в этом случае сознание классового интереса не ведет к искажению реальности, но, наоборот, требует ее адекватного познания.

115

Одним из аргументов против научной сущности марксизма-ленинизма, как мы уже отмечали, у буржуазных идеологов выступает обвинение марксистской теории в партийности, приравниваемой ими к субъективности. Противопоставляя партийности марксизма плюралистичную «надпартийность» буржуазной философии, якобы нейтральной и объективной в силу того, что она не преследует никаких классовых интересов, они затемняют суть дела.

Претензии буржуазной философии на «третью линию» в философии, совпадающую якобы с объективностью, часто оборачиваются тенденциозным и лживым изображением действительности, фальсификацией марксистско-ленинской теории, реального социализма в СССР, сочетающейся с апологией исторически отжившего капиталистического строя.

В. И. Ленин подчеркивал, что беспристрастной социальной науки в классовом обществе нет и быть не может, что «ни один живой человек не может не становиться на сторону того или другого класса... не может пе радоваться успехам данного класса, не может не огорчаться его неудачами...» [23].

23 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 2, с. 547—548.

Принцип партийности является универсальным принципом всякой философской теории, любой идеологической системы, которая призвана защищать интересы тех или иных классов, тех или иных социальных групп. Как известно, принцип партийности философии был сформулирован еще К. Марксом и Ф. Энгельсом и получил свое дальнейшее развитие в работах В. И. Ленина, особенно в его фундаментальном труде «Материализм и эмпириокритицизм». При этом надо подчеркнуть, что принцип партийности в философии не шабло

116

низирует историко-философский процесс, не делает марксистско-ленинское учение догмой, как это часто подчеркивают наши идеологические противники. Принцип партийности наряду с борьбой против буржуазной идеологии и ревизионизма выступает против догматизма как определенной характеристики мышления, которому марксизм-ленинизм противопоставляет живой, творческий, научный подход к действительности, к человеческому познанию. «Социализм, — писал В. И. Ленин, — будучи идеологией классовой борьбы пролетариата, подчиняется общим условиям возникновения, развития и упрочения идеологии, т. е. он основывается на всем материале человеческого знания, предполагает высокое развитие науки, требует научной работы и т. д. и т. д. В классовую борьбу пролетариата, стихийно развивающуюся на почве капиталистических отношений, социализм вносится идеологами» [24].

24 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 6, с. 362—363.

Фальсифицируя эти положения, подменяя содержательный анализ казуистическими выкладками, теоретики «плюралистического марксизма» настаивают па противопоставлении науки и идеологии и используют его для провозглашения марксизма «чисто идеологическим явлением». Отсюда — один шаг до отождествления его с такой иллюзорной формой общественного сознания, как религия. И шаг этот плюралисты делают: речь идет для них о двух идеологических системах, постулаты которых одинаково чужды «чистой науке» и отличаются лишь по конкретному содержанию, но не по гносеологической природе и социальным функ

117

циям. Таким образом, считают они, раз между марксизмом, и скажем, христианством не существует принципиальной разницы, то и марксизм неизбежно постигнет судьба христианства, в котором отпочковалось множество различных конфликтующих между собой течений. Такой вывод считается бесспорным, так как всякая идеологическая форма в своем развитии выступает поначалу как некая целостность, а потом распадается на ряд направлений, приобретающих известную самостоятельность.

Мы вовсе не собираемся оспаривать то обстоятельство, что между одними и теми же религиозными или моральными доктринами, существующими в принципиально различных социальных условиях, порой бывает больше различий, чем сходства. Ученые давно подметили факт дивергенции вненаучных духовных феноменов, «мигрирующих» из одного региона в другой, который вызывается, говоря социологическим языком, разнородностью культурных сред, адаптирующих принимаемые ценности. Однако мы хотим еще раз подчеркнуть неправомерность применения этого положения к пауке и научной идеологии, поскольку в последних содержатся объективные истины, приложимые с теми или иными вариациями по форме к социальной практике любых стран.

Между наукой и идеологией существуют реальные различия, как в плане их гносеологической природы, так и по социальным функциям, которые они выполняют. Гносеологические различия проистекают из двойственной природы процесса отражения, подсистемой которого выступает так называемое ценностное

118

отражение действительности. Известно, что по этому вопросу в марксистской литературе долгое время шла дискуссия, в которой мы разделяем точку зрения специалистов, считающих, что теория познания является разделом теории отражения наряду с теорией ценностей.

Сущность ценностного отражения, по нашему мнению, состоит в том, что оно не ограничивается познанием имманентных свойств объекта, взятых в относительной изоляции от жизненных интересов субъекта, интересов, лежащих вне сферы познания (порой оно просто игнорирует подобное познание, как это происходит в мифе). Первичным для него выступает отражение связи объекта с самим субъектом как носителем системы активных предпочтений, потребностей и интересов. При такой постановке вопроса нужно учитывать лишь то, что ни «чистого» познания, лишенного всяких аксиологических моментов, ни «чистого» ценностного отражения, абсолютно изолированного от всяких познавательных моментов, не существует и существовать не может. Указанные формы отражения, хотя и неразрывно связанные в реальном познании, обладают все же определенной спецификой. В первом случае системообразующим, доминантным фактором выступает познание объекта как самоцель, во втором — отражение значимости объекта применительно к потребностям и интересам субъекта.

