Энтропийный парадокс

люции к тотальной деградации, упрощению, хаосу. Биологический эволюционизм, напротив, направленность эволюционного развития характеризовал через усложнение организаци-онных форм, наращивание разнообразия и дифференциации. Таким образом, возникает предположение, что рост энтропии может сопровождаться упорядочением, что противоречит выводам, непосредственно вытекающим из второго закона термодинамики. Обнаружилась неоднозначность интерпретации понятия «энтропия». Учитывая тот факт, что в настоящее время этот термин широко применяется в описании динамики не только физических, но и социальных процессов, обратимся к истории понятия «энтропия».

Функция энтропии была введена в науку Р. Клаузиусом в 1854 году. Энтропия характеризовала свойства макроскопической системы в условиях покоя или равновесия применительно к обратимым (идеальным) процессам. Распространение концепции Клаузиуса на необратимые процессы привело к заключению, что в необратимых взаимодействиях (свойственных макросистемам) энтропия возрастает.

Само слово обозначало процесс трансформации энергии: греч. «тропе» (trope) — превращение, «эн» (en) — указание на родственность с понятием «энергия».

В процессе анализа энтропийных процессов, имеющих место внутри конкретно-локализованной сложившейся системы, складывается представление, что дезорганизацию в этом смысле можно рассматривать как нарастание внутренней или «текущей» энтропии. По образному выражению Г. Ферстера, это тот «внутренний демон», который выполняет определенную позитивную функцию для системы, допуская в нее только те элементы, состояние которых подчиняется условиям, обеспечивающим, по меньшей мере, постоянство внутренней энт-

ропии («внутренний демон» противостоит «демону внешнему» — максимальной энтропии, существующей за границами системы). Внутренняя энтропия явно или латентно присутствует в каждой системе, ведь сам по себе организационный процесс предполагает соединение и взаимодействие противоположностей, благодаря которым система является жизнеспособной — гибкой, изменчивой, адаптивной.

Эта динамика осуществляется за счет того, что живая система всегда открыта по отношению к природной среде, к ко-торой она вынуждена приспосабливаться. Ключевым понятием для объяснения природы самоусложняющейся эволюции стало понятие «негэнтропия» (или «отрицательная энтропия»), введенное в научный оборот Э. Шредингером. Шредингер сформулировал основной «энергетический» принцип развития живых организмов: «они могут избегнуть состояния энтропийной смерти только путем постоянного извлечения из окружающей среды отрицательной энтропии. Жизнь есть способ освобождения себя от этой энтропии, которую любой организм вынужден производить, пока он жив»3.

В 60—70-е гг.

темы, в которое она впадает спонтанно, переставая сопротивляться энтропии. Утопические идеи уничтожения социального неравенства рассматриваются в этом контексте как путь к хаосу и энтропийной смерти.

В отличие от концепций организационного (нормативного, гомеостатического) порядка, ключевыми параметрами «не- гэнтропийного порядка» являются те, которые характеризуют состояние неравновесности, дифференциации, неустойчивости, разнородности. Именно социальная дифференциация, считают авторы (и в этом они поддерживают позиции биологического эволюционизма), обеспечивает эволюцию общества в противовес энтропийной тяге к инертности, усредненности и го-могенности. Но здесь возникает логический парадокс: если социальная однородность и гомогенность — это отсутствие какой бы то ни было социальной иерархии, как объяснить исторически знакомую ситуацию, когда в условиях полной гомогенности системы возникает максимальный иерархический порядок? Очевидно, что ограниченность социальных ресурсов в том случае, если речь идет о системе закрытой, блокирующей открытый взаимообмен с окружающей средой (а это характерно для любого вида тоталитаризма), неизбежно ведет к ужесточению социального порядка.

Яркий пример изменения уровня сложности системы в зависимости от изменения ее ресурсной обеспеченности мы находим на уровне поведения простейших биологических орга-низмов. Это биологический процесс образования колоний у коллективных амеб Dictyostelium discoideum, фиксирующий переход от одноклеточной к многоклеточной стадии жизни. Пока пищевого ресурса (бактерий) достаточно, амебы растут и раз-множаются как одноклеточные организмы, распределяясь в среде однородно. При ограничении питательного ресурса, когда амебы начинают голодать, их поведение кардинально меняется — они начинают сползаться к отдельным клеткам, выпол-

няющим функцию центров агрегации. Такие агрегирующие популяции представляют собой правильные геометрические конструкции — концентрические круги или спиральные волны из движущихся к центру амеб. Центром же этих локализованных круговых структур являются клетки, наиболее интенсивно испускающие во внеклеточную среду специальное вещество, играющее роль своего рода сигнала. Образующиеся многоклеточные колонии амеб начинают вести себя как единый организм, который способен двигаться, мигрировать с целью отыскания более благоприятных условий. Как только такие условия (дополнительный ресурс) обнаружены, многоклеточное тело начинает дифференцироваться, образуя ножку и круглое плодовое тело, содержащее споры. В конечном счете споры рассеиваются в среде обитания и при благоприятных условиях превращаются в новые амебы. Так начинается новый жизненный цикл. Таким образом, при ограничении жизнеобеспечивающего ресурса меняется тип поведения системы: однородные и гомогенные локальные структуры образуют новую целостность, способную к дальнейшей, более сложной дифференциации в процессе освоения нового ресурса.

