Трансформация традиционных обществ в контексте модернизации и современных процессов глобализации
При этом формирующаяся на наших глазах глобальная цивилизация приобретает не только целостно-системный, но и внутренне плюралистический характер: усиливающаяся гомогенизация социальных, политических и экономических форм, определенных типов культурного потребления, субкультур причудливым образом сочетается с национально-культурным и политическим многообразием.
Суть этого многообразия заключается в установлении равноправных и гармоничных отношений не только между людьми, но и между странами и цивилизациями, человеком и обществом, где строительство всех отношений между цивилизациями и государствами базируется на учете интересов всех стран и народов и сохранении безопасности их среды обитания. Где развитие каждой из цивилизаций осуществляется так, чтобы обеспечить всестороннее развитие всего сообщества в целом, что позволяет избежать неравномерности развития различных цивилизаций, обеспечит гармоничное развитие всех сфер деятельности сообщества и каждой из цивилизаций в нем, не допуская ущемления возможностей развития других цивилизаций (стран) сообщества и исключают создание им каких-либо угроз.
Конечно же, следует согласиться с тем, в основе своей глобализация – это, прежде всего культурная стратегия Запада, направленная на покорение и порабощение всего «другого», незападного, некультурного, нечеловеческого.
Это, подчас насильственное, искусственное приведение различных социально-политических, этнических, религиозных, конфессиональных, национально-государственных укладов, социально-экономических аспектов к единому шаблону. Глобализация, при этом, выступает как принятие норм, ценностей и институтов западного бытия всем человечеством в качестве необходимости закона, «веления времени», которая (произвольно) считается универсальной. В этой стратегии все «незападное», своеобразное, другое должно исчезнуть или занять свою скромную нишу в установленной системе ценностей [3, с.2]. Поэтому глобализация представляет собой, прежде всего западно-европейский исторический тренд, достигший своего пика в американской системе, являясь тем самым навязыванием всему миру атлантической парадигмы развития.Однако опыт конца XX – начала XXI вв. показывает, что путь обществ в индустриальную и особенно постиндустриальную фазы развития может пролегать и происходит на основе различных социокультурных и цивилизационных ценностей. Развитие Японии, Южной Кореи, Китая, Сингапура и других стран АТР свидетельствует о том, что формы западной социальной и политической организации не являются неизбежным следствием замены феодализма, традиционализма и аграрной системы хозяйства новыми промышленными технологиями. Напротив, западный индивидуализм, введение светского образования, признание особой роли средних классов и принадлежность к ним, рост либерализма и плюрализма групповых интересов и т.д. и т.п., следует рассматривать как одну из возможных альтернатив перехода к урбанистическо-индустриальному общественному устройству, а не обязательно как более совершенную или более нравственную.
Хорошо известно, что Япония, Южная Корея, Тайвань, Сингапур и другие модернизирующиеся государства Востока успешно вышли на «пик технического прогресса» и могут рассматриваться как образцы восточных техногенных цивилизаций. Вместе с тем по взаимоотношениям личность – общество, во взаимоотношениях между людьми, в системе ценностей и приоритетах, в стремлении сохранить самих себя, свой образ жизни эти страны сохранили свою приверженность к традиционным цивилизационным и культурным ценностям.
Успех восточной постиндустриальной модернизации обусловлен сохранением традиционных политико-культурных ценностных ориентаций, единства нации, скоординированными действиями правящей элиты (элит), активным функционированием авторитарных или авторитарно-либеральных режимов, содействующих развитию современных рыночных отношений в русле национально-цивилизационных приоритетов. В этих государствах удалось выдвинуть национальную идею, объединившую подавляющее большинство народа на базе уважения традиционных культурно-политических ценностей и активного включения в мировые рыночные и информационные отношения. Именно сохранение традиционных ценностей и ориентировок позволило странам Востока освоить многие достижения западной техногенной цивилизации, не вестернизируясь в буквальном смысле этого слова, модернизироваться экономически, сохранив основополагающие черты своей традиционной культуры, сохранив, развив и приумножив свою идентичность.
