1. ПЕРВОБЫТНАЯ ПЕРИФЕРИЯ КЛАССОВЫХ ОБЩЕСТВ
Типы первобытной периферии и ее контактов с цивилизациями.
По крайней мере до второй половины 1 тысячелетия н. э., на которую приходилось возникновение большинства феодальных государств, первобытная периферия по своим размерам намного превосходила очаги древних цивилизаций.
Однако и после этого она оставалась очень значительной. В Старом Свете к ней принадлежали вся Арктика, Субарктика и почти вся зона тропических лесов Афразии, не говоря уже об отдельных труднодоступных горных и пустынных районах. Новый Свет, за исключением сравнительно небольшой области древних цивилизаций Мезоамерики и Андского надгорья, входил в нее целиком. Полностью или почти полностью принадлежал к ней Новейший Свет, где под сомнением остаются только Гавайские острова. Ко времени европейской колонизации классовое общество здесь интенсивно складывалось, но вполне сложилось оно все же после контакта с европейцами.Такое широкое и длительное сохранение значительной частью человечества перобытнообщинного строя после перехода другой части на ступень цивилизации было обусловлено неравномерностью всемирно-исторического процесса.
Но чем была вызвана эта неравномерность в данном случае?
По-видимому, прежде всего самим затяжным процессом освоения окраин ойкумены. Племена, оставшиеся на исторической прародине человечества в центральной части Старого Света, и племена, заселившие Америку, Океанию, Австралию, оказались в неравном положении. В то время как первые развивались относительно нормальными темпами, вторым пришлось потратить века на само расселение и приспособление к новой природной среде. В худшем положении оказались также те племена Старого Света, которые были оттеснены в неблагоприятные природные условия: в тропические джунгли, в пустыни и полупустыни, в Арктику и Субарктику, в области, непригодные для земледелия, лишенные подходящих для одомашнения видов животных, не имеющие легкодоступных ископаемых богатств.
В дальнейшем на культурном развитии племен, населявших окраинные, обособленные и труднодоступные части ойкумены, сильнейшим образом отразились условия изоляции, отсутствие или недостаточность контактов как между собой, так и в особенности с более развитыми племенами.Однако постепенно расширение ареала классовых обществ повело к поэтапному ослаблению этой изоляции. Цивилизации и их первобытная периферия вошли в соприкосновение, обусловившее возникновение различных типов периферии и различных видов контактов, а также во многом в принципе различающиеся на сменявших друг друга ступенях мировой истории.
В зависимости от расположения первобытной периферии по отношению к цивилизации появились периферия ближняя и дальняя. Первая была представлена теми, которые непосредственно граничили с цивилизациями; вторая —теми, что контактировали с цивилизациями через посредство ближней периферии. Первая развивалась быстрее, вторая — медленнее; в результате появились первобытная периферия развитая и отсталая. Расположением СПО по отношению к классовому обществу определялась также первобытная периферия внешняя (находившаяся за пределами ареала цивилизации) и внутренняя (сохранявшаяся в границах этого ареала). Но бывало и так, что ближняя периферия военной силой подчиняла себе соседние классовые общества: в этом случае возникала вторичная первобытная периферия, существовавшая до тех пор, пока завоеватели под воздействием завоеванных сами не трансформировались в классовое общество. Подобная ситуация возникала в истории не так уж редко —как последствие всех без исключения «варварских» завоеваний.
Контакты между цивилизациями и СПО различаются прежде всего по способу их реализации. Это контакты непосредственные и опосредованные, односторонние и двусторонние, мирные и военные. Непосредственные контакты устанавливались с ближней периферией, опосредованные—через нее с дальней периферией. Односторонние контакты предполагали воздействия, двусторонние, или взаимные,— взаимодействия. Первые чаще имели место при значительном разрыве в уровне развития контактирующих обществ, например, при соприкосновении цивилизаций с племенами охотников и собирателей; вторые были более характерны для относительно близких по степени продвинутости обществ, скажем, раннеклассовых цивилизаций и их «варварского» окружения, хотя известны и в других случаях.
