Что в данном контексте составляет психический аспект непосредственных причин войны?
Во-первых, сюда входит принятие сознательного группового решения правящей группой начать военные действия или вооруженное сопротивление, при условии, что эта группа обладает критическим уровнем легитимности со стороны военной организации и населения.
Заметим, что внешне это может выглядеть как единоличное решение вождя, монарха, диктатора или президента, но социологически оно будет действенным, только если будет принято правящей группировкой, без помощи которой никто даже и не узнал бы о таком решении. Во-вторых, должно быть принято групповое решение (не важно, сознательное или стихийное) либо достаточной для начала деятельности частью военной организации, либо достаточной для ощутимого сопротивления частью мирного населения (будущих партизан). Таким образом, под решимостью политического сообщества сражаться здесь понимается интегральная характеристика множества групповых решений готовиться к боям и вступать в битвы, причем такие групповые решения, в свою очередь, являются кумулятивным результатом индивидуальных решений (как правило, взаимно наведенных при непосредственной коммуникации и, хотя бы отчасти, являющихся следствиями массовой военной пропаганды).
Итак, психологический аспект сущности войны состоит в динамике групповых и индивидуальных решений участвовать в боях и готовиться к ним, решений убивать и принимать риск быть убитыми, решений разрушать и принимать риск терпеть разрушения. Сама же эта динамика решений, как предположено выше, детерминируется как агрессивными состояниями и установками, так и индивидуальными и групповыми образами ситуации с ее историей и ожидаемым будущим, образами самого индивида или сообщества в этой ситуации и в соотнесении с их ценностями, символами и мотивами. В свою очередь, образы ситуации и адекватных ситуации действий зависят и от самих объективно складывающихся условий, и от извне навязываемых образов (например, со стороны противника или третьей стороны), и от внутренних когнитивных стереотипов.
Свой вклад также делают осознаваемые и неосознаваемые потребности, влияющие на силу мотивов, осознаваемые или неосознаваемые установки по отношению к наиболее значимым элементам ситуации. В образы ситуации входят представления об имеющихся средствах насилия, ресурсах и их соотношении.
Решимость не сводится к решениям. Решения представляют собой преимущественно познавательный (когнитивный) аспект психических явлений. Решимость включает также волю следовать ранее принятому решению несмотря на возникающие тяготы и грозящие опасности. Для такой воли необходима особая, а именно, психическая энергия, причем, здесь недостаточно разового притока (например, от самого энтузиазма при принятии решения), необходима постоянная подпитка. Без такой подпитки решимость сражаться угасает, вследствие чего солдаты дезертируют или сдаются в плен, офицеры становятся подвержены провокациям и заговорам, военачальники и политики склоняются к заключению мира.
Следуя за Дюркгеймом и Коллинзом, будем считать источником такой энергии сильные индивидуальные и групповые эмоции, смысл, форму и направленность которым задают бытующие в данных группах естественные или специально проводимые ритуалы [Коллинз, 2002, гл. 1]. Агрессия является важным, но далеко не единственным эмоционально-энергетическим компонентом решимости сражаться. Чувства групповой солидарности, а также чувства, связанные с честью, достоинством, идейной, моральной и религиозной приверженностью составляют некую «позитивную» сторону в эмоциональном комплексе, в котором агрессивные чувства направлены на врага, имеющего тенденцию превращаться в «козла отпущения», попирающего все доброе и ценное. Р. Коллинз считает страх глубинной основой эмоций в ситуации войны [Коллинз, 2003а], но в генезисе войны страх вряд ли имеет доминирующее значение, скорее здесь роль играют ненависть и воодушевление, имеющие иные источники. Затем люди оказываются заброшенными в ситуацию войны, и здесь уже действительно главным энергетическим источником как позитивных чувств (доблести, чести), так и негативных (ненависти) является страх. Такое превращение происходит не само собой. Когда война уже началась, противники своими действиями естественным образом наводят друг на друга страх, но военные организации с эффективной ритуальной культурой и средствами принуждения как раз этот страх и переводят в решимость сражаться.
Итак, в психологическом плане к войнам приводит достижение достаточной решимости сражаться конфликтующими политическими сообществами, что вызывается накопленным высоким уровнем взаимной агрессии и/или особыми интересами, лучшим или единственным способом осуществления которых в сложившихся условиях представляется применение военной силы. Далее такие интересы будем называть военными интересами. Соответственно, теперь мы переходим к следующему слою причинного анализа.