Соединение ценностей модернизации с национальной культурной самобытностью создает, по мнению известного казахстанского культуролога Т.Х. Габитова, «возможность реализации оптимистического сценария пути вхождения в современную цивилизацию. Этот стержневой признак конструктивной и практически действенной культурной политики наиболее полно проявлен в Японии, эффективно работает на экономический расцвет молодых «драконов» Юго-Восточной Азии, доказал свою жизнестойкость в ходе модернизации Китая» [1, с.46].
За довольно короткий отрезок времени «драконы» совершили гигантский скачок в социально-экономическом развитии и предстали перед изумленным Западом в совершенно ином свете. Все усилия были направлены на развитие современной промышленности, структуризацию современного города и формирование современного образа жизни на базе традиционных ценностей или их совмещения с западными культурными формами. Стремление преодолеть исторически сложившуюся изоляцию от остального мира, отставание от достижений технологического прогресса трансформировались в устойчивую культурную мотивацию к модернизации.
В экономике это вылилось в развитие современных отраслей промышленности, в развитие высокотехнологичных сфер производства, в активную поддержку научных исследований [2].Стремление к модернизации жизни, обновлению общества не разрушило базовые традиции и устои этих обществ. В результате всего этого синтезировалась новейшая культура Восточно-Азиатского региона, которую С. Хантингтон и другие исследователи определяют как комплекс современных «азиатских ценностей» [4], представляющие собой сочетание традиционных культурных представлений, с современными, в том числе, западными формами рыночных и иных отношений, на базе тех или иных национальных идей и принципов, что, соответственно, повлекло за собой качественное улучшение условий жизни и труда, вывело эти страны на иной экономический и политический уровень, повысило роль и авторитет в мировом сообществе.
Наиболее впечатляющий опыт такого рода органической, ненасильственной трансформации традиционной культуры демонстрируют Китай, Индия и Япония, где местные культуры и традиции, не противоречат глобализации, в случае если между ними обеспечивается баланс.
Так, в Китае сохранены в неприкосновенности все коммунистические символы, конфуцианские идеологические постулаты и партийно-политические институты государства, но радикально изменен их социальный смысл и функции. Концентрированным выражением этой стратегии реформ, органически привязанной к глубинным структурам традиционного менталитета, к тысячелетиями складывавшейся культуре и цивилизации вместе с тем трезвопрагматичной, чутко улавливающей требования и вызовы глобализации, стал знаменитый афоризм Дэн Сяопина: «Не все ли равно, какого цвета кошка? Главное, чтобы она ловила мышей».
Принцип разделения политики и экономики, проводимый в современном Китае, определяет различия в отношении Китая к политической и экономической глобализации. Если политическая глобализация отвергается, поскольку Китай не допускает вмешательства Запада в свои внутренние дела, то в подходах к экономической глобализации наблюдается двойственность: с одной стороны, это заинтересованность Китая в мирохозяйственных связях, с другой – надежда на получение от Запада дополнительных резервов национального развития.
Поэтому Китай, будучи глубоко интегрированным в глобальную экономическую систему, сохраняет свою идеологическую и политическую самоидентификацию как страна третьего мира и как социалистическая страна.Китай не идет на поводу у западной модели глобализации, а активно проводит свою линию, основанную, по иронии судьбы, на американской концепции «слабой силы»
(Дж. Най) и успешно обкатана в США. Ее суть заключается в привлекательности национальной культуры, набора политических ценностей и внешней политики, подкрепленной моральным авторитетом.
