§ 2. Воссоздание и боевое применение кавказских национальных дивизий в 1942 г.
Воссоздание национальных соединений в 1941-1942 гг., как и появление иррегулярных (некадровых) воинских формирований - истребительных батальонов, ополченческих дивизий, организационное оформление стихийного партизанского движения и т.
п. - диктовалось острой необходимостью предельно быстро и без значительных затрат дефицитных материальных и кадровых ресурсов восполнить тяжелые потери начала войны и остановить врага.В августе 1941 г. решением ГКО было начато формирование латвийской стрелковой дивизии. В ноябре и декабре 1941 г. правительством также было санкционировано создание еще двух дивизий из жителей Литвы и Эстонии, 15 стрелковых бригад и 20 кавалерийских дивизий главным образом из
представителей народов среднеазиатских республик, а также жителей Башкирии,
79
Чечено-Ингушетии, Кабардино-Балкарии и Калмыкии .
В начале 1942 г. к формированию национальных соединений приступил Закавказский военный округ. В своих воспоминаниях бывший командующий округом генерал армии Тюленев выделяет языковую проблему как главную в принятии решения о строительстве национальных частей80. Кроме того, в преддверии обороны Кавказа округ мог рассчитывать в основном только на свои
81
силы, о чем комфронта предупредил сам Сталин . Приказ народного комиссара
82
обороны поступил 3 февраля 1942 г.82 Предписывалось переформировать уже готовые дивизии Закавказского военного округа (преобразован из Кавказского фронта после выделения Крымского фронта), имея: 392-ю и 406-ю стрелковые дивизии грузинскими, 408-ю и 409-ю - армянскими, 402-ю и 223-ю -азербайджанскими. Одновременно переформировывались три дивизии Крымского фронта, прибывшие незадолго до этого из Закавказья: 224-я - в грузинскую, 388-я - в армянскую, 396-я - в азербайджанскую. Наконец, по национальному признаку укомплектовывались вновь создаваемые в Закавказье дивизии: 414-я и 418-я как грузинские, 89-я и 419-я как армянские и 416-я как азербайджанская.
Новые соединения были охарактеризованы как «национальные83
по содержанию и интернациональные по духу» .
Переформирование дивизий происходило главным образом за счет перемещения личного состава из одного соединения в другое. При активной материальной и кадровой помощи партийных организаций Закавказья переформирование было завершено в 15-ти дневный срок, после чего они приступили к боевому сколачиванию84.
Но результаты проведенной работы не оправдали возлагавшихся на нее надежд. Главной проблемой стала острая нехватка национальных командных
79 Кирсанов Н. А. Национальные формирования Красной Армии в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов // Новая и новейшая история 1995. №2. С. 121.
8801 Там же. С. 123.
81 Ветераны вспоминают. (Воспоминания ветеранов 416-й Краснознаменный Таганрогский ордена Суворова II степени стрелковой дивизии). Баку, 1985. С. 126.
82 ЦАМО. Ф. 209. Оп. 999. Д. .ЛЛ. 92 - 104.
8834 Там же. Л. 95. 84 Там же. Л. 96.
кадров. При переформировании ими удалось укомплектовать не более 50 % штата средних и старших командиров85. Большинство из них были призваны из запаса. Остальной некомплект покрывался за счет командиров-славян. Младшее командное звено также испытывало острый недостаток в командирах нерусских национальностей. Их некомплект покрывался за счет выпускников полковых школ, квалификация которых была невысока. Только в политработниках не было недостатка. По нарядам ЦК закавказских республик они в достаточном количестве поступали в войска из партийных, комсомольских органов и из лекторско-преподавательской среды. Но они в большинстве своем не обладали навыками военной службы86. Низкая квалификация, неопытность и недостаточная требовательность командно-политического состава национальных дивизий стали главной причиной того, что боевое слаживание новых соединений растягивалось на долгие месяцы.
В конце августа проверка 223-й стрелковой дивизии выявила «безобразнейшие факты»: в дивизии не велось практически никакой учебной и воспитательной работы, «личный состав.
буквально лежит целые сутки и ничем не занимается за исключением отдельных стрельб и случайных занятий по87
политической подготовке и материальной части оружия» . Командиры жили отдельной жизнью от своих подразделений и зачастую не знали ни свой личный
88
85 Там же. Л. 94. 86 Там же. Оп. 989. Д. 14. Л. 3. 8878 Там же. Ф. 273. Оп. 879. Д. 8. Л. 111. 88Там же. 8990 Там же. Л. 113. 90 Там же. Л. 5. |
состав, ни места нахождения бойцов, слонявшихся по окрестностям гарнизонов . Незадолго до этого дивизия совершила длительный пеший переход в новое место дислокации, в ходе которого части растянулись на десятки километров, перемешались и утратили всякий воинский вид. По пути были утеряны десятки винтовок и автоматов89. Аналогичную картину проверяющие застали в еще одной азербайджанской дивизии - 416-й и 9-й стрелковой бригаде, укомплектованной в значительной мере азербайджанцами90.
На настроения бойцов резко негативное влияние оказывали очень плохие бытовые условия в частях. Проверки комиссии Военного совета фронта в июне 1942 г. в 223-й, 414-й и 416-й стрелковых дивизиях показали, что в них распространены вшивость, продукты в столовых расхищались91.
Документы содержат немало свидетельств того, как командиры и военкомы полков и дивизий, потерявшие рычаги управления своими частями, предпочитали скрывать или приукрашивать дисциплинарную ситуацию в них. Такие случаи зафиксированы в 223-й, 89-й и других стрелковых дивизиях. Командный и особенно политический состав таких соединений, как правило, полностью обновлялся. В упомянутых 223-й и 89-й дивизиях от должностей были отстранены командиры дивизий, комиссары и начальники политотделов дивизий, полков и большинства батальонов92.
Кадровая проблема стала основным препятствием на пути создания многих национальных дивизий на всей территории страны. Проверки некоторых стрелковых бригад, сформированных в Средней Азии, проведенные в сентябре 1942 г.
комиссией под руководством маршала Ворошилова, показали, что даже восьмимесячного срока оказалось недостаточно, чтобы привести бригады,укомплектованные казахами и узбеками, в боеспособное состояние. По многим
93
показателям уровень их подготовки оценивался как неудовлетворительный .
Там же. Ф. 209. Оп. 989. Д. 3. Л. 46. Там же. Д. 5. ЛЛ. 100-102. Русский архив. Т. 23 (12 - 2). Док. № 544, 545. С. 330 - 331. Там же . Док. №92. С.65. |
Все эти обстоятельства стали причиной постепенного упразднения национальных формирований, создававшихся в Средней Азии и на Северном Кавказе уже в 1942 г. В директиве Генерального штаба от 25 марта 1942 г. отмечалось, что «указанные дивизии недостаточно подготовлены, сколочены и не отвечают всем требованиям современного боя»94. Большинство из них - 16 кавалерийских дивизий и 10 стрелковых бригад - не успели даже принять участия в бою. Личный состав и материальная часть этих соединений поступили на пополнение действующих войск Красной Армии. Из попавших на фронт четырех кавалерийских дивизий и пяти стрелковых бригад две дивизии и две бригады, понеся потери, были расформированы в первые месяцы боев.
Судьба национальных дивизий, сформированных в Закавказье, складывалась иначе. Являясь недействующим фронтом, Закавказский фронт в начальный период войны выступал донором действующих войск и к лету 1942 г. располагал лишь незначительным количеством готовых соединений (20 стрелковых дивизий и бригад, 3 кавалерийских дивизии, 3 танковых бригады), прикрывавших по периметру все Закавказье95. Перед лицом опасности, которая исходила от профашистски настроенной Турции и угрозой прорыва на Кавказ немецких войск с севера, эти силы были крайне недостаточны.
Поэтому, несмотря на очевидные недостатки, Генеральный штаб считал национальные соединения Закфронта «основным костяком» его войск96. А с началом битвы за Кавказ обороняющимся войскам приходилось рассчитывать в основном на собственные резервы.