Если энтропия — мера беспорядка, дезорганизации в системе, какой показатель может быть использован в качестве меры ее организованности, упорядоченности? Что в мире может противостоять энтропийным процессам? Клод Шеннон (1948) ввел понятие информации как меры уменьшения неопределенности, энтропии. В системе значений термина «информация» появилась новая позиция (в нашем списке — п. 7):

совокупность каких-либо сведений, знаний о чем-либо;

сведения, являющиеся объектом хранения, передачи и переработки;

совокупность количественных данных, выражаемых при помощи цифр или кривых, графиков и используемых при сборе и обработке каких-либо сведений;

сведения, сигналы об окружающем мире, которые воспринимают организмы в процессе жизнедеятельности;

в генетике — совокупность химически закодированных сигналов, передающихся от одного живого объекта другому (от

родителей потомкам) или от одних клеток, тканей, органов другим в процессе развития особи;

в философии — свойство материальных объектов и процессов сохранять и порождать определенное состояние, которое в различных вещественно-энергетических формах может быть передано от одного объекта другому;

в математике, кибернетике — количественная мера устранения энтропии (неопределенности), мера организации системы.

Соотношение информации и энтропии системы было проанализировано Л. Сциллардом и Л. Бриллюэном. Действие информации, в противоположность энтропии, выражается в тенденции к увеличению упорядоченности и уменьшению неопреде-ленности.

Концепция Шеннона позволила ему построить фундаментальную теорию, которая получила широкое признание, большое практическое применение и продолжает интенсивно развиваться.

Можно предположить, что негэнтропийный механизм имманентно присущ природе как системе сложной организации уже на первичном уровне взаимодействия ее компонентов. Взаимодействие можно рассматривать как элементарный информационный акт.

Под влиянием идей информационно-энтропийного подхода в отечественной научной литературе появился ряд монографий, в которых была предпринята попытка исследования социальных процессов с этих методологических позиций (П. Шамбадаль, А.М. и И.М. Ягл, Е.В. Котова, В.И. Самохва- лова, А.С. Ахиезер, Е.А. Седов). Например, Е.А. Седов предлагает оригинальную модель энтропийных колебаний (преобразований) в динамике общества5.

В последних методологических работах понятия организации и информации все больше сближаются. При этом информация проявляет себя в двух основных аспектах: 1) пассивном — как отражение организованности/дезорганизованности систем, и 2) активном — как средство организации/дезорганизации систем. Однако напомним, что сам Шеннон скептически относился к широкому использованию теории информации в разных областях знания на основе весьма поверхностных аналогий: «Очень редко удается открыть сразу несколько тайн природы одним и тем же ключом». Н. Винер также предостерегал от попытки сведения информации к веществу и энергии. Исследуя взаимодействие информационных и энергетических процессов, М.И. Сетров подчеркивает: «Любое воздействие одной системы на другую или взаимодействие между ними всегда есть только обмен веществом и энергией. Информации как некой самостоятельной "реалии", способной наряду с веществом и энергией воздействовать на материальные системы, не существует... Информация — это отношение качественного и количественного соответствия между энергией воздействия и энергией отражения»6.

Действительно, «упорядоченность» и «организованность» — более емкие понятия для системы, и информацию нельзя рассматривать как единственную существенную характеристику организации (как это происходит в случае их отождествления), но, тем не менее, это характеристика, весьма важная для нашего исследования.

Любая система, если она не стремится к разрушению, реализует одновременно две значимые для системы в целом функции: 1) передачи (трансляции) уже накопленной информации и 2) накопления новой информации, приспособления на этой основе к меняющейся ситуации. Понижение объема информации вызывает рост энтропии. В то же время и избыточная информация, как это ни парадоксально, стимулирует возрастание неопределенности: в том случае, когда система не в состоянии структурировать ее. Поэтому представляется целесообразным выделить анализ информационных процессов как особый аспект организации систем, который является связующим звеном между ее динамической и регуляционной сторонами.

Таким образом, как мы стремились показать, явления порядка и беспорядка не встречаются в чистом виде, а находятся в неразрывном единстве, и в любом беспорядке есть элементы порядка — если не нынешнего, то будущего. Тайна механизма упорядочения материального мира — в бесконечном переходе (взаимопереходе) порядка и беспорядка. Порядок — то звено между старым и новым, низшим и высшим, которое утверждается как результат борьбы между движением к целостности и тенденцией к хаосу. Дезорганизация, характеризуемая нарастанием энтропии (беспорядка) в системе, асимметричностью структуры и нарушением равновесия, — необходимый момент становления и развития организации любого типа.

Безусловно, природные и социальные процессы имеют специфические отличия. В противоположность Соотношениям, предложенным человеку природой, социоотношения — это сознательно поддерживаемые отношения. Человеческое общество, словами Ф.Г. Гиддингса, есть «отчасти создание бессознательной эволюции, отчасти результат сознательного плана», и законы функционирования человеческих организаций не могут быть сведены к биологическим. Организация «социальной материи» более сложна, чем организм. Но коренной качественный переход, отделяющий одну форму движения материи от другой, подчеркиваем, не означает их разрыва. Изучение человеческих обществ и происходящих в них явлений и процессов начинается с изучения основных условий, в которых они воз-никают и которые определяют их «жизнь».