В целом же взаимоотношения цивилизаций и СПО почти всегда были асимметричны в том смысле, что воздействие классовых центров на их первобытную периферию было несравненно большим, нежели наоборот. Среди мирных контактов основные виды — обменно-торговые, миграционные и путем инфильтрации, т. е. в ходе постепенного просачивания небольших групп к соседям, а также массовые и элитарные, т. е. на уровне лишь верхушечных слоев контактирующих обществ; среди военных контактов — военно-грабительские и военно-захватнические, хотя те и другие не всегда четко различимы.По функциональной роли контакты чаще всего делят на имевшие место в хозяйственной, социальной, потестарно-политической и духовно-идеологической сферах. Так же классифицируются и те культурные заимствования, которые делались обществом-реципиентом у общества-донора. Установлено, что заимствования легче делались тогда, когда культурный разрыв между донором и реципиентом не был слишком большим. Иначе говоря, заимствования, как правило, делались тогда, когда общества-реципиенты были к ним подготовлены своим собственным спонтанным развитием. Так, хотя на севере Австралии обнаружена импортная керамика, датируемая уже началом 1 тысячелетия н. э., аборигены не усвоили ее производства и к приходу европейцев остались на уровне простого присваивающего хозяйства. Все же в определенных функциональных сферах контактов могли делаться и малоподготовленные заимствования. Это объяснялось тем, что обычно они были не системными и даже не субсистемными, а выборочными, т. е. заимствовалась не целостная система культуры или ее крупный блок, а только отдельный элемент: использовались орудия труда, принимался обычай, усваивался фольклорный мотив и т. п.
Самыми легкими и широкими, по-видимому, были хозяйственные контакты. Через них шло общественное разделение труда и в некоторых случаях даже создавались новые хозяйственно-культурные типы или подтипы. Так было, например, в юго-западной Азии 1 тысячелетия до н. э., где нужды караванной торговли стимулировали распространение в среде стоявших на пороге классообразования бедуинских племен хозяйственно-культурного подтипа кочевых верблюдоводов.
Через хозяйственные контакты распространялись все важнейшие технические и технологические достижения, заимствовавшиеся одними обществами у других: керамическое производство и металлургия, колесный и парусный транспорт и т. п. Хозяйственные контакты с цивилизациями по большей части способствовали экономическому развитию СПО. Так, археологически показано, что племена бассейна Эгейского моря, будучи втянуты в сферу влияния древнейших ближневосточных цивилизаций в качестве поставщиков сырья для бронзолитейного производства, затем сами развили металлургию бронзы и, в свою очередь, сделали поставщиками сырья племена Центральной Европы. Однако из этого правила могли иметься и исключения. Например, в средневековом Судане усиленный вывоз золота и рабов повел к консервации застойных форм хозяйственной деятельности. У народов Сибири пушная торговля с югом ускорила проникновение в экономику товарных отношений, но это не сопровождалось подъемом производительных сил.В противоположность этому, контакты в социальной сфере и связанные с ними воздействия были затруднены невозможностью прямого социального копирования. Например, греки и римляне вовлекли в работорговлю большинство племен своей ближней первобытной периферии, но у тех самих развивалось не античное, производственное, а лишь домашнее рабство. В то же время косвенно, в виде тех изменений в общественном строе, к которым приводило воздействие со стороны обществ-доноров, контакты в этой сфере часто были очень действенны, причем особенно тогда, когда они были сопряжены с миграциями или войнами. Такие контакты сыграли заметную роль в установлении кастового строя, например, там, где он возникал при соприкосновении разных по уровню развития этнических общностей (наиболее характерный пример —древняя Индия). Немалое значение они могли иметь, скажем, и для развития военно-племенной деятельности или военной иерархии при длительной военной конфронтации цивилизаций и СПО, как это было у древних кельтов, германцев, славян, арабов. Уже приведенный пример с кастовым строем показывает, что воздействие в социальной сфере не всегда способствовало прогрессивному развитию СПО.