На фоне чрезвычайно краткой исторической судьбы большинства национальных формирований Красной Армии в годы войны история кавказских национальных дивизий следует считать аномальной. Вместо переформирования, в конце лета и в начале осени 1942 г. во многих кавказских национальных соединениях были проведены «мероприятия по их оздоровлению», суть которых состояла в замене командно-политического состава дивизии, усилении национальных политических кадров, отсеве «неустойчивыхэлементов» из числа рядового и младшего командно-начальствующего состава, а
97
также усилении пропаганды на родных языках .
Там же. С. 69-70. Там же. С. 65. ЦАМО. Ф. 209. Оп. 989. Д. 5. ЛЛ. 100-102. |
На Северном Кавказе в начале войны также велось национальное военное строительство. Как и прочие мероприятия в этой области, создание национальных формирований изначально имело здесь политическую окраску. Не случаен выбор республик, которым постановлением ГКО от 13 ноября 1941 г. было разрешено иметь собственные национальные дивизии - Чечено-Ингушетия (114-я кавалерийская) и Кабардино-Балкария (115-я кавалерийская). Коренные жители именно этих регионов в первую очередь отчислялись из боевых и запасных частей Северо-Кавказского военного округа осенью 1941 г.
Эти соединения изначально имели ряд принципиальных отличий от аналогичных закавказских дивизий. Их формирование проходило на добровольных началах, а материальное обеспечение, кроме вооружения, возлагалось на население и республиканские власти. Горцам было разрешено использовать национальную форму одежды. Добровольность вступления в ряды национальной дивизии позволяла отбирать только наиболее надежных в морально-политическом и физическом плане людей. Это мероприятия являлись, таким образом, альтернативой обязательному призыву. Публичность формирования частей служила созданию важного пропагандистского символа, олицетворения национального духа в борьбе с врагом и втягивала все население республики в патриотическую работу.
Одновременно этим же способом на Кубани и Дону шло формирование кавалерийских казачьих дивизий.Кабардино-Балкарскому обкому, который взялся за дело «по-большевистски», удалось сформировать дивизию в короткие сроки и без значительных
98
98 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 43. Д. 471. ЛЛ. 14, 36, 74; Д. 472. Л. 3. |
затруднений . Формирование 114-й кавдивизии в Чечено-Ингушетии фактически было сорвано из-за незначительного числа добровольцев. В конце марта 1942 г. дивизия была переформирована в 225-й Чечено-Ингушский кавалерийский полк. Боевая судьба обоих северокавказских национальных формирований оказалась очень короткой. В самом начале битвы за Кавказ летом 1942 г. они использовались в борьбе с плацдармами войск вермахта на левом берегу Дона. Как и многие другие части Северо-Кавказского фронта, 225-й кавалерийский полк и 115-я кавалерийская дивизия были буквально сметены армадами танков врага. По случайному совпадению в очень незначительных по объему фондах обоих национальных формирований сохранились дневниковые записи их начальников штабов. Дневники - крайне редкий вид источников среди военных документов - сохранили интересные оценки боевых качеств новых формирований. Капитан Емельянов (255-го кавполк) и подполковник Эхохин (115-я кавдивизия) подчеркивали, что их части использовались не по назначению
- в обороне для борьбы с танками. В хаосе отступления они не получали четкой задачи, часто переподчинялись другим соединениям. Оба начальника штаба высказывались в том смысле, что при более благоприятных условиях и при грамотном использовании конницы северокавказские соединения могли проявить себя лучше: «Хорошо с чеченцами быть в наступлении. Здесь они дерутся храбро» (Емельянов)99.
255-й кавалерийский полк и 115-й кавалерийская дивизии ввиду малочисленности осенью 1942 г. были расформированы и более не восстанавливались.
ЦАМО. Ф. 255 кп. Оп. 915461. Д. 3. Л. 9 об. |
Северо-Кавказская стратегическая оборонительная операция (25 июля -31 декабря 1942 г.) явилась периодом войны, в который соединения, укомплектованные частично или полностью военнослужащими кавказского происхождения, использовались наиболее массированно. На момент начала сражения за Кавказ в распоряжении Северо-Кавказского и Закавказского фронтов имелись 12 национальных частей и соединений: 115-я Кабардино-Балкарская кавалерийская дивизия, 255-й Чечено-Ингушский кавалерийский полк (оба формирования в составе войск Северо-Кавказского фронта), 276, 392, 406, 414-я грузинские, 223, 402, 416-я азербайджанские и 89, 408 и 409-я армянские стрелковые дивизии (в составе Закавказского фронта). Уже в ходе самого сражения комплектование частей по национальному признаку продолжалось, хотя новые соединения не получали статус национальных, поскольку не являлись новыми, а переформировывались из старых дивизий, сохраняя их наименования. Помимо этого, кавказцы в той или иной мере были представлены во всех остальных соединениях указанных двух фронтов. По данным исследователя кавказских национальных формирований Г. С. Бурназяна, в шести ненациональных дивизиях (61, 151, 271, 276, 295, 319-й) число уроженцев Кавказа колебалось от 60 до 75 %, в трех (275, 328, 320-я) - от 50 до 60 % и еще в четырех (176, 389-я стрелковые, 9, 20-я горнострелковые) - от 30 до 40 %100.
В силу обстоятельств первых недель сражения основная масса национальных формирований была сосредоточена на грозненско-бакинском направлении (Северная группа войск Закавказского фронта) и перевалах Главного Кавказского хребта (части 46-й армии). Западный Кавказ (туапсинское и новороссийское направления) обороняла Черноморская группа войск Закавказского фронта, преобразованная 1 сентября 1942 г. из Северо-Кавказского фронта и унаследовавшая его преимущественно славянский национальный состав. Поэтому в дальнейшем речь пойдет о национальных частях Северной группы войск и 46-й армии Закавказской группы.
По первоначальному плану обороны подступов к Закавказью с севера в группировку войск на грозненско-бакинском направлении входил ряд национальных дивизий: 392-я грузинская и 89-я армянская в первом эшелоне и 223, 416-я азербайджанские и 414-я грузинская дивизии во втором. На перевалы Главного Кавказского хребта была поднята 394-я грузинская стрелковая дивизия и 242-я горно-стрелковая дивизия, укомплектованная русскими и грузинами.
Бурназян Г. С. Участие национальных соединений Закавказских республик в битве за Кавказ и последующих операциях Красной Армии в Великой Отечественной войне. Ростов, 1967. С. 190-191. |
Немецко-фашистское командование было невысокого мнения о боевых качествах национальных дивизий Красной Армии и в предстоявшем сражении на Кавказе рассчитывало встретиться именно с ними. В специальной справке германского штаба сухопутных войск (ОК'УУ) кавказские соединения оценивались как «неполноценные войска» как в плане материального оснащения, так и по качественным характеристикам личного состава. Считалось, что бойцы кавказского происхождения равнодушны к советской власти, если не враждебны ей, склонны к коллаборационизму. В определенной мере именно этим успокаивающим выводом был обусловлен поворот значительной части сил 4-й немецкой танковой армии на сталинградское направление еще до начала основных боев на Северном Кавказе101. 12 августа начальник штаба вермахта генерал Гальдер заключил: «Русская кавказская армия... идет навстречу полному разложению...»102. Советское командование также в середине августа отмечало пренебрежительное отношение немцев к возможности серьезного сопротивления советских войск, выражавшееся в огульном и безоглядном продвижении вперед, даже без серьезной разведки состава и глубины обороны наших войск103.