Китай взял эту концепцию на вооружение, найдя подтверждение ее китайского духа в древних трактатах и наполнив ее китайским содержанием. В китайской версии концепция «мягкой силы» включает в себя умелую работу с зарубежной китайской диаспорой; методику подготовки высококлассных спортсменов международного уровня, собственную модель экономического развития страны, что позволяет Китаю позиционировать себя как лидера стран третьего мира; пропаганду китайской культуры через секреты традиционной медицины, китайскую кухню и деятельность сети институтов Конфуция по всему миру. Политика эта неторопливая, постепенная, но уверенная. Так, на продвижение «мягкой силы» в новостных ресурсах и передачах на мировых языках Китай выделил 6,6 миллиарда долларов. Лидер страны Ху Цзиньтао призвал использовать Интернет для продвижения этой концепции и повышения международной конкурентоспособности китайской культуры.
Индийская культура и сегодня не предает принципы буддистского мировоззрения, как будто бы находится в стороне от мировых процессов. Она ни за, ни против; да и ни одна странагегемон не стараются беспокоить ее, словно спящего ребенка.
Японская цивилизация, на основании своего уникального опыта, который выражается в своеобразном синтезе традиции и западных ценностей, считает, что глобализация не сможет подточить основы ее культуры, и старается использовать глобализационные процессы для укрепления собственных традиций.
Естественно, что развивающихся странах, глобализация воспринимается, как правило, в негативном свете, так как глобализация предстает как новая форма неоколониализма, когда страны Запада не желают справедливо делиться с этими странами плодами глобализации. Глобализация здесь признается лишь в той мере, в какой она не вступает в противоречие с моралью, этикой и фундаментальными ценностями традиционного общества. Информационная революция и коммуникационная глобализация определяются как тотальный контроль над людьми, манипулирование их сознанием. Особенно негативно глобализация воспринимается на африканском континенте, поскольку она идет вразрез со стремлением народов и их лидеров к обретению государственности и национального суверенитета.
В работах таких западных исследователей как, например, С. Бенхабиб, М. Кастельс,
Р. Инглгхарт и др. убедительно показано, что глобализация порождает, целую совокупность проблем, о которых не знали те, кто занимался изучением феномена культуры традиционных обществ в конце ХIХ, начале и даже середине ХХ века; что в ходе глобализации возникает принципиально новая система производства, распространения и потребления культурных ценностей; что по мере углубления процесса глобализации обостряется противоречие между миром естественного и миром искусственного; что попытки создания культурной гомогенности порождают обратную реакцию, которая находит свое выражение в локализации, замыкании культур в собственных границах. Оценивая вклад перечисленных выше авторов в осмысление феномена глобализации в культурологическом ключе, следует сказать, что его трудно преуменьшить.
Таким образом, на наш взгляд глобализация – это процесс формирования транснациональной экономики и общемировой политики, унификация культуры и общечеловеческих ценностей, в основе которой лежат ценностные ориентиры Запада, распространяемые на весь мир. Хорошо это или плохо – другой вопрос, но, кажется, не осталось ни одного человека, который бы не согласился с тем, что данный процесс объективно и неизбежно происходит в мире уже многие годы.
Глобализация – диалектический процесс и, мы не должны рассматривать глобализацию и ее взаимосвязь с культурно-цивилизационными процессами современности в черном или белом свете, а смотреть на нее с точки зрения позитивных и негативных последствий. Главное – не препятствовать этому процессу, а встретить достойно новую реальность умело контролируя риски. Библиографический список
- Габитов Т.Х. Национальная идея Казахстана в контексте культурного наследия // Наука. Философия. Религия. Материалы Международной научной конференции, 17-18 октября 2008 г. – Алматы, 2008.
- Ирхин Ю.В. Опыт социокультурной модернизации Востока в условиях глобализации и его значение для России // Россия и социальные изменения в современном мире. Т. 2. – M., 2004. – Режим доступа: www.lib.socio.msu.ru.
- Нуржанов Б.Г. Постмодернистская идентичность и контроверзы культурного релятивизма: место в глобальном дискурсе // Тезисы лекции для Летнего Университета «Глобализация и поиск идентичности новыми независимыми государствами», 5-24 августа 2002 г. – Алматы, 2002.
- Huntington S. The «Asian Miracle» and the «Asian Values» // www.csic. Org.
Ставропольский государственный педагогический институт