119

Об этом справедливо писал болгарский ученый В. Иванов: «Не только в науке, но и в идеологии познание и оценка неразрывно связаны... В пауке оценка является важной стороной и моментом познания, знание невозможно без оценки и в различной форме содержит его в себе» [25]. Поэтому неправомерно рассматривать ценностный аспект идеологической системы марксизма абсолютным антиподом его научности. Как известно, ценностная установка является одним из главных моментов какой-либо интерпретации действительности, что закрепляется в определенных философских, научных, религиозных и идеологических системах.

Возникнув вместе с разделением общества на классы, идеология стала одной из самых активных форм общественного сознания, непосредственной сферой классовых столкновений, борьбы ценностных установок различных социальных слоев общества. В этом плане история человеческого общества представляет собой не только последовательную смену определенных способов производства, по и историю развития, функционирования и борьбы различных идеологий. Имманентно вплетаясь в реальную жизнь общества, идеология, как отмечает Н. Б. Биккенин, возвышается «над строем чувств и верований, образов и мыслей, прозрений и заблуждений, рождаемых повседневной житейской практикой» [26]. Ее задача состоит в том, чтобы осознать, выразить объективные интересы и общественное положение класса в систематизированной форме. Идеология — это система взглядов. Идеологическую программу нельзя получить путем «конденсации» социальных чувств и образов. Ее выработка требует

25 Иванов В. Идеологията. Характер и закономерности на развитие. София, 1974, с. 84.

26 Биккенин Н. Б. Социалистическая идеология. М., 1978, с. 57.

120

обращения к теоретическому анализу положения класса в системе определенных общественных отношений, выявления его взаимоотношения с другими классами, а следовательно, анализа интересов и социальной роли этих классов. Только таким путем можно выразить действительный классовый интерес.

Теория марксизма-ленинизма — это теоретическое сознание класса, объективное положение и интересы которого способствуют адекватному социальному познанию, научному предвидению и преобразованию действительности.

В социологическом плане различие между наукой и идеологией, на наш взгляд, состоит в том, что они выражают две взаимосвязанные и тем не менее различные формы человеческой деятельности — познавательную и ценностно-ориентировочную. Они имеют различную внутреннюю структуру и ставят перед собой различные задачи. Если познавательная научная деятельность имеет своей непосредственной целью получение истинного знания, а практическое использование этого знания представляет собой как бы выключенный из акта познания самостоятельный процесс, то задача ценностно-ориентировочной деятельности предполагает получение некоего знания (истинного или ложного), непосредственно служащего целям регуляции поведения людей. Как справедливо отмечает А. К. Уледов, «в идеологии критерием ценности ее положений выступает защита классовых интересов, хотя она не безразлична к истине. Идеологи, разрабатывая те или иные теории и доктрины в соответствии с интересами своих классов, могут сознательно стремиться к истине или же, напротив, так же сознательно извращать ее. Здесь все зависит от интересов» [27].

121

Итак, мы видим, что идеология и наука суть различные социальные феномены. Однако это различие не является во всех случаях взаимоисключающим: оно существует в широком диапазоне — от абсолютного антагонизма в случае сопоставления науки с антинаучными иллюзорными формами идеологического освоения действительности до гармонического единства, как это происходит при сопоставлении науки и научной идеологии, выступающей как синтез объективного отражения действительности и четко выраженной социальной установки на изменения этой действительности соответственно потребностям и интересам класса, осуществляющего исторически прогрессивные действия. Подобным гармоническим сочетанием науки и идеологии, рождающим новое качество — научную идеологию, выступает теория марксизма-ленинизма. Такой характер марксистской теории, как известно, объясняется особым историческим положением пролетариата, идеологией которого эта теория выступает. Пролетариат является единственным классом, самоутверждение которого не связано с необходимостью эксплуатировать другие социальные классы, устанавливать и охранять любыми средствами свое господство над ними. «Тем самым было выдвинуто мировоззрение, отвечающее условиям жизни и борьбы пролетариата; отсутствию собственности у рабочих могло соответствовать только отсутствие иллюзий в их головах» [28].

27 Уледов А. К. Структура общественного сознания. М., 1968, с. 199.

28 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 21, с. 498.

122

Это означает, что интересы пролетариата, если они правильно выражаются, никогда не приходят в противоречие с требованиями прогрессивного развития человечества.

Необходимость для пролетарской идеологии основываться на строго научном анализе действительности вызвана также и специфическими особенностями становления коммунизма как общественно-экономической формации. Это единственная в истории формация, возникновение которой невозможно без сознательной, идеологически ориентированной деятельности народных масс, возглавляемых коммунистической партией. Таким образом, если бы марксистская идеология, разрабатываемая и распространяемая партиями, не основывалась на строго научном знании объективных законов развития действительности, если бы она пряталась от истины, как это делает идеология реакционной буржуазии, великая задача практического переустройства общества на социалистических принципах не могла бы быть реализованной. Для того чтобы построить социализм и коммунизм, нужно знать подлинные законы истории. Именно поэтому пролетариат кровно заинтересован в строго научном знании, именно поэтому взгляд на мир с позиций интересов пролетариата, т. е. пролетарская идеология, должна быть последовательно научной — иначе не может осуществиться историческая миссия рабочего класса.

123