Boog H., Rahn W., Stumpt R., Wegner B. Der Globale Kriegе. Die Ausweitung zum Weltkrieg und der Weckel der Initiatiwe 1941 - 1943. Stuttgard, 1990. S. 934 - 935. 102 Kriegtagebuch des Oberkommandos der Wehrmaht (KTB/OKW). Band II. 1.1.1942 - 31.12.1942. Frankurt am Main, 1963. S. 576. 103 ЦАМО. Ф. 209. Оп. 1064. Д. 1. Л.125. 1(14 Der Globale Kriegе... S. 935. 105 ЦАМО. Ф. 209. Оп. 999. Д. 138. Л. 18. |
Однако, неожиданно для себя гитлеровцы вскоре «получили другое впечатление»104: советские войска на Северном Кавказе ожесточенно и умело оборонялись. Когда в августе 1942 г. в Новороссийске, под Майкопом и Туапсе, на перевалах Главного Кавказского хребта, под Моздоком и в ногайских степях советские войска оказали гитлеровцам обескуражившее их ожесточенное сопротивление, основная масса национальных дивизий осталась в стороне от сражения. Они заняли оборону во втором эшелоне, на второстепенных участках передовой или на границе с Турцией. Командование фронтом рассчитывало, прежде всего, на дивизии со славянским личным составом. Часть их была направлена из резерва Ставки в готовом виде, а часть формировалась на месте из наличных ресурсов, прежде всего, за счет сокращения тылов и остатков отступавших войск других фронтов. Они немедленно вводились в бой. В самом начале битвы за Кавказ - в августе-начале сентября 1942 г. - Закавказский фронт с большим напряжением сил сформировал восемь стрелковых дивизий (242, 271, 276, 317, 319, 328, 337-я и 351-я), действовавших в последующем на самых важных участках фронта. В процессе формирования из них сознательно и целенаправленно вымывался кавказский элемент, заменявшийся славянским. Указание о недопущении в состав формируемых дивизий закавказцев исходило от Щаденко. Предписано было «прежде всего использовать все остатки ресурсов русских, белорусов, украинцев»105. В конце августа руководители Упраформа
Закфронта неоднократно обращались к нему с просьбой об использовании хотя бы 14,5 тыс. чел. из числа лучших военнообязанных-закавказцев в связи с острой нехваткой славянских ресурсов . То же самое происходило с готовыми соединениями, направлявшимися из Закавказья на передовую. Например, из 61-й стрелковой дивизии, переданной Северной группе войск в конце августа, были предварительно изъяты 3736 армян, 2721 азербайджанец и 510 дагестанцев. Образовавшийся некомлект покрывался за счет русских, украинцев и
107
белорусов . Однако, из-за нехватки ресурсов славянских национальностей,
далеко не всегда удавалось провести замены в полном объеме и часть закавказцев
108
продолжала службу в этих соединениях .
106 Там же. Д. 163. Л. 173, 189 - 190. 107 Там же. Оп. 1063. Д. 31. Л. 37. 108 Там же. Оп. 999. Д. 138. Л. 102. 109 Подробнее о командировке Берии на Кавказ в августе-сентябре 1942 г. см.: Безугольный А. Ю. "Товарищ Берия и командующий фронтом приказали..." Участие Л. Берии в руководстве обороной Кавказа в августе-сентябре 1942 г.// Военно-исторический архив. 2002. № 3. С. 68-96. 110 ЦАМО. Ф. 209. Оп. 999. Д. 163. Л. 288. |
Практика замены кавказцев на славян не была частной инициативой фронтового руководства. Формирование новых соединений находилось под пристальным контролем Ставки и ее представителей на местах. Например, в случае с 61-й стрелковой дивизией распоряжение о замене кавказцев было оформлено директивой Ставки. Определяющее влияние на этот процесс оказал Л. Берия, находившийся в это время на Кавказе в качестве представителя Государственного Комитета Обороны и обладавший чрезвычайными полномочиями109. Особое внимание он уделил дивизиям, предназначенным для обороны перевалов Главного Кавказского хребта (организация обороны перевалов была одной из главных целей его командировки на Кавказ). По его предложению из 351-й и 242-й стрелковых дивизий были удалены узбеки, азербайджанцы и проч.110 Этот шаг был вполне логичен и полезен, учитывая непривычность указанных народов к горному ландшафту и климату. По этой же причине в этих дивизиях была сохранена большая прослойка грузин. Только 242-я дивизия, так же как и 276-я, за формированием которой Берия «лично следил и помогал»111, и 351-я дивизия, которой Берия «сам ставил задачу»112, сохранили значительную массу нерусских военнослужащих. 276-я дивизия стала считаться грузинской национальной. Благодаря своему привилегированному положению и особому вниманию к ним со стороны высокого начальства, в эти дивизии был подобран хороший личный состав. Все они отличились в боях с немецко-фашистскими войсками.
Однако, как показывает анализ документов, перемещения личного состава далеко не всегда положительно сказывались на боеготовности войск. Непрерывная ротация военнослужащих подрывала нормальный процесс боевой подготовки. Например, в сентябре 1942 г. пропорции национального состава 320-й стрелковой дивизии менялись трижды. Из дивизии было отправлено в другие
113
части 6846 чел., а получено 7442 чел.
Если часть соединений получали лучший личный состав, то в остальных неминуемо сосредотачивались наименее подготовленные бойцы и командиры. В таких соединениях складывался большой дисбаланс между славянским командным составом и кавказским рядовым. Причем рядовые, как правило, практически поголовно не вдадели русским языком и не были обучены военному делу. Спецчасти этих дивизий испытывали огромный дефицит в грамотных кадрах. Начальник Упраформа Закавказского фронта генерал Курдюмов докладывал свои выводы командующему фронтом: «Систематическая переброска ресурсов из дивизии в дивизию, занарядка новых ресурсов на замену изымаемых и вообще вносимые изменения по личному составу крайне отрицательно отражаются на ходе формирования дивизий»114. По его мнению, стремление сформировать как можно больше дивизий при ограниченных возможностях не позволит создать из них полноценные боевые единицы.
ш Там же. Ф. 1572. Оп. 1. Д. 8. Л. 29. 112 Там же. Ф. 1671. Оп. 1. Д. 1. .Л. 2. 114 Там же. Ф. 209. Оп. 999.Д. 53. ЛЛ. 96 - 98. 114 Там же. Д. 153. Л. 377 - 378. |
Настойчивые замечания специалистов Упраформа фронта возымели действие. В течение осени 1942 г. постепенно утвердился принцип раздельного комплектования национальных кавказских и интернациональных соединений.
Последние по существу оставались интернациональными, но удельный вес военнослужащих кавказского происхождения в них сводился к минимуму. В семнадцати соединениях, сформированных фронтом в период обороны Кавказа115, удельный вес кавказцев лишь едва превышал треть от общего числа военнослужащих (см. приложение 8) При этом кавказский элемент был в основном сосредоточен в нескольких соединениях (77, 261, 242, 271, 349-я стрелковые дивизии).
Из всех национальных формирований, которыми располагал Закавказский фронт с самого начала сражения за Кавказ, в боевое соприкосновение с противником вошли только 392-я грузинская и 89-я армянская дивизии. Для обеих дивизий эти бои были первыми. Оба соединения занимали участки обороны на периферии главного удара противника. Сходными были и задачи, которые встали перед ними: отражение разведывательных выпадов противника. Однако справились с этими задачами грузинская и армянская дивизии по-разному. Бойцы и командиры 392-й стрелковой дивизии в последних числах августа, действуя в составе 37-й армии, отразили несколько танковых атак противника, а затем сами перешли в наступление, в ходе которого освободили несколько населенных пунктов. В этих боях командиру артиллерийского дивизиона А. З. Пирмисашвили было присвоено звание Героя Советского
Союза116.
115 77, 151, 236, 242, 261, 271, 276, 317, 319, 320, 328, 337, 349, 351-я стрелковые дивизии и 1, 16, 103-я стрелковые бригады. 116 Гречко А. А. Битва за Кавказ. М., 1967. С. 113-114. |
Противоположный пример показала 89-я стрелковая дивизия. Перед ней стояла задача занять оборону по правому берегу р. Терек в районе сел Аду-Юрт и Кень-Юртов, прикрывая с севера город Грозный. Участок обороны дивизии пролегал в стороне от главного удара немецко-фашистских войск, который пришелся западнее, в районе Моздока. На долю бойцов 89-й стрелковой дивизии выпало только отражать отвлекающие удары врага и препятствовать работе его разведки. Однако и это оказалось для дивизии непосильным испытанием. При каждом проникновении противника на правый берег оборонявшиеся подразделения дезорганизовывались и несли неоправданные потери. В начале октября 89-я дивизия решением командующего Северной группы войск была отведена во второй эшелон.
