Вассальный кодекс любви.
Дама - это, как правило, жена сеньора или она хозяйка дома, где принят рыцарь.
Мужчина всячески подчеркивал свое подчинение. Он демонстрировал преданность, самоотречение, самоотвержение в служении. Он, как вассал, встает на колени, отдает себя, свою свободу в дар избраннице. Женщина может принять или отклонить этот дар. Если она, позволив себе увлечься словами, принимает его, она более не свободна, так как ни один дар не может остаться без вознаграждения. Сеньор обязан вассалу теми же услугами, что получил от него, поэтому избранница обязана, в конце концов, предаться тому, кто принес себя ей в дар.Но дама не может располагать телом по своему усмотрению: тело принадлежит ее мужу. Все в доме наблюдают за ней. Если она будет замечена в нарушении правил поведения, ее объявят виновной и подвергнут вместе с сообщником суровому наказанию.
Когда рыцарь или трубадур объявлял себя вассалом знатной дамы, об этом знала только она. Молчание и терпение: любовь - тайна, которую следует всячески оберегать от завистников и подлых людей. Влюбленный должен благоговеть перед своей дамой, быть верен ей, куртуазен - вежлив по всем правилам ритуала, подавлять в себе вспышки гордости.
Опасность игры придавала ей особую пикантность. Рыцарю, пускавшемуся в любовное приключение, надлежало быть осторожным и строго соблюдать тайну. Под покровом этой тайны, скрывая ее от посторонних глаз, влюбленный ожидал вознаграждения. Ритуал предписывал женщине уступить, но не сразу, а шаг за шагом умножая дозволенные ласки с тем, чтобы еще больше разжечь желание почитателя. По формулировке Бернарта де Вентадорна, «В мире такой уж порядок: // Положено Донну любить, // А Донне — к любви снисходить».
Влюбленный рыцарь проходил несколько стадий: 1) любовь колеблющегося, 2) любовь умоляющего3) любовь услышанного, 4) любовь друга. На последней стадии ему разрешалось поцеловать руку прекрасной даме, заключить ее в объятия. Но все это - при условии преданности, верности своей даме, готовности выполнить все ее желания.
Удовольствие состояло не столько в удовлетворении желания, сколько в ожидании. Само желание становилось высшим удовольствием.