Сходный характер имели контакты и заимствования в потестарно-политической сфере, где также исключалось прямое копирование нововведений. Китайские императоры в знак своей милости посылали вождям дружественных племен один из символов принадлежности к чиновничьему сословию —церемониальный зонт, но получившие его отнюдь не становились чиновниками. Все же союзнические отношения, обычно сопровождающиеся обменом посольствами и подарками и нередко «династическими» браками, играли свою роль в вовлечении СПО в сферу притяжения и влияния цивилизаций.
В силу относительной автономности надстройки, и особенно ее верхних слоев, намного большие возможности открывались в области духовно-идеологических контактов и их последствий. Это хорошо видно на примере мифологии и религии. Известно, что изображение египетской солнечной ладьи, это отражение мифа о круговороте Солнца, обнаружено на скалах Закавказья, Южной Швеции, Карелии и многих сибирских рек вплоть до Амура, что свидетельствует о миграции мифологического мотива на огромных пространствах Евразии. В средние века такие мировые религии, как христианство, ислам, буддизм и индуизм, распространялись на ближнюю и дальнюю первобитную периферию цивилизаций и даже оказывали свое влияние на общественный и семейный быт. Например, с проникновением ислама к туарегам Сахары у них возникло своего рода сословие служителей этого культа. В то же время многие заимствования в духовно-идеологической сфере передавались социальной верхушке наиболее развитых СПО, главным образом, путем элитарных контактов: вкусы, моды, роскошные образцы прикладного искусства, иногда письменность. В целом воздействия в этой сфере способствовали культурному развитию СПО, хотя не обходилось без исключений. Может быть, самое яркое из них —распространение под влиянием греческих колонистов пьянства среди жителей Боспора.
Первобытные общества на основных этапах мировой истории. Взаимодействие цивилизаций и их первобытной периферии имело свои особенности на каждом из основных этапов мировой истории.
Первые цивилизации —раннеклассовые общества Древнего Востока, Средиземноморья, Мезоамерики, Андского нагорья —были лишь островками в море СПО, а достигнутый ими уровень развития не так уж сильно отличался от уровня развития наиболее продвинутой первобытной периферии. Это облегчало контакты между ними, а через ближнюю периферию и с более отдаленными соседями. Но для каждой из сторон значение контактов было неодинаковым. Раннеклассовые общества эксплуатировали своих первобытных соседей в широком спектре, — от неэквивалентного обмена до прямого порабощения. Преобладали все же военный грабеж, контрибуции и данничество. Все это обогащало господствующий класс, но расширение экзоэксплуатации (как всегда, подчас за счет эндоэксплуатации) не могло не тормозить спонтанное развитие раннеклассовых обществ. В этой связи примечательно, что развитие переднеазиатских цивилизаций ускорилось во 2—1 тысячелетии до н. э., т. е. тогда, когда они стали непосредственно граничить не столько с СПО, сколько друг с другом. Конечно, аналогичные последствия могла иметь эксплуатация СПО и более развитыми классовыми обществами, но, будучи более развитыми, они легче справлялись с издержками тех выгод, которые давала им внешнеэксп-луататорская деятельность. В свою очередь, ближняя первобытная периферия не только страдала от соседства ранних цивилизаций, но и получала импульсы для своего развития. В целях защиты СПО укрепляли свою относительно аморфную потестарную организацию на племенном и надплеменном уровне и нередко сами переходили в наступление, завоевывая ранние цивилизации. Так, в частности, во 2 тысячелетии до н. э. энеолитические племена поглотили Гуджерат-скую ветвь Хараппской цивилизации Индостана, а в середине 1 тысячелетия до н. э. охотничьи племена чичимеков —Толтекскую цивилизацию Мезоамерики.В античном Средиземноморье значение взаимодействий между цивилизациями и СПО для обеих сторон еще больше увеличилось. Для Греции и Рима первобытная периферия была важным (временами, как при Цезаре, важнейшим) источником, откуда черпались рабы. Греческая и римская колониальная экспансия в земли СПО расширяла античный строй общества и продлевала его существование. В результате эксплуатация первобытной периферии становилась одним из важных условий самого существования античной цивилизации. А это делало воздействие последней на СПО еще более разрушительным, чем воздействие раннеклассовых обществ. Однако даже при таких обстоятельствах последствия воздействия античной цивилизации были неоднозначны. Племена ближней периферии, с одной стороны, подвергались хищнической экспансии, но с другой —получали стимулы для ее отражения. И как следствие этого многие СПО (германцы на западе, славяне и арабы на востоке) сделались действующей стороной в феодальном синтезе на развалинах Римской империи.