Уже отмеченная выше бытовая неустроенность в боевой обстановке лишь усугубилась, что было одной из главных причин невыполнения боевых задач и тяжких воинских преступлений. Бойцы 89-й армянской стрелковой дивизии, занявшей оборону на спокойном, но неудобном для организации снабжения участке правого берега р. Терек в сентябре 1942 г., находились в ужасных бытовых условиях. 30 сентября командир дивизии докладывал, что 5 тысяч «абсолютно голых и босых» людей страдают от недоедания и жажды, вследствие
117
чего в дивизии имелись «случаи возмущения» . Катастрофическое падение дисциплины в дивизии выразилось в том, что даже беспокоящий пулеметный огонь со стороны противника приводил к полной дезорганизации оборонительные порядки целых полков. Командир и комиссар одного из батальонов так охарактеризовали положение: «Если составить список
118
благонадежных, то в батальоне останется 1% от личного состава» .
Анализ документов показывает, что уровень дисциплины в частях или - шире - морально-политический уровень личного состава далеко не всегда связывался военным и политическим руководством с плохими бытовыми условиями. Гораздо более частые детерминанты - низкий уровень партийно-политической работы и «засоренность вражеским элементом». Усиление пропаганды и агитации и чистки личного состава не приводили к требуемым результатам.
Неурядицы в национальных дивизиях использовались пропагандой противника, направленной на усиление неуверенности и колебаний бойцов-националов. Если во время крымской кампании начала 1942 г. вражеская пропаганда носила спонтанный и скоморошный характер (например, ряженая женщина с колбасой и водкой в руках призывала бойцов переходить к немцам), то на Северном Кавказе она стала систематической, разнообразной и адресной. Фашисты старались убедить горцев в национальной, социальной, конфессиональной чуждости им славянской культуры и советского
ЦАМО. Ф. 273. Оп. 875. Д. 2. ЛЛ. 88.
Там же. Ф. 1254. Оп. 1. Д. 64. Л. 90.
политического строя119. Немецким солдатам было строго предписано уважительно относиться к горским обычаям, особенно к женщинам-горянкам, к пленным. Многочисленные листовки и радиопередачи, обращенные к бойцам именно данного подразделения, обращения бывших сослуживцев, уже перешедших в плен к врагу, многочисленные обещания не могли не оказывать влияния на терпящих нужду бойцов.
Вражеская пропаганда, тяготы военной обстановки, неблагоприятные бытовые условия становились причиной воинских преступлений, в частности, сдачи в плен. Использование отечественных архивных источников по этому вопросу до сих пор невозможно. В немецкой литературе о битве за Кавказ, напротив, данные о количестве пленных бойцов Красной Армии привлекаются для иллюстрации временных успехов немецко-фашистской армии и поэтому встречаются часто. По данным немецкого генерала Э. фон Макензена, командовавшего летом и осенью 3-м танковым корпусом, наступавшим на нальчикском направлении, а затем 1-й танковой армией, только за первые два месяца кавказской кампании его корпус пленил 5 тыс. советских бойцов и
120
командиров, причем 2465 чел. из них являлись перебежчиками . Во время наступательной фазы Нальчикской операции (25 октября - 2 ноября) в плен
121
попало 16 тыс. чел. Немецкие авторы нередко с удовлетворением отмечают,
122
что большинство перебежчиков были представителями кавказских народов . Подразделения Красной Армии, укомплектованные кавказцами, немцы считали
123
«явно неустойчивыми» , «имеющими невысокую боевую ценность по
124
сравнению с «русскими»» частями .
120 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 94. Л. 55. 120 Mackensen E. von. Vom Bug zum Kaukasus. Das III. Panzerkorps in Feldzug gegen SowjetruBland 1941/42. Neckaargemund, 1967. S. 102. ш Ibid. S. 108. 122 Tieke W. Der Kaukasus und das Ol. Der deutsch-sowjetische Krieg in Kaukasien 1942/43. Osnabruck, 1967. S. 200. 123 Geschichte der 3. Panzer-Division. Berlin-Brandenburg 1935-1945. Berlin, 1967. S. 344. 124 Ibid. S. 340. |
Состояние национальных дивизий вызывало сильное недовольство командования Северной группы войск. Выразителем этой позиции стал, прежде всего, командующий группой генерал-лейтенант И. И. Масленников. Он получил эти соединения от Закавказского фронта в готовом виде и не нес прямой ответственности за результаты их формирования и уровень боевой выучки личного состава. Поэтому он открыто выражал свое раздражение. Пользуясь возможностью непосредственно связываться со Ставкой Верховного Главнокомандования и близкими отношениями с наркомом внутренних дел Л. П. Берия (он являлся заместителем наркома по внутренним и пограничным войскам), Масленников через голову командующего фронтом в конце сентября запросил Ставку о переформировании 89-й армянской, а затем еще трех азербайджанских -402, 416 и 223-й стрелковых дивизий в стрелковые бригады сокращенного штата (по 4356 чел. в каждой), предварительно отсеяв из них «неустойчивый
125
элемент» . Это мероприятие означало бы сокращение численности личного состава национальных соединений от 40 до 60%.
Донесение Масленникова Ставке в обход членов Военного совета фронта вызвало возмущение последних. Членами Военного совета фронта состояли все первые секретари ЦК закавказских союзных республик - Г. А. Арутюнов, М. Д. Багиров и К. П. Чарквиани. Намерения Масленникова представлялись тем более вызывающими, что самая критикуемая 89-я армянская стрелковая дивизия создавалась как образцовая. Личный состав дивизии отбирался очень тщательно; удалось достичь рекордной партийно-комсомольской прослойки - 53% (при норме в 15-20%). Лучший личный состав изымался из прочих армянских частей126. В качестве политработников в дивизию было направлено немало высокопоставленных партийных функционеров, депутатов Верховного Совета Армянской ССР. В донесении политотдела дивизии в начале 1942 г. командно-политические кадры были охарактеризованы «опытные, смелые, волевые и
127
126 ЦАМО. Ф. 273. Оп. 879. Д. 1. ЛЛ. 161 - 165; там же. Ф. 209. Оп. 1063. Д. 166. Л. 29. 126 Кирсанов Н.А. В боевом строю народов-братьев. М., 1984. С. 121. 127 ЦАМО. Ф. 1251. Оп. 1. Д. 64. Л. 7. |
энергичные, преданные делу партии Ленина-Сталина» . На фоне таких отзывов результаты работы командиров и политработников, проявившиеся в первых боях, выглядели удручающе. Авторитет закавказских партийных лидеров, под чьим патронажем шло формирование дивизий, в глазах военных и центрального правительства был подорван.
9 октября на имя Сталина была направлена телеграмма за подписью командующего фронтом Тюленева и всех троих лидеров Закавказья - что случалось очень редко. Указывалось, что Военный совет Северной группы войск выдвинул предложение о реорганизации стрелковых дивизий ошибочно. Утверждалось, что в основу этой просьбы был положен лишь единичный случай с 89-й стрелковой дивизией.
Военный совет выделил три причины сложившейся ситуации. Наряду с политическими - засоренностью национальных частей «неустойчивым и вражеским элементом» и плохой организацией партийно-политической работы -впервые был отмечен «неучет национальных особенностей во время управления боем». Военный совет просил отменить решение о реорганизации национальных соединений. Предложенные им меры по исправлению сложившейся ситуации также были традиционными: во-первых, развертывание «углубленной политической работы» в войсках, во-вторых - очистка частей от трусов,
128
паникеров и предателей . Сталин поддержал просьбу Военного совета фронта. На этом этапе конфликт был исчерпан. Все центральные комитеты партии закавказских союзных республик направили в стрелковые дивизии комиссии, возглавляемые высокопоставленными партийными чиновниками - секретарями ЦК, заведующими военными отделами ЦК республик и т. п.
Однако от боевого использования национальных дивизий пришлось надолго отказаться. Подавляющая часть национальных соединений Северной группы (402, 416, 414, 417, 89, 223-я, а также укомплектованные по преимуществу представителями народов Кавказа 271, 320 и 77-я стрелковые дивизии) были включены в состав занимавшей спокойный участок обороны 44-й армии и находившейся во втором эшелоне 58-й армии. Тяжесть боевых действий с врагом несли на себе крайне истощенные боями части 9-й и 37-й армий, укомплектованные преимущественно славянами. За распределение славянских соединений по объединениям фронта (армиям и группам войск), особенно
Там же. Л. 29.
гвардейских частей, нередко возникали тяжбы, в которые приходилось
129
вмешиваться даже Генштабу .
Анализ конфликта между военными советами Закавказского фронта и Северной группы войск приводит к следующим выводам. Военный совет Северной группы аккумулировал устойчивые представления командного состава о военнослужащих-кавказцах. Зафиксированы случаи, когда под разными предлогами комдивы отказывались принимать кавказское занаряженное им
130
кавказское пополнение . Однако Масленников не решился бы вмешаться в область национальной политики, не чувствуя поддержки сверху. Именно на сентябрь, первую половину которого Берия провел на Кавказе, относится период наибольшей «независимости» Масленникова от Военного совета Закавказского фронта. Нередко командующий Северной группой не ставил в известность своего непосредственного начальника о принимаемых решениях, направляя донесения о них только в два адреса - Сталину и Берии. В связи с этим отношения между военными советами Закавказского фронта и Северной группы войск и лично между генералами Тюленевым и Масленниковым весь период обороны Кавказа
131
были конфликтными[1].
139 Там же. ЛЛ. 33 - 37; Д. 198. Л. 95. 13° Там же. Ф. 209. Оп. 999. Д. 156. ЛЛ. 60-64. |
Покровительством Берии следует объяснять и избирательность критики Масленникова: из четырех намеченных Масленниковым к переформированию дивизий три были азербайджанскими, одна армянская и ни одной грузинской дивизии. При том повышенном внимании, которое нарком уделял формированию грузинских соединений, поставить под сомнение его усилия Масленников не мог, хотя боеспособность некоторых дивизий, укомплектованных грузинами, была не выше, чем армянских и азербайджанских. К тому же, Масленников учитывал грузинское происхождение Берии и Сталина. Между тем, 414-я грузинская дивизия характеризовалась как низкодисциплинированное соединение. Оценки 394-й грузинской дивизии, с лета 1942 г. оборонявшей перевалы Клухор, Санчаро и Марух, неоднозначны. Политотдел Закфронта считал, что дивизияпроявила себя «с исключительно плохой стороны». В дивизии были
132
зафиксированы многочисленные случаи аморальных явлений . Хорошо зарекомендовала себя только 392-я стрелковая дивизия (командир полковник Г.
133
И. Купарадзе), воевавшая в составе 37-й армии на нальчикском направлении . Дивизия формировалась в Юго-Осетии и носила неофициальное наименование «Горийская», чем подчеркивалась особая, сакральная связь с именем Сталина[2]. После прорыва 25 октября 1942 г. немцами обороны 37-й армии под Нальчиком дивизия оказалась прижатой к горам в полной изоляции от других советских войск, и, казалось, неминуемо будет раздавлена врагом. Однако, благодаря умелому и твердому руководству, дивизия смогла в полном составе за пять дней переправиться через высокогорный перевал Довгуз-Орунбаши, сохранившись как
135
боеспособная единица .
Напротив, об азербайджанцах в войсках сложилось преимущественно негативное мнение. Еще в период кампании по освобождению Крыма, когда по настоянию Л. Мехлиса национальный состав дивизий неоднократно изменялся, в первую очередь избавлялись от военнослужащих-азербайджанцев. Если не было возможности заменить их на русскоязычный состав, то им предпочитали армян и грузин. Командарм-51 генерал-лейтенант Львов, докладывая о причинах незавершенности переформирования одной из дивизий, сообщал командующему фронтом, что командир дивизии под всякими предлогами задерживал отправку армян и грузин: «Все же они лучше азербайджанцев...»[3]. Во время обороны Кавказа эти тенденции только усилились. Азербайджанцы нередко теперь выделялись не только из среды прочих военнослужащих, но и из числа закавказцев, что выразилось в характерных оборотах: «немедленно принять эшелон с военнослужащими азербайджанцами и другими.» (начальник
137
Там же. Ф. 215. Оп. 1199. Д. 7б. Л. 97. |
Упраформа Закфронта Курдюмов) , «национальные части, особенно азербайджанские...» (Масленников) , «...с азербайджанцами будет трудно
139
воевать» (комдив-223 полковник Романов) , «требуется усиление политпартработы, особенно в национальных частях, например, в Азербайджанской дивизии» (Каганович)[4], «. охаивание и опорачивание национальных частей, особенно азербайджанских.» (Тюленев, Каганович)[5]. Жалобы на азербайджанцев поступали даже с Дальневосточного фронта, куда направлялось пополнение из Закавказья[6]. Особенности исторического пути и культуры Азербайджана сказались на том, что по уровню образования, владения русским языком, интегрированности в русскую культуры они существенно уступали своим закавказским соседям. Азербайджанский народ имел общие тюркские корни с населением антисоветски настроенной Турции и поэтому считался не вполне благонадежным. В сентябре 1942 г., когда советско-турецкие отношения переживали особенно острую фазу, с турецкой границы была снята 402-я азербайджанская стрелковая дивизия. Держать ее там считалось «нецелесообразным»[7]. В Азербайджане осознавали эту опасность. Характерна реакция члена Военного совета первого секретаря ЦК КП(б) Азербайджана М. Д. Багирова на анонимное письмо группы бойцов-азербайджанцев, жаловавшихся на издевательства и притеснения в отношении них со стороны бойцов других национальностей. В случае игнорирования их сообщения они наивно угрожали обратиться за помощью не к кому-либо, а к турецкому премьер-министру Ш. Сараджоглу. Резолюция Багирова была дуалистична: «конечно они мусаватисты», но проверить их претензии необходимо[8]. Термин «азербайджанские тюрки», «тюркское население Азербайджана» в значении коренного населения до сих пор используется на Западе в быту и научной литературе, не создавая там терминологических затруднений[9].
Поэтому, хотя в октябре 1942 г. партийные лидеры Закавказья и выступили единым фронтом против намерений Военного совета Северной группы войск, наиболее активную защитную позицию вынужден был занять М. Багиров. Он чаще других вмешивался в конфликты по поводу национальных дивизий, в различных докуме
нтах комментировал действия азербайджанских дивизий, стремясь представить их в лучшем свете и т. д. Сохранилось немало сведений о том, как Багиров лично инспектировал азербайджанские дивизии и разрабатывал для Военного совета фронта мероприятия по оздоровлению положения в них[10]. Начальник Упраформа фронта генерал-лейтенант Курдюмов подчеркивал, что никто более из
руководителей союзных и автономных республик, территории которых входили в
147
состав фронта, не предъявлял военным так много претензий .
Багиров первым использовал средства политического давления на военных. В частности, распоряжения начальника Упраформа фронта, требовавшего использовать на укомлектование частей только лиц, владевших русским языком, он расценил как «провокационные» и «нечистоплотные»[11]. Сознательный перевод конфликта на политические рельсы стал сильным средством кавказских партийных лидеров в противоборстве с военными начальниками, заставлял их искать оправдания своим действиям.
Среди документов Военного совета Закфронта регулярно встречаются личные письма на имя Багирова, принадлежавшие, как правило, перу политработников и командиров среднего звена азербайджанской национальности (политруков, старших политруков, лейтенантов, капитанов). Руководствуясь не правилами субординации, а порывами совести - «революционной сознательностью» -авторы откровенно информировали секретаря ЦК о тяжелом бытовом положении бойцов, трудностях воспитательной и пропагандистской работы с азербайджанцами в русскоязычной среде, фактах ущемления национальных чувств бойцов-азербайджанцев[12]. Багиров не оставлял без внимания такие
147 Там же. Д. 8. Л. 232.
неофициальные обращения - на них осталось множество помет и резолюций как самого Багирова, так и прочих руководителей фронта, кому он направлял документы для принятия мер. В то же время в обширном массиве документации Военного совета Закавказского фронта не обнаружено признаков подобной переписки фронтовиков с лидерами Грузии и Армении.