Ко времени средневековья ареал цивилизаций значительно расширился, причем на западе намного больше, чем на востоке. Это повело к тому, что отныне возникли особенно заметные региональные различия в контактах цивилизаций с их первобытной периферией. В Западной Европе последняя теперь была представлена только норманнами на севере (до 11 в.) и некоторыми горскими обществами на юге. В то же время в Восточной Европе, Азии и Африке, а также в Америке классовые общества продолжали осваивать и эксплуатировать свою внешнюю и внутреннюю первобытную периферию, в свою очередь, подвергаясь опустошительным «варварским» вторжениям—тюркским, монгольским, арабским и др. Продолжавшая сохраняться большая роль первобытной периферии в жизни этих регионов, будучи результатом их более сложной географической среды, сама наряду с другими факторами замедляла их развитие. Что касается первобытных обществ, то характер оказываемых на них воздействий был неодинаков в раннем и развитом средневековье. Если в начале средних веков относительно небольшой разрыв в культурном уровне цивилизаций и СПО облегчал воздействие первых на вторые, то позднее, с увеличением разрыва, это влияние уменьшилось. Вот почему начавшиеся в позднем средневековье Великие географические открытия и последовавшая за ними широкая колониальная экспансия западноевропейских стран имели для первобытной периферии в большей степени разрушительные, нежели цивилизующие, последствия. Объяснялось это еще и тем, что колонии западноевропейских стран были отделены от них водными преградами, исключавшими непосредственные контакты широких слоев населения центра и периферии. Несколько иначе обстояло дело с русской колонизацией европейского Севера и Сибири. Здесь также феодальная колонизация тяжело отражалась на местных СПО, но их соприкосновение с русскими крестьянами - колонистами оказывало на них положительное культурное воздействие.
Асимметричный характер взаимодействия классовых и первобытных обществ достиг своего апогея в капиталистическое время. Потенции капиталистической эпохи несравненно выше, чем всех предшествующих эпох, и теперь оказалось возможным развернуть невиданную систему обезземеления, уничтожения и эксплуатации СПО. Составляя значительную часть колониального мира, первобытная периферия сыграла заметную роль в первоначальном накоплении капитала и в последующем развитии капиталистического способа производства. Немалое значение имели и культурные заимствования европейцев в колониальных странах: достаточно назвать картофель и кукурузу, совершивших, как ее нередко называют, подлинную «продовольственную революцию» в Европе 18 в. Но для самой первобытной периферии европейская колонизация зачастую имела катастрафические последствия. Не поддающаяся сколько-нибудь точному исчислению, но, несомненно, очень значительная часть СПО была стерта с лица Земли. Были полностью истреблены тасманийцы, почти полностью погибли прибрежные племена Австралии, бушмены, огнеземельцы, племена Вест-Индии и Центральной Аргентины, исчезло более 30 племен Юго-Восточной Бразилии и приблизительно две трети индейского населения США. В Африке, уже с 15 в. ставшей главным резервуаром рабов для американских колоний, в результате одних только последствий работорговли погибло, по оценке некоторых ученых, около 100 млн. человек.
Другая часть населения, жившего первобытнообщинным строем, сделалась объектом рабовладельческой и капиталистической эксплуатации. Условия, в которых протекали эти процессы, были различны. Туземцев сгоняли с земли или оттесняли на неудобные земли, вывозили на плантации, загоняли в резервации (США), резерваты (Австралия), хоумленды (ЮАР и Намибия) и т. п. Но в конечном счете это повсюду приводило к тому, что они включались в структуру классового общества, как правило, образуя в нем обособленные и грубо дискриминируемые группы крестьянства или сельского пролетариата. Еще одна, меньшая часть населения оставлялась на своих землях (например, в США и Канаде для охоты на пушного зверя) и эксплуатировалась колонизаторами путем неэквивалентного обмена, данничества, налогообложения и т. д. И только сравнительно немногим удалось воспользоваться недоступностью мест их обитания или бежать, изолировавшись в особенно труднопроходимых районах тропических джунглей, пустынь и гор и в основном сохранив свою самобытность.