Активность Багирова можно объяснить и его близкими, даже дружескими отношениями с Берией[13]. Американский исследователь Т. Свентоховский охарактеризовал их как «классический пример советского высокопоставленного патроната»[14]. Уже к началу войны культ личности Берии в Закавказье вполне сложился и по масштабам уступал только культу личности Сталина. Масленников и Багиров были выдвиженцами одного и того же кремлевского вождя. Однако лидер Азербайджана имел большие возможности выхода непосредственно на Сталина, чем эффективно пользовался.
Багиров всеми средствами старался развеять предвзятое отношение к азербайджанцам. Работники ЦК КП(б) Азербайджана, которые почти непрерывно находились в азербайджанских частях, регулярно информировали первого секретаря об отличившихся бойцах. Багиров, в свою очередь, доводил эти сведения до Военного совета фронта. Примером массового героизма воинов азербайджанской национальности стал бой частей 9-го стрелкового корпуса в районе станицы Ищерской на северном берегу р. Терек. В составе корпуса имелись несколько частей, полностью укомплектованных азербайджанцами. После сформирования корпус лишь недавно вошел в соприкосновение с противником. 17 ноября части 40-го немецкого танкового корпуса подвергли советскую пехоту ожесточенным атакам бронетехники и мотопехоты. Части 9-го корпуса отбили десятки атак, однако выстояли. В боях отличилось немало бойцов и командиров азербайджанской национальности. Двое из них были представлены к званию Героя Советского Союза. Например, младший лейтенант Идрис Сулейманов был четырежды ранен, однако не ушел с поля боя, пока со своим подразделением не занял новый рубеж . Этот пример показывал, что азербайджанцы тоже были способны храбро драться.
Новый этап дискуссии вокруг национальных формирований относится к декабрю 1942 г. В этот период Закавказский фронт оказался вовлеченным в грандиозный стратегический замысел Верховного Главнокомандования по разгрому южного крыла немецко-фашистских войск на советско-германском фронте. Содействуя наступавшим фронтам сталинградского направления, советские войска на Северном Кавказе должны были сковать, а затем и разгромить противостоявшую частям Северной группы войск 1-ю немецкую танковую армию и тем создать условия для полного окружения и уничтожения кавказской группировки противника[15].
Для решения такой масштабной задачи потребовалось привлечение всех наличных сил фронта. К этому времени советские войска на Северном Кавказе набрались боевого опыта, научились бить врага, что показали героическая оборона Новороссийска, Туапсе, грамотно проведенные оборонительные и контрнаступательные операции под Моздоком и Владикавказом. На первое декабря соотношение сил на фронте Северной группы войск было в нашу пользу по пехоте 3:1, по артиллерии 2:1, по минометам 4:1, по танкам 1:1[16]. Противник потерял свое главное преимущество в танках, позволявшее ему до сих пор атаковать превосходящие его по другим видам оружия советские войска. Впервые в оперативном планировании главные надежды возлагались на свежие части 44-й (командующий генерал-майор В. А. Хоменко) и 58-й (командующий генерал-майор К. С. Мельник) армий.
152 ЦАМО. Ф. 209. Оп. 989. Д. 20. ЛЛ. 243-245. |
Поскольку контрнаступление советских войск под Сталинградом уже началось, сроки подготовки операции войск Северной группы были ограничены. Многие мероприятия пришлось сократить, а от некоторых отказаться вовсе. Измотанные в боях части 37-й и 9-й армии пополнились лишь частично, материальные запасы не были накоплены, система питания войск и эвакуации раненых не разработаны, полноценные разведданные о противнике добыты не были. 27 ноября войска 37-й и 9-й, а 30 ноября войска 44-й армии перешли в наступление по всему фронту Северной группы. С самого начала операция велась под непрерывным давлением Ставки, требовавшей не ослаблять нажима на противника и не допустить переброски его механизированных дивизий под Сталинград. Войска несли тяжелые потери и практически не имели продвижения. Более того, противнику удалось высвободить и отправить на север сразу две подвижные дивизии - 23-ю танковую и мотодивизию СС «Викинг».
Уже 7 декабря наступление пришлось приостановить. В докладе Военному совету фронта начальник штаба генерал-лейтенант А. И. Антонов сообщал: «Войска Северной группы какого-либо значительного успеха не достигли. и план наступательной операции фактически был сорван»155. Однако, некоторый успех наметился на левом берегу Терека, где наступление против немногочисленных сил прикрытия противника вели части 44-й армии, 4-го и 5-го гвардейских корпусов. Решено было основной удар перенести на этот участок фронта. 9-я и 37-я армии перешли к обороне156.
11 декабря советское наступление возобновилось и продолжалось до 31 декабря. В составе 44-й армии наступали 402, 416-я и 223-я азербайджанские, 409-я армянская, 414-я грузинская стрелковая дивизии, 320-я дивизия, укомплектованная преимущественно армянами. Несколько позже в бой была введена 271-я дивизия, укомплектованная преимущественно азербайджанцами, 151-я дивизия, преимущественно армянская и 347-я дивизия смешанного национального состава. На южном берегу Терека в наступление перешли части 58-й армии, в составе которой была 89-я армянская дивизия и несколько дивизий смешанного национального состава. Общее число представителей кавказских
157
народов в войсках Северной группы составляло 42,5% личного состава .
156 Там же. Л. 194. 157 Там же. Ф. 273. Оп. 879. Д. 5. Л. 449 - 453. 157 Мамукелашвили Э. Военно-организаторская и идеологическая деятельность КПСС в битве за Кавказ (1942-1943гг). Тбилиси, 1982. С. 88. |
Таким образом, основная тяжесть наступательных боев впервые выпала на дивизии, укомплектованные представителями закавказских народов. Декабрьское наступление войск Северной группы войск Закавказского фронта - единственнаяоперация Великой Отечественной войны, в котором национальные соединения применялись столь массово.
В телеграфных переговорах с командармом-44 Хоменко Масленников настойчиво повторял: «Требую самых решительных действий, не оглядывайтесь на фланг и на свой тыл. Надо бросить все силы, каковыми Вы располагаете и во что бы то ни стало выполнить поставленную Вам задачу», «Говорить об усталости [войск] и о необходимости смены новыми вредно» «Частям, не выполнившим свою дневную задачу, выполнять эту задачу ночью», «Любыми средствами, не останавливаясь ни перед чем... заставить войска наступать.. .»[17].
Долго не была налажена связь между соединениями и вышестоящими штабами. Оперативный отдел штаба 44-й армии, так же, как и штабы дивизий оказались не готовыми к руководству и координированию наступательной операции[18]. Штаб наступавшей армии оказался далеко оторван от наступавших частей, вследствие чего, порой, по несколько дней не имел подробных сведений о положении на фронте и подавал в вышестоящие штабы информацию, не соответствовавшую действительности. В оперативных сводках штаба Закавказского фронта данные о боевых действиях соединений 44-й армии нередко
заменялись фразами типа «сведений не поступало» или «положение без
160
изменений» .
Командный состав кавказских дивизий, в значительном числе призванный из запаса, не обладал высокой квалификацией, использовал шаблонные тактические приемы боя. Соседние дивизии, как правило, не знали положения друг друга и не могли оказать друг другу помощь. Например, о гибели 402-й стрелковой дивизии в районе хутора Ново-Мельников стало известно лишь спустя несколько дней, а до этого оперативные расчеты строились с учетом планового продвижения дивизии вперед. Недостаточная выучка командиров и сложные условия местности (однообразная песчаная степь, почти без ориентиров) становились причиной того, что части нередко блуждали по степи, наскакивая на подвижные группы противника. Специалисты дивизий (артиллеристы, минометчики,связисты и др.) были плохо обучены и не могли обеспечить поддержку атакующей пехоты и взаимодействие подразделений. Полноценный подвоз боеприпасов и питания, так же как и эвакуацию раненых до нового года так и не удалось организовать. Перебои с питанием стали хроническими. В 416-й азербайджанской дивизии ни одного дня не проходило без перебоев с питанием, в 89-й армянской дивизии люди два месяца не мылись в бане, завшивели и износили одежду и обувь. В 58-й армии ощущался острый недостаток продуктов и зимнего обмундирования. Все это, отмечали политработники, являлось основной причиной «невыполнения отдельными подразделениями боевых приказов»161.
Много раз на протяжении декабря 1942 г. по свидетельству германских историков, немецкая группировка на северном берегу Терека находилась на грани катастрофы162. Однако наступление вновь не имело успеха. Стрелковые части несли тяжелейшие потери, большинство из них к 1 января 1943 г. лишились 50-70 % своего личного состава. Так, в частях 9-го стрелкового корпуса на 26 декабря оставалось лишь 246 активных штыков - 130 в одной бригаде и 116 в другой163. Некоторые дивизии (402-я и 320-я) попали в окружение и были смяты немецкими танками. Но решительного успеха достичь не удалось. Потери частей 44-й армии оказались самыми высокими в декабре среди всех армий Закавказского фронта (см. приложение 9). По донесению командарма к концу месяца армия была фактически небоеспособной.
Вся тяжесть наступления выпала на плечи необстрелянных, плохо обученных, голодных и полураздетых бойцов-кавказцев. И во многих боевых эпизодах они показывали образцы мужества и героизма. «Пехота у нас золотая и все беды терпит она», - признавал начальник штаба Северной группы генерал-майор А. А. Забалуев164. В одной из аналитических записок о высоких потерях в азербайджанских дивизиях штаба группы особо подчеркивалось: «Пехотинцы азербайджанской национальности смело шли вперед и не отступали перед
Там же. Ф. 209. Оп. 1063. Д. 473. ЛЛ. 553 - 555. Geschichte der 3. Panzer-Division. S. 350. ЦАМО. Ф. 827. Оп. 1. Д. 5. Л. 147.
Там же. Ф. 273. Оп. 879. Д. 39. Л. 34.
танковыми атаками, но зачастую, без поддержки огня бронебойщиков, не умея должным образом применять противотанковые гранаты и бутылки, несли большие потери»165.
В тоже время наблюдалось падение дисциплины. Возросло число без вести пропавших в частях 44-й армии. Например, 22 декабря в 416-й дивизии пропали без вести 253 чел., в 409-й - два стрелковых взвода. Этим термином в советских документах нередко именовали лиц, попавших во вражеский плен. По немецким данным в течение месяца на левом берегу Терека было захвачено в плен 8037 чел., из которых 1037 чел. сознательно перебежали в расположение противника[19] (по советским данным таковых было 110 чел). В дневнике командира одного из подразделений 111-й немецкой пехотной дивизии, действовавшего на северном берегу Терека было записано, что в его расположение «при каждой возможности
приходят перебежчики, главным образом, представители кавказских народов, не
167
говорящие по-русски» .
В этих условиях у командования Северной группы войск вновь возобладало мнение о небоеспособности национальных формирований. Генерал Масленников утверждал, что подавляющая масса тяжких воинских преступлений (дезертирства, саморанения, добровольная сдача в плен врагу) приходилась на бойцов закавказских национальностей. В донесении Военному совету фронта и начальнику Генерального штаба 23 декабря генерал Масленников охарактеризовал 416, 402, 223-ю азербайджанские и 409-ю армянскую стрелковые
дивизии как «слабоманевренные, не стойкие и не способные к наступательным
168
действиям» . «Целые подразделения дивизий ложатся перед первым разрывом мины или снаряда. Поднять такие подразделения... тяжело», даже несмотря на массовые репрессии[20]. Далее Масленников недвусмысленно намекал на распространение воинских преступлений в национальных дивизиях, заявив, что
170
167 Tieke W. Der Kaukasus und das Ol. S. 335. 167 Muskulus F. Geschichte der 111. Infanterie Division 1940-1944. Hamburg, 1980. S. 160. 168 ЦАМО. Ф. 273. Оп. 879. Д. 5. ЛЛ. 509-513. |
«до 60% ранений падает на ранения в левую руку» . В конечном итоге именно на национальные дивизии командующий группой возлагал ответственность за провал наступления. 416, 409-ю и еще одну 320-ю армянскую дивизии он предложил расформировать. Кроме этого Масленников попросил перевести в состав этой армии 10-й гвардейский стрелковый корпус, укомплектованный в
171
основном славянами и хорошо зарекомендовавший себя в боях .
Неприязнь командующего группой генерала Масленникова усиливало то обстоятельство, что частям 44-й армии фактически противостояла лишь незначительная группировка противника - «надерганные с различных направлений» части 3-й танковой дивизии, к тому же очень ослабленные, и
172
несколько вспомогательных подразделений . Данные советской разведки на этот
173
счет подтверждаются и немецкими источниками . Масленников в
уничижительном тоне говорил о «мизерной группочке врага», которой при таких
174
темпах наступления враг «пешком придет из Берлина» на помощь .
Анализ документов показывает, что генерал Масленников отражал не только собственную позицию и позицию членов Военного совета Северной группы войск, но и настроения достаточно широкой прослойки «военных товарищей» старшего командного и оперативного звена. Последние, по словам авторитетного свидетеля А. Даниялова, часто «упорно доказывали [ему] неспособность к войне национальных формирований из народностей Кавказа и азербайджанцев». 24 декабря Даниялов присутствовал при весьма красноречивой беседе на совещании командира 5-го гвардейского казачьего кавалерийского корпуса генерал-майора Селиванова с оперативными работниками штаба 44-й армии: «В разных вариантах развивалась одна мысль - основной причиной неудачи является трусливая, чуть ли не предательская роль азербайджанских и армянских дивизий. На другой день. Селиванов заявлял, что его казаки возмущены действиями
175
национальных дивизий» . Командиры, старавшиеся объективно и взвешенно оценивать боевые качества кавказских дивизий оказались в меньшинстве. Среди
Там же. Д. 39 .Л. 13.
Там же. Д. 8. ЛЛ. 18-19.
Geschichte der 3. Panzer-Division. S. 350.
ЦАМО. Ф. 273. Оп. 879. Д. 5. ЛЛ. 19-20.
Там же. Ф. 209. Оп. 989. Д. 8. ЛЛ. 356-360.
них, в частности был начальник штаба группы А. А. Забалуев, назначенный на эту должность в канун наступления.
На этот раз к числу защитников закавказских дивизий помимо командующего фронтом и первых секретарей ЦК закавказских республик присоединилась такая авторитетная фигура, как Л. М. Каганович - член Государственного Комитета Обороны и Политбюро, в ноябре 1942 г. по предложению Сталина введенный в состав Военного совета фронта176. Назначение Кагановича на эту должность означало, что он снова обрел доверие вождя после его смещения с должности наркома путей сообщения весной 1942 г. Сталин положительно оценил
177
стремление Кагановича «глубоко влезать в военные дела и нужды фронта» на его прежней должности члена Военного совета Черноморской группы войск Закавказского фронта. Обладавший большой энергией и политическими амбициями Каганович не мог остаться в стороне от назревавшего конфликта по поводу национальных дивизий, тем более, что он, по его собственным словам, как член Политбюро, чувствовал большую ответственность, чем «обычный член
178
Военного совета» . Каганович считал себя проводником «правильной критики Ставки», личного представителя Сталина, к которому он часто апеллировал, повышая, тем самым, свой авторитет у подчиненных. К 19 декабря относится послание Кагановича вождю, в котором он настоятельно просил давать ему «указания и советы», поскольку он мог «недосмотреть» или «неправильно
179
поступить» . Ответ Сталина Кагановичу обнаружить не удалось, но, судя по энергии, с которой Каганович вступил в конфликт с генералом Масленниковым, его действия были одобрены сверху. Сталин явно поддерживал Военный совет Закавказского фронта и в одном из приказов в резкой форме потребовал у
Масленникова: «Прекратите пререкания с Тюленевым и выполняйте его
180
Постановление Военного совета Закавказского фронта № 0146 от 25 ноября 1942 г. См.: ЦАМО. Ф. 209. Оп. 1029. Д. 232. Л.134. 177 Каганович Л. М. Памятные записки. М., 1997. С. 471. 179 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 743. Л. 111. 170 Там же. Л. 112. 180 Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК. Документы и материалы. 1943. Т. 16 (5 - 3). М., 1999. Док. № 685. С. 466. |
директивы» .