Тем не менее было бы неверно видеть только пагубное воздействие капиталистической колонизации на первобытные общества. Те СПО, которые попали в сферу влияния капитализма и уцелели, получили значительные импульсы для своего хозяйственного, социально-политического и культурного развития. В европейских колониях возникала промышленность, складывались кадры рабочего класса и интеллигенции, создавались политические партии, распространялись достижения современной, в особенности технической, цивилизации, и какая-то часть населения СПО также не оставалась в стороне от этих процессов. Надо только иметь в виду, что в колониальных условиях подобное развитие шло очень медленно и мучительно для местного населения. Больше того, колонизаторы часто старались удержать и законсервировать такие традиции трибализма*, как племенная организация и власть вождей, чтобы опираться на них в своей административной деятельности. Эта система так называемого непрямого, или косвенного, управления широко применялась во многих британских и нидерландских колониальных владениях.
Первобытные общества в современном мире. Таково было положение, в котором находились СПО, сохранившиеся к началу нашего времени. Вопрос о их судьбах приобрел особую актуальность после Второй мировой войны, когда с распадом колониальной системы империализма множество отставших стран стало самостоятельным. В некоторых из них еще сохраняется внутренняя первобытная периферия, и в целом в современном мире не так уж мало СПО. Крупнейший ареал обитания современных первобытных племен — труднодоступные даже при современной технике леса Южной Америке, главным образом бразильская сельва. По приблизительной оценке, пятая часть племен бразильских индейцев не имеет постоянных контактов с неиндейским населением, ведет традиционное примитивное хозяйство и сохраняет первобытную культуру. Некоторые сознательно изолировались до такой степени, что продолжают пользоваться каменными орудиями. Другие ареалы СПО намного меньше, но они имеются в ряде стран. Так, в 1960-х годах в одном из отдаленных горных лесов филиппинского острова Минданао было обнаружено неизвестное до этого племя тасадай; начавшие изучать его этнологи установили, что оно пользовалось каменными и бамбуковыми орудиями. В том же десятилетии в бассейнах рек Сепик и Мэй в Папуа — Новой Гвинее было открыто несколько папуасских племен, также еще живших в каменном веке. Тогда же началось изучение небольшой группы бушменов в глубине южноафриканской пустыни Калахари на территории Намибии: как выяснилось, они пользовались получаемыми от соседей железными наконечниками стрел и ножами, но в остальном их культура целиком соответствует бродячему охотничьему хозяйству мезолита. Еще больше на внутренней первобытной периферии бывших колониальных стран СПО, стоящих на стадии разложения первобытнообщинного строя.
У всех этих СПО много общего. Сохранение ими первобытности в большинстве случаев связано с тем, что государство как бы забыло их в тропических лесах, горах или пустынях. Исключение — часть племен Бразилии, для которых созданы заповедные национальные парки Шингу и Яноама. И в этой связи в этнологии и в кругах передовой общественности нередко обсуждается вопрос, что является для СПО наименьшим злом: предоставление их самим себе или отведение им заповедников-резерваций?
На этот вопрос нет однозначного ответа. Оставление первобытных племен без государственной опеки, как мы видели, имеет для них тяжелые, нередко губительные последствия. Заповедные резервации также не спасают положения. Когда в 1970-х годах к парку Шингу подошло строительство Трансамериканской автотрассы, множество его обитателей стало жертвами эпидемий, насилий со стороны строителей и т. п. Однако и помимо этого нельзя забывать, что человеческое общество, каким бы отставшим оно ни было,— не часть фауны, и его развитие недопустимо искусственно консервировать. Оба решения плохи. Но при всех обстоятельствах надо учесть, что в реальной истории, особенно в истории нашего времени, сколько-нибудь длительная консервация, как правило, невозможна, и сама жизнь приведет современные СПО к врастанию в окружающую среду со всеми отрицательными и положительными последствиями этого процесса.