Прежде, в Черноморской группе войск, Каганович уже наблюдал в бою национальные части. Единственная в составе группы войск 408-я армянская стрелковая дивизия в октябре 1942 г. оказалась на направлении главного удара
181
противника и подверглась разгрому . В приказе командующего Черноморской группы войск от 29 октября была отмечена слабая боевая подготовка и неустойчивость личного состава. От должностей было отстранено военное и
182
политическое руководство соединения . В то же время Военный совет группы учел объективные обстоятельства поражения дивизии и специальным приказом отметил те подразделения дивизии, которые не дрогнули и долго дрались в
183
окружении, дождавшись контрнаступления советских войск . Многие историки
184
согласны с такой оценкой действий 408-й дивизии . В документах Черноморской группы войск не обнаружено ни одного националистического выпада в адрес военнослужащих 408-й стрелковой дивизии и бойцов нерусских национальностей других частей группы. Таким образом, Л. Каганович как член Военного совета Черноморской группы четко обозначил свою позицию по вопросу национальных формирований.
Поэтому он уверенно и решительно дал отпор действиям Масленникова. Каганович возглавил комиссию по исследованию состояния национальных
185
соединений и лично выезжал на места . В специальном постановлении Военного совета фрота генералу Масленникову было указано, что вместо добросовестного исправления недостатков в организации наступления, вскрытых после приостановки наступления 8 декабря, он «все свои усилия направил на оправдание грубых ошибок и взваливание недостатков руководства на войска».
181 Битва за Кавказ. М., 2002. С. 135-136. 183 ЦАМО. Ф. 209. Оп. 999. Д. 138. Л. 250. 183 Гречко А. А. Указ. соч. С. 189. 184 См.: Кирсанов Н.А. В боевом строю народов-братьев. М., 1984. С. 121-129; Гречко А.А. Битва за Кавказ. М., 1967. С. 187-190; Иванов В. Е. Национальные воинские части в СССР: опыт строительства и применения. Екатеринбург, 1996. С. 59. 185 ЦАМО. Ф. 209. Оп. 1063. Д. 200. ЛЛ. 98 - 99. |
Каганович сознательно пошел на эскалацию политических мотивов в разрешении конфликта: «Вы скатываетесь на совершенно неправильный путьохаивания национальных дивизий.»186 В другом документе в адрес Военного совета Северной группы произошедший инцидент характеризовался как «грубая
187
политическая ошибка» . Знакомый с этими оценками А. Даниялов в конце декабря в донесении Кагановичу пошел еще дальше, квалифицируя позицию
188
отдельных командиров Северной группы войск как «по сути фашистскую» .
На этот раз проблема имела большой резонанс и стала причиной комплексной проверки частей Черноморской и Северной групп Закавказского фронта работниками Главного политического управления РККА. Ее итоги были подведены в директиве начальника ГлавПУ генерал-полковника Щербакова № 01 от 24 января 1943 г. В директиве отмечались низкий уровень бытового обслуживания бойцов, формальность партийно-политической работы в войсках, распространение среди командного состава шовинистических настроений к бойцам нерусских национальностей[21].
18' Там же. Оп. 989. Д. 27. ЛЛ. 8 - 10. 118889 Там же. Д. 8. Л. 358. |
На некоторое время после этих событий проблема национальных дивизий оказалась в центре внимания руководящих органов. Военный совет Северной группы войск, «признавший свою ошибку» и обязавшийся покончить с «недооценкой» военнослужащих нерусских национальностей, выработал и принял обширную программу из четырнадцати пунктов. Сюда, в частности, входили меры по укреплению партийно-комсомольских организаций, существовавших во время боев только формально, усилению пропаганды на языках народов Закавказья, расширению подготовки командных кадров из среды националов и т. д. Отдельно было указано на необходимость улучшения питания и бытовых условий бойцов, причем рацион должен был быть пересмотрен с учетом их национальных особенностей. Для непосредственной работы в частях, туда были направлены члены Военного совета группы[22]. Со своей стороны, Военный совет Закавказского фронта, в лице Л. Кагановича отслеживал состояние национальных дивизий. Их начальники политотделов лично докладывали Кагановичу о текущих делах.
Однако политический фактор не смог оказывать длительного влияния на решения военных. Началась важная операция по преследованию отступавшего с Северного Кавказа противника. В тяжелых условиях непрерывного марша, в которых войска находились в течение января и февраля 1943 г., реализовать намеченную программу оздоровления обстановки в национальных частях было невозможно. Напротив, наступавшие части - и не только национальные - несли на себе дополнительные тяготы, связанные с длительным маршем, растянутыми на сотни километров тылами и чрезвычайно холодной зимой.
24 января 1943 г. Северная группа войск Закавказского фронта была преобразована в самостоятельный Северо-Кавказский фронт. Новое объединение возглавил генерал-лейтенант (с 30 января - генерал-полковник) Масленников. Почти одновременно Л. Каганович был отозван в Москву. Новый комфронта получил возможность самостоятельно распоряжаться национальными формированиями. Он более не допускал «грубых политических ошибок» в виде националистических выпадов. Большинство национальных дивизий на несколько месяцев были выведены на тыловые оборонительные рубежи и не участвовало в наступательных операциях на Кубани. В условиях быстрого сокращения линии фронта и уплотнения боевых порядков в них не было острой необходимости.
Анализ источников показал, что переход в начальный период войны к однонациональной системе комплектования военных формирований был вызван объективными причинами: выбытием из строя в результате потерь значительной части кадрового состава Красной Армии и дефицитом подготовленных в военном отношении и владевших русским языком людских ресурсов в национальных регионах СССР.
Северокавказские и закавказские национальные формирования уже на этапе формирования имели принципиальные отличия. Северокавказские дивизии изначально выполняли компенсаторную функцию в условиях в целом репрессивной национальной политики правительства в регионе. При общей тенденции к ограничению доступа в ряды Вооруженных Сил представителей некоторых северокавказских народов, национальные дивизии были призваны аккумулировать положительный патриотический порыв горцев. Поэтому их формирование здесь проходило публично и на добровольных началах. Политические задачи имели приоритет перед интересами военного строительства, поэтому задача ограничивалась созданием единичных образцовых соединений, без массового вовлечения горцев в ряды Красной Армии. Из-за недолгого существования кавказских национальных дивизий, их политическая история не получила развития.
Напротив, формирование национальных соединений в Закавказье преследовало цель вовлечь в ряды Красной Армии максимум имевшихся ресурсов военнообязанных и призывников закавказских национальностей, слабо владевших русским языком и не имевших военной подготовки. Национальные дивизии здесь создавались на общих условиях, принятых в Красной Армии.
Национальное военное строительство шло во многих национальных регионах, но только на Кавказе совпало по времени с возникновением реальной угрозы региону со стороны противника. Поэтому, хотя из-за специфических кадровых проблем они отличались низкой боеспособностью, но не были подвергнуты расформированию, а, напротив, явились важным элементом в построении обороны Закавказского фронта. Однако проявившиеся в первых же боях имманентные недостатки национальных дивизий стали причиной острого конфликта между военными и политическими руководителями Закавказского фронта. Дискуссия вышла далеко за рамки обсуждения собственно проблем боеспособности кавказских дивизий. В подтексте претензий военных явно читалось сомнение в политической благонадежности военнослужащих кавказских национальностей. Лидеры Закавказья также пользовались политическими аргументами, обвиняя военное руководство в великорусском национализме.
Использование политической аргументации становилось тем интенсивнее, чем напряженнее было положение на фронте. Обе конфликтующие стороны маскировали, таким образом, собственные упущения: политические руководители фронта - в ходе боевой подготовки национальных соединений, военные - в ходе их использования в бою. Поэтому спор был далек от объективности. В пользу последнего тезиса говорит и явная избирательность объектов критики Военным советом Северной группы войск. За рамками дискуссии остались грузинские формирования. Очевидно, роль здесь сыграли принадлежность к грузинской нации Сталина, а также Л. Берии, курировавшего битву за Кавказ.
Для разрешения конфликта потребовался арбитраж Сталина. Благодаря его взвешенной позиции не было допущено дальнейшей эскалации межнациональной напряженности в войсках, а большинство кавказских национальных формирований сохранились как боевые единицы и в дальнейшем хорошо зарекомендовали себя.